Новый хранитель Хогвартса. Переписать судьбу

Очнулся Мишка в огромном тёмном помещении. Слабо мерцали далёкие звёздочки на высоченном потолке, тускло светилось невероятно красивое витражное стекло высокого окна… В течение ближайших суток Питону предстояло сделать множество волнующих и даже слегка пугающих открытий, благо напугать Мишку Питона всерьёз было очень непросто! Во-первых, он оказался в Хогвартсе. Во-вторых, его никто не видел или почти не видел. А в-третьих и в-четвёртых, он мог слышать мысли окружающих и они его тоже слышали! Кажется, когда Мишка к кому-то обращался, то его воспринимали как некий внутренний голос или что-то в этом роде. Языкового барьера — как не бывало! Непонятно как, но Мишку прекрасно понимали, и сам он воспринимал английскую речь не хуже родной. Впрочем, эта странность меркла на фоне всего остального. Наблюдая растерянность, плавно перетекающую в испуг, в глазах одного из преподавателей, Питон решил пока не слишком усердствовать в экспериментах. Так ведь и до психушки можно людей довести… Или до Святого Мунго. Кроме того, Мишка и сам нервничал, когда взрослые волшебники начинали размахивать палочкой, пытаясь выяснить, что с ними происходит и почему у них в голове появляются какие-то контрабандные мысли! Мало ли… развеют ещё… к директорской бабушке! Для себя Мишка решил пока что считать происходящее сном. И этим чудесным сном стоило насладиться от души! Когда в его сне наступил следующий день, выяснилось, что это — первое сентября, в школу приехали ученики, началась знакомая Мишке по книгам церемония распределения по факультетам… Питон присматривался к первокурсникам, затаив дыхание и не веря своим глазам. Неужели?.. Ну да, всё верно! Эта вот любопытная рыжая девчонка — и есть Лили! А вон тот мальчик — худой, в потёртой мантии, похожий на выпавшего из гнезда воронёнка, изо всех сил старающегося выглядеть независимым и гордым, несмотря на свою беззащитность, это же и есть он — Северус! Вон как он смотрит на Лили… Всё время следит за ней взглядом, стараясь делать это незаметно, но не заметить этого может только слепой! Или тот, кому всё равно. Лили — всё равно. Распределилась на Гриффиндор! Идёт — счастливая, улыбается, принимает поздравления, а на Северуса, провожающего её тоскливым взглядом, даже не взглянет! Ну всё… Надо что-то делать! Питон приблизился к Северусу и начал нашёптывать ему на ухо: — Рейвенкло… Рейвенкло… Тебе надо распределиться на Рейвенкло… Северус тряхнул головой и тревожно стрельнул глазами — направо, налево… Нет, вроде бы никому нет до него дела… А в мыслях у него только Лили и — Слизерин! Там училась мама, видите ли! Ну и что? Моя мама в швейном институте училась — и чего теперь?! Вот упрямый… Впрочем, Мишка и не думал, что это будет легко… Только не с Северусом! Слово "легко" вообще не имеет к нему никакого отношения. — Попадёшь на Слизерин, поругаешься с Лили! — лихорадочно зашептал Мишка в маленькое ухо, высовывавшееся из неопрятной копны чёрных волос. — Рейвенкло — отличный факультет! Самый лучший! Туда попадают самые умные! Лили будет тебя уважать! Будет тобой восхищаться! — Питон твёрдо решил, что найдёт своему Северусу девчонку получше, но пока надо использовать эту дурацкую влюблённость, потому что, если это не поможет, то ничего не поможет! Шляпа молчала секунд тридцать. Мишка, как заведённый на все лады твердил — Рейвенкло! Рейвенкло… Рейвенкло!!! — и когда Распределительная Шляпа произнесла то же самое, он даже не понял в первый момент, что произошло. Северус, кажется, тоже не очень понял… Вид у него был несколько… оглушённый. Но — начало было положено! Питон ликовал! Сколько же неотложных и важных дел у него было в те годы… Сейчас, вспоминая об этом, Мишка даже удивлялся, как всё успевал. Хоть он и не нуждался в сне и еде, всё равно — буквально вздохнуть было некогда! Он навевал нужные сны, нашёптывал правильные мысли, мешал одним и помогал другим, у него не было покоя ни днём, ни ночью! Не всё и не всегда ему удавалось, но неудачи были редки, а удачи придавали сил для новых свершений! Конечно, больше всего времени Питон проводил с Северусом, стараясь лишний раз не проявлять себя, он лишь иногда нашёптывал что-то своему подопечному среди бела дня. Ночь была его временем. Какие же тяжёлые снились Северусу сны… Сколько в них было боли, страха и одиночества, сколько холода… Мишка старался изо всех сил! Создавать и навевать сны было трудно… Особенно вначале, пока не набрался опыта. Но потом дело пошло! Выбор Рейвенкло был, несомненно, правильным решением. Здесь всем или почти всем было безразлично, как Северус одет, из какой он семьи и тому подобное. Он учился не просто старательно — яростно! Лентяй Питон наблюдал за этим штурмом бастиона знаний с изумлённым восхищением. Поневоле и сам узнавал что-то новое. А