***
В свои редкие выходные я всегда выбирался на пляж. В то время я имел более или менее стабильный заработок таксиста. Целыми днями я слушал забавные, грустные, философские, словом, самые разные истории своих клиентов. Представьте, один из них утверждал, будто он вампир. Когда от этой новости я чуть не врезался в светофор, прикрыв шею руками, пассажир успокоил меня, что жажда крови просыпается у него только по ночам. Так как уже смеркалось, я быстренько довез этого психа до пункта назначения, стребовал с него двойные чаевые за стресс и вытолкал из салона. Так что шумное одиночество пляжа вносило приятное разнообразие в мои будни. Шум волн и бодрящий морской воздух выгодно ,диссонировали с затхлым духом моей машины. А стройные длинноногие девчонки и их красивые загорелые лица и попы ненадолго отвлекали меня от мыслей о моей неверной возлюбленной. Что это была за девчонка! Мы учились на одном курсе, но ей повезло больше - ее писанину сразу кто-то прочел и предложил отличный контракт. Обливаясь слезами в аэропорту, моя любимая клялась мне в вечной любви. С тех пор прошел год. От нее не было ни ответа ни привета. Даже на дешевенькую рождественскую открытку с какими-нибудь оленями она не раскошелилась. Я же, как дурак, повсюду таскал ее фото, даже сбрызнул ее любимыми духами. После очередного особо вонючего пассажира, я, как ненормальный, бросался нюхать эту черно-белую карточку, но это было совсем не то, что аромат ее кожи. Вообщем, я сидел, упиваясь своими сердечными страданиями, мусолил трубочку, вставленную в кокос, и осматривался в поисках интересных лиц, описание которых можно было сложить с историями моих клиентов, и перенести все это на бумагу этой же ночью. Прямо передо мной целовалась парочка. Они были так счастливы, что меня стало подташнивать, в отличие от длинноволосой девчонки в смежном, темном купальнике, тоже наблюдавшей за парочкой. Она возбужденно водила розовым язычком по соленым губам. Наверное, она только что искупалась, и черные, мокрые пряди загорали на ее спине. Казалось, девчонка смотрит не вполне цензурный, но, от того особенно интересный фильм. А я уже строчил в своей голове описание этой мизансцены и странного пляжного трио. Почувствовав мой пристальный взгляд, девчонка обернулась и, поняв, что ее застали за 'подглядыванием в щелку,' смущенно отвернулась от меня, хотя я вполне дружелюбно указал ей на свой кокос и уже был готов к невинному флирту.***
Через пару месяцев удача повернулась ко мне своим самым привлекательным местом. Мне удалось отдать свою рукопись в руки самого Ж.А.! А дело было так. Я прознал о том, что он читает авторский цикл лекций в Бразильской академии литературы. Событие проходило за до того наглухо закрытыми дверями, что даже моему тщедушному другу - арабу по имени Али туда было бы не протиснуться. Я прознал об этих лекциях и со всех ног бросился к дворцу Тирадентес. В первый день, понятное дело, около дворца толпились журналисты. Я затесался в их группу и, включив свое дружелюбие на полную катушку, выяснил, где паркуется шофер Ж.А. Не выключая дружелюбия, я свел знакомство с провинциальным парнишкой, раздувавшемся от гордости из-за того, что он возит знаменитость, а всякие аборигены - таксисты, вроде меня, готовы бесконечно угощать его сигаретками, лишь бы он дал им потрогать обивку того сиденья, которого касались руки, ноги, ну и другие части тела, живой легенды. По мне, обкурись он хоть до паровозного дыма из ушей, лишь бы дал покатать Ж. А. часок-другой. Но этот надутый павлин ни за какие деньги не соглашался уступить свое место. Прознав, что парень большой любитель клубничного мороженого, я выбрал особенно жаркое время полуденного зноя, да и вырос перед ним на следующий день с двумя симпатичными рожками в руках. Черт, они стоили мне целого состояния, и гораздо проще было напоить клиента кашасой, да тот до смерти боялся, что заказчик унюхает