Талисман

Кто-то скажет, что нет страшнее полосы препятствий, чем джунгли, пустыня или высокие горы. Что лишь на войне, в открытом противостоянии с противником, человек может в полной мере осознать, кто он таков и на что способен. И что нынешнему поколению, будучи выращенному чуть ли не в инкубаторах, никогда не понять истинной природы человека. Но это не совсем так. Согласитесь, независимо от того, в какой обстановке находится человек, он всегда найдет способ создать стрессовую ситуацию для себя или окружающих. И чем больше людей сконцентрировано на одном квадратном метре, тем больше стресса и больше конфликтов. Исходя из этого, легко догадаться, что для нынешнего поколения является своего рода полигоном для военных действий. Да-да, я сейчас о колледже. Где еще вы столкнете лбами такое количество абсолютно непохожих друг на друга людей с зашкаливающим юношеским максимализмом, безграничным Эго, неуемной энергией и желанием выделиться. Я говорю об амбициозных музыкантах, наглых журналистах, щепетильных юристах, прагматичных экономистах, взбалмошных театралах. Я говорю и о себе. И о нём. Монтенегро. - Эй, Белоснежка! – ненавижу, когда он меня так называет. – Опять по-тихому дрочишь на девочек, делая вид, что занимаешься чем-то полезным? – удивляюсь способности этого типа говорить гадости со свойственной лишь ему очаровательной улыбочкой на лице. - Иди к черту, Монтенегро, - рычу я, невольно сжимая кулаки. Кто бы знал, как он меня бесит. – Не боишься, что тренер выкинет тебя из команды за постоянные пропуски тренировок? - Меня? – Монтенегро изображает наигранный страх, а затем заливается детским непосредственным смехом на весь спортивный зал. – Белоснежка, хочешь ты это признавать или нет, но я слишком хорош. И не только в футболе, - добавляет он, поглядывая на юных черлидерш, капитаном которых я являюсь. - Ваас, будь добр, слейся, - подает голос Цитра, сестра Монтенегро. В этот самый момент она как раз разминается перед тем, как продемонстрировать коронное сальто назад. - Эй, сестренка, не будь ко мне так жестока. Я же хожу сюда ради тебя! - А по-моему ты сюда ходишь только ради Джейсона и споров с ним, - фыркает девушка, заставляя остальных черлидерш тихо посмеиваться. - Ты нам только мешаешь! – влезает в разговор Лиза, первокурсница, что вступила в ряды черлидеров совсем недавно, но уже продемонстрировала определенные навыки. Хорошая девочка, пусть и напрягает чрезмерным вниманием к моей персоне и постоянной болтовней о Голливуде. - Вам, это кому? Белоснежка, да у тебя тут целый гарем юных дев, - тихо посмеивается Монтенегро, подходя ко мне ближе. – Но ты ведь понимаешь, что если тронешь мою сестру хоть пальцем… - не договорив, он кладет мне руку на плечо и улыбается шире прежнего. Гребанный псих. Да, я прекрасно осведомлен, что случается с теми, кто тебе не понравился, Ваас Монтенегро. Но это не означает, что я должен падать перед тобой на колени и умолять не трогать меня. Не на того напал. - Я трепещу, - выговаривая я вслух, пристально смотря в глаза Монтенегро сверху вниз, так как выше его на полголовы. Правда капитана футбольной команды это совсем не смущает. Он лишь усмехается, дарит черлидершам пару пошлых комплементов и удаляется восвояси. После его ухода я еще какое-то время нахожусь во взвинченном состоянии. И все-таки, кто бы знал, как он меня бесит. Вечером, после тренировки, я не успеваю выйти из раздевалки, как ко мне тут же подлетает Оливер Карсвелл – мой, кто бы знал почему, лучший друг. Мы с ним учились в одной школе, а затем поступили в один колледж. И насколько бы не были разными, всегда умудрялись находить общий язык. - Джейсон, ты же с нами?! – с ходу набрасывается он на меня с расспросами. - С «нами» - это с кем? - Так с нами или нет?! – игнорируя мой вопрос, продолжает допытываться Оливер – мастер нагнетания обстановки. Он не объяснит мне, о чем речь, ровно до тех пор, пока я не соглашусь. Знаю я эти его уловки. - Нет, не с вами, - усмехаюсь я, закидывая спортивную сумку с формой на плечо. - Это еще почему? – улыбка с лица Оливера тут же сползает. - Потому что я никуда не пойду с человеком, на кепке которого написано «Отсосу за сто баксов», - заявляю я, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. - Ты шутишь?! Да эта кепка, как олицетворение моего внутреннего мира! – начинает загонять мне Оливер, явно успевший принять что-то поинтереснее алкоголя. В такие моменты я невольно задаюсь вопросом, чего не хватает таким людям, как мой друг? Богатый, энергичный, общительный, душа компании. А наркотой балуется лет с пятнадцати. - А ты не боишься, что в один прекрасный день найдется покупатель? – интересуюсь я, имея в виду зазывную фразу на кепке. - А если и найдется, так что с того? – весело отзывается Оливер. - Ты же вроде не из таких. - Не из таких. Но мне любопытно! - Оливер, держи свое любопытство при себе. - А ты что это гомофоб что ли? – друг начинает ржать, как конь. - Нет, мне просто жалко гея, который может на тебя запасть. За разговором я не замечаю, как мы доходим до школьных ворот, где у машины нас уже ждет Кит Рамси – третьекурсник, член студенческого братства, с которым по странному стечению обстоятельств мы тоже умудрились стать друзьями. - Карсвелл, мать твою! - восклицает он, выразительно вздыхая. – Тебя только за смертью посылать. Вы чего какие тухлые?! Давайте больше движухи, иначе с собой я вас не возьму, - грозится он. - Не возьмешь куда? – осторожно интересуюсь я. - Ты ему не сказал? – удивленно взирает на Оливерса Кит. - Я пытался создать интригу! - Кепку себе новую создай, мудила, - фыркает парень, усаживаясь за руль. – Садитесь уже, а то пропустим самое интересное. - Самое интересное начнется только после нашего прихода! – самоуверенно заявляет Олли. Я, будучи все еще не в курсе происходящего, начинаю не на шутку злиться. - Так куда мы едем? – эта последняя попытка друзей объяснить, что к чему, иначе я просто выйду из машины и направлюсь домой. Но Кит, будто прочитав мои мысли, нажимает на газ и несется по утопающим в сумраке улочкам. - На вечеринку, естественно! – заявляет он, уже преодолев половину пути. - И стоило это скрывать? - Стоило, - хихикает Оливер. – Мы же не говорим, у Кого эта вечеринка. - И у кого же? - А это сюрприз! – заявляет Кит, весело мне подмигивая. Не нравится мне это их чрезмерно приподнятое настроение. И через пару минут я понимаю, что не нравится не без оснований, потому что машину Рамси паркует у дома, рядом с которым мне бы хотелось появляться меньше всего. Это дом Монтенегро, чтоб его. - Я не пойду, - заявляю я, выбираясь из машины и шагая в противоположную от шумной вечеринки сторону. - Эй, Джейсон, не будь сыклом! – орет на всю улицу безбашенный Оливер. - Я не хочу идти, но дело не в страхе, - тут же вспыхиваю я. Что за бред - считать, будто бы я боюсь Монтенегро?! Вот еще! - Если дело не в страхе, то в чем же тогда? – я прекрасно понимаю, что Карсвелл пытается взять меня на «слабо». И у него это получается. Я разворачиваюсь и забегаю на крыльцо дома вперед Кита и Оливера, настойчиво стучу в дверь и, когда ее открывает Ваас, улыбаюсь ему во все свои тридцать