Ловушка для одинокого сердца

Вещи, которыми ты владеешь, в конце концов овладевают тобой. «Чак Паланик»

Сегодня снова идет дождь. Чертова погода. Почему во время похорон всегда идет дождь? Я весь промок, придется прибиться к какой-нибудь старушке с зонтиком, сделать скорбное лицо и пустить слезу. Шучу. Про слезу это я загнул. Не думал, что на похоронах Харви соберется вся элита Нью-Йорка. Уверен, что конкурирующих врагов здесь больше, чем друзей и родственников. Мне никогда не нравился Харви Освальд президент холдинга «Oswald Int.», но присутствовать на его похоронах для меня просто праздник. Этот старый козел всегда заваливал меня работой больше, чем остальных сотрудников компании, придирался по пустякам, кидая на стол очередную папку с бумагами и недоделанными отчетами, с которыми не справлялась его секретарша. Мотивировал он свои придирки тем, что видит во мне большой потенциал, креативность ума и рвение к работе. Мне было смешно, а он по-дружески хлопал меня по плечу и недвусмысленно намекал на место своего зама, которое на тот момент занимал его старый друг, Стенли, с которым он начал дружбу еще в университете. Я не знаю, чем ему не угодил Стенли, может, он провалил сделку, а может, спал с его женой, а может, и то и другое вместе, а может, просто пришло его время уйти на покой. Впрочем, с Харви я никогда не спорил, кивал головой, соглашаясь с его словами, но всегда оставался при своем мнении и в который раз доделывал работу за других, засиживаясь допоздна в душных офисах «Oswald Int.». Но все эти придирки были ерундой по сравнению с тем, что выкинул Харви буквально за две недели до своей кончины. Освальд вдруг, без всяких на то оснований, перекрыл мне доступ в его кабинет, а значит, и к его рабочему сейфу дорога мне была заказана. И это случилось именно тогда, когда у нас с Лиз уже все было готово к его вскрытию. Дурная новость меня естественно очень сильно опечалила, настолько сильно, что бедной Лиз пришлось искать пятый угол в роскошной гостиной моих родителей. Малышка тряслась от страха, сидя в кожаном кресле, и, поджав под себя ноги, смотрела на меня заплаканным щенячьим взглядом. Ей повезло тогда, ее спасением стал старый дедовский рояль, доставшийся мне по наследству. Только этот старый рояль, мелодичный вальс Шопена и бокал хорошего выдержанного в дубовых бочках терпкого золотистого коньяка могли унять мою вспышку гнева. Эта мелодия была моей душой, впрочем, моей душой вряд ли кто-то интересовался. Но кажется, Лиз эта мелодия тоже нравилась... Кажется... Именно моя бывшая, малышка Лиз, привила мне страсть к сейфам. Сначала для меня это стало хобби, несерьезным развлечением для повышения адреналина в крови, а потом я заинтересовался этим всерьез. Сама же Лиз, не имея образования, в поисках легкой наживы обирала сейфы богатых папиков, впрочем, не только сейфы, она брала все, что по ее мнению плохо лежало и было в досягаемой зрительной видимости ее прекрасных глаз. Она научила меня всему, что знала сама. Я познакомился с ней случайно, в баре, где запивал алкоголем горечь утраты своего дядьки, он был единственным человеком, которому я был по-настоящему нужен, родители никогда не занимались моим воспитанием. Знаете, иногда так бывает, когда в семье рождается нежеланный ребенок. Первоначальной причиной нашего расставания с Лиз стал именно тот проклятый сейф в рабочем кабинете Харви, о котором нам пришлось дружненько забыть. И только потом, позже, я узнал, что эта размалеванная кукла изменяла мне с каким-то толстопузым стариком, жирные ляжки которого жгли зеленые купюры. Гребаный нефтяной магнат, он скончался от сердечного приступа во время секса с Лиз. Банальная история, но эта сучка все продумала до мелочей и сейчас живет себе припеваючи на Манхеттене, купаясь в роскоши, попивая мартини и встречая рассветы с новым ухажером. Кстати, вы знаете, что на Манхеттене живут одни шлюхи? Собственно, о шлюхах... Познакомьтесь - Ирина Освальд, жена Харви. О, какие же похабные мысли возникали у меня в голове, когда я видел, как она с важным видом деловой бизнесвумен расхаживала по его кабинету. Сквозь