***
После надоедливого и безумно скучного урока литературы я отправилась перекусить в столовую, где тот час увидела своего парня. Антон беседовал с парочкой друзей и, увидев меня, похлопал их по спине и отпустил с Богом. Правильно. Нечего мешать нам. Задорно улыбаясь, я приблизилась к парню и едва коснулась его щеки, как позади себя почувствовала упертый взгляд. И нетрудно догадаться, что это Николай Константинович пришёл пообедать после нескольких уроков и ненароком увидел меня, обнимающуюся с парнем. — Пошли перекусим. - Растянув губы в белоснежной изысканной улыбке, Антон взял меня под руку и повёл в сторону подносов, где мы вскоре набрали еды мама не горюй, и, расплатившись, прошли за свободный столик. Жуя бутерброд, я вновь почувствовала на себе пристальный взгляд и обернулась, глазами ища Николая Константиновича. Он оказался за соседним столиком, он жевал овощной салат и запивал всё это дело яблочным соком, но не отрывал от меня взгляд. Наши глаза вновь пересеклись, и я почувствовала себя неуверенно.***
На следующий день, к моему сожалению, у нас снова была литература, и снова Николай Константинович прожигал меня несносным взглядом изумрудных глаз. Не понимаю, что ему от меня надо, что он смотрит на меня, как влюбленный. Ему самому не надоело? Сегодня мы писали сочинение, и учитель взял парочку на проверку, и угадайте, чье же сочинение он взял первым. Разумеется, моё. Буквально через пару минут он махнул мне рукой типа подойди сюда, я встала со своего места, жутко волнуясь, и подошла к учительскому столу, где парень (его можно так назвать, ибо ему около двадцати пяти лет) отдал мне мою тетрадь по литературе и поставил в журнал еще одну оценку. И это была… пятерка. Точнее, у меня стояло уже две пятерки подряд. То есть стихотворение Пушкина я рассказала на пять, что, простите?! Я схватила свою ярко-красную тетрадь с надписью Литература и вновь уселась на своё место, благополучно собрав портфель и ожидая спасительного звонка. Вскоре оглушительный звон раздался по школе, и весь класс, в считанные секунды схватив и закинув на спины портфели, вылетел из кабинета, а я спокойным шагом вместе с девчонками вышла из кабинета, боковым зрением наблюдая за учителем, который походу хотел ко мне подойти и что-то сказать.***
И вот я дома. Я кинула свою сумку в самый дальний угол комнаты и улеглась на кровать в форме морской звезды, раскинув руки и ноги по разным концам ложе. Ах, да. Нужно показать маме оценки по литературе, пусть удивится и обрадуется одновременно. Чувствую своей пятой точкой, что непременно впадёт в шок, ведь пятерок у меня никогда, ни по каким предметам еще не было. Вытащив из рюкзака красную 48-листную тетрадь, я открыла её, а на пол вывалилась бумажка, точнее записка. Я развернула чуть мятый листок и принялась читать. Знаю, что глупо выражать свои чувства на бумаге, когда я могу спокойно подойти и поговорить, но при виде тебя, Семёнова, у меня будто в горле ком, который я не могу никак извлечь и из-за которого не могу вымолвить и слова. Начнём с того, что как только я появился в вашей школе, меня зацепили твои огненно-рыжие волосы, которые ты всё время распускаешь, дабы так выглядишь намного красивее. А карие притягательные глаза. Извини, что всё время не могу сдержать свой пыл и со жгучим интересом смотрю на тебя каждый раз. Пусть мне 22, пусть я твой учитель литературы, пусть у нас великая разница в возрасте, но, пожалуйста, ответь на эту записку. Я просто хочу знать твои чувства ко мне, будь они симпатизирующими, ненавистными или… любовные. Теперь всё складывается на свои места. Я, шестнадцатилетняя девчонка, зацепила учителя литературы, который безответно влюблён в мои кудрявые рыжие волосы и карие при-тя-га-тель-ны-е глаза. Слово-то какое! Докатилась. И что теперь делать? Сказать Николаю Константиновичу, что я ему не симпатизирую, не ненавижу его и вообще не люблю?! Получается так.***
Сегодня воскресенье. Как хорошо, что не нужно маршировать в школу, просиживать эти нудные занятия. Слава Богу, что хоть сегодня я не увижу этого Николая Константиновича. Умывшись и одевшись, я накинула на себя пуховик и шарф и выбежала на улицу, нащупывая в кармане деньги (ну есть ли они там вообще). Как оказалось, на булку хлеба, за которой меня с самого утра послала мама, денег мне хватает, а поэтому я еще быстрее побежала в ближайший магазин, ибо уже начала порядком замерзать. Волосы покрылись инеем, стали белые. Хрустя пушистым снегом под моими ногами, я добралась до ларька и попросила подать мне хлебушек. Вскоре в руках был тепленький недавно испеченный хлеб (руки немного согрелись). Ну и тут такой сюрприз. На пути у меня встаёт… интрижка. Наверное, все догадались, что это был мой учитель литературы. Он загородил мне тропинку, ведущую прямиком к дому. Ноги мои подкашивались от пронизывающего ветра, который проскользнул и в мой пуховик. Николай Константинович, видимо, понял, что я скоро околею, поэтому тот же час задал терзающий его сердце вопрос. — Маша, ну так что? - Его голос выдал всё волнение, страх, любовь и нежность. Я мысленно ударила себя за то, что причиню ему как никак моральную боль, но все равно придется говорить правду. — Извините, Николай Константинович, но у меня нет к вам никаких чувств. Я отношусь к вам нейтрально, а теперь дайте мне пройти. - Парень уступил мне дорогу, а я быстро драпанула домой, желая скорей очутиться в теплом помещении.***
На следующий день Николай Константинович не пришёл в школу, а позже директор сообщил нам, что парень уволился по личным обстоятельствам. Девочки, которые замечали некоторые косые взгляды учителя в мою сторону, вопросительно поглядели на меня, а я пожала плечами мол не знаю я. Очень жаль, что он ушёл. Нет, я не люблю его, он мне даже не нравится, разве что чуть-чуть, но только кто мне теперь… будет пятерки по литературе ставить?!