"Пазлвуд" - чайный дом, где ждут гостей

Однажды утром «Пазлвуд» разжился ширмами-перегородками: те представляли собой складывающиеся гармошкой рамы из светлого дерева с натянутой бледно-салатовой полупрозрачной тканью. Тогда у посетителей появилась возможность отгораживаться от постороннего мира, что было крайне удобно, особенно для одной популярной личности, которая пожелала видеть хозяйку чайного дома не только до открытия. Правда, разносить заказы стало затруднительно: все же узкие очки охватывали только часть пространства, поэтому девушка с непривычки часто цеплялась локтями за перегородки, те - на колёсиках – отъезжали. Этот двигающийся лабиринт получал от Стеф столько гневных взглядов, что, будь он человеком, сбежал бы. - Ли, перестань, - прошептала она ему в ухо, прижимаясь щекой к чужому виску. Мужчина сидел в глубоком кресле и держал красную от смущения Стеф почти на себе, обхватывая талию руками. Ли сильнее развёл свои колени, следовательно, и её, ткань джинсов натянулась, поза стала более открытой. Он хитро ухмыльнулся, чуть отодвигая от себя, чтобы увидеть румяное лицо. За перегородкой шуршали страницами книг – «Пазлвуд» предлагал хорошую библиотеку - посетители, кто-то тихо переговаривался. За полупрозрачной тканью жил остальной мир… - Хватит, Ли, - значительно тише, чем биение собственного сердца, произнесла она. – Здесь люди… Пейс плавно очертил ладонями бёдра с внешней стороны, коснулся губами выглядывающей из-за воротника клетчатой рубашки ключицы и отпустил. Девушка смущённо поднялась и, уходя, получила слабый шлепок, как маленький ребёнок, по мягкому месту, правда, мысли мужчины, вряд ли, были так же невинны. Стеф охнула и вылетела за пределы маленького безумного королевства Ли, прижимая ладошки к пострадавшей части тела. Подумать только!.. Всего через пару дней после их первого поцелуя Пейс потерял всякий стыд! Он целовал или обнимал так внезапно, что британка становилась пунцовой, даже уши краснели. На людях Ли себе такого не позволял, и то, по причине собственной известности… Нет-нет, пара открыто не появлялась на публике, но малейший шанс, что их раскроют во время прогулок по парку, когда мужчина нахлобучивал нелепый берет и обматывал шею длинным шарфом, был жутко неприятным! И вот как с этим извращенцем жить?! Замечательно… Конечно, за те пару месяцев Ли часто пропадал по работе, иногда неделями, но их общее время – бесценно. Он приносил ей журналы про мир, путешествия, флору и фауну далёких земель – её любимые. Потом она рассказывала ему о том, что прочитала, готовила чай на двоих. «На двоих»… как же приятно было это осознавать. Пару раз Пейс сооружал на столе перед ней целые башни из старых сценариев, и они разыгрывали его самые любимые сцены… Поставив чашку перед грустной девушкой, Стеф протянула ей ещё и книгу, улыбкой встречая удивлённый взгляд. Когда посетительница делала заказ, британка заметила печаль на лице и подрагивающую нижнюю губу, поэтому решительно отправилась к полке, размышляя: что бы такого предложить? Теперь на столе красовалась книга о прекрасном, не самая любимая, но воодушевляющая. Посетительница неуверенно протянула руки к ней и хотела сказать спасибо, но Стеф уже скрылась за перегородкой. Предметы вокруг начали расплываться, наверное, из-за навернувшихся слёз, и девушка вцепилась в книгу, как в последнюю соломинку. В тот день посетительница оставила на столике больше, чем нужно, и стремительно ушла со слабой ещё, но улыбкой на губах… Прошла неделя, может две… Ли явился – девушка дала ему дубликат ключей - раньше обычного, где-то в восемь, и застал неприятный телефонный разговор. Стеф сжимала мобильный и угрюмо слушала голос по ту сторону, бубнёж – слов не разобрать – был криком. - <…> - Я не вернусь! – сорвалась девушка, сметая свободной рукой какие-то бумаги со стола. Собеседник на секунду замолчал, но вновь разразился тирадой: - <…> - Пошёл ты!.. Сбросив, она устало опустила телефон на опустевший стол и плюхнулась на рядом стоящий диван, заваленный подушками. Мужчина тихо спустился