толстое офисное стекло я наблюдал за ней. В свои сорок пять Ирина выглядела отпадно. Стройные ноги, тонкая талия, высокая грудь, впрочем, и задница тоже ничего. Иногда я представлял, как жестко трахаю ее на супружеском ложе. Этакая маленькая месть за пренебрежительное отношение Харви ко мне. Говорят, что он привез ее из России, как трофей, похвастаться перед друзьями, то ли из Москвы, то ли из Санкт-Петербурга, я точно не знаю. Привез ее совсем юной девушкой, которая только начинала свой модельный путь на родине. Здесь же, в штатах, с легкой подачи Харви она стала владелицей сети салонов красоты, которые со временем стали пользоваться большой популярностью среди знаменитостей и богачей. Стервой Ирину бы вряд ли кто-то назвал, она скорее была доброй королевой при злом короле... Доброй шлюхой-королевой... Потому что при таких деньгах и с такой модельной внешностью, как у Ирины, просто грех не быть шлюхой. Лично я не верю в то, что можно двадцать пять лет прожить в браке и ни разу не изменить... Любви не существует, это все сказки для маленьких девочек. Сейчас, в трауре, Ирина выглядит жалко. Бледное лицо, почти землистого цвета, красные от слез глаза, обветренные потрескавшиеся губы... Она мало походит на жену президента крупного холдинга. К тому же этот чертов затяжной дождь усугубляет и без того мрачную атмосферу, но кажется, она его не замечает. Бедная, несчастная женщина. Пожалуй, мне стоит подойти к ней, принести свои соболезнования, в конце концов, я хотя бы разомнусь. - Харви был хорошим человеком, - тихо начал я, подойдя к вдове. - Мы все его любили, и для всех нас его смерть страшная трагедия и незаменимая потеря для холдинга... Она взглянула на меня холодными карими глазами. Черные длинные ресницы, тонкие брови, вскинутые удивленно и надменно, точеный прямой нос. Наверное, сейчас она не хотела никого видеть, да и слышать, наверное, тоже. - Мне будет не хватать его, - прошептала она, сжав в руках носовой платок. - Нам всем его будет не хватать, - вздохнул я и приобнял ее за плечи. Я чувствовал, как она дрожала, наверное, от холода, в это время года в Нью-Йорке всегда холодно. Ее короткие вздохи на меня почему-то действовали успокаивающе, я бы даже сказал умиротворяюще что ли. И все бы ничего, и возможно, мы бы так простояли целую вечность, если бы вдова вдруг не обмякла в моих объятиях. Стоявший рядом ее водитель, который держал зонт, засуетился, а мне ничего не оставалось делать, как только подхватить Ирину на руки. - В машину ее, сюда, - скомандовал чернокожий мужчина и направился к припаркованному у ворот кладбища автомобилю. Траурная свита как по команде повернула головы, провожая нас сочувствующим взглядом. А я нес Ирину, как тряпичную куклу, и мне даже на мгновение показалось, что она тоже умерла, настолько было бледным ее лицо. Шофер услужливо открыл заднюю дверцу джипа, и мы обоюдными усилиями аккуратно уложили вдову на мягкое кожаное сиденье. - Со мной поедешь, - кинул взгляд на меня ее водитель. - Поможешь мне перенести ее в дом, к тому же, нужно кому-то разжечь камин, Джо в отпуске, а я этим не занимаюсь, - усмехнулся мужчина и, прежде чем я успел ему что-либо ответить, сел за руль. Джо... Насколько я знаю, Джонатан был кем-то вроде придворного в семье Освальд. В его обязанности входило буквально все, начиная от "принеси, подай" и заканчивая мытьем хозяйских машин, единственно, что не делал Джо, так это не выступал в роли повара. Для этого они содержали кухарку, Сильвию, которая жила в отдельном домике для прислуги и, кстати, по моим сведениям, крутила роман с покойным Харви. Правда я не знаю, спала ли Ирина с мойщиком машин или нет, ее личная жизнь меня интересовала куда меньше, нежели бронированный сейф в кабинете ее мужа, так надежно спрятанный за мазней Сальвадора Дали. В доме Харви я бывал дважды, один раз я даже пробыл в его кабинете около получаса, когда привозил ему кое-какие отчеты по работе. Мое присутствие в кабинете Харви заметил лишь спустя десять минут, а просмотр привезенных мною бумаг у него заняло еще пятнадцать, после чего он расплылся в довольной улыбке и неожиданно