два зуба: - Привет, можно? – и не дожидаясь ответа, проникаю в дом вопреки офигевшему взгляду хозяина вечеринки. - Эй! Но! – запоздало бормочет он, на что Оливер лишь постукивает Вааса по плечу, а Кит пожимает плечами. Как не странно, но Монтенегро не торопится выгонять меня или моих друзей. Нет, он находит иной способ, таскаясь за мной по дому хвостом и то и дело провоцируя меня на одну перепалку за другой. Заканчивается всё вполне логично – мы пьем на выживание. Знаете, когда перед каждым из участников ставится по десять рюмок гремучей смеси из водки, коньяка, мартини и иных составляющих, которые только нашлись в домашнем баре. Мы пьем по очереди, а сгрудившиеся вокруг нас зрители считают рюмки. После десятой Ваас зычно рыгает, а я чувствую, как к горлу подкатывает рвота, но стойко терплю. Зрители требуют продолжения, но ни я, ни Ваас участвовать в этом больше не желаем. Осторожно поднявшись с насиженного места и ощущая, как меня штормит, я по стенке медленно добираюсь до туалета и следующие двадцать минут провожу в обнимку с унитазом. - Ути-пути, Белоснежка оказалась не такой стойкой, как хотела казаться? – слышится за дверью улюлюканье Монтенегро. Иди к черту, невыносимый ублюдок. Я не помню, как добираюсь до дома. Тем более не помню встречи с родителями. Но утром моя голова раскалывается настолько, что я готов повеситься. - Проснулся, оболтус? – заглядывает в мою комнату мама. – Давай-ка поднимайся и марш завтракать. - Нет, мам, я не… - И никаких «не буду», молодой человек, - строго заявляет мать. – Поешь, и тебе полегчает, - добавляет она, подмигивая. Я, еле переставляя ноги, спускаюсь на первый этаж на кухню, где вся семья активно обсуждает мое ночное приключение. - Не так я его воспитывал, - вздыхает отец удрученно. - Пап, он уже не ребенок. Вспомни меня в его годы. Вспомни Себя в его годы, - яро защищает меня Грант – мой старший брат. Дома он появляется редко, ибо армейские ребята, знаете ли, на выходные отпускают своих подопечных не часто. Может быть поэтому отец воспринимает Гранта как взрослого мужчину и прислушивается к его словам, в отличие от моих – слов восемнадцатилетнего капитана черлидеров. «Твое увлечение курам на смех!» - любит он повторять. - О, явился, - замечает меня отец и хмурится хуже прежнего. - Доброе утро, - бормочу я, пристыженно садясь за стол и устремляя взгляд в тарелку. Яичница и бекон пробуждают тошноту. - Для кого доброе. А для кого и не очень! – весело замечает Грант, почти крича мне на ухо и этим вызывая жгучий приступ мигрени. - Пожалуйста, не так громко, - морщусь я, на что Грант смеется хуже прежнего. - А вы знаете, что Робинсон Риснер умудрился сбить судно противника последним боеприпасом! – не в тему влезает в разговор Райли – мой младший брат, в последнее время грезящий пилотированием. Только и делает, что читает об этом разнообразные статьи, а с легкой руки Гранта еще и армейские брошюрки. - Нет, Райли, не знали. И семейный завтрак – не лучшее место для обсуждения этого! Ровно, как не лучшая тема и бурная ночь Джейсона, - мама как всегда строга абсолютно ко всем. Даже папа, что-то недовольно проворчав под нос, переключает внимание на бекон и яичницу. - Лучше расскажи маме, что это за новая девушка, за которой ты ухаживаешь? – обращается она к Гранту. Брат, что как раз закидывает в рот кусок бекона, начинает кашлять и стучать себя по груди. - Какая девушка, мам?! О чем ты? – сипит он. - А куда же ты уходишь почти каждый вечер? – невинно интересуется мама. - Я хожу в бассейн. Я плавец, если ты еще не забыла. - Ах вот оно что… Значит она тоже плавает?! Грант начинает краснеть, отец тихо смеётся, Райли продолжает вполголоса зачитывать имена прославленных пилотов, я жую яичницу и прихожу к выводу, что мне действительно легчает. Люблю подобные семейные посиделки, некую идиллию, которая на самом деле наступает далеко не всегда. После плотного завтрака тошнота проходит, зато голова начинает раскалываться хуже прежнего. Была бы моя воля, и я бы предпочел отлежаться дома, но через неделю у Пиратов – футбольной команды нашего колледжа – важная игра. На высоте должны быть не только они, но и черлидеры. Потому, наспех собрав вещи, я плетусь навстречу долгу. Всю неделю я на пару с тренером гоняю членов команды с таким усердием, что под конец они уже воют от отчаянья. - Ты жестокий! – кричит Лиза в четверг вечером, когда я сажусь ей на спину, заставляя прижиматься грудной клеткой к полу сильнее. - Завтра мы должны быть лучше всех, - настаиваю я, вставая с Лизы и направляясь к Цитре. - Может не надо? – бормочет испанка, находясь в позе лягушки. - Надо, Цитра… Надо, - я сажусь перед девушкой и надавливаю ей на колени, вызывая у нее сдавленный болезненный стон. - Эй, ты че творишь, мудила?! – слышу за спиной встревоженный голос Вааса. Интересно. Я был уверен, что кроме как на насмешки, больше ни на что он не способен. - Помогаю твоей сестре в растяжке, - спокойно отвечаю я, не видя, а скорее чувствуя, как Монтенегро, разувшись, идет по матам в мою сторону. В спортзале тут же наступает гнетущая тишина. Все готовятся к чему-то грандиозному. К примеру, к драке двух капитанов. - Слышь, ты! – окрикивает меня футболист, я оборачиваюсь и лишь каким-то чудом уклоняюсь от его удара кулаком. Вскакиваю на ноги и продолжаю следить за разъяренным Монтенегро. Его поведение меня ничуть не удивляет. Слухи о вспыльчивом характере доходили до меня и раньше. В прошлом году, например, он подрался с одним парнем прямо на футбольном поле. С тех времен часть головы и левую бровь его украшает толстый белый шрам, который еще больше выделяется на смуглой коже футболиста. - Ваас, какого хрена ты творишь?! – выходит из себя Цитра, удерживая брата от повторной попытки ударить меня. - Какого хрена? Это я должен спрашивать, какого хрена он тебя лапает! - Это тренировки, придурок! Растяжка! - Так вот как это теперь называется?! Перепалка длится еще минут пятнадцать. Я продолжаю стоять в паре метров от брата с сестрой и наблюдаю их, кажется, бесконечный спор. Благо Монтенегро все-таки успокаивается, кидает в мою сторону испепеляющий взгляд и удаляется из спорт-зала. - Идиот, - вздыхает Цитра. - Твой брат, придурок! – кричит Лиза, явно перепугавшаяся больше остальных. - А тебя никто не спрашивал, будущая Голливудская звезда, - насмешливо фыркает испанка. Через мгновение в спортзале разгорается новая ссора, уже между девушками. В любое другое время я бы, наверное, попытался урегулировать ситуацию, но сейчас у меня нет на это сил. Тренировка забрала слишком много энергии, а потому я разворачиваюсь и ухожу в раздевалку, а оттуда домой. Следующий день – день «Икс». Впереди важная игра. Надо отрепетировать все кричалки черлидеров от начала и до конца. Надо развесить украшения по школе. Надо договориться с тренером по поводу некоторых нюансов выступления. Надо-надо-надо. Вот только я не способен даже просто подняться с кровати. Мама, заметив мое состояние, меряет мне температуру и оказывается недовольна результатом. - Оставайтесь ка вы дома, молодой человек, - проговаривает она, хмурясь. - Не могу, - отрицательно качаю я головой, чувствуя себя