аромат в кабине. Короче, поглощали мы наше аппетитное мороженое, таявшее со скоростью света, как, вдруг, моему парню (на всю жизнь запомнил, что звали его "Лукас") так скрутило живот, что пиши пропало. Я, совершенно случайно зная, где находится ближайший общественный туалет, спровадил туда парня, клятвенно заверив, что посторожу и машину, и ключики. Инструкция того слабительного, коим я щедро сдобрил его рожок, обещала слить парня с "белым другом" в страстном объятии часа на три, не меньше. Как вы понимаете, литературному гению современной Бразилии ничего не оставалось, как согласиться на услуги случайно крутившегося вокруг машины литературного гения Бразилии будущей. Ж.А. клял своего бестолкового шофера на чем свет стоит. Я старательно кивал и поддакивал, а затем плавно перешел в наступление. Старик был растроган моей помощью и рассказом о том, как юное и очень скромное дарование зарабатывает себе на жизнь извозом. Он обещал прочесть рукопись, которую я проворно вложил прямо в его раскрытый портфель. Через три месяца в моей квартире раздался тот самый звонок, который раздается в квартире начинающего писателя только раз в жизни и по очень счастливой случайности. Со мной заключили контракт, выплатили аванс, и через полгода я должен был сдать свой первый роман.***
Лучше всего мне работалось в кафе "Флор да Урка", откуда открывался отличный вид на Сахарную голову. Там я попивал свой утренний кофе, делая наброски, а затем прогуливался по пляжу, прокручивая в голове уже написанное, нещадно "вычеркивая" строчки, крутя слова то так то эдак, будто мой роман - cubo de rubik. Черт, так и надо было его назвать! Обычно в этот ранний час на пляже было пустынно и тихо, но в одно утро мой покой нарушила влюбленная парочка. Они сидели на террасе, то обнимаясь, то споря. Девушка облокотилась о большой коричневый чемодан. Ее парень как-то вяло отвечал на вопросы, и весь его вид был потеряным и очень печальным. Вся поза девушки, ее порывистые жесты и красивый, хрипловатый голос, подхваченный гребнями волн и разнесенный птицами по всему пляжу, взывал к сердцу парню, но то лениво, через раз, билось ей в ответ. В конце концов парень всё же взял чемодан и повел (ух ты, а она была красоткой!)девушку к своей машине. Я был рад за нее, а через секунду и вовсе забыл о нарушителях моей тишины. Однако, вскоре девушка явилась мне вновь с тем же горящим взглядом, на том же пляже, и снова с чемоданом. Я, незаметный, сидел в выступе скалы, и девушка думала, что она здесь совсем одна. Она не видела меня, зато я мог безнаказанно рассматривать красавицу. Девушка пересыпала песок в ладонях, а затем стала что-то рисовать на белой поверхности. Ее чемодан загораживал картинку, зато я смог разглядеть необычный кулон, висевший у нее на шее. Это был какой-то зеленый камень, похоже нефрит. В голове сразу родилось название 'Жади на шее'. Надо запомнить. На роман не потянет, а на новеллу вполне. Пожарившись под солнцем еще какое-то время, девушке надоело ждать или мечтать, уж не знаю точно, чем она занималась, и, увязая стройными лодыжками в песке, она потащила свой чемодан прочь от меня, с пляжа, и, как мне почудилось, из Рио вообще. Я так и представил себе, как сейчас она придет домой к маме/тете/мужу, или от кого там она сбежала, и тихим голосом с хрипотцой скажет что-то вроде: 'Ты была права, он не пришел, я ему не нужна". На том месте, где сидела девушка, осталось большое сердце, скорее всего, разбитое. Мне показалось, что картина неполная. Я покряхтел около получаса и, когда покинул пляж, посреди сердца красовался замок из песка в виде изящной лодыжки, украшенной браслетом из жадеитовых камней.***