для меня пригласил на ужин в выходные. Так мне выпала величайшая честь оказаться в их в доме во второй раз. Когда я проходил мимо вооруженной охраны, которую Харви для безопасности своей шкуры выстроил по всему периметру дома, ко мне навстречу выбежал здоровенный черный пес непонятной породы по кличке Бес, такой же злой и надрессированный, как те парни в черном. Ткнул мокрым носом в мои брюки и злобно оскалился. Как позже выяснилось, он был любимцем Харви, но в хозяйский дом его не пускали. Ирина опасалась, что он может сожрать ее любимого персидского кота, и я ее прекрасно понимал, потому что с псами у меня были свои личные счеты. В тот вечер ужин в доме Освальд прошел скучно. С постным выражением лица я сидел на мансарде и смотрел на разноцветные мигающие огни Нью-Йорка. Харви пил вино и весь вечер без умолку болтал о делах насущных, обеспокоенно поглядывал на часы, потому что Ирина почему-то не отвечала на звонки. Тогда мне так и не удалось познакомиться с супругой Харви лично. Я отбыл до того, как она вернулась домой, хотя я не берусь точно утверждать, что в ту ночь Ирина вообще ночевала дома. Уверен, что такие ночные отлучки со стороны супруги в их семье бывали не редкостью. - Эй, ты что уснул там? - окликнул меня водитель, опустив боковое стекло крайслера. - Давай в машину, сколько тебя можно ждать. - Уже иду, - ответил я и, выкинув только что прикуренную сигарету, сел в теплый салон, пропахший дорогим женским парфюмом, и покосился на лежащую на заднем сиденье женщину. - Ну что, как там наша вдова? - Отдыхает. Сейчас приедем домой, Сильвия вызовет врача, а то ее внешний вид меня пугает. Пристегнись, - кинув на меня взгляд, водитель тронулся с места. - Серьезно? А я почему-то думал, что ты не из робкого десятка, - ответил я, ухмыльнувшись, полностью проигнорировав его просьбу. - Пристегнуться? Разве мы взлетаем? Водитель как-то странно посмотрел на меня и хмыкнул. - Точно, сейчас сделаю мертвую петлю, - улыбнулся тот. - Я вижу, тебе тоже весело... - А чего мне грустить, это ведь не я потерял любимого мужа. - О, я думаю, это была бы трагедия мирового масштаба. И завязывай пялиться на меня, я не барышня. Чернокожий ничего не ответил, только ухмыльнулся, вывернул руль вправо и, вдавив педаль газа в пол, погнал по шоссе за город. Весь остаток дороги мы проехали молча, и я даже, кажется, задремал. Снилась мне какая-то тревожная муть. Как будто я стою на краю обрыва, внизу черная пустота, и грубый голос водителя Харви: - Подъем, красавчик, приехали. Просыпайся, нам еще миссис Освальд в чувства надо привести. Я разлепил глаза и огляделся. Машина стояла аккурат у парадного входа в особняк Освальдов. - Ну, ты шевелишься там или нет? - нетерпеливо произнес чернокожий и открыл заднюю дверцу машины, не зная, с какой стороны подойти к вдове. - Послушай, как тебя там? - выйдя из машины, размялся я и подошел к мужчине. - Джордан Чейз меня, - коротко ответил тот и снова перевел озадаченный взгляд на женщину. - Ну так вот, послушай меня, Джордан Чейз... - начал было я, но замолчал, подумав, что сейчас не самое подходящее время выяснять отношения с этим недоумком. - Не умеешь обращаться с женщинами? - поинтересовался я. - Не особо, - буркнул тот и как-то тут же стушевался, посмотрев в сторону скучающих охранников, прогуливающихся вдоль массивных кованых ворот, а я улыбнулся своей догадке. - Значит, это все правда, что о тебе говорят? - Что именно? - Ну то, что ты гей? Джордан молчал, и клянусь богом, если бы не его черный цвет кожи, я бы увидел, как его щеки заливает стыдливый румянец. - Да ладно тебе, - хлопнул я его по плечу. - Геи тоже люди, но запомни, на меня вся эта тема ультрафиолет не распространяется. Так что если ты еще раз посмотришь на меня своим ласковым черным взглядом, мое лицо - это будет последнее, что ты увидишь в своей никчемной короткой жизни. Джордан продолжал молчать, разглядывая меня и прикидывая в уме, насколько мои слова могут оказаться правдой, а потом растянул толстые губы в довольной улыбке и ответил: - А ты мне нравишься. - А ты мне нет, - усмехнулся я и принялся вытаскивать