при смерти. – Сегодня игра. Я должен быть со всеми. - Джейсон Броди, единственный человек, которому вы что-то Должны – это я. И если я говорю, что сегодня вы останетесь дома, значит так оно и будет. Непреклонный тон мамы не оставляет мне выбора. Пока она уходит за куриным бульоном, я звоню тренеру и объясняю ему ситуацию. Он кричит на меня минут десять, а затем внезапно смягчается и желает скорейшего выздоровления. К этому времени мама возвращается с бульоном и лекарствами, после употребления которых я проваливаюсь в болезненный, тревожный сон. Мне снится по пояс обнажённая Цитра. Будто бы она жрица на каком-то острове. Снится Монтенегро, что расхаживает вокруг меня с ножом в руках. «Ты моя сучка! - кричит он. – Запомни раз и навсегда! Я здесь царь и Бог!» А затем я вижу смерть Гранта и на этом моменте просыпаюсь в холодном поту. - Мать твою, - невольно выдыхаю я, чувствуя, как меня знобит, а по ушам бьет странное треньканье. Далеко не сразу я соображаю, что звук исходит от моего сотового. Не успеваю взять трубку, как на меня наваливается шквал недовольных воплей, которые пытается перекричать Оливер. - Друг, ты как? – орет он не хуже толпы. - Хреново, - отвечаю я честно. – Что у вас там твориться? - Не поверишь! – Оливер начинает хихикать, как гиена. – Пираты проиграли! Меня будто водой холодной окатывает. Погодите, может я все еще в болезненном бреду? Пираты не проигрывали ни единой игры уже четыре года с тех пор, как в команде появился Монтенегро! - То есть как? – я ушам своим не верю. - А вот так, - продолжает смеяться Оливер. – Тут такое было, не поверишь! - И что же? Сильный противник? - Шутишь?! Слабаки! Дело не в этом! Психопат делов натворил! - Монтенегро? – вздрагиваю я. Быть не может. Он всегда относился к игре с несвойственной ему серьезностью. – Что же он сделал? - С воплями «Вы все делаете не правильно» кинул мяч не в рогатку, а в черлидеров. Ты представляешь?! Попал прямо в девчонку, что тебя заменяла! Свернул ей челюсть! - Псих. - Ага! – восторженно подтверждает Оливер. – Его, конечно же, сразу удалили. Заметь, в самом начале игры. Потому и продули. Ни тебе капитана, ни черлидеров, которые бы поддержали - все же с девкой этой носились. Скорую даже вызывали, прикинь! - Надо было остановить игру. - Надо было, но не остановили. **** - О чем ты только думал?! – кричит Волкер, мечась по душному кабинету, как лев в клетке, пока ты сидишь перед его столом в неудобном кресле и тупо взираешь на имитацию маленького костра, что «полыхает» на столе тренера сколько ты себя помнишь. Как аккомпанемент к крикам мужчины играет Бах. На дисплее небольшого магнитофона высвечивается название работы: Toccata And Fugue In D Minor. «Токката и фуга ре минор, - читаешь ты отстраненно, не задумываясь о том, правильно или нет. – Что за хрень вообще?» - Монтенегро, с кем я, по-твоему, разговариваю?! – бесится Хойт хуже прежнего, замечая, что ты не слушаешь его от слова совсем. - Не знаю, - мямлишь ты, желая лишь одного: прийти домой и завалиться спать, к чертям собачьим. - Ваас! – тренер хватает тебя за подбородок, заставляя взглянуть ему прямо в глаза. – Сегодня на игре были влиятельные люди! Они должны были оценить твою игру. Тебя могли взять в лигу! Тебя бы Однозначно взяли в лигу! Если бы ты не сглупил! А теперь объясни, что с тобой произошло на поле и почему вместо того, чтобы заработать несколько очков для команды, ты предпочел изуродовать какую-то девку?! - Так вышло, - мямлишь ты, не зная, что еще можно ответить на подобное. - Так вышло? И это всё, что ты можешь мне сказать?! - Так вышло, сэр… - добавляешь ты, вздыхая. - Ваас, ты меня разочаровываешь, - заявляет тренер, плюхаясь в кресло и закуривая дешевую сигару с таким видом, будто она кубинская. Вот только на подобные радости жизни зарплаты тренера ни за что бы не хватило. - Прошу прощения. - Да сдались мне твои сопли, - фыркает мужчина, медленно успокаиваясь. – Мне нужна была победа. А не твои извинения. Думаешь, ты подвел команду? Нет, ты подвел весь колледж. Но что самое страшное, ты подвел собственное будущее! Слышишь меня, Ваас? - Слышу, - киваешь ты. - А теперь иди домой и отоспись. Завтра тренировка. - Но мы же… - Еще не все потеряно. Если Крысы сольются, а Красные гербы сыграют хотя бы вничью, мы останемся в турнирном зачете и сможем продолжать игру. Допускать тебя к матчу я не собираюсь. Так что с завтрашнего дня тебе придётся сильно стараться, чтобы я поменял свое решение. Всё понял? - Спасибо тренер! – воспряв духом, ты выбегаешь из его кабинета и натыкаешься на несколько десятков недовольных взглядов. - Надо б поговорить, - слишком дерзко обращается к тебе один из членов команды. - Я сейчас вгрызусь тебе в глотку и нахуй вырву кадык с корнем, - с ходу выдаешь ты. – Если кто еще не понял, я в хуевом настроении, сучки. И если хоть одна заеба подойдет ко мне выразить свое уебищное недовольство якобы моим провалом, выебу к хуям, - широко улыбаешься ты всей команде. Было намеренный разобраться с тобой парень, пятится обратно в толпу. Остальные Пираты тупят взгляд и предъявлять претензии больше не желают. - Правильное решение, - рычишь ты, со злостью кидая шлем на пол между собой и парнями, разворачиваясь и направляясь домой. С хрена ли все считают, что во всем виноват ты один? Нихрена ж не так! Всему виной ебаный Броди! С какого хуя он не пришел на игру?! С какого хуя не он поддерживал команду?! С какого, блять, хуя?! **** За выходные я полностью восстанавливаюсь, так что в понедельник уже направляюсь в колледж. Рук Айленд – так называется наше учебное заведение, встречает меня достаточно оживленно даже несмотря на недавний проигрыш Пиратов. Бушевавшие еще пару дней назад студенты, остыли, смирились, нашли новые способы увеселения. Лишь попадающиеся мне на глаза члены команды все еще ходят хмурые и загруженные. - Эй, - окликаю я одного из парней. – Где ваш капитан? Где Монтенегро? - На тренировочном поле, - отвечают мне глухо. – Но к нему лучше сейчас не подходить, - предупреждают меня. Тоже мне, напугали. Уверенно шагаю в сторону поля и наблюдаю, как Монтенегро остервенело толкает пустышку по полю. Остальные члены команды уже разошлись, и лишь он продолжает биться о тренировочный манекен, будто бы от этого зависит его жизнь. - Монтенегро, - произношу я его фамилию как можно громче, но Ваас меня то ли не слышит, то ли делает вид, что не слышит. – Монтенегро, мать твою! – ору я громче и лишь тогда парень вздрагивает и оборачивается в мою сторону. Во взгляде его читается праведный гнев. - Это ты во всем виноват! – обвиняет он меня раньше, чем я успеваю спросить его о чем-либо. - С какого эта хрена? – возмущаюсь я. - С того самого! – Ваас срывается с места и одним выбивающим дух ударом валит меня на свежую траву, усаживается мне на живот и начинает лупить по лицу. Точнее очень хочет сделать это, но я вовремя закрываюсь от ударов руками. Когда он в таком состоянии, противостоять ему почти невозможно. И все же я улавливаю момент, когда он открывается, и одним ударом в челюсть сталкиваю его с себя и успеваю даже отползти на пару метров, прежде чем футболист приходит в себя. - Паскуда! – орет