Ты здесь, Господи? Это я, Тиффани Роуз

      — А теперь тебе нужно выпить это, — ласково пропела Тиффани, протягивая пятилетнему мальчику поварешку с лекарством, — Не волнуйся, это вкусно. Честно, это было светло-зеленой жижей с тошнотворным запахом (никогда не смешивайте полынь и эхинацею!), но иначе оспу не вылечить. Мальчуган доверчиво посмотрел на «добрую тётю», а потом с ее помощью сделал три больших глотка и осушил поварешку. Ему не показалось это последней мерзостью, потому что для детей Роуз придумала заклинание, которое во время приёма отвара блокирует вкусовые рецепторы, что бы оно вдруг назад не полезло. Ребенок облизнул губы и улегся на подушку. — Спасибо, тетя Тиф, — прохрипел он, натягивая одеяло до самого подбородка. — Не за что, Джастин, — улыбнулась та, укладывая свои снадобья в корзинку, — И не чеши волдыри, иначе шрамы останутся! — Папа говорит, что шрамы украшают мужчину… — Ну, может быть, — она усмехнулась, погладив его по голове, — А теперь засыпай. Девушка вышла из спальни ребенка, удобнее беря корзинку. На ее появление родители Джастина поднялись. — Ну, как он? — спросила Ванесса. Она выдавала свое волнение тем, что теребила в руках вышивку, которой пыталась отвлечься от дурных мыслей. — Ему лучше. Я приду завтра, принесу новый отвар, и дальше вы уже справитесь без меня. Женщина всхлипнула и обняла Ведьму: — Спасибо тебе, Тиффани! Ведь лекарь сказал, что он не выживет! Тиф улыбнулась и успокаивающе погладила ее по спине: — Лекарь ошибся. Все хорошо. Еле как освободившись от жарких объятий, Роуз попрощалась с мужчиной и женщиной, и направилась в сторону дома. Теплый майский ветер ласково дул в лицо, да так, что хотелось идти до дома долго-долго, наслаждаясь погодой. Брюнетка стянула с длинных волос заколку и позволила ветру поиграть с локонами. День близился к концу, но улицы Трансильвании все равно не были пусты: вот мужчина составляет ящики с картошкой в свою телегу; у церкви с мраморных ступеней сметает пыль пожилая дама, сварливо ругая прихожан за принесенный мусор; из Ратуши вышел почтенный бургомистр города, приветливо кивнув Ведьме; через дорогу перебежала небольшая толпа детворы и, судя по мокрой одежде, бежали они с местной речки. Впереди показался родной дом, поэтому Роуз прибавила шаг. Этот дом построили еще родители Хельги, но выглядел он, словно еще только вчера поставили тут. «Он еще не одно столетие простоит», — шутил когда-то Джон Роуз, отец Тиф. Что ж, может быть, он и прав. Тиффани нравилось местоположение дома: чуть дальше от деревни, ближе к лесу, в тишине. Она всегда чувствовала себя в безопасности, стоило ей переступить порог. Девушка толкнула входную двери, и навстречу ей выскочил Балто. Обрадовавшись приходу хозяйки, пес встал на задние лапы и положил передние ей на плечи, сопровождая это радостным лаем. — Балто, — засмеялась та, уронив корзинку. От природы это животное должно быть точно в половину больше. Однако вряд ли жители Трансильвании смогли бы спокойно жить, зная, что по городу разгуливает волк. Поэтому Тиф с помощью магии остановила его рост на уровне привычной всем овчарки. И трансильванцам спокойней, и ее с ног не свалят. — Мой хороший, — приговаривала она, теребя его за шерстку, — Скучал, да? — Не он один, — из вышел Хао. Ведьма улыбнулась, а вот пес недовольно фыркнул и опустился на четвереньки. — Ладно, я понял. Ты меня не любишь, да? — возмутился Асакура, обращаясь к Балто. — Он бы не запустил тебя в дом. Я думаю, он ревнует, — она чмокнула его в губы, — А ты что здесь делаешь? — Ну… я