Поликарбидная логика

      Бокал минералки, по составу приближённой к родной водице со Скаро, дымящаяся сигарета, мягкое кресло, позёвывающий Таген, откровенно задрёмывающие блондоска и старатель, а мы с Доктором ни в одном глазу. Пока я курю, он ковыряется в своём мега-устройстве, закусывая процесс пряниками с большим процентом имбиря и кардамона в тесте. Для меня оказалось слишком ядрёно, я даже первый съесть не смогла, так и лежит надкушенный.       — Мы, кстати, слетали в прошлое, — разглагольствует Хищник, — поглядели на эту вашу Священную долину. Слушайте, трещина ведь такая маленькая, как вы только её ухитрились расширить и пролезть?       Правильно стратеги просчитали, что Доктор непременно проверит информацию, правильно Император распорядился всё же вклиниться в историю Скаро и создать разлом в прошлом. На такие ювелирные штучки наших знаний всё-таки хватает и без архисложных ресурсов.       — Насколько сохранили информацию летописи, щель была очень неустойчивой. Иногда совсем смыкалась, иногда заметно расширялась. Во время полного раскрытия в долине лучше было не находиться — могло утянуть. Она была завязана на геомагнитной аномалии, как и большинство подобных объектов. Зная это, можно было использовать имитацию геомагнитных возмущений, чтобы ей управлять. А когда мы её ликвидировали, то просто переместили в планетарную кору хороший заряд плутония. Швахнуло, вызвало землетрясение, сбило условия, трещина сомкнулась полностью. Довольно просто.       — Могла и разомкнуться, — нахмуривается Доктор.       — Разомкнулась бы — и не было бы у вас проблем со смертоносцами, — флегматично дёргаю плечом в ответ. На самом деле всё, конечно, не так — трещину искусственно поддерживают наши, из междумирья, но геопатогенная зона в той долине действительно есть, и мощная. У аномалок движок размером в целую планету. Там и не такое, как разлом в ткани пространства, случается. Так что на слове меня не подловить.       Таген давит очередной зевок. Он и вчера не выспался с моей подачи. Но прогнать его, естественно, не получится. И к лучшему — чем невыспатей противник, тем он тупее.       — Знаете, — говорю, — а ведь я могу поработать посредником между вами и этим Найро. Он наверняка захочет ещё разок-другой выйти со мной на связь.       — Тогда его просто вычислят и арестуют, — отрезает Таген очень жёстко.       — И его последователи продолжат дело отца-вдохновителя, — насмешливо отзываюсь я. — Ничему-то тебя история не учит, хоть ты её и любишь. Единственный способ задавить сопротивление — это переубедить лидера, причём так, чтобы он вдохновил своих людей на обратное действие. Или принять проблему, как законную часть уравнения, и использовать в своих целях. В обоих случаях требуются квалифицированный психолог и грамотный политик. Психолог есть, — киваю на Доктора, — политик тоже, — теперь на Тагена. — И я в роли посредника. Вас напрямую он слушать не станет. Но может быть, прислушается к третьей независимой стороне.       — Почему ты хочешь помочь? — Таген глядит на меня поверх чашки с чаем. По-моему, концентрация заварки там сейчас такая, что ложка стоит. Как ему мозг не вышибает, не представляю. Он же не землянин. Может, дело привычки?..       — Всё просто. Мне нельзя возвращаться домой с пустыми руками. Если получу отказ от Ассамблеи, меня расстреляют.       — Что-то у вас больно жёстко, — качает головой блондос.       — Обычно не настолько. Но я — бывший преступник и нахожусь на неограниченном испытательном сроке, под личным контролем нашего вождя. Хоть раз его рассержу — приговор приведут в исполнение незамедлительно. Поэтому я жизненно заинтересована в том, чтобы получить заветную подпись под соответствующим договором.       — Что же ты такое натворила? — судя по лицу посланника, у него как-то не вяжется мой рассказ с нарисованным в голове светлым образом.       Ну не говорить же всё, как было. Поэтому спокойно отвечаю:       — Убила. Да не бледней ты. Это было для самозащиты, поэтому до сих пор жива, а не отправилась следом за жертвой. У нас считается, что любое убийство должно быть наказуемо, потому что обычный человек на него не способен без соответствующей склонности. Даже если это случайность, — рэл помолчав, добавляю, — и это не жестокость, просто адекватная жёсткость. Она физически необходима для тех, кто вынужден жить в таких условиях, как мы — скученно, с ограниченными ресурсами, с контролем рождаемости и строгим отбором. Поэтому и хотим выбраться, пока окончательно не очерствели и не забыли слово «милосердие».       