4Minute - Love Tension
- Хёна, принеси кофе! – рявкает на меня динамик и я подскакиваю. Могла бы и не напоминать. К этой встрече мы готовились с самого утра: я встала в несусветную рань, а моя начальница, могу поклясться своим маникюром, вообще не ложилась, проверяя контракт. Две минуты десятого. Партнеры из французской компании прибыли минута в минуту и только что скрылись в кабинете госпожи Хо. Чуть дрожащей рукой беру колбу кофеварки и ставлю на поднос – кофе сварился еще 5 минут назад. Чай в красивом стеклянном чайничке уже стоял в кабинете на столике у дивана, возле изящного сервиза и вазочки европейских сладостей. Войдя, стараюсь не вслушиваться в переговоры - и без того нервничаю. Вежливо улыбаясь своей лучшей улыбкой, я наливаю и подношу каждому выбранный напиток, налив под конец черный кофе для своей работодательницы, и, наконец, обращаю на нее внимание. На лице легкая улыбка, но любимая ручка сжата в пальцах так, что побелели костяшки. Нервничает. Украдкой вздыхаю. Хотела бы я сейчас ей помочь, но… - Можешь идти, Хёна, - властный голос вновь заставляет меня вздрогнуть и я, все еще вежливо улыбаясь, возвращаюсь на свое рабочее место. Можно было бы заняться чем-то полезным, например, обзвонить всех посетителей на послеобеденное время и уточнить, не срывается ли встреча. Или подтвердить визит госпожи Хо к дантисту. Но я не могла сосредоточиться, чтобы что-то делать. Слишком многое сейчас стояло на кону. Нет, конечно, дела компании шли отлично, наш брэнд был одним из ведущих на корейском рынке и занимал неплохие ниши по экспорту в соседние страны. Но сейчас речь шла о Франции, а потом и всей Европе. Совсем другие масштабы и деньги. Совсем не до работы. Рассеянно обвожу взглядом приемную. Когда я устраивалась сюда, стены были светло-зеленого цвета, сейчас же – нежно-персиковые. Невольно усмехаюсь – тогда я думала, что это временная подработка, и ужасно радовалась, что повезло стать личной помощницей самой владелицы, занимающей пост генерального директора, тогда еще не настолько успешной, косметической компании. А потом я не смогла уйти. И совсем не потому, что место было отличным. Работа как раз была зачастую напряженной, приходилось засиживаться допоздна, а иногда и вовсе начальница вызывала меня к себе домой, и мы по полночи разбирались с бумагами. И даже не потому, что я любила выпускаемую продукцию (и имела на нее скидку в 70%, между прочим). Нет, все дело было в ней. Хо Га Юн. Конечно, в мои девятнадцать я не могла сразу же не впечатлиться этой женщиной, которая смогла к своим почти тридцати добиться такого. Пусть и роль сыграло наследство ее семьи, но все же. Ею восхищались все, кто работал здесь. И, почти все, при этом дико ненавидели. Хо всегда имела высокие требования – начиная с себя, заканчивая уборщицей на производстве. И соответствовать было сложно. Но я, почему-то, никогда не злилась. Несмотря на изрядное количество сил и времени, занимаемое учебой, мне нравилось делать то, что мне велели и, в итоге, заслуживать одобрительный полукивок, получая эйфорию, схожую с той, когда выходишь из кабинета с вожделенной оценкой в зачетке. - Да она просто машина! Робот! – подобное постоянно слышалась в женских туалетах и кафетерии. Но этот стереотип был для меня полностью разбит, когда муж госпожи Хо подал на развод. Все та же безупречная укладка и макияж, очевидно, умело скрывающие больше, чем обычно. Лишь подрагивающие руки и бычков больше обычного. Все, что мы видим – лишь маска, мастерски выточенная годами ношения и доведенная до совершенства. Почти. Меня жгло любопытство. Я словно помешалась, пытаясь понять, что же было под слоями напускной холодности, роскоши и перфекционизма. Я собирала каждую мелочь – от названия любимого аромата до банки брусничного джема на ее кухонном столе. Осознание того, что это уже переросло в совсем не невинное любопытство, было, как водится, совершенно внезапным. Три года назад (после завершения развода госпожи Хо), я получила дубликат ключа от ее квартиры. Завозя вещи из химчистки, пока хозяйки не было дома, и, конечно же, не преминула воспользоваться случаем изучить столь вожделенное пространство. В ванной обнаружилась небрежно брошенная на полу вчерашняя шелковая блуза, на фоне идеально убранной и вылизанной обстановки, говорящая о хозяйке больше всего остального вместе взятого. Воображение тут же нарисовало картинку, как женщина, уставшая после трудного дня, скидывает одежду и встает под прохладные струи душа… Невольно потянулась к манящей прохладе дорогущей ткани, скользящей между пальцев… Невольно прижала к лицу, вдыхая уже ставший родным аромат…***