решил, что после обхода больных ты устанешь и проголодаешься, поэтому, — шаман взял ее за руку и провел на кухню. На столе красовался скромный ужин, и горело три свечи. — Ух, ты, — улыбнулась та, приложив правую руку к щеке, — Честно, я жутко проголодалась! — На это я и рассчитывал, — парень стянул с нее шаль, — Надеюсь, ты не против, что я тут хозяйничал? — Последний мужчина, кто готовил здесь еду, был отец. Я всегда любила, когда он копошился на кухне, — Тиф села за стол, — Знаешь, в чем был его секрет? — В чем же? — Он пел, когда готовил. ***** Балто мирно посапывал под столом, явно переев куриных ножек. Думаю, Хао на этот раз покорил его сердце. Шаман и Ведьма сидели за столом. — Да врешь ты все! — возмущался парень, — Невозможно читать будущее по остаткам чая! — Ты споришь с ведьмой, парнишка, — ехидно пропела та, — Очень даже можно! Асакура вертел перед носом чашку с размазанной по ее стенкам травой, но видел только чашку с размазанной по ее стенкам травой. — Как ты можешь здесь что-то увидеть? — Ну, вот смотри, — она нагнулась через стол к нему, — Здесь похоже на дорогу, а вот тут явно вырисовывается путник. Ну, то есть не путник, а попутчик, — исправилась брюнетка, — Кто-то отправится с тобой в дорогу. Но внимательному взгляду Хао не виделось ничего, кроме темно-зеленой кашицы, медленно скатывающейся на дно чаши. — А у тебя что? — Я не могу гадать себе, — на это она получила вопросительный взгляд, — Серьезно, я пыталась. Но когда я пытаюсь увидеть свое будущее — в голове только пустота. Думаю, это такой побочный эффект. Шаман многообещающе хмыкнул, а затем взял чашу Тиф и с важным видом повертел ее в руках. — О, мисс Роуз, да у Вас отличное будущее. — Серьезно, господин Асакура? — наиграно ахнула та, — И что же Вы видите? — Я вижу, что через несколько секунд кто-то Вас поцелует. И действительно, через мгновение Хао нагнулся через стол и поцеловал ее. От его резкого движения пламя на свечах заплясало. Девушка улыбнулась: — Да ты прирожденный предсказатель. — А то, — гордо кивнул тот, возвращаясь на место, — Кстати, о будущем. Ты не думала о своем дне рождении? — Нет. И честно, не собираюсь. — Шутишь? Ты думаешь, Элион позволит тебе не отпраздновать свое 20- летие? Та пожала плечами: — Я не знаю, правда. Вот ты как свое 20-летие отметил? — Я встретил тебя. Брюнетка удивленно распахнула глаза. — Ты…в тот день у тебя был день рождения? Почему ты не сказал? — А ты не спросила, — засмеялся шаман. — Ну, ты и скромняга. Тиф обратила внимание, что за окном уж давно виднелись звезды. — Извини за гостеприимство, но тебя Филипп не потеряет? — Ну…я не уточнил, во сколько вернусь. Роуз внимательно на него взглянула, чуть прищурившись. — Хао Асакура, я надеюсь, ты не думаешь, что я разрешу тебе остаться на ночь? — вопрос был задан спокойным, но серьезным голосом. Может быть именно это, а может и столько неожиданный вопрос и стал причиной того, что Асакура пролил кипяток мимо чашки. — Что? У меня и в мыслях не было! — То-то же! — пригрозила она пальцем, — Я — девушка приличная. — А в другую я бы и не влюбился. В этот момент в дверь кто-то начал быстро колотить. — Тиффани! Тиффани, открой! — донесся девичий голос сквозь лай Балто. Тиф помчалась к двери. — Амелия, что случилось? На пороге стояла четырнадцатилетняя девчушка с двумя рыжими косами и веснушками в тон им. Всегда улыбающаяся Амелия сейчас была сама не своя. — Тиффани, скорей! Патрик! Патрику плохо! — Амелия! — ведьма взяла ее за плечи, — Успокойся, я не понимаю тебя. Что с Патриком? Девочка коротко