Они были странной парой.

Гет
PG-13
Завершён
24
автор
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
24 Нравится 6 Отзывы 3 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста

***

      Они были странной парой. Он казался ей богом, которому стоит поклоняться. Она казалась ему маленькой девочкой, которую нужно защищать. Она часто шутила - глупо и совсем по-детски. Он любил просто обнимать ее: не важно, где, сколько вокруг людей, смотрит на них кто–то или нет. Кажется, они были созданы друг для друга. Созданы разными, слишком разными, чтобы быть вместе.       – Я не могу, – Анн–Лор смешно поджимала губы, путаясь в полах длинной юбки.       Тогда Эмманюэль подхватывал ее под руки и начинал кружить. Она выкрикивала шутливые проклятия, хватаясь за его сильные руки, до тех пор, пока ноги не коснутся пола, а потом, сломя голову, неслась на другой конец зала.       – Ты меня уронишь!       – Ни за что, Анни! – он бежал следом, каждый раз настигая ее непростительно быстро. – Просто доверься мне, – шептал, касаясь губами щеки, и тянул на себя, возвращая в центр площадки.       Они были бы идеальной парой. Если бы не пара «но».       – Господа и дамы, выметаемся из гримерной, оставим голубков наедине, – нарочито важно объявлял Мерван, выталкивая за двери Кристофа, Каталин и Лизу, ехидненько усмехаясь.       – Вообще–то, у меня есть жених, – презрительно фыркала Анн–Лор, почему–то стыдливо отворачиваясь от «герцога».       – Вообще–то, у меня есть парень, – будто вторил за девушкой Эмманюэль, с укором глядя другу вслед.       Это была реальность, которая вступала в свои права с двадцати трех ноль–ноль до восьми часов утра. В той же вселенной, в которой они были ответно влюблены друг в друга, в которой едва ли не каждую минуту проводили вместе, им не было дела до всего, что оставалось вне. Спектакль, кажется, был спасением для обоих. Они должны были любить по расписанию, четко разделять личное и работу. И это почти удавалось. Почти.       Репетиции, гастроли, часы, проведенные в студиях, гримерных, репетиционных, костюмерных; гостиничные номера и уютные кафешки – с самого начала всего этого было много. Анн–Лор смущенно отводила взгляд всякий раз, когда сердцеед всея труппы – Маэ – начинал говорить ей комплименты, или Рим – завидной красоты жених – приглашал на танец. Она чувствовала себя неловко, когда рядом не было его. Маню был… странным. Он был со всеми и ни с кем. Иногда в самый разгар дружного хохота в его глазах проскальзывало полное отсутствие и такое безразличие к происходящему, что становилось страшно, потому что его губы по–прежнему были растянуты в улыбке, а смех – казалось бы, искренний, – не утихал ни на мгновение. Она все это замечала, но ничего не могла с этим сделать. Хотела предложить свою помощь, но боялась, что он воспримет это как унижение своей чести. Она не желала допускать подобного.       Эмманюэль был для Анн–Лор богом, осязаемым, которого можно обнять, которому можно целовать руки и смотреть в глаза. Он не был самым сильным – чертовы стереотипы, он не был самым умным… он много кем не был. Но Анн–Лор была уверена, что его терпение и понимание могли скрасить любые недостатки, если такие, конечно же, были. Потому что даже из раза в раз, день за днем:       «– Я не могу, ты меня уронишь!       – Ни за что, Анни! Просто доверься мне».       Она давно знала, что не уронит, что не позволит, чтобы ей сделали больно. Но не то девичье упрямство, не то желание снова и снова чувствовать тепло больших ладоней на своих плечах влекло за собой ни на грамм не меняющийся диалог. Он терпел ее ребячество, ни разу не упрекнув.       Она для него была маленькой девочкой, которую уже не нужно было оберегать от подкроватных монстров, но все же еще стоило поберечь от грязных мыслей и злой молвы. Широкая улыбка от уха до уха и доверчивый взгляд – в этом ее суть. Такие, как она, не сквернословят, не пьют на ночь кофе и не изменяют, оставаясь преданными до конца.       – Как думаешь, после свадьбы сильно меняются отношения между людьми? – однажды, будто невзначай спросила Анн–Лор, с едва заметными нотками грусти в голосе.       – Боишься, что Винсент станет иначе к тебе относиться?       – Я понимаю, что это глупо, – будто в подтверждение этому по–детски морщила носик, – но, что, если мы просто ошибаемся, идя на это? Так ведь бывает, правда?       – Правда, – Эмманюэль подсаживался ближе, обнимая ее за хрупкие плечи, и вместе с ней глядя на свое отражение в зеркале. – Но если вы друг друга на самом деле любите, вам под силу преодолеть любые невзгоды.       – Не знаю…       – Никто не знает, – негромко смеялся он, мягко перебирая ее золотистые локоны.       – В этом–то и проблема, – она укладывала голову на его плечо, доверчиво прижимаясь, и казалось, будто все проблемы мгновенно отступали на второй план – с двадцати трех до восьми.       Анн–Лор была отдушиной для Эмманюэля в мире пафоса и ярлыков. Она сочиняла для него сказки, которыми помогала скрасить время в переездах и душных автобусах, которые парень на дух не переносил. Она могла всю ночь напролет, держа его за руку, нашептывать о балах и принцах, о жизни маленькой бабочки–однодневки или прекрасной розе, которую прошлым вечером он сжимал в ладони. И, пожалуй, из-за этого стоило полюбить длинные вечера в дороге. Она смотрела на него, как на икону, понимая, что не имеет даже права думать о нем.       Он делал ей маленькие сюрпризы: будь то коробка ее любимых конфет, букет сиреневых тюльпанов или скромное «Хорошего дня, Анни» в выходной, когда возможность увидеть друг друга сводилась практически к нолю. Она таскалась с ним по клиникам, когда здоровье Эмманюэля дало внезапный сбой, отпаивала чаем, когда он едва не лишился голоса, и кормила воздушным зефиром, когда после первой ссоры с Марком он пришел к ней.       Он понимал, что не правильно поступает, с каждым днем подступаясь к ней все ближе, но не мог побороть внутреннего желания быть рядом.       Они были слишком разные, чтобы быть вместе, но слишком нужными друг другу, чтобы прекратить это.       Эмманюэль чувствовал нежность, она душила его вечерами, когда, на прощание махнув рукой, Анни скрывалась за дверью своего подъезда. Он чувствовал себя старшим братом, который во что бы то ни стало, должен был защитить свою несмышленую малышку от неурядиц. Но иногда все было совсем да наоборот.       – Марк ушел, – негромко проговорил тогда парень, на мгновение встретившись с ней взглядами. – Вчера. Сказал, что слишком сложно любить… короля, – он в последний раз одернул пуловер, поворачиваясь и опуская голову.       Анн–Лор немного несмело касалась его лица, заглядывая в глаза, и шептала что–то о том, что нужно попробовать его простить и отпустить, что нет идеальных, всегда есть большие или маленькие минусы, которые мешают.       Наверное, с тех самых пор Эмманюэль позволил себе думать о ней не только как о ребенке, с которым он должен быть рядом, но и как о девушке. Молодой, красивой, скромной девушке, которая могла – и хотела? – быть рядом с ним.       Было сложно не утонуть в нежности и каком–то диком, совершенно не свойственном ей сожалении, когда на сцене, стоя друг напротив друга, они прощались. Каждый раз – будто навсегда. И кто знает, как сложилось бы, если бы однажды он на самом деле ее не поцеловал…       Перемены не были разительны, никто из каста не заметил, что та нить, что связывала их, стала чуточку крепче и куда более зримей.       Для Анн–Лор он был богом, которому не нужно было приносить жертву и читать молитвы. Он был единственным, в кого она безоговорочно верила.       – Ви… Винсент мне изменял, – она не прятала лицо в ладонях, совершенно не замечая, как слезы катятся по щекам. – Все это время. Ездил по «командировкам», задерживался у «друзей»…       Тогда он подсел ближе, обнимая ее за плечи, притянул к себе и просто молчал, вслушиваясь в тихое, едва разборчивое бормотание, начисто забыв о своих проблемах. Никто не заметил, как давно это стало правдой: его мир крутился вокруг нее. Было так странно зависеть еще от кого–то, обращать внимание на мелочи, которые раньше не казались такими важными.       Было так странно любить ее. Такой, какая есть. Со всеми глупостями, по–детски невинными происками и теплом, которое его маленькая Анни дарила ему.       Такие, как она, не сквернословят, не пьют на ночь кофе и не изменяют, в первую очередь себе.       И почему–то все решил всего один звонок…       – Ты в порядке?       – Да черт со мной, что мне сделается? – голос в трубке был немного отстраненным и не по–девичьи грубым.       – Но ведь это не мешает мне переживать.       Эмманюэль не упрекал ее ни в чем, просто волноваться, кажется, вошло в привычку.       – А если честно?       – Сейчас допью кофе и буду ложиться.       – А еще честнее?       Он чувствовал ее, как себя. И он знал, что сейчас она врет. В первую очередь себе.       Она открыла сразу, будто сидела под дверью, ожидая его прихода. В грудь уткнулась голова, маленькие ладошки бессильно вцепились в плечи, и голос сорвался на плач на первом же слове.       – Пожалуйста, не оставляй меня одну, пожалуйста… Мне плохо…       – Ни за что, Анни, – и сердце ухнуло в пятки. – Просто доверься мне.       …Кажется, они были созданы друг для друга. Созданы разными, чтобы быть вместе, но бесконечно необходимыми. Они были странной парой… и хорошо, что больше не было никаких «но».
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.