Третий вид

      Сейчас совершенно точно должна быть зима. Но климат меняется, и поэтому у нас всегда до мерзости тепло. А год… потом спрошу у отца, какой. Кажется, 2578? Не помню.       Эм… Странно. Не знаю, с чего надо начинать.       Всем привет, меня зовут Стайлз Стилински. Хотя стоп. С кем я разговариваю? Не думаю, что вообще когда-нибудь кто-то прочитает мои записи. Дело в том, что сегодня я нашел блокнот и коробку карандашей. Новую! В нашем мире это редкость. Не бумага, конечно, как таковая, а именно цветные карандаши.       Так, что-то опять не то.       Наверное, стоило начинать с того, где я живу. Но стереть уже ничего нельзя, поэтому будем считать, что если кто-то успел прочитать предыдущие строки – вам показалось. И перед вами чистый лист.       Итак.       Всем привет, меня зовут Стайлз Стилински. И я решил начать вести дневник в свои восемнадцать лет. Правда, писать я тут буду не о переживаниях и ссорах с отцом, хотя, конечно, и то и другое мне не чуждо. Тут я буду писать о том, что происходит вокруг меня и, пожалуй, жаловаться на свою гребаную жизнь. Потому что психологов поблизости не наблюдается, а если я и дальше буду все держать в себе – свихнусь, как недавно это произошло с одним из наших. У меня просто поедет крыша, и я разобью башку о ближайшую твердую поверхность.       Но не будем о грустном.       Хотя и веселого не густо, так-то.       Нельзя начинать вести дневник, если в голове каша из всего того, что хотелось бы написать. Но, я думаю, дальше записи будут куда короче.       Поэтому, читатель, если ты все же появишься когда-то, вот тебе история:       Мы – люди, привыкли себя считать Первым видом. Точнее – теми, кто обладает наиболее развитым разумом, у кого в руках будущее планеты и кто может как-то влиять на ход истории. Спорное утверждение, если честно. Потому что на данный момент мы имеем на руках полный апокалипсис, вызванный генными экспериментами и прочей хренью, из-за которой наш мир немного съехал с катушек.       Мы, люди, живем в отдельной локации, которую называем (сейчас будет «оригинально») Городом. Ха-ха. Не знаю, кто это придумал, а отец тоже не помнит. Я родился уже здесь. Мы занимаемся охотой, разводим огороды, которые я ненавижу просто, и боимся стены, отделяющей нас от Леса.       Начиная говорить о Лесе, я плавно подхожу к тем, кого мы считаем Вторым видом.       Я не силен в истории и не знаю ее так же хорошо, как старейшины в Городе, но могу сказать, что Второй вид заселил Лес примерно тогда же, когда люди пришли в Город. С началом войны из-за рванувшей вперед генной индустрии, многие начали искать пути отступления, пытаться прикрыть свои задницы на будущее. Оказались правы, что тут еще сказать. Разразившаяся катастрофа выгнала людей из городов и те, кто успел подсуетиться, заселили это место. Они вывезли некоторые виды животных, устроили заповедник и хотели начать заново строить цивилизацию, но…       Оказалось, что волки, на которых начали ставить эксперименты в самом начале всего того ужаса, что произошел, сбежали из клеток. Причем сделали это с умом. А правительство скрыло сей факт, оповестив всех о массовом убийстве подопытных животных ради будущей безопасности.       И вот представьте удивление людей, которые искренне считают себя Первым видом, когда они, придя в лес и пытаясь охотиться на зверей, популяция которых уже должна была возрасти – видят умных волков, которые дерут их на куски? Зверюги успели собраться в огромную стаю, - и мы до сих пор, кстати, не знаем их точное число.       Мало того, за много лет подготовки Города и Леса около него, эти самые волки начали мутировать. Отец говорит, что раньше были предания об оборотнях. Только те изначально были, вроде как, людьми. И могли кого-то заразить через укус – чего у наших, конечно же, отродясь не водилось.       