вздохнула и попыталась совладать с собой. — Патрик пришел домой с прогулки, жаловался на головную боль. Мама отправила его в кровать, а когда пришла проведать его, — тут она всхлипнула, — Его схватила судорога! Мама отправила за тобой, а они с ним… — О, Господи…- выдохнула Тиф. Она быстро забежала на кухню и схватила свою корзинку. С Патриком они были знакомы с детства, он был чуть старше ее и отличался на редкость крепким здоровьем. Уже через несколько минут Тиф, Амелия и Хао были в доме больного. Патрик лежал на кровати. Тело периодически вздрагивало от волны судорог, глаза впали, и грудь поднималась вверх очень-очень медленно. — Тиффани, слава Богу! — с рыданиями встретила ее Джоанна, его мать. Девушка присела перед больным на колени и прикоснулась ко лбу. Она всегда так делала, чтобы почувствовать болезнь и понять, как помочь, хотя все были уверены, что она проверяет температуру. Как только ее ладонь легла на лоб парня, ей стало нехорошо. И, если раньше, причинной недомогания была болезнь, то сейчас она ее не ощутила. Вместо этого от кончиков пальцев к солнечному сплетению ведьмы устремился холодок. У нее жутко заболела голова, что сфокусировать взгляд стало трудно. Она впервые ощутила подобное, но подсознательно уже знала, что это. — Хао, выведи их! — скомандовала Тиффани, имея в виду плачущих мать, дочь и отца, пытающего их успокоить. Она не может прочитать заклинание, пока здесь посторонние. Асакура беспромедлительно вывел семью из комнаты и закрыл за ними дверь. Ведьма сложила ладони на груди Патрика. — Evenetus salamanta, evenetus abenor, — затараторила она на латыни. Тело парня начало излучать едва уловимый зрением свет. С каждым словом, произнесенным Тиф, свет тянулся от пяток и макушки к ладоням ведьмы. — Taraventol abselone…Ebekay… Роуз убрала руки с груди Патрика. Теперь казалось, что он просто устал и спит. Девушка плюхнулась на пол, переводя дыхание. — Тиф, — Хао непонимающе смотрел на нее, — Что это был за свет? Что с ним случилось? Она зачесала свои волосы назад рукой и повернулась к шаману: — Это была магия. Чья-то чужая магия. ******** Pov Тиффани Роуз. Я просидела всю ночь у кровати Патрика. Хотела убедиться, что с ним будет все хорошо. Парень так и не очнулся и вряд ли сделает это в ближайшие сутки. Я дала ему настойку сонного корня. Ему необходимо хорошо выспаться. Да и мне бы не мешало. С неба исчезли все звезды, и было видно, что вскоре взойдет солнце. Об этом говорила едва различимая алая полоса на горизонте. Я устало толкнула входную дверь и оказалась дома. Хао я отправила домой еще ночью, потому что его присутствие никак не помогало происходящему, поэтому не было смысла не спать нам обоим. После долгих дебатов в полголоса у кровати больного и приведенных мной весьма весомых аргументов, шаман сдался и ушел. Ставлю корзинку на подоконник, заметив, что со всей этой работой я утратила статус хозяйки в доме: слой пыли слетел с деревянной поверхности и пустился в пляс по воздуху. Дав себе тожественное обещание прибраться после того, как высплюсь, я протащила свое тело наверх. Постель еще никогда не казалась мне такой мягкой, а ночь — такой длинной. Видимо, два этих факта отлично сработали вместо колыбельной, поэтому я чувствовала, как немеют ноги, как прохладная простыня согревается от моего тела, и как я понемногу проваливаюсь в сознании. Перед глазами рисуются невообразимые узоры. Сначала контур их был размыт, но с каждой секундой, что я смотрела на них, узоры приобретали форму. До моего слуха начали доноситься голоса. Кто-то