Как полезно уметь врать и не краснеть. В основном моя речь рассчитана, безусловно, на Тагена. Раз уж РМ правит союзом, то и давить надо на её служку. Но и Доктора она расчётно может провести. Он большой спец по разнообразным цивилизациям, а всё, что я рассказала, должно находить подтверждение в его богатом опыте. Начни я заливать, что нас мало, но мы такие хорошие, белые и пушистые, он бы нипочём не купился. А так всё на месте, причина и следствие состыкованы. И заодно выдан ответ на его старый вопрос, не военные ли мы.       — Я восхищаюсь тем, насколько ты исключительно материалистична, реалистична и эгоистична, и насколько это неприкрыто, — Хищник вываливает последний шарик желе в свою конструкцию, и тот, соскользнув по вилке, застревает в изрезанной в решето конфетнице. — Такие альтруисты от эгоизма редко встречаются. Обычно не дотягивают — думают только о себе. А ты думаешь о себе настолько, что пытаешься улучшить жизнь окружающих — если им будет хорошо, то и тебе вряд ли плохо. Очень редкий тип личности. Я только двух подобных женщин знал — нашу леди-президента и одного далека.       — Д-далека? — давится чаем Таген. Я тоже давлюсь, только мысленно. Если Хищник про меня, то спасибо, блин, за сравнение с Романадворатрелундар.       — Угу, — Хищник крепит проводком к вилке коктейльную соломинку с двумя наткнутыми оливками и проверяет, насколько конструкция хорошо вращается в желе. — Очень милую и забавную девочку-далека, однажды спасшую моих друзей и дважды — Сол-3. Жаль, не удалось её отучить от слова «уничтожить».       Милую… и забавную?! Кажется, моя рожа должна быть ничуть не лучше, чем у посланника. Милую… и забавную… УРОЮ, МРАЗЬ!       — Далек, который кого-то спасал? — удивлённо переспрашивает Таген.       — Ну, ТМД это делала только ради своей Империи, так уж складывались наши обстоятельства. Жаль, что она погибла. Я ведь почти поверил, что рано или поздно смогу пробудить в ней хоть что-то, кроме слепого нацизма.       — Ты думаешь, такое существо, как смертоносец, вообще способно на диалог? — спрашиваю я. Молчать нельзя, это будет странно.       — Ну с ней-то получалось. Да и не только с ней, но её случай самый яркий. Лгунья, конечно, страшная была, но эффективная как никто. И каждый раз заставляла меня чувствовать себя идиотом.       Так тебе и надо.       А меж тем не к месту всплывает найрово «посол Никто». Хорошо, что Хищник не слышал, а то бы резво проассоциировал, и тогда беда. Но теперь я понимаю, почему он до сих пор меня не опознал. Он, оказывается, твёрдо убеждён, что я умерла. Вот и отличненько! Поизображаю мирного и ещё не обиженного злыми людишками ракшаса, не разломлюсь. Обожаю дурить главного врага далеков! Цель и задача ясны, продолжаем разговор…       — Этот ваш опасный Найро, он вообще кто? — спрашиваю и ловлю себя на мысли, что мне действительно интересно получить о нём информацию, даже если она продублируется.       — Сволочь, — мрачно отзывается Таген.       Угу, заметила. Но это…       — …не ответ.       — Бывший генерал из нашей оборонки, попытавшийся поднять революцию. Что тут ещё добавлять? И так всё ясно.       — Однобокое суждение для политика твоего ранга, — ловлю в глазах доковыривающего своё устройство Хищника лёгкое одобрение. — Тогда ещё один глупый вопрос. Что будет, если РМ однажды не справится со своей задачей?       Пауза. В смысле, Доктор знает ответ, а я сама догадалась, но хочется, чтобы и блондос его озвучил. Поскольку он не отвечает, продолжаю:       — Усложняю вопрос, что будет, если РМ не справится в отношении Нового Давиуса?       Посланник хмуро осушает чашку и со стуком ставит её на столешницу.       — Ничего хорошего, поэтому мы справимся.       — Но какой прогноз, если нет?       — Зачем ты это спрашиваешь?       — Хочу оценить масштаб проблемы. А ещё, когда есть чёткое понимание, чем грозит проигрыш, все начинают активнее шевелиться.       — Нам светит подрыв авторитета галактики Антарес, — отвечает он, даже немного постарев. — Миротворцы потеряют доверие в глазах остальных, следовательно, их станут приглашать для примирения реже или просто слишком поздно, когда уже невозможно справиться дипломатией. Лавинообразно накопятся конфликты, и Союз Галактик распадётся или превратится в то, что из себя представляют остальные аналогичные союзы, которые умеют только дружить против кого-то.       «Дружить против кого-то». Какое замечательное выражение, прямо про нас с Доктором. Мы тоже вечно против кого-нибудь дружим. Надо запомнить.       