он. - Психопат, - не отстаю я от Вааса, готовясь к продолжению драки. - Вы что здесь устроили? – зычный голос Хойта Волкера приводит нас обоих в чувства. Мужчина с пронзительными голубыми глазами приближается к нам, смиряя обоих строгим взглядом. - Тренер, я… - заговаривает было Ваас, но Волкер жестом приказывает ему молчать. - Мне не интересно, кто здесь прав, а кто виноват. Монтенегро – если таким образом ты пытаешься убедить меня вернуть тебя в команду, то метод ты выбрал не самый действенный. Броди – от тебя я такое ожидал меньше всего. Оба марш в медпункт. И если я узнаю, что вы продолжили свои любовные игрища – пеняйте на себя. Волкер всегда более чем убедителен, поэтому мы с Монтенегро, стараясь не смотреть друг на друга, подчиняемся и движемся в направлении школьного медпункта. Алекс Эрнхард - старый врач, который по слухам работает в школе не первое тысячелетие, обнаружив нас на пороге своего кабинета, лишь неодобрительно цокает языком. Мне он говорит сесть на кушетку, а Ваасу - на табурет, где и проверяет его первым. - У вас сильный ушиб, - посвятив парню в глаза и проверив его голову, сообщает мужчина и удаляется за какими-то медикаментами в соседнюю комнату. Можно лишь надеяться, что это не очередная грибная дрянь, которой он пытается лечить у учеников всё, начиная от головной боли и заканчивая геморроем. Мы остаемся одни. - И с какого собственно хрена ты винишь во всем меня? – не выдержав, задаю я мучающий меня вопрос. – Меня даже на игре не было! - В том то и дело! – рычит Монтенегро скорее расстроено, чем зло. - Не понимаю. Ты же терпеть меня не можешь, - хмурюсь я. - Дело не в наших взаимоотношениях, - ворчит Ваас. – Ты меня, конечно, бесишь, НО… - Но? - Ты знаешь о талисманах? Вещах на удачу? - И? - У Морти, к примеру, есть счастливые трусы. У Гэба любимый драный носок. - Лишняя для меня информация, честно говоря? – я все еще не понимал сути. - А моя ценная вещь… - Монтенегро замолкает, тяжело вздыхает и лишь затем продолжает. – Моя ценная вещь – это ты. Ты мой талисман. В медпункте воцаряется гробовая тишина. Я не знаю, то ли истерически смеяться, то ли начинать рыдать, то ли надавать Ваасу по морде. - Хорошо я тебе вдарил, кажись, - ворчу я, почему-то ощущая определенную скованность. Знаете ли, не каждый день мне признаются в подобном. - Я серьезно, - Монтенегро переводит на меня тяжелый взгляд голубых глаз. - Но ты играешь и выигрываешь уже четыре года, тогда как я учусь в колледже только два. Тебе не кажется, что присутствует определенная временная нестыковка? - Раньше у меня не было талисманов. Но затем им стал ты. - И как же это произошло, интересно? - Помнишь нашу первую встречу? О, этот день я никогда не забуду. Тогда я пришел записываться в команду черлидеров, где и наткнулся на Вааса и его команду. Мне сообщили, что в черлидеры записываются только девки и педики. - Любишь долбешку, малыш? – спросил меня тогда Монтенегро с его коронной улыбочкой. Наверное, он ожидал от меня праведного страха, с которым на него поглядывали другие студенты, но что-то тогда во мне взъебнуло. В общем, мы нехило подрались, а вечером у Пиратов состоялась первая игра нового сезона, и Ваас тогда даже с разбитым носом показал первоклассные навыки. Но я даже подумать не мог, что это как-то может быть связано со мной. - Помню, - киваю я. - Так вот будучи разозленным тобой, я тогда играл, как никогда раньше. Впервые я ощущал такой всплеск эмоций. А когда ты стал капитаном черлидеров и начал мозолить мне глаза еще и на игре, это подействовало на меня как тряпка на быка! - Как лестно, - ворчу я. - И вот я прихожу на очередную игру, а тебя, урода, нет на месте. И какая-то мелкая пизденка размахивает тряпками, крича о том, какие Пираты молодцы. Я взбесился. Но не так, как меня бесишь ты. А по-другому. Девка так меня раздразнила, что в один момент я потерял над собой контроль и пульнул мяч прямо в нее. На этом история, собственно, и заканчивается. Доволен? - Не особо, - морщусь я, не зная, что сказать на подобное. Благо, врач возвращается и избавляет меня от необходимости продолжать неловкий разговор. Монтенегро латают, а затем берутся и за меня. К счастью, когда я выхожу из медпункта, коридор пуст. **** - …А потом я сказал ему, что… - ты замолкаешь, не в силах произнести это вслух еще хоть раз. Цитра, что сидит на твоем подоконнике и подпиливает ногти, останавливается и взирает на тебя. - Что же ты ему сказал? - Нечто. - Нечто? - Нечто очень… Пидорское! – наконец, выдавливаешь ты из себя, утыкаясь носом в подушку и начиная в нее орать. Благо она заглушает твой вопль отчаянья, но легче от этого становится едва ли. - Даже так? – приподнимает Цитра одну бровь. – Не ожидала я от тебя такого, братишка. Не ожидала… Хотя кого я обманываю, да все черлидеры давно вас поженили, так что я совсем не удивлена. - Чего? – ты вскакиваешь с кровати и подбегаешь к сестре. – Ты сдурела?! О чем ты вообще говоришь?! Я не жопотрах, ясно? - Как убедительно, - Цитра остается непреклонна. - Не-не-не, ты реально все понимаешь не верно! – торопливо объясняешь ты. – Фраза моя правда была пидерской, но не более! Проблема в том, что как бы Броди не воспринял это как… Господи, я завтра не пойду в колледж! Какой позор! Нет, я пойду в колледж и переломаю ему ноги, если… Да просто приду и переломаю ему ноги! - Так романтично, - мурчит Цитра, касаясь твоего ирокеза. – Делай что хочешь, братишка. Но знай, я буду на его стороне, - подмигивает она тебе и удаляется из комнаты. «Это еще что значит?!» **** Я честно весь вечер пытаюсь проанализировать, что же я почувствовал, когда Монтенегро выдал мне свое гребанное откровение. Сперва, я решил, что разозлился. Но нет, это совсем не злость. Удивление? Есть немного. Но что-то еще мучает меня весь день и я, не имея покоя даже вечером в постели, переворачиваюсь с одного бока на другой, все думая и думая о произошедшем. - Тупость какая-то, - не выдерживая, произношу я вслух, ни к кому не обращаясь. – Нет, правда, тупость. Я его ценная вещь, вы представляете? В голове не укладывается! Начнем с того что я не Вещь! – начинаю я накручивать себя. – Кроме того, уж точно не Его! – я вновь меняю положение тела и мне все равно неудобно. – А он так спокойно сообщил мне об этом… Да я сквозь землю чуть не провалился! Вот оно. То самое чувство, которое я никак не мог интерпретировать до этой самой секунды. Смущение. Черт, этот ублюдок реально смутил меня! - Ну, Джейсон, приплыли! – фыркаю я, вытягивая подушку из-под головы и закрывая ею лицо. Всю ночь я так и ворочаюсь в постели. На утро идти в колледж не хочется сильнее, чем после похмелья. Не хочется, но надо, а потому я морально готовлюсь к общению с Монтенегро и очередным перепалкам. Но, как оказывается позднее, мои страхи безосновательны. Футболист не попадается мне в коридоре, не вижу его и в столовой, о парах и говорить нечего. Даже на тренировке черлидеров он так и не появляется. Да что происходит? Только не говорите, что он собирается игнорировать меня. После всего сказанного! Первые три дня я вполне спокойно воспринимаю подобное затишье. Затем с какого-то хрена начинаю тихо