А тут… брррр. Видел я парочку диких мутантов – кошмар. Этого зрелища, хоть и издалека, мне хватило надолго. Высокие, со смуглой кожей, какими-то дикими глазами – они реально нагоняют жуть. Насколько я знаю, между Первым и Вторым видом был заключен договор или что-то подобное. Распределены границы, на которых охотятся волки, и на которых промышляют люди. А стена просто делит Лес и Город, не давая и шанса обитателям лишний раз увидеть друг друга.       Ффуф, рука устала. Так, к черту синий карандаш, беру красный.       Что дальше?       Третий вид, вот что дальше. То, что пугает и нас, и волков. Те, кто остался в городе и не успел сбежать. Те, кого бросило правительство, не желая спасать и говоря о том, что они просто не настолько важны в будущем. Простые обыватели, с простыми профессиями – все остались там. Опять же, папа говорит – это аналог зомби, про которых раньше снимали фильмы. Не знаю, не видел. Мы их называем Иными. Они оккупировали город, в котором раньше жили люди, и находятся там в состоянии спячки, пока не чувствуют движение или не видят свет. Реагируют на это – и вот тогда почти нереально спастись. Я часто выхожу с ребятами на рейды – людям ведь нужны предметы обихода. Правда, уже почти ничего не осталось, все разграбили за столько лет. Но мы таскаем материалы для строительства, да и я вечно ищу батарейки, которые мне нужны для плеера. Это единственное, что осталось от мамы. На корпусе есть гравировка – это папа сделал, сам, когда подарил плеер маме на какую-то из их первых годовщин. В общем – не суть.       Иные опасны. Они заражают людей. Как правило, после укуса человек мучается около суток, а затем умирает. В редких случаях становится Иным – и на том спасибо. Но смотреть на мучения кого-то, принадлежащего к твоему виду, ужасно. На волков, кстати, их зараза не действует. Они достаточно быстро регенерируют, поэтому Иные могут только задрать до смерти кого-то из Второго вида. Зато Иные их чуют за несколько километров. Люди для них пахнут меньше – хоть где-то повезло. Но волки крайне редко выходят к Иным – им плевать на цивилизацию. Они живут общиной, а те, кто не умеет превращаться в людей (а такие есть, потому что эволюция пока коснулась не всех) вообще тусуются в Лесу.       Я часто задаю отцу вопрос о том, почему никто не договорился с волками? Ведь, действуя вместе, мы могли бы изгнать Иных из города, или постепенно убить их всех, но папа просто усмехается. Люди считают себя Первым видом, волки же помнят все опыты, которые проводили над их уже предками и передают эти знания, ненавидя нас. Кажется, они будут даже рады, если Иные и мы постепенно выкосим друг друга.       У нас пока только одна защита – мост, который отделяет город с Иными от Леса и нашей локации. Иные закрыты в одной точке со всех сторон и просто не могут выйти. Я думаю, это временно. Да, прошло достаточно много лет, но…       Если волки смогли так сильно эволюционировать, почему бы Иным не… Не?       Одни люди, которые орут о том, что являются Первым видом, сидят на жопе ровно, колупаясь в огородах и укрепляя стену между Городом и Лесом.       Да уж. Красному карандашу, кстати, тоже пришел конец. Надо найти нож поменьше и заточить их заново. Будет все цветное и веселенькое. Надеюсь, если у этого бреда будут читатели, они не захотят себе выколоть глаза. : )       Пожалуй, хватит для первой записи, да и рука у меня устала с непривычки. Хорошо, что у нас вообще есть учителя, благодаря которым я умею писать в принципе. И читать, конечно, тоже. Я кучу книг себе притащил из города. Много раз приходилось удирать от Иных – но оно того стоило. Наверное, я долбанный псих, который, вместо того, чтобы учиться драться и выживать, ищет по опустошенному городу книжки и батарейки – но мне плевать. Потому что если не так, то я просто сойду с ума.       Хотя, кажется, я уже писал об этом.       - Стайлз! – достаточно громкий оклик заставил парня, сидевшего на крылечке своего дома, вздрогнуть, - что ты пишешь? – начиная коситься в сторону блокнота с пожелтевшими страницами, подошедший Айзек, ровесник Стайлза, потеснил того и плюхнулся рядом на затертые от времени доски.       - Начал вести дневник, - усмехнувшись, Стайлз покосился на друга, - оставлю след после себя потомкам.       - Ты? Потомкам? – Айзек приподнял одну идеально очерченную бровь вверх, - Стилински, ты пересмотрел свои принципы, а я не в курсе? У меня больше нет шансов? – он начал кривляться, пытаясь отобрать блокнот.       - Лейхи, изыди! – Стайлз, смеясь, отпихнул Айзека в сторону и поднялся с крыльца, - я образно говоря.       - Ну-ну, - Лейхи вытянул длинные ноги и посмотрел на Стилински снизу вверх, - слышал, что твой отец говорил?       - Смотря когда, - Стайлз пытался припомнить сразу все свои разговоры с отцом за последние несколько дней, - о чем именно?       - У нас проблемы с подстанцией, - Лейхи взъерошил вечный бардак из кудряшек на голове, - скоро останемся без электричества и будем жить, как Второй вид.       - Зато у них нет никаких проблем, - Стайлз пожал плечами и наклонился за рюкзаком, который пристроил около крыльца. Он никогда не расставался с ним – внутри было только самое нужное и необходимое, не раз спасавшее жизнь. Закинув внутрь блокнот и карандаши, Стилински накинул рюкзак на плечи и посмотрел на Айзека: - чего ты так взъелся на волков?       - Они жуткие, - Айзек дернул плечом.       - А кроме этого? – Стайлз наклонил голову набок, - я тоже не в восторге от волков, умеющих принимать человеческий вид, но это лучше, чем Иные, - Стилински хмыкнул, - гораздо лучше.       - Не напоминай, - Лейхи поднялся на ноги, - пошли к Джону. Возможно, твои мозги понадобятся, - Айзек сразу пошел в сторону Общего Дома, где проходили все собрания в их Городе.       - Да что такое? – Стилински нахмурился.       Айзек редко паниковал, предпочитая эмоциям холодный расчет. С Лейхи Стайлзу было не страшно выходить к Иным, ведь он знал – Айзек всегда прикроет спину. Сейчас же друг был явно растерян, а такое с вечно улыбающимся Лейхи случалось крайне редко.       Парни быстро добрались до нужного места. Численность людей в их Городе была достаточно велика, но все же не настолько, чтобы сталкиваться друг с другом на улицах. Все, чей возраст был меньше пятнадцати лет, сейчас находились в школе, остальные – кто был ранен, болел, или просто родился слабым, помогали строить, копать, укреплять все, до чего только могли дотянуться руки. Женщины готовили, убирали, следили за совсем мелкими детьми, а вот оставшаяся часть населения, - здоровые и крепкие мужчины и юноши, к которым принадлежали Айзек и Стайлз, выходили к Иным или же на охоту.       - Пап? – Стайлз приоткрыл дверь в Общий Дом и сразу заметил отца, который что-то раздраженно говорил Рику, их местному силачу, который руками мог погнуть железный прут – Стилински сам видел как-то раз.       Если говорить начистоту – Стайлз недолюбливал грубого и упертого Рика. Тот был как большая, но тупая бойцовская собака. Силы в нем было много, а вот мозгов явно на порядок меньше, что постоянно заставляло большую часть населения с ним ругаться.       - Стайлз? Айзек? – к ним подошел Крис Арджент, один из руководящих в Городе, - проходите.       - Что происходит? – Стилински снова посмотрел на отца, который, прервав Рика взмахом руки, теперь массировал виски пальцами.       - У нас скоро отрубит весь свет, - грубо ответил ему Рик, - а твой папаша, с Крисом на пару, не хотят просто пойти и вырубить всех волков к чертям. Чего нам ждать?       - Так, стоп, - Лейхи поморщился, - я знаю о подстанции и проблемах, но причем тут волки?       - А я ни о чем не знаю, - Стайлз отодвинул от стены какой-то кривой стул и уселся на него, устроив руки на спинке, - давайте сначала.       - Сын, - Джон выдохнул и засунул руки в карманы, - наша подстанция изжила себя. Что неудивительно – прошло столько лет. Поэтому сейчас нам нужен новый источник энергии, иначе у нас не будет ни тепла, ни света, ничего вообще. Думаю, не стоит объяснять, насколько мы зависимы от электричества.       - Не стоит, - согласился Стайлз, - судя по словам Рика, вторая подстанция где-то в Лесу?       - Она не «где-то в Лесу», - вмешался в разговор Крис, - она в самом центре территории волков.       В Общем Доме повисла напряженная тишина. По уставшему виду многих Стайлз понял, что этот разговор успел порядком вымотать всех присутствующих. Никто не мог договориться на каком-то едином варианте, устраивающем каждого.       - Поэтому надо всех их перебить! – снова завелся Рик.       - Позволь спросить, - Айзек расслабленно прислонился плечом к стене, - ты предлагаешь пойти в Лес, туда, где волки устроили свое логово, и напасть на них? При условии, что мы не знаем вообще, как оно выглядит и, самое главное, не знаем, сколько волков в стае? – Лейхи скрестил руки на груди, - прости, но я пас. Мне хватает выходов к Иным, и рисковать собственной шкурой из-за твоей жажды к суициду я не намерен.       - Прямо с языка снял, чувак, - Стайлз не мог промолчать, - это самоубийство в чистом виде.       Рик заскрипел зубами. Он понимал, что не выживет в одиночку ни в Лесу, ни среди Иных, даже при своем умении хорошо прятаться в случае необходимости. Но это подобие совета, собрания, или как еще можно назвать такое сборище, его бесило. Он считал, что лишь Первый вид, - они, люди, - имеет право жить. Всех же остальных нужно истребить на корню. Земле ни к чему носить на себе подобные отбросы и выкидыши эволюции.       - Мы говорим о том же, - с явным облегчением сказал Крис, - поэтому встает другой вопрос.       - Что делать? – закончил за него Джон, - если не нападать в открытую, то можно попробовать пробраться по краю условленной нами границы, а потом резко уйти вглубь Леса, так есть шанс…       - А почему бы не поговорить с ними? – перебил отца Стайлз.       Все недоуменно повернулись к младшему Стилински, и даже Лейхи придал своему лицу менее надменное выражение.       - Ты дебил? – Рик не мог, конечно же, промолчать.       - Ты сейчас о моем сыне говоришь, - Джон прищурился, и его плечи напряглись.       Крис подошел ближе и похлопал старшего Стилински по плечу.       - Что ты имеешь в виду, Стайлз? – он посмотрел на кусающего губы пацана.       - Смотрите, - начал тот, - мы все их боимся, это и не удивительно. Они убийцы, которые не особенно жалуют людей. Но, насколько мы знаем – подстанция им не нужна. От слова совсем. Поэтому, возможно, получится пойти на какой-то компромисс? Мы протянем провода, задействуем деревья, как вариант. Волки ведь не сидят в гнездах, - Стайлз усмехнулся, - выторгуем нужное количество времени и предложим что-то взамен. Например – сузим линию границы.       - Это недопустимо! – Рик ударил кулаком по стене, - нам будет мало места!       - Боги, да куда тебе столько лесной территории? – закатил глаза Лейхи, - дичь постоянно перемещается с места на место, и все знают, что волки не будут ловить раненную людьми живность. Они вынесут потом тушку к нашей границе. Так же, как делаем мы, если видим следы от клыков или когтей на добыче. Так какая, нахер, разница в том, как далеко по лесу распространяется наша территория? Мы все равно, по факту, ей не пользуемся.       - Это не столь важно! – не унимался Рик, - это наша земля, понимаете? Наши предки, да и мои тоже, прокладывали границу, умирали там, пытаясь наладить контакт с этими тварями, а вы хотите ее так просто отдать?       - Вот из-за таких, как вы, мы и не можем контактировать нормально, - пробормотал Стайлз, и добавил уже громче: - если выбирать между электричеством и количеством мяса – я остановлюсь на первом. Голосуем? – и он обвел взглядом всех присутствующих.       - Я за диалог, - Лейхи, как обычно, без лишних вопросов поддержал друга.       Джон и Крис сразу подняли руки, и за ними, как по команде, потянулись остальные. Против оказался сам Рик и несколько его «прилипал», которые, по мнению Стайлза, в принципе не имели собственного мозга. Лейхи вообще считал, что он у них один на всю компанию.       - Ну ладно, умник, - процедил Рик, - тогда иди сам и договаривайся.       - Нет, пойду я, - Джон тут же осадил начавшего было заново злиться Рика, - идем мы с Крисом.       - Пап, - Стайлз встал со стула и подошел ближе к отцу, - Крис заведует оружием, и ему умирать вообще не желательно. Кроме него никто не разберется во всем этом. А еще у него недавно родилась дочь, - надавил на самый весомый аргумент Стайлз, - а ты до сих пор не восстановил колено, - он указал рукой на виднеющиеся через ткань штанины толстые слои бинта, - поэтому пойдем я и Айзек, да? – обернувшись к молчавшему во время его монолога Лейхи, Стайлз приподнял бровь.       - Да, - Айзек только улыбнулся, - мы вдвоем постоянно выходим к Иным. Волки, хоть и пугают меня – куда более приятны хотя бы на вид.       Джон нахмурился. Он, как отец, безумно переживал за сына. Но в условиях их жизни было совершенно нереально посадить Стайлза дома и не пускать никуда. В конце концов, он и сам ходил на рейды, на охоту, и каждый раз его сын не знал, вернется ли отец домой. Тем более, Стайлз был прав во всем. Поврежденное колено не даст возможности убежать или передвигаться достаточно быстро, в случае чего. Тех же медведей в лесу никто не отменял.       - Ладно, - тяжело вздохнув, Джон посмотрел на Стайлза, - завтра утром пойдете.       - У нас так мало времени? – Айзек посмотрел на Криса и Стилински-старшего, - все настолько критично?       - У нас всегда все критично, - скривился Крис, - лучше не затягивать.       - Ладно, мы тогда пошли? – Стайлз посмотрел на отца, - мы еще нужны?       - Нет, - Джон пожал руку Айзеку и сжал на несколько секунд плечо сына, - свободны.       - Окей! – Стайлз помахал рукой остальным и поежился от взгляда Рика, который смотрел на него, почти не моргая.       - Мне кажется, он просто тебя хочет, - тихо сказал Айзек, когда они оба вышли из Общего Дома, - облизывает взглядом.       - Фу! - Стилински передернуло.       Он, конечно, отдавал предпочтение парням, но не таким, как Рик. Этот человек был слишком грубым и жестоким – Стайлз видел, каков Рик на охоте и в каком виде он приносил убитых животных.       В Рике явно сидело внутри что-то темное и мерзкое, чему лучше никогда не показываться на поверхности. И да, Айзек был прав. Рик предпочитал парней, и Стайлз был вполне в его вкусе. Останавливало, пожалуй, только родство Стилински с Джоном, одним из ведущих людей в Городе, и близкое общение с Крисом, который научил Стайлза прекрасно обращаться с оружием.       Но Стилински не был идиотом и понимал, что достать можно кого угодно, стоит только сильно захотеть – и старался лишний раз не попадаться на глаза Рику. На собраниях это делать явно не удавалось, поэтому Стайлз сейчас немного корил себя за неумение вовремя придержать язык. Сарказм по поводу недалекого Рика так и лился из его рта, стоило оказаться рядом.       - Будь аккуратнее, - Лейхи в очередной раз предостерег Стайлза, - плохо, конечно, так говорить, но… - Айзек немного нервным жестом взъерошил волосы, - но мне порой хочется, чтобы он погиб на охоте или на рейде к Иным. Сразу стало бы меньше проблем.       Стилински хмыкнул и почесал шею. В глубине души он был согласен с другом. Рик, – Стайлз просто всем нутром чувствовал, – принесет ему еще кучу проблем. ***       Темная трава приятно касалась подушечек на лапах, немного щекотала, если волк припадал ниже, и цеплялась за густую шерсть на животе.       Большой черный волк потянулся всем телом, выгибая спину и подставляя блестящую шерсть солнечным лучам. Уши немного подергивались – зверь улавливал любой шорох, звук, даже намек на него. Острый слух, куда лучший, чем у обычных волков – предков, был явным плюсом его вида.       Подул легкий ветерок, и волк несколько раз с шумом втянул воздух, впитывая не только звуки, но и запахи уже давно знакомого и выученного наизусть Леса. У самой границы обосновалась молоденькая лань – и волк почти чувствовал, как горячая кровь бежит по венам, наполняя жизнью животное, которое очень скоро станет обедом для стаи.       