***
Стайлз полулежит на кровати, разместив на коленях ноутбук, и пытается найти карандаш среди апокалиптического хаоса вокруг него. Этот проект - половина его оценки по биологии, и даже тот факт, что телефон показывает половину третьего утра, нисколько его не смущает. Он рыскает рукой рядом с собой и натыкается на мягкую шерсть теплого тела. Стайлз переводит взгляд на волка в своей кровати - самого настоящего черного волка - и тяжело вздыхает. Альфа уже крепко спит, прислонив черную морду к его боку, и выглядит так, будто это не он после полуночи влетел в комнату Стайлза с горящими красными глазами и смертоносными острыми клыками. С самоконтролем Дерека в полнолуние явно творилась какая-то чертовщина, и подросток с трудом смог преодолеть собственный страх и оцепенение. В каком бы обличии тот ни был - это все тот же Дерек, хмурый и вредный, как старый меланхолик, но такой же близкий и почти родной. Сердцебиение Стайлза успокаивалось вместе с безумием волка, и уже спустя час зверь уснул, разместив свою голову на коленях подростка. Стилински же одной рукой поглаживал жесткую черную шерсть, а другой - продолжил работу над проектом. Поиск карандаша не дает результатов, и парень понимает, что, вероятно, он погребен под телом зверя. Стайлз мягко трепет волка за уши, оставляет на мохнатом лбу одинокий поцелуй и решает, что обойдется и без карандаша. Заканчивает он около пяти, когда первые лучики солнца стремительно начинают прорываться в комнату, и моментально вырубается, прижавшись к теплому боку волка. Утром он просыпается от странных звуков поблизости. Мозг начинает судорожно соображать, где он прячет бейсбольную биту, но довольно скоро в его память все же начинают прорываться события прошлой ночи. Огромный черный волк. В его кровати. Когда Стайлз резко раскрывает глаза, Дерек уже стоит у распахнутого окна, поправляя кожаную куртку на плечах, и задумчиво смотрит вдаль. Парень садится на кровати, замечая ноутбук и все свои тетради на столе, видимо, заботливо убранные Хейлом. Тот даже умудрился раздеть его и затолкать под одеяло, что не было трудным, ведь Стайлз во время сна напоминал медведя в спячке. И он никак не может понять, было ли всё это сном. - Дерек, - голос Стайлза звучит надломленно, хрипло, и подросток спускает свои ноги на пол, - ты... Хейл оборачивается на звук, и Стилински, замолкая на полуслове, готов поклясться, что заметил в его серо-зеленых глазах что-то новое. Теплое, сердечное, словно вечно хмурого альфу подменили. Тот делает несколько шагов ему навстречу, отчего у Стайлза строем по спине идут мурашки, и даже говорит иначе: - Ты позаботился обо мне. Будто только и ждал меня в своей кровати. Волна смущения тут же накрывает подростка, и он чувствует, как внутри всё переворачивается. Альфа снова издевается над ним, и, видимо, ждать благодарности от него не стоит. Стайлз ощущает, будто его грудь сверлят ледяными болтами, и острый приступ боли пронзает всё его тело. - Никогда, волчара, слышишь? Даже не думай об этом. Он говорит это слишком решительно для самого себя и даже думать не хочет о том, что Дерек может почувствовать его ложь. В груди неприятно свербит от этой насмешки, и Стайлз тихо молится, чтобы Хейл ушел как можно скорее. Тот негромко хмыкает и снова разворачивается к окну. Альфа выпрыгивает на улицу, где Стилински уже не может видеть, как сверкают гневом его глаза и как сжаты ладони в кулаки до хруста.***