миссис Освальд из машины. Обоюдными усилиями нам все-таки удалось извлечь вдову из джипа на свет божий, и я уже через время с ношей на руках входил в дом Харви. - Дальше я сам, - выкрикнул я Джордану. - Спасибо, что подвез. - Да не за что, это моя работа, - ответил тот и закрыл за мной парадную дверь дома. Тут же мне навстречу из гостиной вышла зареванная кухарка в помятом фартуке и с черной лентой в блондинистых волосах. - Уже все закончилось? - тихо спросила она и отошла в сторону, пропуская меня вперед. - Понятия не имею. Куда мне положить миссис Освальд? - Куда хотите, - безразлично произнесла она. - Положите ее на диван. Я аккуратно уложил Ирину на широкий красный диван, подложил под голову подушку, выбитую золотым орнаментом, и, скинув с плеч промокшее пальто, повернулся к прислуге. - Ей нужен врач, она упала в обморок и уже около двух часов не приходит в себя. Джордан сказал, что ты знаешь, кому нужно позвонить. Сильвия ничего не ответила, как тень проплыла мимо меня и села на край дивана рядом с миссис Освальд. - Ничего страшного, такое бывает, думаю, что она просто спит, - ответила та и поправила выбившуюся из ее прически прядь темных волос, потом взяла подушку и в буквальном смысле стала душить Ирину. Честно говоря, я даже немного растерялся, не ожидая от кухарки такого поступка, но тут же подлетел к девушке и оттащил в сторону. - Ты что, совсем с ума сошла! Ты что творишь? - рявкнул я на Сильвию и встряхнул ее за плечи. - За решетку хочешь? - Мне плевать! Это она во всем виновата! Это она убила Харви! Ненавижу ее! Пусти меня, - истерически заорала она, но после нескольких неудачных попыток вырваться из моих рук успокоилась и осела на пол, тихо всхлипывая. - Я любила Харви... - Не сомневаюсь, что и Джордан тоже испытывал к хозяину теплые чувства, - усмехнулся я и, взяв шерстяной плед, бережно укрыл Ирину. - Как ты можешь сейчас шутить? Харви умер! Господи, сколько же в тебе жестокости и цинизма, Николас! - Во-первых, сбавь тон, Сильвия. А во-вторых, не надо мне приписывать чужие недостатки. Ты только что пыталась задушить подушкой свою хозяйку, так что это не тебе говорить о жестокости. В отличие от тебя, я забочусь о ней. Думаю, Ирина не придет в восторг, если узнает, что ее преданная прислуга и кухарка, которую она вытащила из нищеты из самых низов криминальных кварталов Нью-Йорка, хотела ее смерти. Кстати, она знает, что ты спала с ее мужем, нет? Так вот, она вернет тебя обратно в твое законное болото, без цента за душой, как только эта новость дойдет до ее ушей, - ухмыльнулся я и с интересом посмотрел на девушку, которая от упоминания о романе с покойным мгновенно изменилась в лице. - Ты ей не расскажешь, - она поднялась на ноги и медленно подошла ко мне. - Если ты это сделаешь, то я... - То что ты? Пожалуешься своим родителям или, может, моим? - я поднялся ей навстречу и, взяв за подбородок, заглянул в ее испуганные серые глаза. – Ну, давай же Сильвия, скажи мне, что ты сделаешь? - Я знаю, что ты задумал, Николас. - Серьезно? Надеюсь, у тебя хватит ума не произносить этого вслух. - Не прикасайся ко мне, - она одернула голову. - Если ты думаешь, что я боюсь тебя, то ты ошибаешься Блэйк, - с вызовом произнесла она и, развернувшись, гордо покинула гостиную, хотя не трудно было понять, что творилось в ее душе. Конечно же она меня боялась, и у нее на то были свои причины. В гостиной было темно, и только языки пламени разгоревшегося камина бросали на стены причудливые тени. Темно-синее небо, перечерченное канатами дождя, вот-вот грозилось разразиться праведным гневом. Старинные настенные часы мирно тикали, дополняя умиротворяющим спокойствием убранство богатого особняка. Сладко-карамельный вкус коньяка разливался по телу обжигающе приятным теплом. Я смотрел на нее и думал, как в корне может измениться человеческая жизнь всего лишь за один обычный серый промозглый осенний день. Неожиданно ее ресницы дрогнули, она открыла глаза, затуманенным взглядом обвела полумрак гостиной, приподнялась на локтях и посмотрела на меня. - Кто вы такой, и что вы делаете в моем доме? - еле слышно прошептала она.