пришел ко мне? Поворачиваюсь, намереваясь встать, но осознаю, что я не в своей комнате, не в своем доме, и даже не в своем мире. Большая и светлая комната была уставлена мебелью: кровать, чуть больше моей, явно сделана из хорошего дерева, стоит напротив большого окна. Рядом с кроватью — столик и прикрепленное к нему зеркало в расписной оправе. На другом столе, что стоит у окна — какой-то непонятный агрегат, напомнивший мне большую, просто огромную книжную обложку без листов. Вместо них на одной стороне «обложки» были квадратики, и на каждом — одна буква. Только странные какие-то буквы, мне были знакомы лишь треть из них. На другой стороне «обложки» — подобие зеркала с черной поверхностью. Поодаль от стола стоял шкаф средних размеров, возле которого, собственно, и была я. «Тебе это снится», — утешил меня внутренний голос, однако любопытство брало надо мной верх. Я сделала шаг навстречу неизвестному, как вдруг те голоса, что я слышала, стали громче, и вот, в спальню зашла…я. Моя точная 16-летняя копия. «Я» прошла к кровати и вытащила из-под нее чемодан. — Мама, ты не видела мою дорожную сумку? — прокричала «Я», поворачиваясь в мою сторону. Я замерла, ожидая, что сейчас она тоже будет в, мягко говоря, шоке. Но девчонка прошла мимо меня, словно не заметила. — Каори, она в шкафу! — донесся ответ где-то из глубины дома. Каори…я слышала это имя! В моих снах она являлась мне! — Кто ты такая? — срывается с моих губ вопрос, но слышу его только я. Каори продолжила свои сборы, подойдя к шкафу и, соответственно, ко мне, открыла дверцу, занырнула с головой в деревянное сооружение, а вернулась обратно уже с черной сумкой. « Тебе это снится», — нудно напомнило сознание. Я прошла за девчонкой и попыталась прикоснуться к ней, но ладонь лишь проскользнула сквозь ее плечо. Каори замерла на миг и обернулась. Ее голубые глаза, точнее мои глаза, в упор смотрели на меня. Она почувствовала? Еще долю секунды брюнетка сверлила взглядом не то меня, не то стену за мной, а потом продолжила сборы. Я закрыла лицо руками, а затем провела ладонями по волосам. Ничего не понимаю. Я в будущем? В другой жизни? Где я, черт возьми?! Пытаясь разобраться, в чем дело, я бросилась к окну. Яркое солнце едва не ослепило меня. Я увидела странную дорогу, сделанную как будто из камня. По ней шагали люди в причудливых нарядах… Я точно не в своем времени. Задергиваю шторку и возвращаюсь к своему двойнику, мирно укладывающему вещи в чемодан. — И куда же ты направляешься, дорогуша? — усмехаюсь, хоть и знаю, что ответ не услышу. Каори снова замерла. Замерла и я. Она обернулась и вот, мы снова разглядываем друг друга. — А я милашка, — не удержать мне сарказм, даже пытаться не буду. Девушка хмыкнула и прошла к столу. Прошуршав бумаги, она достала яркий зелено-желтый листок и положила его на деревянную поверхность. — И зачем я это сделала? — тихо удивилась она. Я же поняла, что какими-то силами она услышала мой вопрос. Приближаюсь к столу и разглядываю листок. Надпись гласила «Частный научно-исследовательский колледж „Стэнфорд“. Учебное заведение при Стэнфордском университете». Мое сознание, словно дождавшись нужной информации, начало отступать назад, и вот Каори и ее спальня быстро сливаются в одно целое, ускользая от меня все дальше и дальше… Я проснулась. ******** Pov Автор. — И ты молчала? — возмущался Асакура, — Как долго ты видишь подобное? — С тех пор, как позволила магии завладеть мной, — Тиффани с преспокойным видом, намывая окно в кухне. — И ты молчала? — вновь задал вопрос шаман. Его же