беситься. Срываюсь на свою команду, спорю с тренером, ругаюсь с братом. Меня все раздражает, а больше всего злит отсутствие дебильной ухмылки Монтенегро в моей не слишком интересной жизни. Тем временем, в мире американского футболта нам неимоверно везет. Крысы – команда северного колледжа – проигрывают дважды, ровно, как и Красные гербы – еще одни наши соперники. В связи с этим, мы остаемся в турнире. Ближайшую игру ставят через неделю. Я жду дня Икс, как манну небесную, уверенный, что Монтенегро обязательно объявится перекинуться со мной парой колких фраз. Но его нет ни утром, ни днем, ни за час до игры. Не выдерживаю, и сам направляюсь в раздевалку футбольной команды. Футболисты, взбудораженные предстоящей игрой, не замечают меня, когда я проникаю внутрь. Волкер уже зазывает их на поле. Благо Монтенегро оказывается одним из отставших. Я касаюсь его плеча, привлекая к себе внимание. Он оборачивается в мою сторону и вздрагивает. - Ты что здесь забыл?! – шипит он, озираясь. - Что значит «что»? – хмурюсь я. – Сам же сказал, что без ссоры со мной игра твоя не клеится. - Ах ты!… - Монтенегро, схватив меня за локоть, уволакивает меня в глубь раздевалки. - Ничего подобного я не говорил! – рычит он, наконец, оставляя мою руку в покое. – А если и говорил, забудь! - Знаешь ли, такое забыть сложно, - ворчу я. - Ты дебил? Еще хоть раз посмеешь об этом заговорить, и я пересчитаю тебе все ребра, ясно? - Кто еще кому пересчитает, - выговариваю я с вызовом. Я, значит, пришел помочь ему, а он еще и выебывается. Хотя, быть может, это и есть часть ритуала. - Иди к черту, Джейсон Броди. Просто иди к черту! – с необъяснимым отчаяньем в голосе заявляет Монтенегро, скрываясь за дверью раздевалки. Мне и самому уже давно пора на поле. Благо, пусть и в последний момент, но я успеваю. Наш тренер косится на меня с неодобрением, но ничего не говорит – для выговоров нет времени. Игра начинается. Никогда не понимал прелести американского футбола. Как дебил, бегаешь по полю, пытаясь протащить за четыре попытки мяч хотя бы на десять ярдов. Раз за разом. Толпа орет, фанаты рвут на себя футболки, мы продолжаем поддерживать футболистов: «Пи-ра-ты! Пи-ра-ты! Луч-ши-е за-хва-ты! Йяяяяях!» - восклицают черлидерши, подбрасывая в небо красно-черные помпоны. Да, я действительно не фанат данной игры, но слежу за движениями Монтенегро, затаив дыхание. Как завороженный. Почему-то раньше я не замечал, какой он на поле гибкий и верткий. Его маневренность становится нечеловеческой. Вы не заметите ни единого лишнего движения со стороны Вааса. Он бежит к цели и… Еще одно очко в копилку нашей команды. Я не сразу понимаю, что вопль толпы обозначает не просто очередное достижение Монтенегро, но победу нашей команды. - Сегодня братец был хорош, как никогда! – не сдерживает эмоций даже Цитра. - Да, каким бы придурком он ни был, но в этой игре он показал класс! – восклицает Лиза. Я утвердительно киваю, мысленно гадая, смог бы Монтенегро продемонстрировать подобную игру, если бы перед этим не столкнулся со мной в раздевалке? Господи, ну и чушь порой приходит мне в голову. После игры Ваас, как обычно, устраивает у себя дома вечеринку. Приглашены все. На этот раз Оливеру и Киту не приходиться придумывать уловки, чтобы затащить меня в его дом. Я сам предлагаю друзьям сходить развеяться, отчего Кит непонимающе чешет затылок, а Оливер восторженно орет, как больной, размахивая кепкой с новой дурацкой надписью: «Вагинапластика за леденец». На пороге нас встречает пьяная Цитра. Она весело подмигивает мне и тут же впихивает в руки пластиковый стаканчик с чистым виски, нашептывая мне на ухо: «Только настоящий воин выживет после принятия яда». Воин, значит? Отхлебываю и морщусь, но проглатываю горькую жидкость, надеясь, что, быть может, хотя бы она поможет мне разобраться в себе. Но Цитра не отстает: «Мой братик, кажется, запал на тебя. Будет забавно, если он застанет нас в одной постели, не правда ли?» - ухмыляется она, беря меня за руку и стараясь утянуть в одну из пустых комнат. Но ее идея мне не слишком нравится, а потому, высвободившись из захвата девушки, я спешу в глубь вечеринки. Кит тут же подсаживается к паре девчонок с планшетами в руках. Погодите, не пройдет и нескольких минут, как на их экранах замелькают кадры из его любимого порно. Не знаю, почему Рамси думает, что молодым студенткам интересно смотреть эротические фильмы, впрочем, он еще ни разу не оказывался ночью без компании, а это что-то да значит. Укуренный Оливер же заводит речь с каким-то парнем. Явно геем. Явно западающим на Оливера, который Явно этого не понимает. Я рад, что друзья находят себе занятие, потому что сам я пришел на вечеринку с определенной целью – поговорить с Монтенегро. Я, правда, еще не решил, о чем именно. Но потребность в подобном не дает мне покоя. Ваас находится на кухне, окруженный толпой красивых первокурсниц, которые с пьяным восторгом следят за тем, как Монтенегро играет с ножом. Положив ладонь на стол и растопырив пальцы, он ударяет кончиком ножа о деревянную поверхность между ними, с каждым мгновение увеличивая скорость собственных движений. Выглядит это действительно эффектно. Ровно до того момент, пока лезвие не попадает по кончику одного из пальцев. Обильное кровотечение вызывает испуганные вопли первокурсниц, что тут же разбегаются кто куда. Ваас не расстроен потерей публики. Пьяно улыбаясь, он смотрит на истекающий кровью палец и даже не пытается что-то сделать. Тогда я, оставив стаканчик с виски на кухонном столе, молча хватаю Монтенегро за руку и уволакиваю в дальний коридор дома, докуда гремящая музыка доносится с ощутимым приглушением. Вытащив из кармана бинт, я заматываю Ваасу палец и только затем решаюсь посмотреть ему в глаза. - На кой хрен ты таскаешь с собой бинты? – выдает он, разрывая гнетущее молчание. - Почему бы и нет? Пригодился же, - пожимаю я плечами. - Да уж, - Монтенегро смотрит на забинтованный палец, а затем переводит взгляд на меня. - Спасибо. - Пожалуйста. - Нет, не за палец. Хотя и за него тоже, но… Ну ты понял, - бормочет он невнятно. - Ага… На этом наш высокоинтеллектуальный разговор заканчивается. Мы молча стоим друг напротив друга в темном коридоре, вслушиваясь в доносящиеся до нас басы и, кажется, думаем каждый о своем. Я пытаюсь проанализировать, почему данная ситуация меня так напрягает. Монтенегро думает о чем-то совсем ином. По крайней мере, то, что он делает в следующее мгновение, ввергает меня в легкое, едрит его мать, недоумение. Ваас внезапно прижимает меня к стене и впивает в мои губы. Причем делает это настолько порывисто, что я не успеваю предложить что-нибудь взамен. Например, мой кулак. Поэтому Ваас без стеснения облизывает мои губы, желая, так сказать, французского поцелуя. Благо я выхожу из секундного ступора и с силой отталкиваю Монтенегро от себя, после чего нервно провожу тыльной стороной ладони по губам, пытаясь стереть с них следы его поцелуя. - Ты ахренел?! – выдавливаю я из себя как-то жалко. – Совсем крыша поехала или что?! Ваас приваливается к противоположной стене коридора и смотрит на меня, не мигая. Смотрит пристально, будто пытается что-то