Epik Hight - One
Вам когда-нибудь доводилось слышать шепот стен? Тихий, проницательный, пробирающийся под кожу и кости, отпечатываясь в сознании и навеки поселяясь там. Ему доводилось. Каждый день обволакивающий шепот манит и заставляет подчиняться. Гипноз? Хуже. Доз становится все больше, а шепот настойчивее. Но как можно устоять? Никак. Даже мокрые дорожки на щеках и громкие всхлипы не спасают. А кого это спасало? Никого. Ночной Сеул, прекрасное место для свиданий и романтики. Темное небо усыпанное россыпью звезд и свет фонарей в темных переулках. Ладонь в ладони, нежный взгляд из под опущенных ресниц и сердце, бьющееся в такт второму. Холодный воздух пробирает до костей и хрупкое тело подрагивает, передавая свою дрожь через теплую ладонь. Слегка грубые, но столь нежные руки обвивают шею ярко-красным шарфом и треплют по светлой макушке. Хозяин блондинистой шевелюры слегка улыбается, крепко сжимая очередную дозу в кармане легкого плаща. Слегка приглушенный шепот окутывает и только приятный смех парня рядом возвращает к реальности и дает возможность спокойно вздохнуть, пока ноги не доводят до потрепанной двери квартиры и шепот вновь берет верх, заволакивая все глубже. Разбросанные бутылки из под коньяка, соджу, вина звенят, стукаясь друг о друга и создают хоть какую-то атмосферу в пустой старой квартире, почти на окраине Пусана. На подоконнике стоит чистая пепельница, которая с самого утра была специально приготовлена для вечера, а полупустая пачка Кента составляла компанию своей металической подруге. В раковине грязная посуда, которая так и грезит покрыться плесенью, ожидая пенящуюся губку, которая одиноко лежит на краю раковины, не придавая признаков жизни. Рука непроизвольно лезет в карман и вытаскивает небольшую колбочку, на которой надпись гласит "Морфин". Тело падает на четвереньки и ползет до аптечки, дрожащими руками выуживая запакованный шприц, зубами разрывая упаковку. Жидкость внутри пластмассового пространства плещется, как вода в океане и завораживает, словно ничего красивее подобной картины на свете нет. Игла разрывает тонкий кожный покров и попадает точно в вену, медленно высвобождая прозрачную жидкость, которая сливается с кровью и обнимает горячими объятиями, заставляя ее бурлить и дарить всему телу приятную горечь и сладость одновременно. Шприц летит в стену и падает на холодный пол, закатываясь под деревянную тумбочку. Колени поджимаются к груди и теплая жидкость постепенно окутывает с головой, заставляя голоса появляться из неоткуда и шептать что-то невнятное, но завораживающее и странное. Стены тоже умеют разговаривать. Из груди вырывается смешок, превращаясь в дьявольский громкий смех, который однозначно напугал соседей со всех сторон. Странный дедушка Морфей появляться перед светлой головой и протягивает руку, но еще не время. Состриженные ногти расцарапывают шею и из небольших ранок медленно просачивается кровь, наполненная дозой удовольствия. В глазах мутно, а шепот не дает сконцентрироваться на реальности, хотя кому она нужна. Также на четвереньках вялое тело доползает до кровати и лезет, словно в гору, пытаясь закинуть вторую ногу на мягкий матрац. Майка летит в сторону, вместе с потертыми джинсами и белыми боксерами, пропадая во тьме коридора. Хрупкое тело укутывается в одеяло словно кокон, а душераздирающий смех продолжает нескончаемым потоком вырываться из груди светловолосого хозяина. Кокон носится по всей кровати, а густые белоснежные волосы рассыпаются по голубоватой простыни. Звонок в дверь действует словно палец перед носом и смех становится громче и сумасшедшее. Телефон разрывается и словно красный платок на быка, еще сильнее раззадоривает находящегося в прострации. Дверь срывается с петель и громкий взволнованный голос слегка просачивается в сознание, но этого не хватает, чтобы до конца достучаться до светлой макушки. Кровать прогибается под напором чужого веса, а крепкие венистые руки подхватывают обмякшее тело и прижимают к груди, пытаясь успокоить, но по комнате до сих пор раздается, хоть и приглушенный, но сумасшедший смех. Рубашка намокает от соленых слез и слух улавливает тихий голос, сквозь дьявольские смешки: "Спаси меня". Грубоватые, но столь любимые ладони, обжигая, проходятся по ребрам, поднимаясь к шее и опускаясь к паху. Теплый язык оставляет мокрую дорожку от пупка до косточки ключицы, плавно переходя на зону за ухом. Тихие вздохи сопровождают причмокивающие звуки, и обоим телам хочется утонуть в столь желанной страсти. Грубые толчки в тугое отверстие становятся собственно созданным наркотиком для светловолосого хозяина, позволяя телу сверху также насладиться ужасающей близостью. Резкая смена позиции сопровождается болью, наслаждением и громкими стонами, превращая все это в коктейль, созданный самим Дьяволом, прямо из Преисподней. Языки сплетаются в страстном Ча Ча Ча, который безумно раззадоривает обоих. Стройные ноги обхватывают талию тела сверху, а связанные черным галстуком руки над головой, опускаются и притягивают ближе за шею, давая возможность ощущать до конца близость, которая так нужна светловолосому хозяину и кирпичеподобному, который так яростно втрахивает хрупкое тело в кровать, держась обеими руками за спинку, не останавливая движений бедрами. Крышесносный оргазм наступает также незаметно, со скоростью падающей на пол булавки. Последние сладостные аккорды и вот она, сладкая нега, похожая на патоку. Доза, полученная от тела сверху, действует сильнее самого сильного наркотика в мире, позволяя окунуться в сладкий омут с головой. Шепот стен становится тише и перестает звучать в голове, словно его и не было, словно не было тех месяцев мучения и горячих объятий Морфина. -- Я обещал тебе, что избавлю от страданий. -- Шепот стих. Люблю тебя....
22 февраля 2015 г. в 23:52