девушка озадачила протирать антресоли. — Напомни, кого не было здесь три года? — ухмыльнулась она, чуть повернувшись, — С кем мне разговаривать об этом? Ну, снятся и снятся. На это был лишь вздох Хао. Ведьма отвернулась к окну и, поджав губы, продолжила свое занятие. Следующие 10 минут прошли в полной тишине. Хао протирал верхнюю полочку шкафа, на которой стояли различные склянки. От прикосновения они то и дело звенели, ударяясь друг о друга. Тиффани водила мокрой тряпкой по стеклу, но мыслями была далеко отсюда. Она витала в той спальне, где, наверное, уже закончила свои сборы Каори; в том зале, где все та же Каори и Хао танцуют на балу в роскошных нарядах; в помещение, где Хао учит Каори играть в шахматы, а за всем этим наблюдает некая Эклер, так похожая на ее Элион. Что связывает эти сны? И сны ли это? Как могут человеку сниться люди, которых он не знает, имена, которые он ни разу не слышал? У нее, Тиф, и раньше были странные сны, но она никогда не ощущала то, что происходило в них. Она была безмолвным наблюдателем, приходила и уходила по воле собственного сознания. Сейчас же все иначе. Она ощущает прикосновения Хао во время танца, тепло от тела обнимающей её «Элион», головную боль от криков Трея и Рена, боль от мяча, которым в нее случайно попал Джоко, запах лака, которым Анна красит ей ногти, вкус еды, приготовленной Рио, чувство радости от присутствия «Фунбари Онсена» рядом с ней. Нет, это не сны. Это — реальность. — Хао, — сорвалось с ее губ. Рука продолжала выводить на стекле бессмысленные узоры, — А кто такая Каори Эванс? — Понятия не имею. Я никогда не слышал этого имени. — Я видела, как вы женились. Все-таки одна склянка сорвалась с полочки и разбилась. — Я многое вижу, Хао. В моих снах лишь твое имя остается неизменным. В каждом видении либо ты, либо упоминание о тебе, но ни моего имени, ни имени Элион. Есть лишь девушки, похожие на нас. Есть парень, жутко напоминающий Ю Тао. Но имена — другие. Я не знаю, как объяснить это, но уверена, что вижу будущее. Твое будущее, Хао. Все это время Тиф смотрела в окно, словно в омут. События ведений пролетали перед глазами одно за другим. Теплая рука легла на ее талию, поворачивая. — С чего ты решила, что это мое будущее? — спросил шаман. Девушка свесила ноги с подоконника и посмотрела на него. — С чего ты решила, что это не наше будущее? — Потому что меня там нет. — Ты говоришь, что Каори похожа на тебя… — Не просто похожа, Хао. Мы идентичны. — Хорошо, пусть так. С чего ты решила, что это не ты? — Потому что я не Каори. И она — не я. Мы разные, я это знаю. Одно лицо — единственное, что нас объединяет. Мы два разных человека. Асакура поджал губы. — Я не понимаю. Тиффани взяла его ладони в свои руки. — Извини, я, наверное, напугала тебя. Я не могу объяснить происходящее. Скорее всего, моя магия растет, и я ощущаю мир иначе. Хельга описывает подобное в своей книге, поэтому я уже ничему не удивляюсь. Но, как бы грустно это не звучало, в твоем будущем меня нет. — Я не хочу такое будущее. Я, как ты сама сказала, долбанный шаман! Я покорил Звезду Единства! И мне плевать, что твоё женское чутье выдает тебе за видения, я сам сотворю свое будущее, — он игриво сдернул ее с подоконника, — Тебе ясно, Роуз? Тиф усмехнулась, обняв его за шею. — Хао, — девушка заметила разбитое стекло, — Это же была мерочная склянка, я ей все замеряла! — Да? — шаман взглянул на стекло и жалобно прикусил губу, — Упс. — Берегись, Асакура, потому что теперь я забью тебя кулаками! — с этими словами девушка начала шуточно колотить его.