Волк пригнулся, напряг лапы – и прыгнул вперед, оттолкнувшись и сразу переходя на бег. Ветер будто огибал его, почти, казалось бы, не задевая густую красивую шерсть. Волк знал каждое дерево и каждый куст на своем пути – он помнил все по запаху и мельчайшим деталям, которые видел ежедневно, запечатывая глубоко в памяти.       Перепрыгнув небольшую ямку, волк побежал быстрее. Лань волновалась, возможно, чувствовала опасность – но ветер был на стороне волка, а не его будущей добычи, и она точно не могла ничего почувствовать.       Справа, среди деревьев, мелькнула тень – и уже через секунду наравне с черным волком бежал серебристо-белый. Такой яркий, что могло бы, пожалуй, слепить глаза. Но только не ему.       Коротко рыкнув в сторону нового попутчика, волк побежал еще быстрее, зная, что второй не отстанет, а даже перегонит его на подходе к добыче. Ведь вожак всегда должен первым нанести удар, если находится на охоте. Таковы правила.       Когда оба зверя оказались в опасной близости от добычи – одновременно пригнулись, внимательно следя за тонконогой ланью сквозь частые ветви кустарника. Она будто спокойно ждала их, хоть и поднимала голову, напряженно всматриваясь вперед и переставая щипать траву, которая была на редкость сочной этой зимой.       Снова подул легкий ветерок, удачно отгоняя запах волков, и серебристый рыкнул, очень тихо – но так, чтобы черный услышал его «сигнал».       Оба напали одновременно. Движения были выверены и слаженны до такой степени, что со стороны, пожалуй, могли бы казаться абсолютно синхронными.       Лань не успела даже далеко убежать – клыки серебристого волка сомкнулись на ее шее, перекусывая артерию и давая темной, густой крови брызнуть струей, окрашивая алым его белую шерсть.       Второй волк вцепился в бок, раздирая сочное для него мясо и с урчанием вгрызаясь во все еще подрагивающий от затихающего дыхания бок. Ничего не было для них обоих лучше, чем порвать только что пойманную, еще теплую, добычу, делясь друг с другом и оставляя куски, которые они отнесут своей семье.       Стае.       Серебристый волк выпустил из пасти шею лани и фыркнул, толкая головой черного волка в бок. Он прикусил его ухо, немного потянул, заставляя зарычать, привлекая к себе внимание. Черный волк дернулся, отскочил немного назад – и внимательно посмотрел на своего вожака, легко наклонив голову. Его зеленые глаза пристально следили за голубыми напротив, которые были очень яркими на фоне белоснежной шерсти.       Внезапно серебристый волк будто стал нечетким, словно картинка с его изображением потеряла фокус. Со стороны могло показаться, что кто-то накинул на него странную, рассеивающую внимание пленку. Черный волк моргнул, дернул ухом – и в следующую секунду уже смотрел на мужчину, который сидел на траве и лениво облизывал пальцы, прикрывая глаза от приятного для таких существ, как они, вкуса крови добычи.       - Давай, Дерек, не ленись, - мужчина вытер рот тыльной стороной ладони и посмотрел на выпотрошенную лань, - скоро придут еще три волка, оставим им эту добычу. Они будут ориентироваться на наш с тобой человеческий запах, чтобы не спутать с теми волками, которые ходят в округе.       Черный волк недовольно фыркнул и тоже «перетек» в свой человеческий облик.       - До сих пор не понимаю, как можно не отличить а-морфа и б-морфа, - со вкусом потянувшись, темноволосый мужчина посмотрел на своего вожака, - Питер, серьезно, может мы придумаем что-то для этого?       - Дерек, если бы б-морфы были более обучаемы, все стало бы куда проще, - Питер смотрел, как его преемник – тот, кто примет на себя все заботы о стае в скором времени, выпускает зубы и наклоняется к лани, начиная отгрызать ногу. Для человека стороннего это выглядело бы жутко – но не для а-морфов, которые были потомками первых эволюционировавших волков, - таскаешь самые вкусные куски?       Дерек рыкнул, с хрустом перекусил хрящи и дернул ногу на себя, отрывая ее от остальной туши.       - Ты же знаешь, ему надо поправляться, - он посмотрел на своего вожака, надеясь, что тот поймет его вольность по отношению к дележке добычи.       - Знаю, - Питер не меньше волновался за пострадавшего члена стаи, тем более, такого юного, каким был Рави, - как он?       - Так же, - Дерек дернул плечом, - не хочу об этом, если ты не против.       - Не против, - Питер поднялся и глубоко вдохнул, - три б-морфа неподалеку, и столько же а-морфов уже на подходе.       - Отлично, - Дерек положил кусок добычи около себя, - им хватит этого запаха, - поведя шеей, он снова обратился в волка и подхватил оторванную ногу зубами, переминаясь с лапы на лапу.       - Можешь идти, - Питер посмотрел на Дерека, который, встав на все лапы ровно, доходил холкой до середины его бедра, - я подожду остальных. Накорми Рави.       Дерек коротко рыкнул и побежал в логово. У него было множество дел.       Он не понимал, как Питеру удается успевать все.       Стая была поистине большой. А-морфов, таких, как они, было больше трехсот. Мужчины, женщины, дети – все обладали основной ипостасью. Они были волками от рождения. Но каждый, кто мог жить в облике человека, переживал первое, очень болезненное обращение до трех лет. Если этого не происходило, Питер или Дерек отводили волчонка в лес, к большому дереву, где проходили собрания стаи для а- и б-морфов. Там они передавали зверя тем, кто мог о нем позаботиться лучше, чем они, живущие в хижинах и ходящие в основном на двух ногах.       В их стае не было подчинения такого же, как у зверей-предков. Они развили структуру, в которой все подчинялись напрямую Питеру. Примерно на одном уровне с вожаком мог быть только Дерек, который готовился принять главенство над стаей. При таком, полном подчинении, они научились гасить конфликты, которые среди подобных им зверей заканчивались кровавыми бойнями и большими потерями.       Питер научил волков не делить самок. Теперь каждая могла выбрать любого самца, полагаясь на собственные ощущения. Исключением был только вожак, который имел право первого выбора каждый раз, когда планировал свое потомство.       Проблема Питера была в том, что по его линии были нарушены генетические коды, насколько понимал вообще всю эту систему Дерек – и поэтому он пока не обзавелся потомством. Последнюю выбранную самку Питер отдал Дереку, что весьма польстило ему, как преемнику.       Ее задрали Иные – девчонка сунулась за убежавшей далеко добычей и забрела в город, где ее и поймали. Против множества тварей даже у а-морфов не было шансов, хоть они и обладали повышенной регенерацией. Дерек тогда рвался мстить – но Питер остановил этот порыв. Ведь теперь у него была новая цель в жизни, которой нельзя было пренебрегать.       Сглотнув набежавшую от аппетитной ноги в зубах слюну, Дерек пригнул голову, забегая под навес, за которым начиналось логово а-морфов, способных быть людьми. Проще говоря – волчья деревня. Множество кострищ, натыканных вокруг них небольших домиков – вот и все селение. А-морфы почти не мерзли, редко болели, не переживали из-за отсутствия комфорта и просто жили, воспитывая свое потомство.       Дерек подошел к своему дому и прислушался. Изнутри доносилось хриплое, частое дыхание, которое не сулило ничего хорошего. Видимо, из-за того что Рави очень рано остался без матери и она не смогла его правильно выкормить, у мальчишки снизился иммунитет. Это был уже не первый раз за прожитые им тринадцать лет, который Рави болел. Многие же а-морфы порой помнили хорошо, если одну болезнь за долгие годы жизни.       Дерек принял человеческую форму и тихонько поднял ткань, закрывающую вход в дом на манер шторы. Услышав тихие шаги за спиной, он обернулся и увидел одну из девушек, которая, почуяв мясо, пришла на запах и теперь молча ждала указаний.       - Приготовь это, - Дерек кивнул на ногу, - принеси сюда, как будет готово, - голос его звучал гораздо мягче, чем у Питера, который отдавал приказы в более серьезной форме. Но, тем не менее, с Дереком было не поспорить.       