День выдается весьма так себе. Стайлзу не привыкать к школьной нервотрепке и вечному нытью Скотта по поводу его отношений с Эллисон, но сегодня будто вся Вселенная ополчилась против него. Мистер Харрис в пух и прах разнес его гениальное и очень нетрадиционное решение химической задачи, а на тренировке Стайлзу так сильно прилетело мячом для лакросса, что плечо ныло потом несколько часов подряд. Но последней каплей становится найденная в спальне отца пустая бутылка виски. С тумбочки на Стайлза смотрит мама, запечатленная на фотоснимке, и подросток чётко ощущает вину и застывшие в горле слезы. Но плакать ему нельзя. Не там, где отец может это увидеть. Ноги — или джип – сами несут его к дому Хейла, где на парковке стоит красавица Камаро. Хмурый волчара дома и быстро выбьет всю меланхолическую дурь из его головы. Но чуда не происходит. Глаза Дерека смотрят обеспокоенно, а сам он открыто слушает тревожное сердцебиение подростка. И Стайлзу начинает казаться, что потряхивает сейчас не его одного. - Стайлз? - Хейл приближается слишком быстро, чтобы Стилински мог нормально дышать. - Что случилось? Стайлз честно хочет сказать, что это просто дурацкий день, всё как-то накопилось, а в целом ничего особенного. Но его пронзает новой волной обиды от этих серо-зеленых глаз, так пристально разглядывающих его, от этих темных волос, в которые до боли хочется запустить пальцы, от этого Дерека, который... Который не его. Тело вздрагивает, и в следующий момент Стилински безвольно, как кукла, оседает на диван. По его лицу начинают течь слезы, спрятать которые никак не удается. Дерек больше не задает вопросов. Он просто оказывается рядом и крепко обнимает подростка. Сердцебиение Стайлза набатом стучит в его ушах, а нежный и притягательный запах Стилински разбавляется болью и тревогой. Дерек готов на всё, чтобы забрать эту боль себе, но оборотни могут исцелять только тело. И это отзывается жгучей болью в груди альфы. Стайлз затихает совсем скоро, чувствуя теплые руки, нежно поглаживающие его спину, и запах Дерека, окутывающий его со всех сторон. Он ощущает себя в коконе из его рук, тепла, запаха, отчего кажется, что все тревоги уходят прочь. Ему всего лишь нужен Дерек. Нужно принадлежать ему. Вскоре Стайлз находит себя, перекинувшим ноги через бедра Хейла и прижатым так крепко к могучей груди, что он сам может сосчитать пульс альфы. Дерек обхватывает руками его лицо и целует, целует всё, что попадается у него на пути. Первыми становятся щеки, ещё немного влажные и солёные от слёз. Вслед за ними солеными становятся и губы Дерека, но ненадолго. До тех пор, пока он не находит губы Стайлза. Тот отвечает ему со всем желанием и страстью семнадцатилетнего подростка, увлажняя теплые губы и выдыхая в чуть приоткрытый рот. Руки Хейла бродят по его спине, отчего толстовка сама собой ползет вниз, но Стилински позволяет ей упасть на пол. Теплые ладони пробираются под тонкую ткань футболки, лаская, дразня и возбуждая, что простреливает жгучим возбуждением внизу живота. Стайлз крепче сжимает плечи альфы, комкая в руках его майку, и вздрагивает от влажного ощущения языка Дерека в своем рту. Это настолько нереально, что просто не может быть правдой. - Дерек, - имя слетает с губ хрипло, отчего глаза оборотня темнеют ещё больше, - почему ты... меня поцеловал? Стайлз задыхается с каждым словом, с каждым волнующим поцелуем в свою шею, и он уже почти забывает свой вопрос. Мысли путаются, и ласки Дерека никак не помогают это прекратить. - Потому что я. Только я могу это сделать. Можно сколько угодно критиковать характер Хейла, но Стилински уверен, что такое чувство собственничества ему более чем по вкусу. Теперь он сам целует Дерека, резко, беззастенчиво, только потому, что может это делать. Смуглые ладони дразнят его соски, пробираясь под кожу с каждым словом «Мой» из уст альфы, и вскоре возбуждение достигает такого уровня, что Стайлз молится о том, чтобы Дерек сделал уже хоть что-то. Он немного робко, но настойчиво трется твердым членом о Хейла и выдыхает тяжело, ощущая его эрекцию. В голове не остается ничего, кроме желания и Дерека, такого прекрасного и возбужденного. Одежда