А пока я умно киваю в ответ на тираду Тагена. Отлично, блондос. Именно это далекам и нужно — ваш проигрыш. Если раньше мы занимались ссорой скорее из большой любви к вашему племени, то теперь в ней обнаружено гораздо больше пользы для Империи. Какой невероятно информативный вечер у меня выдался!..       — Я здесь уже полтора здешних часа, — замечаю. — Ты вчера плохо выспался и сегодня опять сидишь. Думаю, мне лучше вернуться в гостиницу.       — Ща, — отвечает Доктор вместо тала, к которому я обращалась. — Только попробую, что у меня получилось… И можете разбегаться.       Вроде дремлющий Жозеф вдруг резко открывает глаза:       — Пробовать?! Без меня! — и легко трясёт подружку за плечо. — Лу, пора бежать, тут сейчас испытание новой паровой машины нашего шарлатана будет!       Луони бормочет что-то невнятное и, не открывая глаз, встаёт и бредёт к балкону. Чего это они?       Таген тоже недоумевающе глядит на эту парочку, слишком быстро для сонных электроугрей уползающую в ТАРДИС.       — А оно… точно… заработает? — на всякий случай спрашивает он.       — Конечно! — вспышка хищниковой белозубой улыбки наверняка может вывести из строя камеры внешнего обзора на орбитальной станции. А палец уже тюкает по оливке. Соломинка тянет за собой вилку, та начинает медленно вращаться по часовой стрелке… Что за хрень Доктор собрал? Не понимаю. Может, Гамма разберётся?       Но тут на бывшем антикварном сосуде один за другим начинают загораться светодиоды, и я забываю о своей идее вызвать серва и перекинуть ему картинку устройства. Потому что лицо Доктора выражает яркое «Упс!», а с губ срывается:       — Кажется, я сиреневый проводок подключил не туда…       — Бежим? — осторожно уточняю я, глядя на формирующийся над желейно-серебряно-невнятной ерундой плазмоид.       …Через два с половиной рэла сидим на газоне перед домом, за спинами осыпаются стёкла гостиной — их вынесло взрывной волной. Автоматика внутри захлёбывается противопожарной тревогой и льёт то ли воду, то ли пену, спиной не вижу. Вдалеке уже взвыла сирена. ТАРДИС так и стоит на балконе — вряд ли её поцарапало и уж точно не сдвинуло, но бок и ей должно было обжечь. Как нам сказочно повезло успеть ссыпаться по лестнице и вылететь наружу! Когда в гостиной трахает плазмоид охренеть на сколько пикров мощности, лучше там не задерживаться.       — Мой дом, — страдальчески ноет взъерошенный блондос. — Доктор, ты взорвал мой дом! Ты знаешь, сколько денег уйдёт на ремонт?!       — Я сам тебе отремонти…       — НЕТ!!! Только через мой труп!       Я закидываю руки за голову и отпадаю на травку, щурясь на небо. Окурок в зубах уже прогорел до фильтра, но плевать — мне смешно. Вслух смеяться так и не выучилась, но мысленно ухихикиваюсь. В доме что-то бахает, наверное, голографическая панель в стене гостиной. Ах, хорошо! Обожаю пожары.       — Тогда поживёшь в моей ТАРДИС, — Котелок изумителен в своих попытках извиниться, прямо как брачующийся терроркон в микробиологической лаборатории. Даже мне это абсолютно прозрачно, а у посланника такой вид, словно он сейчас перейдёт из хнычущего режима в уничтожительный и порвёт Хищника в хлам голыми руками.       С неба на трассу перед горящим домом падает флаер пожарной команды. Флегматично слежу за суетой двуногих.       — Спиши на попытку покушения, — рекомендую Тагену.       — С ума сошла, и ты туда же! — рычит он в ответ. О, агрессинчик от стресса вверх полез. Хотя о чём я, у талов этого гормона нет. — Просто телик грохнул, иногда бывает. Иначе такое начнётся!..       И тут сквозь меня проходит странная тёплая волна. Я даже сажусь и оборачиваюсь, потому что источник — явно в доме.       — Доктор, а что конкретно ты делал? — спрашиваю.       — Ловушку. Генератор удерживающего поля, по идее, диаметром в город.       Генератор мощностью в город, да как он ухитрился его всунуть в такой объём? Небось, завязал на собственном заряде артронной энергии, иначе откуда столько силушки, на полсотни атто-омег потянет. Надо будет у Гаммы спросить, он точно знает.       — А почему ты спрашиваешь?       — Потому что он, судя по всему, работает. Во всяком случае, я ощущаю что-то похожее. Возможно, плазмоид был чем-то вроде активатора.       — Не совсем так, как я планировал, — Доктор задумчиво глядит на пламя, рвущееся из-под кровли, и накрывающую здание герметичную вакуумную мембрану, сброшенную со второго флаера. Серебристый пластик тут же прикипает к земле, а полости на его стенках начинают раздуваться. Чем-то напоминает упаковочную плёнку-пупырку, только в других масштабах. Снаружи она, естественно, воздух не сосёт, только изнутри, причём со свистом — кому-то очень повезло, что ТАРДИС от таких штучек абсолютно защищена. К Тагену, как к хозяину, уже подошёл командир пожарной команды, выяснять подробности произошедшего.       Из дома доносится второй взрыв, сродни первому, плёнку аж вспучивает. Странно, кислород уже должен был быть поглощён со всем остальным воздухом, и взрываться вроде нечему. Вопросительно гляжу на Доктора. Он удивлённо пожимает плечами. Через семь рэлов меня окатывает второй волной тепла. Та-ак… Переключить фильтр на примерно нужную частоту электромагнитных волн. Ах, вот оно что… Простроить логистический маршрут до генератора и оптимальные пути для отступления.       — Как выключить твоё устройство? — спрашиваю.       Хищник смотрит на меня, потом на догорающий дом. Точнее, на то место, где под мембраной должна стоять его ТАРДИС.       — По идее, достаточно просто соломинку остановить. Но ты же не собираешься…       — Собираюсь. Могу находиться в вакууме почти целую местную минуту без потери сознания, приучена к взрывной декомпрессии, — ловлю на себе дикий взгляд Доктора. — Жёстко разберу генератор и укроюсь в ТАРДИС, иначе взрывы продолжатся. Это же она стояла на балконе, синяя такая? Твоя конструкция генерит плазмоид из магнитного поля планеты, а потом поглощает энергию взрыва и переводит в захватывающее поле. Или там просто пробой, вроде искрящего кабеля.       — Совсем не так, как должно было быть… Постой, у пожарных есть робот-дистант.       — Не годится, — перебиваю его и оглядываюсь, не следит ли кто за нами. Но нет, все заняты. — Доктор, я справлюсь быстрее автоматики, а посланник явно заинтересован в сокрытии истинных причин пожара. Если будет третий взрыв, пойду сразу. Предприми что-нибудь, чтобы отвлечь всех на себя.       Сдаю налево, чтобы увеличить дистанцию между собой и Хищником. Жаль, маскировочный комбинезон остался на «Протоне», на Зосме-9 не заходит солнце, насаждений выше гравиплатформы вокруг дома нет в принципе, а чад уже развеялся. Остаётся лишь надеяться на вральский талант Котелка. Ну что, прототип, пора продемонстрировать на деле, что ты — высшая раса. Зря, что ли, тебя тренировали? Жаль только, футболка без рукавов, нет компрессионного эффекта. Значит, руки начнут отказывать первыми и гарантированно опухнут.       Третий взрыв раздаётся, когда я уже на полпути к дому, выплюнула окурок и заняла позицию низкого старта. Ближе всё равно нельзя было бы подойти, на звук все непременно обернутся и заметят мой фортель. Сразу же после взрыва Доктор издаёт картинно громкий вопль и падает в траву, изображая то ли удар током, то ли эпилептический припадок. Уж отвлёк так отвлёк — прыгаю туда, где предположительно должна находиться входная дверь или её остатки, и рывком поднимаю край мембраны. Это довольно сложно, потребовалось усилие на пределе возможностей — и плёнка прочная, и атмосферное давление её так приплющило к газону, что фиг оторвёшь. Спасает только то, что почва мягкая и всё-таки пропускает воздух, край выдёргивается вместе с травой. Взрывоподобный шум — атмосфера ринулась в вакуум. Ох, как сейчас забегают людишки! Рывок ветра помогает мне быстро протолкнуться внутрь, а мембрана падает за спиной и снова запаивает дом.       Резкий выдох. Имитация дыхания, чтобы сбрасывать быстро накапливающийся в лёгких газ – венозная кровь стравливает кислород. Молоточки в ушах, резь в глазах, покалывания по всему телу, особенно в руках и на лице — скоро всё это сменится резкой болью, но времени пострадать нет ни сотой доли рэла. Дверь, висящая на одной петле. Облизанные огнём ступени и уже не белый ковёр, полуразломанные перила, вверх, проклятье на эту балку, прыжок, вижу генератор! Висит в воздухе в развороченной гостиной, сам по себе, как пузырик воздуха в допотопном уровне, и даже немного светится. Над вращающейся соломинкой — чтоб мне треснуть, оборот в одну галлифрейскую секунду! — уже формируется едва заметный сгусток энергии. Плевать!!! Даю максимальный разряд с рук, пока совсем не отказали. Вопреки ожиданиям, устройству это параллельно, как две прямые двумерного пространства, но зелёное желе не выдерживает издевательства, вылетает через прорези и расшмякивается по противоположной стенке. Внутри что-то искрит. Или сейчас это всё оставит вместо дома воронку, или просто рассыпется на гайки, но мне ждать некогда, глаза уже наливаются кровью, голова — полубессознательным шумом, а тело теряет подвижность. Бросаю себя к выходу на балкон. Если что, отдышусь в ТАРДИС и рвану на вторую попытку. Из-за асфиксии начинает отказывать мозг. Только бы дверь была не заперта!..       