Эта сказка - не о вас!

Зеркала не любят за то, что они говорят правду. О обыкновенном ли зеркале речь или о магическом – не так уж важно. По школе ведьм Торрентуволле издавна ходила неизвестно кем пущенная байка про одну из их «сестер», по явной глупости вышедшей когда-то замуж за состоятельного и родовитого типа намного ее старше, уже успевшего спровадить на тот свет первую супругу, и, в довесок ко всем своим сомнительным качествам, счастливого родителя оставшейся от первой жены дочурки – настоящего дьяволенка во плоти. Пока эта дочурка была ребенком, семье жилось нервно, но терпимо, хоть маленькая бестия и старалась всеми силами отравлять быт батюшке и, в особенности, молодой мачехе. Самыми ее невинными проказами было лить отцовой женушке в постель чернила, клей – в туфли, тайком резать платья, подбрасывать на туалетный столик дохлых мышей… муж требовал от безымянной ведьмы «жалеть бедную сиротку», так что отплатить девчонке той же монетой казалось невозможным. Уж на жалость та пробивать умела. Любую одежду, в которую наряжали ее саму, «дочурка» в своих бесконечных проказах ухитрялась порвать и извозить в грязи так, что через полчаса уже можно было подумать, что ее одевают исключительно в обноски. А единственным средством не позволить разгромить весь дом была трудотерапия: когда чертовка не пакостила и не спала, она, как правило, была занята устранением бардака от своей предыдущей шалости – каким-то образом посторонние заставали ее именно за этим занятием. Да и папаша… А уж изобразить жалостливое личико особого труда не составляло. Ведьмочку, по глупости сунувшуюся в это осиное гнездо, не слишком удивляло, что родная мать этой бестии умерла такой молодой. Сама девчонка мать и не помнила, скорее всего, слишком еще маленькой была, долгое время прожив только с отцом и оттого искренне считая, что единственная женщина в его жизни после раннего вдовства – она сама! Но все это было цветочками. Наверное, та ведьма была не слишком-то могущественной, основным ее талантом было гадание по волшебным зеркалам…        – Люсьена, ау!        Сидевшая перед зеркалом девушка вздрогнула, оборвав воспоминание о неизвестной ведьме Зеркал и, наконец, заметила, что в комнате уже не одна. С тех пор, как ее единственная, если можно было так назвать, подруга, перевелась в другую школу, Люси успела привыкнуть к уединению.        – О чем задумалась? – миниатюрная девушка с короткими красными волосами и простоватым, но довольно симпатичным круглым личиком… гм, впрочем, когда перед носом собственное отражение – симпатичным покажется чье угодно личико! Истина, так сказать, познается в сравнении. – Ох, откуда у тебя это зеркало?        Вообще-то у Люсьены никогда не было вообще никаких зеркал, а не только «этого». Она и Мирте, пока они еще жили вдвоем, запрещала вешать их на стену, вынудив подругу довольствоваться маленьким «карманным», и уверяя, что зеркала в спальне вызывают ночные кошмары и потихоньку тянут из хозяев жизненную силу. Не то, чтобы покривила тогда душой, но все же и без того понятно было, отчего сама не любит зеркал. «В них чудище живет!» – в редкие проблески веселого настроения заверяла девушка. Как правило, ведьмы красивы. Или харизматичны, по крайней мере, ибо красота – это не сосуд, а огонь, пылающий в сосуде. В Мирте вот только харизмы не водилось, ну да какая Мирта – ведьма? Недоразумение одно! Но если «недоразумение» было всего лишь невыразительным, то сама Люси – откровенно некрасивой.        – Задумалась об этой сплетне. Ну, про ведьму и эту ее падчерицу.        – А-а… я слышала альтернативную версию этой истории.        – У твоих фей все «альтернативное»! Жить не могут без глупых сказочек…        – Так это зеркало для гаданий?        – Угу, – Люси хмыкнула. – На суженого-ряженого. Знаешь, я пришла к выводу, что идеального мужчину – слепоглухонемого моряка дальнего плаванья, я могла бы вполне устроить. Вопрос лишь в том, есть ли в мире хоть один настоящий идеал, как думаешь?        – Да ну тебя! Не хочешь отвечать – не нужно…        – Зеркало точно не для гаданий. И не для какой-нибудь известной нам магии – любое колдовство оно впитывает, как губка, но при этом не накапливает. Вопрос, куда все потом девается? Если где-то чего-то убывает, то в каком-то другом месте должно прибыть, ты не находишь?        Вообще-то это был один из главных постулатов магии – одна из тех тем, в которых Мирта никогда не была сильна. Она вообще мало в чем была сильна, эта бестолково-добродушная неприметная девчонка, обладающая лишь одной способностью – растворяться в любой толпе. В школе ведьм ее травили, ибо пнуть более слабого – едва ли не наипервейшая заповедь большинства учащихся здесь стервочек. Это, наверное, и сблизило уязвимую в своей некрасивости Люсьену с бесхарактерной и оттого еще более уязвимой Миртой – к тому же обе они были не ахти какими ведьмами… Теперь, в Алфее, подружку, конечно, уже не травят. Во всяком случае – гнушаются они там физическим и магическим воздействием, да и вообще какими-то отношениями с «приблудной» в элитарной школе, где каждая вторая фея – принцесса какого-нибудь погорелого королевства, а каждая первая считает себя «главной героиней романа». Да еще и с бывшей ведьмой. Для ведьм Мирта теперь «фея», а для фей-то все еще «ведьма», и там и там аховая, но для всех – перебежчица. Жалко ее, с редкостной бестолковостью благодарную директрисе Алфеи… Уж лучше как было! В Торрентуволле принято судить по тому, что сама собой представляешь, а не по тому, каким королевством правит твой отец, дедушка или дядя! Хотя, толковой ведьмы из Мирты все равно не получилось бы! Да и унизительное сочувствие всех этих принцессок ее, кажется, не задевает.        – Вообще-то это зеркало Дарси.        Уж обворожительная ведьма Тьмы имела привычку заглядывать в зеркало раньше, чем посмотреть в окно – зеркал в ее комнате было предостаточно, и кошмары чего-то не мучили. Ни ночью, ни по утрам. Наверное, и магической аномалии красавица не замечала, используя его исключительно по прямому немагическому назначению.        После того, как великолепную троицу со скандалом исключили из школы пару лет назад, в комнате, когда-то им принадлежащей, осталось множество всяких безделушек. Иногда весьма полезных – вроде шкафчика с нетающим льдом, не требующего ни магической, ни какой-либо иной подпитки, в котором можно было хранить как зелья и самостоятельные работы по некромантии, так и съестное, что новые «хозяйки» не гнушались делать одновременно, справедливо сочтя, что к большой заразе мелкая не прилипнет. А зеркало пылилось на складе, пока – Люси и сама не могла сказать, чем – вдруг ее не заинтересовало.        – Просто непонятно… но мне оно без надобности – и, кажется, безвредное.        – Можно мне взять его в Алфею? – отчего-то вдруг заинтересовалась Мирта. Стелле, может, думает подарить? По части нарциссизма болтливая блондинка из школы фей дала бы Дарси сто очков вперед, хотя ее кукольной красоте было очень и очень далеко до великолепия черной ведьмы… Если забыть о собственном позоре на том достопамятном конкурсе красоты, то Стеллу даже еще больше жаль: до финала благодаря «сюрпризам» от великолепной троицы, добрались только они двое, сперва победу присудили Люсьене, а после дисквалифицировали ее за использование личины и чужого имени – и победительницей стала солнечная феечка. Как последняя героиня – больше-то никого не осталось. Зато от счастья вся прямо сияла! Дурочки эти феи, честное слово…        «Все сплошь дурочки, – покосившись на разглядывающую зеркало Мирту, подумала Люси. – но, может быть, поэтому они счастливы, а мы – нет!»