Двадцать семь долгих минут. Все соцсети давно проверены, сообщения давно отвечены. Нерешительно поглядываю на дверь, мучаясь дилеммой: зайти, чтобы обновить напитки – переговоры могут затянуться надолго – или же лучше лишний раз не лезть на рожон и подождать, когда вызовут. Дверь распахивается неожиданно, заставляя меня в очередной раз за сегодня вздрогнуть. Слышатся вежливые прощания и легкие смешки. «Совсем нервы ни к черту», - думаю, пока с отработанной улыбкой провожаю гостей до дверей лифта. И почти бегу назад, едва они скрываются за закрывшимися створками, отделанными под мрамор. Плевать на этикет и обязанности, я наверняка успела поседеть за последние двадцать минут больше, чем за все свои сессии вместе взятые. Прихватив для вида поднос, словно я зашла убрать посуду, я без стука врываюсь в кабинет своей начальницы. И выжидательно смотрю. - Ну?! Хо выпускает изо рта длинную струю дыма и слегка усмехается. В тонких пальцах зажата сигарета, изящная лента, до этого идеально повязанная поверх глухого ворота блузы бантом, теперь развязана и ее концы свободно свисают с плеч. Верхние пуговицы расстегнуты, и мой взгляд невольно задерживается на открывающейся взору изящной крохотной серебряной подвеске, лежащей между слегка выпирающих ключиц. Спохватившись, отвожу взгляд вниз, замечая у стола небрежно сброшенные черные лодочки с красной подошвой на сногсшибательной шпильке. - Они согласились на все наши условия. Шумный выдох. Можно расслабиться. И даже глупо улыбнуться. - Ты хорошо поработала, Хёна. И у меня еще одно задание для тебя на сегодня, - потушив сигарету в стальной пепельнице и слегка привстав, Хо протягивает мне папку. - Ты должна подобрать новую сотрудницу. Подобное мне не впервой. Очевидно, что в папке резюме кандидаток. - На какую должность? – достаю крохотной блокнот из кармана жакета. - На твою. Машинально начинаю записывать, как до меня доходит смысл сказанного. Непонимающе поднимаю взгляд. Выдавить из себя что-то не представляется возможным. - Как подберешь, у тебя будет две недели обучить ее всему необходимому. Справишься? - Почему вы увольняете меня?! – наконец, обретаю дар речи. – Разве я сделала что-то не так?! Вокруг меня словно затягиваются невидимые цепи, все сильнее сжимающие грудную клетку, от чего каждый вдох дается все труднее. Сердце словно забывает, что ему нужно биться. В голове вертится лишь одно подходящее слово, чтобы описать происходящее – ужас. Может, это просто мой кошмар и я сейчас проснусь?.. - Помнишь, что ты говорила, когда я брала тебя на работу? Что это временно, пока не закончишь учиться. - Да, но… - А диплом ты получила два года назад. - Да, просто я… - Ты всегда хотела заниматься международными отношениями, - вновь обрывает меня. – И сейчас хочешь, можешь даже не пытаться отпираться, я видела заставки на твоем компьютере. Открыв ящик стола, она извлекает конверт и обычный листок формата А4. Не слушающимися руками беру протянутое. На листке реквизиты английского консульства в Сеуле. - Я договорилась для тебя о работе. В конверте – рекомендации. Позвонишь им, когда новая помощница будет готова. Ты же не думала, что я просто выставлю тебя на улицу? Безликое «спасибо» отражается от стен – это все что я сейчас могу. - Я собиралась сделать это раньше, но тут этот контракт с французами… Уж прости, - ее губы трогает легкая улыбка, от чего всегда серьезные глаза становятся теплее. В любой другой ситуации, лицезрение столь редкого и красивого явления подарило бы мне прекрасное настроение до конца дня. Но я лишь быстро киваю и спешно отворачиваюсь, чтобы уйти. В глазах уже собирается непрошеная влага. - Хёна, - окрикивают меня, когда я делаю несколько шагов к двери. Я послушно останавливаюсь, но не поворачиваюсь – предательская слеза уже скользит по моей щеке. - Ключ от моей квартиры… - я резко выдыхаю, долго моргнув, от чего вторая слезинка срывается с ресниц. – Оставь у себя.