Тр-рах.       Дурнота. Пульсация крови в висках. Дикая боль во всём теле. Моё собственное хриплое дыхание. Жёсткий рифлёный пол. И из далёкого далёка — голос старателя:       — Ну ты даёшь, индейский вождь!       — Мамочки, там же вакуум! — где-то ещё дальше охает блондоска. — Это же кессонка! Ой, мамочки, что же делать? Жозеф, ты знаешь, как лечить кессонную болезнь?       Нашла, кого спрашивать — да он и слова-то такого не слыхал.       — Отставить, — выдыхаю я непонятно из каких сил и с трудом переворачиваюсь на спину. — Сейчас адаптируюсь. Надо десять ваших минут.       Зря я, вообще-то, это сказала, для меня главное сейчас — правильное дыхание для восстановления организма, и нехорошо его сбивать. Но как-то не хочется, чтобы эта дура что-нибудь со мной натворила в попытке помочь. Лежу, дышу ровно, медленно и неглубоко, постепенно увеличивая объём вдохов. Ещё немного, ещё чуть-чуть… Совсем неэстетично рыгаю, но это всё последствия взрывной декомпрессии, желудок сбросил накопившийся водяной пар. Спасибо, что хотя бы не стошнило. Чувствую, как мне под голову подсовывают что-то мягкое и накрывают чем-то тёплым. Давненько двуногие не устраивали меня на подушке и не укрывали пледом. И почему в голове мелькает соображение, что это те же самые подушка и плед?       Только это воспоминание и помогает мне до конца осознать, что я в ТАРДИС и в безопасности. Как-то наизнанку получилось, сперва предметы проассоциировала, потом уже сообразила, почему. И темпоральный корабль меня стопроцентно опознал. Но тут уж ничего не попишешь — сдаст, так сдаст. Хотя странно, я совсем не слышу эмпатическую реакцию синей будки. Раньше слышала, а сейчас — глухо, как в пустом скафандре.       — У тебя кровь носом пошла, — тихо сообщает мне блондоска, потом чувствую прикосновение холодной и мокрой ткани, пахнущей чем-то противно-тягуче-сладким. Наверное, влажная салфетка. Перехватываю её и держу у физиономии, чувствуя, как лоскут медленно пропитывается горячим. И впрямь кровь. Хреновато.       — Ну хоть не лёгкие, — отвечаю на долгом выдохе. Хотя в горле ощущаю солоноватый привкус. Эй, только не лёгкие!       — До свадьбы заживёт, — судя по голосу, старатель пытается пошутить.       — Дурак, — в голосе Луони нет ни тени шутки. — Это значит, и внутри сосуды могли полопаться.       — Нагрузка чуть выше предельной, — я уже стала достаточно вменяемой, чтобы активно поддерживать разговор, а не играть в пассивного слушателя. — Слишком сложный завал на лестнице, пока прорвалась...       — Что там случилось, опять Доктор провода местами перепутал? — похоронным голосом интересуется талка.       — Да… — какое же наслаждение всякий раз испытываешь, когда боль начинает отпускать. Вот только пальцы ощущаются, как брёвна. Опухоль будет спадать скарэлов шесть, не меньше. Везёт парням, у них нормальные водолазки с рукавом. — Плазмоид. Или шаровая молния, не знаю. С две твои ладони диаметром. С периодичностью в три-четыре местные минуты. Дом в хлам. Таген истерит. Я сломала устройство… Или должна была сломать.       Чуть не ляпаю, «проверь сканер», но вовремя прикусываю язык, а потом меняю формулировку:       — Тут есть камера обзора, посмотреть обстановку снаружи?       — Есть сканер, — блондоска отодвигается — я чувствую щекой движение воздуха от её юбки, — и явно идёт к консоли. Интересно, на что сейчас похож мостик, но я не хочу открывать и перегружать глаза. И без того болят. Всё, на что меня сейчас хватает — это держать у носа платок или салфетку, не знаю, что там мне впихнули, и наслаждаться вкусом крови во рту. Лучше всякого йогурта!       Через рэл или полтора возни у консоли слышу приободрившийся голосок Луони:       — В доме всё чисто. Вроде ничто не взрывается. Воздуха снаружи, правда, всё ещё нет, и Доктор тоже не наблюдается.       — Ну, это-то понятно, — замечает Жозеф. — Так и с динамитом, если какая-то шашка не рванула, надо выждать, а то вдруг фитиль просто медленнее горит. Э-э-э… Девчонки, я покурю?       — Нет! — резко отрезает блондоска. — Никаких сигарет в консольной, особенно сейчас, и вообще, ТАРДИС — не курилка! Лучше бы с Доктором связаться, сказать, что Зеро у нас и ей плохо.       — Мне хорошо, — отвечаю, пытаясь сесть, но пока не получается даже толком шевелиться. — Могло быть хуже. Ещё тампон есть?       