разглядеть сквозь меня. - Ну? – наконец, выговаривает он. - Что «Ну»? - Тебя только что поцеловал пьяный футболист, который в трезвом состоянии житья тебе не дает. Сделай что-нибудь. - Например? - То есть я должен еще и подсказывать? – на губах Монтенегро появляется нахальная ухмылочка. Я не выдерживаю. Схватив футболиста за шею, я сам целую его, а Ваас не спешит сопротивляться. Напротив, он открывает рот и жадно отвечает мне глубоким горячим поцелуем. Руки его опускаются к моей пояснице. Я же продолжаю сдавливая его шею возможно чуть сильнее, чем следует. Впрочем, Монтенегро сей факт явно не заботит. Он сжимает меня в своих объятьях сильнее и, не разрывая поцелуя, внезапно сползает по стене вниз на пол, увлекая меня за собой. Я не успеваю и глазом моргнуть, как уже сижу на Ваасе, чувствуя, как член плотно упирается в ширинку. Не самое приятное ощущение на самом деле. Благо через мгновение неприятное трение исчезает, ибо Монтенегро расстегивает ширинку и касается шершавыми пальцами моего стояка. - Блять, что мы делаем?! – прервав поцелуй, шепчу я с надрывом. Монтенегро не прельщает моя идея обсудить ситуация здесь и сейчас, а потому он затыкает мою несостоявшуюся тираду новой чередой глубоких, нетерпеливых, требовательных поцелуев. При этом стояк мой Ваас прижимает к своему собственному и начинает нам медленно надрачивать. Я вздрагиваю от каждого касания, находясь на таком пике возбуждения, что чувствую себя пятнадцатилетним придурком, который вот-вот спустит в штаны из-за увиденных по телеку голых сисек. Вот только мне не пятнадцать. И упругих женских сисек рядом со мной не наблюдается. Лишь широкая накаченная мужская грудь, непробиваемый пресс и сильные пальцы, что сдавливают мой член не хуже, чем тиски. Самое страшное, что мне всё это нравится куда больше, чем секс с однокурсницами, что периодически перепадает на студенческих вечеринках. Полностью сконцентрировавшись на ощущениях ниже пояса, я прекращаю отвечать на поцелуи, а потому Монтенегро переключается на мою шею. Я чувствую, что он не целует, но выгрызается в мою кожу. Болезненный укус заставляет меня содрогнуться. Боль раздается в верхней части тела, тогда как удовольствие разливается по нижней. Два ощущения будто бы сталкиваются в районе живота. И эта ни с чем несравнимая смесь заставляет меня впервые застонать сквозь плотно сжатые зубы. Ваас сжимает наши члены сильнее, и я, неосознанно раздирая кожу на его шее, переживаю мимолетную смерть от неповторимой вспышки всепоглощающего удовольствия. Лишь миг, длинною в вечность. - Мать твою… - устало выговаривает Монтенегро через пару минут после произошедшего. К этому времени мы успеваем отдышаться и теперь сидим, привалившись к стене, друг напротив друга. До того одолевший меня дурман словно сходит на нет. Это его «мать твою» хлеще пощёчины возвращает меня в реальность и заставляет вновь браться за анализирование произошедшего. Сперва, я задерживаю дыхание. Легче не становится. Шумно выдыхаю, поднимаюсь с пола и направляюсь к двери, за которой празднует победу половина колледжа. - Эй, ты куда? – доносится до меня встревоженный голос Монтенегро. Он взвинчен не меньше моего. - Домой, - холодно бросаю я и открываю дверь. - Джейсон, ты не поверишь! – тут же подскакивает ко мне не совсем адекватный Оливер. – Ко мне сейчас подошел один бугай и предложил отсосать! Я продираюсь сквозь толпу пьяных ребят, что изображают подобие танца под подобие музыки. Слушать друга мне совсем не хочется. Но Карсвелл и не думает оставлять меня в покое. - Короче я запер его в кладовке. Я ж не педик какой-нибудь, чтобы мне отсасывал мужик! С другой стороны… Оливер продолжает полунаркоманские рассуждения по поводу своей ориентации и необходимости попробовать в этой жизни всё. Но я уже не слушаю его. Добравшись до входной двери, я выскальзываю в прохладу ночного города и выразительно захлопываю дверь прямо перед носом Карсвелла, надеясь, что он поймет намек и за мной не последует. «Я ж не педик какой-нибудь!» Я тоже не педик. Но это не умоляет того факта, что двадцать минут назад я целовался с Монтенегро. И мне понравилось. Я надеюсь, что долгая прогулка до дома поможет мне привести мысли в порядок, но ошибаюсь. Уже дома я стою под прохладным душем и все еще не могу поверить в произошедшее. Я не знаю, как интерпретировать данный порыв. Самое страшное, Монтенегро, скорее всего, тоже на это не способен. И что теперь делать? Как дальше жить? После душа я спускаюсь на кухню, чувствуя, что от бурных мыслительных процессов организм мой истощился и требует пищи. У холодильника меня уже ждет Грант. Окинув меня взглядом, он расплывается в улыбке. - А она, я смотрю, была хороша, - смеется он, вытаскивая из холодильника сыр и бекон. - А? - Я про шею. Я невольно касаюсь оставленного Монтенегро укуса и морщусь от боли. Да уж, цапнул он меня знатно. - Не то чтобы, - ворчу я, не зная, куда деть взгляд. - Ты с кем-то встречаешься или это так, перепихон на один раз? – задает Грант вполне невинный вопрос, но я почему-то тут же начинаю беситься. - Никакой это не перепихон, ясно?! – рычу я, со злости не отрезая, а отламывая ломоть хлеба. - О как, - Грант почему-то улыбается еще шире. – Так значит все серьезно. - Что? – я вздрагиваю от озвученного братом вывода. Что значит «всё серьезно»? Ты сдурел?! - Не-не-не, - усердно мотаю я головой. – С ума сошел? Я в этом не заинтересован. - О, так всё Очень серьезно, - брат ободряюще похлопывает меня по плечу, а затем уходит в свою комнату с тремя огромным бутербродами. Я же, оставшись на кухне в полном одиночестве, пялюсь на ломоть хлеба и пытаюсь переварить услышанное. Мне очень хочется проорать на весь дом, что Грант не прав. Вот только… Не прав ли? **** - Цитра, ты слышишь меня? Эй! Просыпайся, - тормошишь ты сестру за плечо. Та лишь недовольно мычит. – Это вопрос жизни и смерти! Поговори со мной! Срочно! – бесишься ты, не зная, куда себя деть. Ты всю ночь не находишь себе места и только на рассвете решаешься поговорить с сестрой. - Ваас, ты сдурел?! Время видел? Пять утра, что за срочность?! – раздраженно ворчит Цитра, но все же усаживается на кровати, готовясь выслушать тебя. Ты плюхаешься на прикроватную тумбочку и следующие десять минут хранишь гробовое молчание, не зная с чего начать. - Ну? – наконец не выдерживает сестра. - Я целовался с ним. - С ним? Ты имеешь ввиду Броди? – сон с Цитры, как ветром сдувает. - Его самого. - Ахренеть! - Это уж точно. - А он что? - Он… Он, вроде бы, ответил тем же. - Вот сука! А ты что? - Пошел дальше. - Вы трахнулись? - Ограничились легким петтингом. - Нет слов. - Аналогично. - И что теперь? – задает Цитра вопрос, который тебя самого мучает всю ночь. - Не знаю. - Вам надо поговорить. - Не уверен. - Надо! – настаивает сестра. На самом деле она всегда дает дельные советы, и у тебя нет ни единой причины не прислушиваться к последнему. - Хорошо, я поговорю с ним в понедельник, - киваешь ты. - Нет, ты поговоришь с ним сегодня. - Но… - Да, братишка. Ты пойдешь к нему и расставишь все точки над «i» сегодня же. - Пар сегодня нет. Ты предлагаешь мне вломиться к нему домой? - Именно так. **** Мне снова