Девушка кивнула и быстро начала разводить костер прямо у дома, решив не тратить время и не уходить далеко. Легко улыбнувшись ей, Дерек все же прошел к себе.       Внутри был полумрак, даже несмотря на довольно солнечное утро. Единственное окно было закрыто специально – у Рави от яркого света начинала сильнее болеть голова.       Сам мальчишка лежал, укрытый шкурами, на меховой же лежанке. Обычно яркие, почти черные и блестящие глаза были прикрыты, а с пересохших губ срывалось то самое хриплое дыхание, так насторожившее Дерека. Он наклонился ближе и положил ладонь на темные, отросшие кудри Рави, вплетая пальцы в пряди и мягко проводя по ним. Дерек менялся рядом с мальчиком, от жесткости не оставалось и следа. Он смотрел на Рави так, как был уверен, не посмотрит никогда ни на кого.       - Пап? – приоткрыв мутные от явной температуры глаза, Рави посмотрел на склонившегося над ним Дерека.       - Привет, - улыбнувшись, он поцеловал сына в лоб, - я принес еды.       - Чувствую, - Рави смешно сморщил нос и громко чихнул, - от тебя кровью пахнет.       Дерек кивнул и посмотрел на сына:       - Тебе лучше?       - Да, все хорошо, - попытавшись встать, мальчишка зашелся кашлем и обессилено упал обратно на лежанку.       - Да уж, вижу, - Дерек за шутливой интонацией старался не выдавать своего волнения за сына. Никогда а-морфы не болели так долго, как Рави. Он лежал пластом уже неделю, что было очень долгим сроком, - отдыхай, скоро тебе принесут еду. И я проверю, сколько ты съешь, - щелкнул сына по носу, Дерек поднялся на ноги.       - Как только я поем, ты возьмешь меня в лес, да? – Рави приподнялся на локте и поежился, когда шкура, которой он был укрыт, сползла с плеч, оголяя горячую от температуры кожу, - правда?       Дерек вздохнул. Рави был хитрющим, непоседливым волчонком, который сейчас находился на одном месте только из-за температуры и того, что Питер пообещал ему трепку, если тот ослушается. Вожака уважать было необходимо – и Рави пришлось отлеживаться. Но, зная размеры шила в заднице сына, Дерек понимал, что никакая температура этого непоседу не удержит на месте. Тогда Рави мог разболеться сильнее, что волновало очень сильно.       - Поправишься – поговорим, - жестко сказал Дерек и быстро покинул дом, не давая сыну ответить на его слова.       Он увидел, что девушка уже развела огонь и готовила мясо, выпустив когти и аккуратно отделяя небольшие куски.       - Кем, - позвал Дерек и, дождавшись, пока та поднимет на него взгляд, договорил: - проследи, чтобы Рави нормально поел.       Девушка кивнула и вернулась к готовке, выполняя приказ, замаскированный под просьбу, с молчаливым спокойствием.       Дерек прошел в дом Питера, где обычно они решали основные вопросы, и опустился на грубо сколоченную лавку. Он уже не уберег самку, девушку, а-морфа – как угодно можно назвать, суть останется той же. А теперь не может уберечь единственное, что у него осталось – сына. Мальчик болен, а Дерек совершенно не знает, как можно ему помочь. Травы, в которых прекрасно разбираются самки б-морфов, принесли только временное облегчение. Стоило Рави выйти с ним на охоту в лес – его накрыла температура. Если бы Дерек не заметил поверхностное дыхание сына, тот бы промолчал, усугубив ситуацию. Пришлось тогда возвращаться обратно, угрозами укладывать Рави дома и мучиться чувством вины из-за того, что он совершенно не знает, что нужно делать.       Дерек повел головой, будто вытряхивая оттуда ненужные мысли и превратился в волка. Нужно было проверить границы, - вдруг люди, охотясь, снова загнали на их территорию свою добычу?       Дерек наплевательски относился к двуногим, не понимая, почему они считают себя Первым видом. Он слышал об этой их теории, и тогда пожалел, что в облике волка слишком сложно смеяться. Глупо видеть такое отношение к другим от тех, кто не может охотиться, не увешиваясь кучей оружия и не бегая по лесу компаниями по несколько человек.