Цена

Братишка. Рицка. Действительно единственное и самое важное существо в жизни Сеймея. Он понял это, еще в тот самый миг, когда медсестра дала ему подержать маленький сверток с уродливым, помидорно красным человечком внутри. Только что родившийся малыш, ревущий, как пожарная сирена мгновенно затих на руках брата. Именно в тот момент, когда их глаза встретились впервые, когда еще безымянный Рицка улыбнулся ему… Когда по Системе пробежала тонкая рябь, приветствуя новую Жертву. Сеймей понял, что для этого маленького чуда сделает все. Имя Рицки пугало. Имена диктуют Парам, как жить и мальчик должен был быть несчастным. Он – Нелюбимый и те крохи тепла, что позволило бы взять Имя, забирал своей любовью Сеймей. С ним Рицка никогда бы не нашел своего человека, более того… Чтобы котенок мог иметь друзей и возлюбленную, должно было быть что-то уравновешивающее. Но где взять столько ненависти, чтобы она при этом не уничтожила хрупкую душу? В Системе слова имеют больший вес, чем чувства. Поэтому… Было сложно. Чертовски невыносимо. Стать врагом номер один, делать вид, что ненавидишь. Скрывать ото всех. Соби подвернулся тогда так удачно. Лишь раз увидев Чистого, Сеймей понял, что этот человек, при определенных усилиях, станет Рицке тем, кем никак не мог стать Сеймей. Любимым. Любящим. Не как брата. Для этого нужно было постараться. Показать Агатсуме контраст между чистым и очаровательным мальчиком и бесчувственным монстром. У него получилось! Однако… Нельзя было прекращать играть, а его спектакль захватывал все больше актеров. В том числе и нежданно нашедшегося собственного Бойца. С тех пор они страдали вместе. Сеймей от противоречия образа и внутренних эмоций, Нисей от черствости и сволочизма Пары. Иначе было нельзя. Неожиданное изменение поведения могло вызвать резонанс в Системе и та поставила бы все на свои места. Вряд ли бы Соби с Рицкой разлюбили друг друга, но их вполне могли разлучить. Сеймей не мог выбраться из болота, в которое загнал себя сам. Без жертв по крайней мере. Пришлось придумать эту глупую боязнь прикосновений, хоть вся правда была в том, что Сеймей держал на Связи чрезвычайно мощный блок и любое, даже самое невинное прикосновение Бойца могло снести эту преграду. Его Имя активно сопротивляется выбранному Жертвой образу жизни. Они с Нисеем Возлюбленные, Сеймей выжимал себя до капли. А теперь этого не требуется. Рицка потерял ушки и Связь с Соби окрепла достаточно, чтобы самостоятельно давать отпор Имени. Возможно, его даже удастся изменить. Сеймей этого не узнает. Теперь он может лишь отойти в тень и дать брату наслаждаться отношениями. И… Есть ли смысл попытаться наладить отношения с Нисеем? Или тот его уже не примет? Сеймей откровенно ни на что не надеется. Он сам построил и разрушил все, что мог. Построил для брата и разрушил для себя. Такова цена. Жалеет ли он? Нет. Даже живя в этой лжи, он чувствует удовлетворение. - У тебя странно меланхоличное настроение, - замечает Нисей, подозрительно щурясь. – Я переживу твою задумку? Сеймей вздыхает. Страшно. Ломать блок и узнать, как именно к тебе относится собственный Боец. Ведь нельзя боготворить ледяную глыбу вечно? Что если эта точка невозврата уже пройдена? - Замри. - Что? – с Акаме слетает вся расслабленность. - Замри. И закрой глаза, - спокойно. - Сеймей… - Выполняй, Акаме. Иначе твои глаза вскоре будут смотреть на меня исключительно из банки с формалином, - Аояги осекается. Сложно отказаться от привычной, пусть и чужой манеры говорить. - Ладно. Хорошо. Но помни, что я не бессмертен. Нисей покорно закрывает