снится кошмар с участием Монтенегро. На этот раз он издевается над пленными, пока я наблюдаю за ним через прутья клетки. Затем он замечает меня: - Вы думаете, что вы спятили, да? – обращается он ко мне и к кому-то еще, находящемуся в заточении вместе со мной. - М-м? Прыгаете из самолёта... Летаете, как птицы... Вы спятили, - Монтенегро ведет себя, как обычно, и говорит в свойственной лишь ему манере. Но при этом он до ужаса меня пугает. - Клёвая мобилка. Реально клёвая. Так... Что у нас здесь? Грант и Джейсон. Из Калифорнии, да? Да? Надеюсь, мама с папой очень-очень любят вас — ведь вы, детишки, с виду очень ценные. И это хорошо — я люблю ценные вещи. Последняя фраза заставляет меня вскочить на постели. Следующие пару минут я пытаюсь отвязаться от ощущения, что все это произошло со мной не на самом деле. Понятное дело, подобные сновидения вызваны пережитым накануне потрясением. Я бы даже сказал, чередой потрясений. К счастью, сегодня выходной и в колледж не надо. Отличная возможность абстрагироваться от всех проблем и засесть за компьютерные игры. Даже не умывшись, я включаю игровую приставку, врубаю любимую игру и полностью окунаюсь в Золотую Эпоху Пиратства. - Прыжок веры! – провозглашаю я на всю комнату уже через час, позабыв обо всём кроме необходимости выполнить миссию, когда до ушей моих доносится настойчивый звон в дверь. Дома, как назло никого нет, а потому после десятиминутного треньканья, мне приходиться отложить джойстик и спуститься вниз к двери. Я уверен, что один из членов семьи забыл ключи от дома, потому застываю, когда на пороге обнаруживаю Монтенегро. Он стоит, ссутулившись и спрятав руки в карманы свободных джинсов. Походит на нашкодившего щенка, что пришел просить прощение у хозяина. Вот только я не его хозяин и просить прощения у меня вроде бы не за что. По крайней мере, вчерашняя выходка была обоюдной и я это прекрасно осознаю. - Привет, - Монтенегро пытается выдавить свою коронную улыбочку, но выходит у него плохо. - Привет, - киваю я, размышляя, впускать его внутрь или нет. Наконец, я отхожу от двери, приглашая его зайти. Он пару секунд мнется, прежде чем переступает порог моего дома. - Тебе что-то нужно? – я крайне сдержан, хотя внутри меня раздирают самые разнообразные чувства. Я и рад видеть Монтенегро, и в то же время совсем не рад. Мне хочется выгнать его из дома и вместе с тем усадить рядом с собой играть в Ассассина. Такое со мной впервые. - Да, я хотел поговорить с тобой… О вчерашнем, - последние слова он буквально выдавливает из себя, с интересом разглядывая полы коридора. - Пошли на кухню, - предлагаю я и, не дожидаясь ответа, следую в обитель чревоугодия. С пищей на столе вести беседу всегда немного, но проще. Монтенегро усаживается за стол, а я наливаю нам чай и вытаскиваю из холодильника сделанный мамой яблочный пирог. Один его кусок я кладу на тарелку, что ставлю перед Монтенегро, но он и пальцем его не касается. - Не любишь пироги? – наконец, возобновляю я беседу. - Не то чтобы… Скорее кусок в горло не лезет. - Что так? - И ты еще спрашиваешь?! - Но надо же спросить хоть что-то, - справедливо замечаю я, и мы вновь замолкаем. Признаться, пирог не лезет и в моё горло, поэтому я нещадно расковыриваю тесто, выуживаю из пирога кусочки яблока и складываю их на край тарелки. - Так не может больше продолжаться, - первым нарастающего напряжения не выдерживает Монтенегро. – Ты дома один? - Да. - Значит, я могу говорить, не боясь, что меня услышит кто-то лишний. Отлично. Давай начистоту. Вчера мы выпили… А затем по какому-то странному стечению обстоятельств нас друг к другу потянуло. Чем все закончилось, ты помнишь. Так? - Так. - Но я не гей! - Я тоже. - Но мы целовались! - И не только. - И если честно не так уж я был и пьян… - Как и я. - Какие мы можем сделать из этого выводы? - Мы в жопе. - Да, мы в жопе, - кивает Монтенегро, с маниакальным упорством размешивая в кружке с чаем несуществующий сахар. – И что будем делать? Зря он, конечно, задает этот вопрос. Он действует на меня будто спусковой крючок. Я, не совсем соображая, что делаю, перегибаюсь через стол и целую Монтенегро в губы. Нет, я не понимаю, зачем делаю это. Тем более, не думаю о последствиях. Мне просто хочется, и я потакаю своим прихотям. И не я один. Ваас хватает меня за волосы и с силой притягивает к себе, отчего я задеваю свою тарелку с пирогом, и она с грохотом падает на пол. Я не вижу, разбилась ли она. Мне все равно на целостность пирога. Единственное, о чем я думаю, я тут же оглашаю вслух: - Пошли в мою комнату. Монтенегро кивает и смиренно следует за мной. В голове у меня пустота. Судя по стеклянному взгляду Вааса, он сейчас тоже немного не в себе. Лишь зайдя в комнату и заперев за собой дверь, я позволяю себе расслабиться окончательно. Толкаю Монтенегро на кровать, сам забираюсь на него сверху и вновь целую. Ваас с готовностью отвечает на мои поцелуи, быстро забирает всю инициативу, а затем и вовсе подминает меня под себя. Не то чтобы мне это не нравится, скорее я не привык быть ведомым. Впрочем, бороться с Монтенегро за доминирование у меня нет ни желания, ни, тем более, сил. Я, черт возьми, черлидер, а он, пусть и на полголовы меня ниже, остается капитаном команды по американскому футболу. Ни стоит и сомневаться, физически Ваас куда сильнее меня. Выводы напрашиваются сами собой, вот только доходят до меня далеко не сразу. Монтенегро, отвлекшись от моих губ, переключается на шею, в буквальном смысле вылизывая оставленный накануне укус. Мне нравится ощущаться жар его тела, нравится чувствовать нетерпение в каждом его движение, напряжение его мышц, нравится улавливать его горячее, постоянно сбивающееся дыхание. Кажется, меня возбуждает в нем всё. И как я мог не замечать этого раньше? Поглощенный собственными мыслями, я не сразу замечаю, как шустрый футболист уже стаскивает с меня домашние шорты. Мне даже интересно, что он собирается предпринять дальше, потому что, если я понимаю все верно, опыта в сексе с парнем нет как у меня, так и у него. В такие моменты действовать можно разве что инстинктивно. Но разве нормальные инстинкты подскажут мужику, как выебать другого мужика? Вааса его неопытность явно не беспокоит. Отправив мои шорты вместе с трусами в дальний угол комнаты, он вновь принимается покрывать мое тело поцелуями, то и дело оставляя на светлой коже насыщенные бордовые отметины, а то и новые следы от укусов. Вторые до ужаса болезненные, но я почему-то терплю и даже не пытаюсь остановить его. Острые болевые очаги так же играют определенную роль в моем возбуждении. А к следам, что остаются после них, хочется прикасаться вновь и вновь. Ваас медленно продвигается ниже и не на мгновение не колеблется, как добирается до моего стояка. Прежде чем взять в рот, он дарит мне свою нахальную ухмылочку. В его глазах не читается и тени сомнения. Мне бы такую уверенность в себе. Монтенегро явно отличается от тех студенток, с которыми мне приходилось иметь дело в постели. Не то чтобы я действительно желаю сравнивать его со своими девушками, но это выходит рефлекторно. Тот же минет девочки делать не любят, а те, что соглашаются, в процессе обычно