Свёртываемость крови у меня вообще-то нормальная, но это для контроля — не хочу накапать на пол или подушку. Доктор, если увидит, то непременно потащит под микроскоп, а это всё равно что сразу представиться: «Привет, я твой маленький далек».       Луони подаёт мне вторую салфетку и помогает подоткнуть плед под спину, чтоб не валяться на железном полу. Жозеф, судя по звукам, довольно бодро тыкает по кнопкам на консоли. Обучили скального котика два и два складывать…       — Доктор, эй? Слышишь?       Треск помех. А я ведь помню частоту связи ТАРДИС, вот только подсказывать нельзя.       — Эгей, Доктор! Отвечай!       Треск делается чуть глуше, и рация оживает голосом Хищника:       — Посол у вас? — а на заднем плане, судя по воплям, продолжает катать истерику идиот-блондос. Теперь уже на мой счёт, если правильно понимаю долетающие обрывки слов. Что, за карьеру испугался? Было бы за что, после истории с Зедени она и так загублена по полной программе, нечего спасать.       — Ага. Мы живы, а она не очень. Кровь носом идёт, мы боимся её сильно шевелить.       — Она в сознании?       — Да в порядке я! — не выдерживаю и рявкаю в сторону консоли, слегка приподняв голову. — Отлежаться только надо.       Да, попытка пафосного самоубийства на глазах нашего врага в очередной раз счастливо провалилась. Пора выводить формулу облома.       — Что ты сделала с моим генератором? — тут же возмущённо пыхтит Доктор.       — Сломала, — отвечаю, опускаясь обратно на подушку. — Поломка гипотетически устранима.       — Сама чинить и будешь! — фыркает рация.       — Тебе надо, ты и чини.       Накрываюсь пледом с головой под хохот спутников. Тьфу на вас всех. Ненавижу.       Сквозь шерстяную ткань слышу, как Хищник задиктовывает старателю ряд цифр. Судя по всему, хочет вытащить ТАРДИС из-под мембраны на чистый воздушек, что подтверждает и скрип ротора, и вздрагивание палубы. Кажется, переместились — слышу, как с треском распахивается дверь и входит Доктор, а следом — ругающийся на чём свет стоит Таген. Кто-то бегом подлетает ко мне и подхватывает на руки. По ощущению, схожему с ударом электрического тока, и тошнотворно сильному приступу ненависти, это тал. Убить! Убить. Убить… Жаль, нет сил на осуществление этого соблазнительного плана.       — Доктор, немедленно перемещай нас к её сородичам. У них есть врач, — требовательно заявляет блондос. Одобряю, это недурная идея. Лишний техосмотр… то есть медосмотр не повредит, хотя, по ощущениям, я уже почти в порядке.       — Надорвёшься, дипломат, пупок развяжется, — хмыкает Жозеф. А ведь действительно, я не лёгонькая, всё-таки четверть мускулатуры — металл. Да и кости прочнее и тяжелее за счёт него же. При своей комплекции предположительно вешу не меньше самого блондоса.       — Перемещай, — рычит в ответ Таген. Чего это он? Доставить меня к Бете — это неплохо, но на руках-то зачем таскать? Могла бы и полежать, а там ребята меня бы забрали. И вообще, я ж опасная. Хотя кое-кто и не подозревает, как близко держит свою потенциальную смерть, которой лишь капельки энергии не хватает, чтобы стать кинетической.       Шум оживающего ротора, скрип который век несмазанных темпоральных тормозов. Вопреки ожиданиям, не трясёт — кто-то очень заинтересован в том, чтобы блондос не уронил меня себе на ногу. И только сейчас осознаю, что вот-вот переживут мои ребята. Наверное, уже переживают: вдруг откуда ни возьмись на них падает ни больше ни меньше чем ТАРДИС Доктора — уже картинка не для слабонервных и повод похвататься за оружие. А если ещё и блондос меня на руках вынесет — это вообще туши свет, бросай гранату.       Посадка, шаги и тряска им в такт; полегче, транспорт, меня ведь сейчас и укачать может. Всё-таки нервный тик заработает как минимум Альфа. Бета слишком флегматичен, а сервы из всего в своей среде сделают анекдот, а значит, сбросят напряжение. Потом ещё будут балагурить по возвращении, как Дикий Прайм подъезжал до базы на ручках у блондоса. Вот так мифами и обрастаешь…       — Что с ней?! — вопль Дельты, в котором сквозит заметная доля враждебности, врезается в уши ровно в тот момент, когда Таген выступает из синей будки. Пока наш технарь не перешёл на программу членовредительства и отрывания вражеских голов, процарапываюсь из пледа и наконец приоткрываю один глаз:       — Живая. Пятьдесят шесть секунд вакуума по местному времени при физических нагрузках, ничего смертельного.       