глаза и Сеймей может вспомнить, что так уже было. Но в тот раз он тестировал что-то, вроде лимит боли, который может выдержать Боец, чтобы понять, когда нужно остановиться с Соби. Конечно, он не гробил Нисея и тому, скорее было унизительно, чем больно. Но после этого случая дерзить Акаме почти перестал. Это было… больно. Сеймей поджимает губы. Что он сделал с собой? С Нисеем? - Ты уснул? – у Сеймея перехватывает дыхание: его подопытный проявил своеволие. - Накаляю атмосферу. Приблизиться к чужому лицу так близко, чтобы можно было уловить на губах чужое дыхание. Так, чтобы было понятно четко и ясно: Сеймей буквально в миллиметре, почти в досягаемости. И Нисей неосознанно тянется вперед, самую малость, чтобы мгновенно одуматься и остановиться. Сеймей просто заканчивает начатое. И, как он и думал, стоит их губам соприкоснуться, как блок на Связи сносит к чертовой матери. В себя он приходит лишь под конец поцелуя и… не может сдержать смех. Нисей! Раскрасневшийся, дышит тяжело и нахальные глаза блестят непривычным возбуждением. Он не двигался и продолжает стоять, как и было сказано. Но глаза-то открыл! - Сеймей… - ошарашенный шепот и Аояги вновь ласкает Бойца губами, углубляя поцелуй. – Сей… мнн! Се… Ками… - Все. Ото… мх! - Если ты скажешь «отомри», я за себя не ручаюсь, - быстрое предупреждение после короткого поцелуя. – Если не хочешь расстаться с ушками… - А если хочу? – с интересом. - Что? – Нисей радикально бледнеет. - Если хочу? – Сеймей прижимается губами к его уху, посылая по телу разряды Силы. – Если хочу отдать ушки? Тебе. Я стану твоим. Что если так? Акаме коротко выдыхает, не понимая, к чему вечно холодный тиран затронул эту тему. Конечно, он хочет. Глупо было бы думать иначе. - Ответь, Акаме. - Хочу, - мрачно. В самом деле, лучше бы избил. - Это радует. Отомри. - Тебе лучше уйти, - напряженно. – С самоконтролем у меня всегда были проблемы. - Ками, Нисей, я вроде уже прямо сказал, что… - глубокий вдох. Прямо он как раз-таки и не говорил. - Что? - Возьми уже мои уши, а? – устало. – Я не знаю, как доказать, что не издеваюсь и что это не еще одна проверка. - Думаешь, я поверю в такое радикально преображение? - Блока нет. Связь работает на всю катушку и я еле сдерживаюсь, чтобы не приказать тебе… - Ты действительно хочешь? – с сомнением. В ответ Сеймей просто протягивает руку ладонью вперед, предлагая коснуться. Но Нисей не обходится полумерами, прижимая к себе податливое тело и целуя покорно подставленную шею. Теряя связь с реальностью от такой отдачи и остроты ощущений. Однако, кое-что Стража все же останавливает. Дилемма: это первый раз, как ни крути, больно кому-то из них точно будет. В любом раскладе. И скорее всего ему. Надо подготовиться, но как поделикатнее сообщить об этом Сеймею. - Ты чего замер? - от одного мурлыкающего тона, что диковато звучит из этих уст, становятся тесными джинсы. - На счет боли… - Пф! Я – сильнейшая Жертва Лун. Уж как-нибудь смогу обезболить. Только если ты не решишь отомстить за все унижения разом, конечно. До Нисея не сразу доходит, о чем речь. Ему что, отдали первенство?! Ками… - Нисеееей, прием… Ни… сей… ох… … - Ты мне только вот что скажи… Это у тебя временное и я могу готовиться к моменту, когда ты осознаешь, с кем и что творил, или я до тебя достучался? Короткий смешок в ответ. - А что бы ты сделал, если бы я сказал, что наваждение скоро пройдет? - Повторил бы, - без раздумий. – Умирать, так с музыкой. - Тогда я тебя огорчу. Это навсегда и необратимо. Э… Нисей? Кто-то сказал про повтор только если я притворяюсь. - Значит, я наврал.