однокурсники относились к нищему, но упорному и талантливому соученику со спокойным уважением. Это вам не снобистский Слизерин! Лили, как и следовало ожидать, закружилась в вихре новых знакомств, приобрела целую толпу друзей и подруг, хотя, училась, конечно, хорошо, надо отдать ей должное. Она хотела во всём быть первой, хотела нравиться — всем и всегда. А это, как понял Мишка, не самое лучшее качество… Питон искал ей замену. Искал — и нашёл! Спокойная, талантливая Рейвенкловка, про таких говорят — не от мира сего. Она напомнила Мишке о Луне Лавгуд, и очень скоро, путём сложных изысканий, он пришёл к выводу, что это и есть её будущая мать, оставшаяся в книгах Роулинг безымянной, очень одарённой, но рано погибшей волшебницей. Тогда Мишка Питон впервые примерил на себя роль Купидона. Непростое это дело, однако! Но деваться было некуда. Или с бессильной злостью наблюдать, как Лиса-Лили растопчет надежды и мечты Северуса, или — брать всё в свои руки! Мишка — взял! Было тяжело… и далеко нести… Он стонал, стенал, он ругал своего Северуса за упрямство, а будущую мать Луны — за безразличие, он каждый день обещал себе, что всё бросит "и пусть сами как хотят!" — и не бросал. Мама когда-то говорила Мишке, что ум и упрямство — не совместимы. Северус был умён и при этом упрям, как сто ослов! Но Мишка был ещё упрямее. Он нашёптывал Северусу о недостатках Лили и достоинствах Алисы — так звали будущую Лавгут, но не бывать этому! Она будет Снейп — или он не Мишка Питон! Он навевал сны… В них Лили представала в неприглядном виде, ну а Алиса, разумеется, наоборот, была прямо-таки сказочной нимфой. Но самый лучший результат дали его попытки подстроить Алисе какую-нибудь, не слишком страшную, но всё-таки пакость на глазах у Снейпа. Девочку было жалко, но ведь давно известно, что любовь требует жертв! Или это красота требует жертв… Неважно! К любви это относится в полной мере! Питон обливал Алису водой, чернилами, и ещё какой-то несмывающейся гадостью, рассыпал её вещи в самый неподходящий момент, даже опрокидывал котлы с зельями, которые она варила, тщательно подбирая малоприятные, но не опасные. Снейп не подвёл — он исправно помогал однокурснице, хоть и кривился при этом, — но это ж Снейп! И Алиса не подвела. Она — благодарила. Не сказать, что уж очень горячо, но всяко горячее Лили, для которой, даже если достанешь звезду с неба, — воспримет как должное! Снейпу понравилось, что его благодарят, понравилось чувствовать себя сильным, нужным… На это и был расчёт! Мишка за короткий срок стал очень даже неплохим психологом… Снейп постепенно привыкал держаться поближе к Алисе — вдруг с ней ещё что-нибудь приключится! И с ней приключалось! Мишка очень старался… Алиса была талантливой и умной, а с некоторых пор всё время держалась настороже, но что она могла против козней невидимого и неуловимого противника?! Ничего. А Снейп — мог. Мишка старался. Он начал наводить ему сны, в которых наглядно показывал, что завтра случится с Алисой. Снейп не решался рассказывать ей об этом (и очень правильно делал!) зато он оказывался поблизости в нужный, то есть опасный, момент. Короче говоря, дело пошло на лад… И что бы вы думали?! Лили вспомнила про Снейпа! Лили заревновала! Она даже пыталась встретиться с ним, назначала свидания. Северус тоже встрепенулся, как полковая лошадь при звуках трубы! Верное сердце… Но ничего-о! Мишка-то не дремал! Да, некоторые его шалости были… не очень добрыми, но он внимательно следил, чтобы ничего страшного не произошло. Подумаешь: подлил Лили слабительного в суп, перед свиданием с Северусом… Пусть к своему Джеймсу бегает — и живот не будет болеть! Или облил вонючей гадостью, от которой пришлось сутки отмываться. Для здоровья не опасно, но на свидание в таком виде можно пойти разве что к Василиску… или к Арагогу. Глядишь — и не съест! Побрезгует… Питон уже встречал таких девчонок. Привыкнув, что кто-то в них влюблён, они чувствуют себя прекрасно, хотя этот влюблённый им совершенно не нужен, а если и нужен, то только в каких-нибудь утилитарных целях. Но стоит ему начать поглядывать на других, как его немедленно стараются вернуть! Хоть и не нужен, но пусть будет! Пусть прибегает по первому свистку, виляет хвостом, заглядывает в глаза. А в результате всё это называется дружбой… Свинство это, а не дружба! А Мародёры… О-о-о… какие это были годы… Вернее — год. На большее их не хватило! Стоило им попытаться сделать кому-нибудь пакость — Питон тут как тут! Чем он их только не обливал, куда только не сталкивал, чего только не подбрасывал и не подмешивал в еду… Через год, взглянув на ребят непредвзято, Питон понял, что ещё немного — и они превратятся в законченных неврастеников. Неудавшиеся Мародёры вздрагивали от каждого резкого звука и непрерывно озирались по сторонам в поисках надвигающейся опасности…