Запах их любви

Её губы пахнут лириумом – остро и пряно, Алистеру болезненно знаком этот запах и этот вкус, который не смоешь ни водой, ни вином, ни даже крепчайшей гномьей самогонкой. Её тело пахнет магией – огнем, и льдом, и молниями, иногда чем-то одним, иногда всем этим сразу. Алистер любит смотреть, когда она колдует, сражается, кидая заклинания так часто, что может показаться неподвижной – рука не опускается, поза практически не меняется, только посох ежесекундно вспыхивает магической силой. Он любит смотреть... но воин не может позволить себе отвлекаться. Воин в любом случае не должен подпускать врагов к магу - владыки стихий и чар слишком уязвимы физически, - но Алистер испытывает невольную радость, защищая её… их. Конечно же, их. Но почему-то часто кажется, что её одну. После битвы в воздухе пахнет кровью, грязью и потом, гарью и холодом. Запах боя, в котором участвуют и воины, и маги. Запах смерти. Иногда он столь силен, что Алистер невольно морщится. Она не морщится никогда. Так пахнет их жизнь – смертью и магией, кровью и лириумом. Так пахнет их любовь. Любовь тех, у кого нет на неё права. Нет права, по сути, ни на что – кроме как на то, чтобы умереть… или же не умирать, но убивать других. Они – Серые Стражи. Щит Ферелдена. Но почему-то в те моменты, когда Алистер целует губы, пахнущие наркотиком и ставшие наркотиком, смотрит в растаявший для него лед её глаз – ему кажется, что не только… щит. Не только Серые Стражи. Они люди. Возможно, они и изменят мир к лучшему – но для них самих таким миром давно стала их любовь.