В последующие лет двадцать я кое-что успел. Шесть моих романов, сотни новелл и тысячи рассказов публиковались, издавались, переводились и заставиляли меня ездить из одного города в другой, из страну в страну, с континента на континент. Так что, за эти двадцать лет в Рио я провел в общей сложности не более полугода. Когда грянул миллениум, я понял - пора взять отпуск, и взял, на целый год. Я бродил по родному городу, узнавая места и не узнавая людей, узнавая людей и не узнавая места. Например, в моем любимом Сан Криштобане появились сразу две новинки - так называемый, "бар донны Лауры" и лавка восточных товаров '1000 и 1 каприз'. Местные жители говорили, что хозяин лавки - какой-то турок, разбогатевший на торговле экзотикой, что у него красивая жена и любовница, и все они живут в одном доме. Правда, то ли жена, то ли любовница вечно скандалит и требует найти себе мужа. Вообщем, наевшись как-то до отвала лучших в Рио пирожков с кокосом, я решил зайти в лавку и прикупить что-нибудь эдакое. Жара стояла невыносимая, и я, как нормальный человек, был без майки. Когда я появился в лавке, красивая черноглазая женщина в пестром платке завизжала на весь Сан Криштобан. С лестницы самолично скатился турок и выставил меня вон, сказав, что в лавке Абдулла в таком виде появляться нельзя. Тот вечер закончился весело: история моего изгнания собрала всех соседей, мы долго смеялись, пили, ели, и все закончилось танцами. Как все хорошее, мой отпуск подошел к концу. Как все плохое, мой издатель напомнил о себе нетерпеливым, вишь ты, "имэйлом". Скучаю я по тем временам, когда у меня был один телефон и один автоответчик, а на нем либо было сообщение, либо нет. Теперь же приходилось проверять, по меньшей мере, три устройства, которые могли достать тебя неотложными делами как устно, так и письменно. Так или иначе, лететь в европейское турне было надо. А еще больше было надо из него вернуться! Я узнал, что моя девчонка с фотографии тоже в Рио. Да-да, вот таким я был однолюбом. Войдя в мое сердце одним жарким вечером, она сразила меня наповал своим вздёрнутым носом и бесстрашным взглядом. Такой я помнил ее и любил все двадцать лет. Так что, мой перелет бизнес-классом Рим - Рио-де-Жанейро проходил в плену комфорта и юношеских, не лишенных грустной романтики, воспоминаний. В салоне находились только я и печальный брюнет. Почти весь полет он задумчиво глядел в окно и попивал одну чашку кофе за другой. Мой диск давно спел свою песню, но я не вынимал наушников, так как с ними уши закладывало меньше. А неприятные пробки уже стали вырастать где-то в глубине ушных раковин, ведь мы начали снижение. Вот и статуя Христа видна, рррад тебя видеть! Мой сосед как-то странно поглядел на статую, а затем еще более странно поглядел на меня из своего кресла в соседнем ряду. Ничего интересного не увидел: просто знаменитый писатель, глаза прикрыты, уши заткнуты. Неожиданно я услышал его голос: - Ну что, рад? Это, я так понимаю, бойтесь своих желаний? А может это из серии 'не возжелай жены ближнего своего', а? Доволен? Я домой идти не хочу! Тошно! Что я ей скажу? Где я был? Опять врать? Такой брак у меня уже был, спасибо. За что, скажи? Я всю жизнь хотел этого, думал, что хотел, ломал себя, страдал, не жил, не дышал. Теперь она со мной, а мне - хоть в петлю. Скажи, зачем она этот платок свой продолжает носить? Ведь нет уже рядом никого - ни отца, ни мужа, никто не заставляет! Надо мной все знакомые смеются, понимаешь ты, смеются! Ну не понимают они, как можно было бросить... из-за нее! Не женятся на любовницах, понимаешь ты, не женятся! Да что ты в этом понимаешь! Ну, не люблю я ее, и она меня не любит, я же вижу! Все стало можно. Разговаривать - пожалуйста, спать - пожалуйста, любить - пожалуйста! Черт, черт, черт! Да, не смотри на меня так! Я это сказал! Все, удачи с карнавалом! Брюнет резко дернул вниз шторку и залпом опорожнил свою чашку кофе. Я прямо кожей почувствовал, как он снова на меня посмотрел. Я, понятное дело, не дышал, не моргал, не шевелился. Какой типаж, какой монолог! Надо будет все записать в такси.***