Странно. На какой-то миг показалось, что сквозь шум в голове я чувствую эхо разочарования, долетевшее из дверей, которые мы как раз пересекли. ТАРДИС?.. Очень похоже. Но отчего именно разочарование? Нет, логику докторова транспорта мне не понять. То радуется без дела, то молчит, как труп, то разочаровывается непонятно с чего.       — Наркоманка адреналиновая, — доносится откуда-то справа голос Беты на синтетическом, потом он переходит на интергалакто. — На диван, посланник.       — С ней всё будет в порядке? — выдыхает Таген, опуская меня куда сказали. Чувствую, что у него уже подрагивают руки. А ребятки-то шутники, заставили блондоса протащить меня пару лишних де-леров вместо того, чтобы просто перехватить. Проверяют, что ли, на что способна нынешняя порода талов?       — Абсолютно, — отвечает Альфа таким голосом, что я понимаю: будет бить. Долго, больно и, естественно, морально, отчего ещё тошнее.       Уложив меня головой на подлокотник, посланник несколько секунд стоит, склонившись, и глядит мне в глаза. Что-то мне опять непонятен этот взгляд, ну просто полный затык. И такая соблазнительная переносица, аж распухший кулак зачесался.       — Будешь жить? — спрашивает он пресерьёзно.       — Не дождёшься, — отвечаю вслух.       — Ёрничаешь — значит, будешь, — заключает он и распрямляется. — Извините за вторжение, мы уже уходим.       Из-за дивана мне не видно, как он удаляется — слышу только хлопок двери и шум исчезающей галлифрейской колымаги. Плед оставлен на память — отлично, проверю, не накапала ли кровью, и если что, поручу Дельте отчистить. Гробовая тишина в нашей облюбованной гостиной ужасно напрягает. Слышу, как Бета орудует на камбузе у пищеблока — наверное, добывает лёд. По помещению плавают флюиды гнева. И никто. Ничего. Не говорит. Стра-ашно…       Наконец, медик притаскивает хладпакет и подаёт мне — мол, сама знаешь, что делать со своим носом. У него в линзах, в ущерб всему остальному, вделаны какие-то хитрые биологические фильтры, позволяющие проводить общий скрининг состояния организма, так что за приборами ему прямо сейчас лезть не нужно. Только если что-то сложное, но это он предпочтёт сразу взять пострадавшего в охапку и утащить на «Протон». Раз не сделал, значит, действительно всё в порядке, в том числе лёгкие, и я легко отделалась.       Альфа подходит к окну так, что мне его видно, и, скрестив руки на груди, глядит на горизонт с совершенно ничего не выражающим видом. Но от него во все стороны, как коронарные разряды, бьёт и плещет неприкрытая злость.       — Тебе непонятно, почему я это сделала, — говорю.       — Именно.       — Завоевала стопроцентное расположение Доктора и его союзников, — говорю. — Других причин просто нет. Воспоминания отдам с цензурой, Хищник проговорился о нашем возможном будущем, которое нельзя фиксировать.       — Ты поставила под угрозу всю миссию.       — Нет, я уменьшила реальный процент угрозы со стороны Хищника и поставила тала в положение должника, — упрямо бубню я своё.       — Возможно, — отвечает он и вдруг разворачивается и с яростью выпаливает, — но так не делается!!!       — Отполируй инструкциями гравиплатформу Стратегу, — отрезаю и отворачиваюсь к спинке дивана, пока Альфа обтекает от такого оборота. Это не просто неформальное общение, это что-то за пределами всех видов общения, известных среднестатистическим далекам. Чувствую ухмылочку Беты, тормоза Дельты и сдавленный ржач Гаммы.       — Тебя в изолятор надо, — отчеканивает Альфа. — Ты на весь мозг больная, как полная Мерзость. Да ты и есть Мерзость, как тебя вообще до задания допустили?..       Оборачиваюсь через плечо, насколько хватает шеи.       — Спроси у Императора, если посмеешь. А пока прими данные и только попробуй сказать, что я действовала неэффективно и нерационально.       Утыкаюсь обратно и врезаю ему по мозгам информационным пакетом, довольно грубо. Варги-палки, он меня ещё учить будет, как я должна и как не должна действовать! А ещё тут сервы слуховые рецепторы греют о наши разборки, теперь точно анекдоты пойдут по всей базе «Центр», а то и дальше. Очень замечательно!       — Вот поэтому, — вдруг говорит Бета, — Император и держал Культ Скаро в изоляции от общества.       — Спасибо за сравнение, — огрызаюсь для порядку из хладпакета. — У меня нет их «воображения».       — У тебя свои бактерии в мозгу. Не менее радиоактивные, — отвечает он.       Ну, кто меня ещё пнёт за мою выходку? Сервы?       Так и есть — слышу деликатное покашливание Дельты.       — Капитан…       — Н-ну? — спрашиваю. Давай уж, говори и ты.       — Мы пронаблюдали за поведением и биологическими показаниями посланника Тагена и сравнили его с имеющимися у нас данными…       Что это она с такими паузами цедит, аж не по себе?       — И?       — Похоже, он к тебе неравнодушен.       Даже приподнимаюсь на ноющем локте.       — В смысле? — гляжу на неё поверх спинки дивана, пытаясь въехать в сказанное. Причём не только я — таким же шоком веет и от нашего стратега. А вот от Беты ощущение посложнее, больше тянет на всепонимание и всеехидство. Медик хренов, наверняка психиатрией увлекается, но помалкивает.       — В прямом. Ты его привлекаешь, как женщина.       — Чушь! — хором говорим мы с Альфой.       Дельта на глазах робеет:       — Ну… Есть процент ошибки, ведь мы просто экстраполировали на него стандартные проявления ухаживания, и… — мямлянье потихоньку увядает.       — Отставить все эти разговорчики, — говорю.       Ерунда какая, совсем доехали со своими эмоциональными заскоками. Теперь им везде любовь мерещится.       Альфа добавляет:       — Он тал. У них неярко выраженная, но плохо скрытая ксенофобия, инопланетников они воспринимают как чужеродные объекты. Я даже не могу процентно прикинуть, какой должен быть сдвиг в мозгах, чтобы тал испытал влечение к ксеносамке.       — Ассимиляция на них повлияла, текущий процент подобных браков — один к двустам, — сообщает Гамма.       — Не бывает, — отрезает Альфа и, наконец-то визуально скривившись, припечатывает: — Вы тут все трое бредите, это нарушение устава.       Он разворачивается и уходит в свою комнату, резко задвинув за собой дверь. Взбесился, это факт. Всё идёт не по привычным инструкциям и формулам, стратегу порвало башку. Сейчас будет сидеть, перебирать то, что я ему за вечер и половину ночи накидала, просчитывать, анализировать и пытаться подкопаться под мои решения.       — Спёкся, — заключает Бета и тоже не удерживается от откровенности. — Вы тут такие все любопытные…       — Клинические случаи, — добавляю я то, что он наверняка подумал, но не сказал.       Гамма давится смешком, а Дельта тяжело вздыхает. Бета обводит нас долгим оценивающим взглядом.       — Так. Всем отдыхать пятнадцать скарэлов по койкам, и мне плевать на ваши расписания, — распоряжается он. — Зеро, тебя перенести в твою каюту?       — Комнату, — для порядку поправляю я. — Не надо, оставь тут, буду смотреть на «Протон».       — Тебе — отдыхать двадцать скарэлов, — уточняет он. — Во-первых, декомпрессия, во-вторых, ты опять курила. И завязывай с адреналином, плохая привычка.       Гляжу на него, приподняв бровь.       — Адреналиновая наркоманка — это твой серьёзный диагноз, — отвечает он. — Ты вообще склонна к зависимостям, последствие неверно направленных ресурсов мозга. Нет информации — провоцируешь стресс, переходишь на вызывающее поведение по отношению к начальству и нарушаешь мелкие правила. Нет стресса — садишься на наркотики. Алкоголь, никотин, кофеин, что там ещё в твоём личном деле? Нет наркотиков — издеваешься над окружающими. Следовательно, взамен информации любой ценой получаешь адреналин или другие виды кайфа. Достаточно. Ты теперь в коллективе, а не одна по отсталым планетам разгуливаешь, и у тебя хватает работы с данными, чтобы начать себя ограничивать в адреналине. Привыкай обратно, если за столько лет ещё не успела. Или я тебе жёсткую чистку организма устрою, детоксикация после проверки на устойчивость к ОВ* отдыхом покажется.       Варги-палки, сколько слов. И вот как ему объяснить, что то, что я сделала, было действительно необходимо? Как им всем это объяснить? Император бы понял… Наверное.       К вопросу о.       — Надо переправить отчёт.       — Сперва — отдых. Потом отчёт. Потом мы все съедим твой шоколад и успокоимся. Если надо, пойдёте с Альфой в местный спортзал и наваляете друг другу, чтобы стравить лишнюю энергию. Но пока — закрыла глаза и спишь, это приказ врача.       — Есть, — отвечаю. Хотя так хочется сказать привычное «я подчиняюсь».       Уже почти проваливаюсь в сон, которого, оказывается, так хочет измождённый ноющий организм, но тут приватом падает сообщение от Альфы.       «Ты действительно эффективно добилась того, что сказала. Все расчёты на это указывают. Но твои методы… Это совершенно не годится».       «Как когда-то говорили на Сол-3, всё полезно, что в желудок влезло, — сонно отзываюсь я. — У тебя есть другие предложения, как я должна была себя вести?»       Пауза.       «Нет».       «Ну так и отстань, у меня приказ отдыхать».       А всё-таки, Император бы меня понял.       …Влюблённый Таген. Какая эпическая чушь!