со второго этажа, где находилась квартира Стеф, в залу «Пазлвуда», решив обождать, пока она успокоится, если захочет - расскажет. Чего-то подобного Ли не ожидал: обычно Харрелл спокойна, немного холодна, что заметно только если хорошо разбираться в людях, а как не актёру это делать. Но даже намёка на злость, на конфликт с кем-то близким – в этом мужчина не сомневался: иначе Стеф и разговаривать бы не стала – не было, ни отблеска глаз, ни неаккуратного жеста, ничего. Прошло минут пять, не меньше, и Ли решил всё же подняться. Натянул безмятежность на лицо и пару раз стукнул костяшками пальцев по деревянному косяку. Открытая дверь легонько скрипнула, девушка, без движения лежавшая на том же диване, открыла глаза и мягко улыбнулась. Мужчина замер с кульком яблок в руках: в ней не было ни усталости, ни ярости… - Привет, - чуть удивлённо глядя на растерянный кивок, она приняла фрукты. Пейс приземлился рядом и кольцом из рук обнял, на этот раз она не стала возмущаться, лишь немного порозовели щёки. -Люблю тебя, детка, - прохрипел Ли, за ушком щекоча тонкую кожу, и слушал, как Стеф с удовольствием и придыханием протянула его имя. Хлопали занавески, пропуская из открытого окна летнее солнце, с улицы доносились песни и переливы мелодий двух-трёх гитар. В комнате бродили зайчики, очерчивая пол без ковра и вещички, скинутые со стола. Притягивая лицо мужчины ближе к себе, Стеф легко поцеловала кончик прямого носа и провела тёплой ладонью вдоль основания позвоночника, ниже шеи. - Всё хорошо? – спросила она. - Всё прекрасно, - отозвался он. Девушка улеглась поудобнее в его объятиях, положив голову Ли на грудь. Стефани была счастлива, впервые за многие года она на протяжении месяцев не заглядывала в кабинет. Наверное, там толстым слоем пыли покрылись полки, схемы и медицинские справочники. Накренился, как обычно, диплом врача, но его никто не поправил. Она даже не проводила кончиками пальцев по гладкому металлу ключа от кабинета, что раньше было устоявшейся привычкой, только улыбалась своему бровастому чуду. Но … после звонка осталось жуткое ощущение, странный, непонятный осадок в душе, поэтому когда Ли ушёл вечером: у него работа, интервью, вроде, Стеф открыла дверь и толкнула её вглубь комнаты. Кабинет без окон встретил её пустотой и тьмой, а потом стерильным светом ламп, что, повинуясь щелчку выключателя, мигая, прогнали темноту. Зря… Перед глазами предстало жалкое зрелище: пыль и правда покрыла всё-всё, кучи книг, от которых ломились полки, огромный, широкий стол. Воздух, затхлый и больничный, заполнил лёгкие до краёв, так, что пришлось откашляться. Подойдя к полке, что заменяла бар, девушка выхватила бутылку. Её содержимое плескалось о края и переливалось янтарём в искусственном свету – виски. Девушка как-то сжалась, скукожилась от понимания того, что намерена сделать: напиться до потери сознания, чтобы залить пустоту в глубине, куда не достают лучики её чуда. Следующий день – выходной, поэтому она не волновалась, спустилась в «Пазлвуд», закрыла стеклённые стены толстыми, массивными шторами, чтобы скрыться от глаз. Стеф провела ладонью по гладкой поверхности стола и опустила рядом с бутылкой единственный бокал с широким, толстым донышком. Опустилась в кресло, ленивым, неаккуратным движением налила виски, янтарная жидкость срывалась с горлышка и разлеталась каплями. Стеф было настолько всё равно, что, когда она запрокинула голову, вливая в себя первую порцию, совершенно не обратила внимания на дорожки, начавшие чертить свой путь по подбородку, ниже вдоль кадыка, за шиворот. Виски безбожно обожгло сжавшееся горло, будто языками пламени пробираясь в самое нутро. Стакан небрежно почти полетел на стол, звякнул, но устоял, размазывая следом капли. Небольшой торшер, больше напоминающий ночник, одиноко слабо освещал тоскливые тёмные глаза. Телефон сиротливо лежал рядом с бутылкой, на тёмном экране сверкали капли, их стёрли ладонью, оставляя разводы. Вдруг предмет завибрировал и зажегся, пришло сообщение:

Завтра хочу привести друзей. Ты не против?