закрывают глаза. Ваас облизывает мой член от основания до самой головки, неотрывно смотря мне в глаза. И под этим взглядом я чувствую себя гребанный порноактером. Кажется, что каждый мой стон, каждый момент удовольствия запечатляется на скрытую камеру. И мне это ощущение нравится. Ваас с явный азартом вылизывает мой член, не торопясь брать его в рот. Он явно издевается надо мной и выходит у него отменно, потому что мимолетные ласки дразнят, но не дают мне всей гаммы ощущений, которых я так желаю. - Сделай же это, - в сердцах рычу я, подаваясь к Монтенегро. Этого он и ждет. - Сам попросил, - подмигивает он мне, облизывая два своих пальца и без подготовки проталкивая их мне в задницу. - Погоди! Погоди-погоди-погоди! – наступает момент, когда до меня-таки Доходит складывающееся положение дел. И знаете, что делает эта сука? Берет в рот. Берет в рот и сосет с таким, мать его, усердием, что я моментально забываю обо всех своих возмущениях. И пальцы в заднице уже не кажутся такой трагедией. Ваас плотно сжимает губы и не забывает работать языком, доводя меня до изнеможения. Мне так хорошо, что я, закрыв глаза руками, начинаю стонать в голос. И чем ближе ощущение завершения, тем выше мой голос, тем активнее я подаюсь навстречу губам Монтенегро. Это и становится моей ошибкой. За мгновение До он внезапно отпускает мой член и выпрямляется. Губы Вааса блестят от слюны и моей смазки. - Ты… Ты чего? – опешив, убираю я руки от лица и взираю на футболиста. Он лишь пожимает плечами: - А ты хотел кончить в одиночку? Я тоже хочу, - заявляет он, раздвигая мне ноги. - Я не уверен, что готов на подобные эксперименты! – пытаюсь я притормозить процесс, но Ваас меня уже не слушает. - Как хорошо, что я уже решил все за тебя, - подмигивает он, приставляя головку члена к моему заду. Я задерживаю дыхание, готовясь к чему-то кошмарному и оно, собственно, не заставляет себя ждать слишком долго. Я ору благим матом, брыкаясь и лишь каким-то чудом не попадая пяткой Ваасу по голове. Он легко уклоняется от ударов, при этому умудряясь проникать все глубже размеренными, но ощутимыми толчками. - Расслабься, - советует он, невольно морщась, - а то у меня впечатление, что я вот-вот в тебе застряну. - Так тебе будет и надо, - мстительно шепчу я, не представляя, как можно расслабиться, когда тебе в зад пихают что-то твердое. Ваас, будто прочитав мои мысли, спешит продемонстрировать мне решение, кладя руку на мой опавший от неприятных ощущений в заднице член и начиная его достаточно грубо надрачивать. Сперва, меня это лишь раздражает. Но упорство Монтенегро можно только позавидовать. Боль начинает потихоньку угасать, когда как касания Вааса нравятся мне все больше. Еще через пару минут футболист водит рукой по уже полностью оформившемуся стояку, при этом вдалбливаясь в меня сильно, но терпимо. Я все меньше сопротивляюсь и все легче принимаю его в себя, мысленно поражаясь тому, насколько легко я пошел на подобное. Если бы еще неделю назад мне кто-нибудь сообщил, что я буду вытворять с Ваасом подобное, этот кто-то мог не досчитаться зубов. - Переворачивайся, - отвлекает меня от странных размышлений Монтенегро. - Чего? - Давай же, не тупи, - с этими словами он резко выходит из меня, одним рывком укладывает на живот и заставляет встать на колени. - Идиот, я же только привык! – возмущаюсь было я, ощущая прикосновения его рук на своих бедрах. Монтенегро тихо смеется, проникая в меня с утроенной силой и заставляя скулить сквозь зубы. - Сука! – не выдержав, рычу я. - Взаимно, Белоснежка, - отвечает он, врываясь в мое не слишком податливое тело. Сочные шлепки вновь пробуждают мои ассоциации со съемками порно. Невольно представляю, что бы на экране показывали прямо сейчас. То, как я сжимаю до побелевших костяшек мятое покрывало? То, как Ваас касается моей вспотевшей спины? Или сразу ракурс, при котором лучше всего видно глубокое проникновение? В один миг Монтенегро внезапно наваливается на меня всем весом, заставляя пригнуться к кровати. Двигаться при этом он прекращать и не думает. Под тяжестью его тела я еле дышу. В нос с новой силой бьет запах собственной смазки. Кажется, вся моя комната сейчас благоухает жестким сексом. Я уже не соображаю, что происходит. Просто подставляю задницу навстречу каждому новому толчку и чувствую что-то еще кроме боли. Что-то внутри, отзывающееся на касания Монтенегро сладкой эйфорией. Но не успеваю я погрузиться в нее с головой, как Ваас вновь решает сменить позу. - Давай на меня. Хочу видеть твое лицо, когда ты кончишь, - заявляет он, укладываясь на спину и буквально усаживая меня на свой стояк. Так как я уже достаточно расслаблен и растянут, данное действие сопровождается легкими неприятными ощущениями, но не более. - Что-то я сомневаюсь, что у меня что-то получится, - произношу я вслух. Вру и не краснею, собираясь затрахать этого урода до посинения. И, по-моему, у меня это получается. По крайней мере, Ваас без стеснения стонет на всю комнату, царапая мои бедра и с силой насаживая меня на себя. Я не знаю, сколько проходит времени. Понятия не имею, сколько раз мы доводим друг друга до пика наслаждения. Одно могу сказать с уверенностью, мы целый день, будто оголодавшие, отрываемся друг на друге. Но вечером, когда Ваас уходит, я понимаю, что голод мой утихать и не думает. **** Сегодня важная игра. Пираты вышли в финал и теперь лишь победа над единственной командой отделяет их от обладания желанным кубком. В связи с этим и черлидеры должны показать всё, на что способны и поддержать игроков по мере своих сил. Я провожу генеральную репетицию, когда до ушей моих доносится знакомый голос: - Эй, Белоснежка! – ненавижу, когда он меня так называет. – Опять по-тихому дрочишь на девочек, делая вид, что занимаешься чем-то полезным? – удивляюсь способности этого типа говорить гадости со свойственной лишь ему очаровательной улыбочкой на лице. - Иди к черту, Монтенегро, - рычу я, невольно сжимая кулаки. Кто бы знал, как он меня бесит. – Не боишься, что тренер выкинет тебя из команды за постоянные пропуски тренировок? - Меня? – Монтенегро изображает наигранный страх, а затем заливается смехом на весь спортивный зал. – Белоснежка, хочешь ты это признавать или нет, но я слишком хорош. И не только в футболе, - подмигивает он мне. Вот уж точно, и сказать нечего. - Будь добр, уйди. Ты мешаешь, - хмурюсь я, старательно сдерживая улыбку. - Я бы и рад, - пожимает Монтенегро плечами. – Но сегодня игра. Ты же знаешь мою примету, - с серьезным видом заявляет он. О да, я в курсе этого, как никто другой. Попробуй целый сезон поработай личным талисманом у футболиста, который утверждает, что не способен мяч в руках удержать, если до этого не подержал в них же твой член. - Имей совесть, у нас разгар тренировки! – возмущается Цитра. - Ничего не знаю, - пожимает Ваас плечами. – Мне нужен ваш капитан. И я заберу его, хотите вы этого или нет, - с этими словами он хватает меня за ворот футболки и тащит к выходу. - Жуть, каждый раз драться с этим психом ради его победы, - доносится до меня возмущение одной из черлидерш. - Варварство! – подтверждает другая. О да. Варварство. Ничего не скажешь.