И я записал, правда не тем вечером и не в такси, а месяца через два, в ботаническом саду. Я прогуливался там, и брюнет, вдруг, всплыл на поверхность моих мыслей, когда я увидел женщину в платке. Она бежала за длинноволосой девочкой в школьной форме. Саму женщину тоже преследовал высокий мужчина в светлом костюме. Девочка оказалась очень решительной. Она ступила на бортик фонтана и спрыгнула прямо в воду. Длинные волосы тут же стали мокрыми, и даже мне стало холодно, когда я представил, как ледяные струи нещадно избивают девочку этим прохладным июньским днем. Красивая женщина в платке, похоже, мать проказницы, кричала то на дочку, то на мужчину, наверное, отца девочки: - Вылезай сейчас же! Ты заболеешь! Скажи ей! Мужчина не стал ничего говорить, а просто взял и влез в фонтан. Он приподнял девочку и хотел было спустить ее на землю, но попрыгунья выскользнула из рук отца и схватилась за каменный цветок, из которого била вода. - Пока вы с мамой не помиритесь, я не двинусь с места! Женщина тоже влезла в фонтан, и уже трое хорошо одетых взрослых людей стали вызывать смех и удивление у прохожих. Кто-то даже начал снимать их на свой телефон. Что это за новая мода, скажите? Мужчина все кричал на своих женщин, чтобы они вылезали, и решительно выталкивал то одну, то другую. Вцепившись в плечи женщины, глядевшей на него сквозь мокрые разводы от подводки щедро накрашенных глаз, он будто что-то вспомнил, и перестал отталкивать ее от себя. Он тяжело дышал из-за ледяных струй залетавших ему за шиворот и смотрел на женщину так, будто у него давно не было случая видеть ее так близко перед собой. Вдруг, женщина приподнялась и прижалась своими синими от холода губами к губам мужчины. Девочка тут же выскочила из фонтана, и ее стала колотить крупная дрожь. Пока безответственные родители целовались, я снял с себя пиджак и укутал им девочку. Сквозь клацание зубов и бряцание ее бесчисленных золотых украшений я разобрал лишь слово 'спасибо'. Потом мы оба уставились на эту сумасшедшую пару, слившуюся в единое целое. Мне казалось, что от искр их страсти сейчас закипит весь фонтан. Почему-то в голове вырастали картинки из прошлого: страстно целующаяся парочка на пляже, кокос, смущенная девчонка, чемодан, лодыжка, наступившая на сердце из песка, дешевенький кулон с жадеитом. Сюда же влез брюнет из бизнес-класса, ни с того ни с сего сорвавшийся на Христа. Глядя вслед удаляющемуся мокрому семейству, я набросал все это заново в своем блокноте с тем, чтобы когда - нибудь связать воедино. Пока я не знал, как и зачем, но чутье подсказывало мне, что все это - одна история.***
По дороге домой меня завертел очередной уличный праздник. Я стал слушать музыкантов и хлопать им в такт вместе с толпой, как, вдруг, увидел ее напротив. Она стала еще красивее, еще смелее, нос был вздёрнут еще решительнее. Она тоже узнала меня и улыбнулась, мягко склонив голову к правому плечу. Пока я шел к ней, я почувствовал, что все прошло, улеглось, выветрилось, как духи со старой фотографии. Я не знал, с чего начать, поэтому начал с главного: - Ну что, Гло, я слышал, ты теперь работаешь на Глобу? Есть у меня одна занятная история... Следующим утром началась моя новая жизнь. Я чувствовал, что с плеч свалился огромный груз, казалось, будто я родился заново. Я шел по пляжу, глядя на горизонт, который целиком и полностью принадлежал тем утром мне. Проходя мимо женщины, по-турецки скрестившей ноги на песке, я услышал ее глубокий вздох и слова: - Я будто заново родилась. Они остановили меня, заставили обернуться и попросить женщину повторить, то, что она сказала, ведь это были мои собственные мысли. Женщина слегка смутилась, и я стал удаляться, чтобы не мешать ее уединению. Но я не смог уйти далеко. Что-то в этой женщине влекло меня, будто магнит, будто вся сила земного притяжения сосредоточилась в ее, чуть раскосых, глазах пугливой лани на прекрасном, слегка веснушчатом лице. И я остался. Остался навсегда.