Девушка устало вздохнула и грустно подумала о несостоявшейся пьянке: если она будет никакая с утра, Ли расстроится… Стеф положительно ответила и уточнила время: к двенадцати они уже будут. Девушка поднялась на ноги и отправилась наверх, к себе, попутно устанавливая будильник пораньше, чтобы прибрать и, может быть, сходить в магазин: кто знает, сколько их будет? Утро встретило не такой сильной болью, как могло, но хорошо ощутимой. Харрелл ещё какое-то время лежала на кровати, глядя в никуда, сжавшись в комочек, пытаясь успокоить шум в голове. Засохшие дорожки виски на шее неприятно липли к наволочке. Девушка немного прибралась в зале «Пазлвуда» и отправилась в ближайшие магазины. Дело в том, что чайный дом находился на элитной улице частных предпринимателей, которым просто делать нечего. Помимо большого бизнеса, уже не требующего их личного вмешательства, у этих людей были магазинчики для души, такая вот прихоть. - Доброе утро, мисс Харрелл, - улыбнулась девушке пожилая хозяйка пекарни и кондитерской напротив. На самом деле, она - создатель популярной линии официальной одежды, но как-то за чашечкой чая в «Пазлвуде» женщина призналась, что с детства хотела печь разные вкусности. - Мадам Шорпет! Рада Вас видеть, - легко тряхнув немного взъерошенными волосами, отозвалась Стеф. – У меня сегодня гости, кажется, много… - Надо же, - заулыбалась своим расслабленным лицом кондитер. – Что желаете? Может – эклеры? Девушка задумалась: а все ли гости любят эклеры? Она не знала… - Давайте всяких по чуть-чуть, - споткнувшись об заинтересованный прищур крупных глаз, Стеф продолжила. – Пять эклеров, пять с творогом и столько же с фруктами. Пока женщина упаковывала сладости в милую, розовую коробочку, они делились новостями улицы: банкир – ювелир из «Сапфирового дракона» взял ученика, на заднем дворе ресторана «Драматический» нефтяник хочет построить амфитеатр и ещё много чего. Распрощавшись с мадам Шорпет, Стеф отправилась обратно, обдумывая свои дальнейшие действия. До двенадцати осталось где-то минут сорок, поэтому девушка по возвращению переоделась. Выбор пал на серую майку с красным принтом на боку и высоким воротом. На её плечи легла чёрная, атласная жилетка, оставленная не застёгнутой. Узкие, обтягивающие брюки такого же цвета со складками ближе к лодыжкам, балетки-лодочки, красные, кожаные. Схожий наряд она носила на лекции в университете, он был одновременно строг своей цветовой гаммой и притягателен свободой рук. Поставив несколько баночек с лучшими сортами чая на кухне поближе, чтобы потом не копаться в полках, Стеф принесла белый сервиз, тарелку с пирожными и другую нужную мелочь и стала ждать. Она совершенно не умела это делать: волновалась, не могла усидеть на месте, суетилась, в общем… Из-за задёрнутых штор было не разглядеть возможно приближающихся гостей, поэтому девушка обратилась во слух, иногда поправляя и так ровно стоящую чашку. Она подрагивающими пальцами двигала ручку то вправо, то влево. Тут к двери начали приближаться голоса, точнее, компания, которой они принадлежали, шумящая, шутящая, и зная Ли, скорее всего, в париках и шляпах. Девушка подскочила, пригладила волосы.