падает на пол бесформенной грудой, и, возможно, потом Стайлз будет корить себя за это. Но не сейчас. Не тогда, когда руки Дерека жадно бродят по его нагому телу, изучая, присваивая. Делая его своим. Обнаженное тело Хейла прекрасно: смуглое, подтянутое, с крепкими литыми мышцами и дорожкой темных волос внизу. Ему впору быть супергероем или всемирно известной моделью, а не ласкать губами худое тело подростка, украшенное россыпью родинок. Стайлз чувствует поцелуи на своем члене и едва сдерживает легкий стон. Дерек становится настойчивее, проходясь языком по головке снова и снова, а затем добавляет движения рукой чуть ниже. Этого так много, слишком, что подростку приходится тяжело и шумно дышать, находясь на самом краю сознания. Он старается оттянуть оргазм, думая о самых несексуальных на свете вещах: табельном пистолете отца, полной продавщице из пекарни, нытье Скотта, и это сначала помогает. Но ненадолго. Стайлз ощущает прикосновения влажных пальцев к чувствительному сфинктеру и почти начинает задыхаться. Дерек проводит несколько раз по кругу, проникая внутрь только кончиками фаланг, а по телу Стилински уже идет мелкая дрожь. Она всё нарастает с каждым поцелуем в шею или движением в едва ли растянутом отверстии, а затем достигает пика. Стайлзу кажется, что его трясет всем телом, и он даже ненадолго отключается на время оргазма. Когда парень приходит в себя, то замечает теплые глаза Хейла, вытирающего своей футболкой его живот, что заставляет сердце Стилински сжаться от нежности. Он целует Дерека долго и чувственно, но затем ощущает тяжесть возбужденного члена альфы на своем бедре. Он явно задолжает Хейлу оргазм. Стайлз отдает этот долг сполна, неумело, но увлеченно посасывая крупную головку, и после, когда Дерек кончает в его кулак, он чувствует ещё один оргазм следом, эмоциональный, отчего внутри разливаются приятные волны удовольствия. - Я уже боялся, что мы никогда не дойдем до этого, - смеется Стайлз, ощущая радость и приятную легкость во всем теле. Дерек целует его — снова – и проводит ладонью по щеке. - Я бы ни за что тебя не упустил. Хотя мне нравилось тебя дразнить. Конечно, Стайлз хотел возмутиться и даже должен был, но физически не смог этого сделать. Не тогда, когда он соприкасается с Дереком всем своим телом и согревается его теплом. Не тогда, когда он так счастлив.***
Стайлз оглушительно чихает и привычно ищет взглядом на своем столе пачку бумажных платков. Его уровень невезения казался порой просто колоссальным, и простуда в середине мая была лучшим тому подтверждением. Было что-то нелогичное в его нежелании смотреть на градусник, хоть и его тело явно билось в ознобе, поэтому Стилински просто предпочитает делать вид, что ничего не происходит. Но это удается ему недолго, потому что скоро появляется Дерек. Тот с самого порога начинает ворчать по поводу того, что Стайлз вечно одевается не по погоде, шатается со Скоттом по ночам и вообще презирает фрукты как продукт питания. Стилински приятно удивлен такой заботе к своему состоянию. Его достает это ворчание, но он удивлен. Хейл накидывает на его плечи собственную куртку, уверяя, что так станет теплее, и спускается на кухню, откуда уже совсем скоро доносятся звуки кипящего чайника. Желание говорить отпадает вместе с болью в горле, и Стайлз гадает, насколько сильно это радует его уже вполне себе бойфренда. От кожаной куртки исходит чарующий запах Дерека, и парень чуть прикрывает глаза, позволяя себе провалиться в его омут. Альфа возвращается через минуту с чашкой чая. Стайлз уже почти успевает обидеться на весь несправедливый мир и на своего парня в частности, медленно отпивая малиновый чай, но внезапно замечает на себе внимательный взгляд тревожных глаз. Вздыхая, Хейл подходит к нему и беззвучно опускает руки на плечи, несильно сжимая. Проходят секунды, и это точно какие-то оборотнические штучки, но Стилински чувствует внутри приятно разливающееся тепло. И совсем не странно, что поправляется он за считанные дни. Стайлз не говорит, но точно знает, кому обязан своим выздоровлением.***
- Дерек, я же упаду, давай обратно, - хнычет Стайлз, возвышаясь на высоте более двух метров. Пусть идея взобраться на плечи бойфренда принадлежит ему, да и Хейл не из робкого десятка, но Стилински всё равно боится, до хруста сжимая ладони Дерека в своих руках. Альфа перемещается по заднему двору особняка медленно, катая подростка на своих плечах. Его руки крепко держат за бедра Стайлза, но тот, считая опору недостаточной, ещё и вцепился в ладони Хейла. - Я не уроню тебя. Идем, малыш. Дерек откровенно веселится, наблюдая за паникой Стайлза, и тому, кажется, нужна вечность, чтобы перестать трусить. Но та уверенность, что исходит от Хейла, все же передается ему, и он решается. - Ладно. Идем. Не успевают они пройти и десятка метров, как в поле зрения появляются новые фигуры. Очень удивленные и остолбенелые фигуры, разглядывающие эту картину слишком внимательно для беспечного уик-энда. - Дерек, ты подсел на покер? - хмурится Питер, не понимая, что могло заставить его племянника усадить себе на шею гиперактивного подростка. И при этом нести его, словно бесценное сокровище. Крупный проигрыш в карты, не иначе. Расслабившийся Стайлз улыбается, вслед за альфой игнорируя вопрос, а затем к Питеру подсоединяются новые наблюдатели. - Это вообще возможно? - слишком часто для здорового человека моргает Скотт, мозг которого чуть подвис. Лидия же просто громко охает и прикрывает рот рукой. - И тебе нормально там, Стайлз? И Стайлзу в этой ситуации более чем нормально. Он доверяет Дереку и чувствует такую уверенность от своей пары, что готов сейчас на всё. Даже если в это входит незапланированная демонстрация их отношений ещё ничего не подозревающей стае. Смеясь, Стилински наклоняется вперед, удерживая равновесие, и дотягивается до губ Дерека, которые тут же отвечают ему. Поцелуй выходит немного смазанным из-за положения, но на лице альфы сияет такая улыбка, что Стайлз готов начинать каждый свой день с покорения Эвереста. И на его губах сейчас такая же довольная улыбка. Стая же находится где-то на грани обморока, и звонкий голос Айзека нарушает молчание: - А как же эти ваши «Ни за что» и «Никогда»? Чего выделываться, если всё с вами было ясно? Стайлз слушает его краем уха, горюя лишь о том, что из такого положения ему неудобно целовать Дерека, а тот, будто читая мысли, медленно опускает его на землю. Стилински тут же обвивает руками Хейла, уже не как опору, а как необходимость. Ему не хочется отпускать Дерека из своих рук, и он старается скорее это исправить. - Ясно? Да чего вы вообще знаете о перипетиях любовных отношений и нашем трогательном романе? Ха, - усмехается Стилински в сторону стаи. - Я всегда знал, что этот волчара в меня втрескался, но было бы слишком скучно просто так прийти и признаться ему. Поэтому... Казалось, вся стая благодарно вздохнула, когда Дерек заткнул свою пару поцелуем. А тот и не был никогда против. В конце концов, хоть любовь Стайлза и не знала границ, он не собирался давать своему альфе передышку. Парень уравновешивал хмурого и вечно угрюмого оборотня своей активностью и энергией, хоть тот и закатывал глаза на его проделки. Дерек искренне полюбил свою извечную занозу в заднице человеческого происхождения, найдя в партнере то, чего не доставало ему самому. Это и делало их единым целым. Истинной парой. Оба знали, что никогда не захотят предать самое дорогое, что у них есть — свою слегка сумасшедшую, но такую искреннюю любовь. Ровно как и не захотят донимать кого-нибудь другого, кроме друг друга.