Чувства и Доверие

Живот Джеджуна рос по мере того, как он поглощал пищу, а поглощал он ее много. Беременный он впадал в такие состояния, что Юнхо готов был, порой, удавиться от его необъяснимых и моментальных смен настроения. Он мог дуться по любому поводу, при этом отходил и плакал, только когда думал, что его не видят. Мог злиться и вредничать, и при этом никогда не говорил о причинах своего расстройства. Юнхо было тяжело, но и Джеджуну было не просто. Омега часто задумывался над тем, не рано ли все у них сложилось? Но что он мог? Не сказать альфе, что он в положении, и пойти сделать аборт? Этот гарнизон хуже их городка; стоило бы ему показаться на пороге у доктора, как его альфа бы уже знал, зачем он пошел туда. Так он оправдывал себя, но, на самом деле, с момента осознания, что, возможно, носит ребенка, у него даже не возникало мысли избавиться от него. И не могло бы. С самого первого мига парень понял, что он родит, это принесло ему глоток воздуха. Возможность существовать для чего-то большего. Словно лучик света в его кромешной тьме, становился этот ребенок. Да, он всегда говорил, что семья - не для него, но он никогда не утверждал, что не родит, хотя бы для себя, просто пока не видел в этом необходимости. И говорить такие вещи было правильно с его образом жизни. Но что его ждет, он не знал. Будет ли и дальше с ним возиться Юнхо? Может ему стоит уехать в мегаполис? Что ждет его и малыша в дальнейшем? Все эти мысли давили на итак нестабильное состояние Джеджуна. То, что альфе когда-нибудь надоест роль доброго самаритянина, он в этом не сомневался. Юнхо не обещал ему ничего, кроме жизни, так что и тешить себя иллюзиями не пытался. Альфа ошарашил его своим заявлением за ужином. - Я отправил запрос в бюро, так что скоро придут бумаги. Подписав их, мы станем полноценной семьей. Конечно, свадьбу мы можем сыграть потом, когда мне дадут увольнительный. - Кто сказал, что я хочу играть с тобой в семью?! –взъерепенился тут же омега. - Дже, не начинай, ты живешь со мной и носишь моего ребенка. - Твоего?! - Заткнись! – рявкнул альфа, зная, что сейчас его выведут из себя окончательно. У его пары был просто талант, в случае, если сам не в духе, доводить и его до кондиции, пока пар с ушей не начинал валить, зато омеге, наоборот, становилось легко и хорошо, чем он еще больше раздражал. Джеджун, встав из-за стола, ушел на кухню. Ну что опять он сделал неправильно? Именно этим вопросом мучил себя Юнхо. Он, порой, не понимал парня, пытался, но не мог, знал, что такие сбои вызваны его состоянием, но любая злоба или агрессия ведь имели под собой основания. Дже никогда не был изнеженным и капризным. Но как бы мужчина не пытался вывести на разговор, тот всегда увиливал от ответов. Поднявшись, альфа пошел следом. Тот, упершись руками о край столешницы, склонил голову. Одинокие капли блестели на гладкой поверхности, скатываясь по маленькому носу парня. Вновь омега плакал, и это причиняло боль самому Юнхо, он бы хотел знать и уберегать его от всех невзгод, но Джеджун был, словно под гранитной оболочкой, которую невозможно разрушить. Он подошел сзади, схватив парня за плечи и стал гладить. - Скажи мне, что я не так делаю?! Ты можешь мне ответить? Я хочу понимать тебя, я хочу знать, что тебе не нравится. - Все это - не мое! Я не этого хотел. Это все - слишком идеально для меня! Понимаешь? Так не бывает. В моей жизни не бывает такого!!! Юнхо, молча взяв руку парня, приложил ее на низ его же живота. - Скажи, что ты это не хочешь, - с горечью спросил он, ведь сам не знал ответа. Джеджун замолк, обхватив свой живот. Юнхо давно заметил, что ребенок - это то, что действует на омегу успокаивающе. Прильнув к шее, он нежно прикоснулся к нему. - Скажи, что не хочешь этого? – парень, покраснев, лишь стыдливо отвел взгляд. – Так не пора ли уже скинуть эту ношу? Избавься от этих руин, которые ты тащишь. Это - уже давно не ты! Те идеалы – это уже не ты. - Ты мог объявить о браке хотя бы заезженным способом? – тихо проговорил Джеджун. – Не то, что я хочу свадьбу или что-то подобное. Это скорее гормоны, - тут же стал оправдываться. – Хоть я и не планировал никогда, но мне хотелось бы, чтобы мое мнение учитывалось, а не просто меня ставили перед фактом… Развернув омегу, Юнхо уставился на него, тот лишь смущенно отводил глаза в сторону, пытаясь уйти от пылкого взгляда. Наклонившись и медленно подобравшись к губам, он словно заманивал их в свой поцелуй, аккуратно и не торопясь, захватывая каждый сантиметр. Руки гладили тело партнера, поцелуй становился глубже, объятия - все жарче. Тела разгорались от ответных ласк. Джеджун просунул тонкие пальцы под домашнюю кофту альфы и начал гладить упругий живот. В то время, как Юнхо ласкал его шею. - Хочу тебя, - шептал он сквозь поцелуй. Секс между ними хоть и был регулярный, но он больше походил на дополнение к ужину. Это не было той страстью, что разожглась между ними во время течки. Юнхо боялся причинить боль или навредить, так что оба довольствовались лишь физическим выплеском. Но сейчас было вновь невыносимо жарко, и жажда поглощала обоих. Словно горячая нуга разливалась по коже, будоража все сознание, опьяняя… Они знали, что так действовало на них, но никто не признавался, что маленькое откровение заставило их испытать страсть в чистом виде. Посадив свою пару на столешницу, альфа огладил его живот. Ему нравилось засыпать, обнимая парня, и слышать толчки маленького проказника, который, порой, мог полночи не давать покоя своему родителю, пока тот не поест вкусняшку. - Облокотись на стену. - Юнхо-я… - хотел протестовать, но его заткнули, поцеловав, и подтолкнули, таким образом, к стене. - Просто расслабься и облокотись, - настаивали. - Это неудобно. Живот уже такой... - Джеджун смущался зрелища, которое представляла его фигура сейчас: большой живот, из-под которого торчала возбужденная плоть, сочащаяся, словно нектаром, смазкой. А еще больше досадовало то, когда Юнхо ему отсасывал, он совершенно не видел его, и этот факт злил, но альфа не желал ничего слушать. Утверждая, что нечем тут любоваться, закрыть глаза и получать удовольствие – вот, что должен был делать его омега. Что ему и оставалось, смирившись. Отдаться ощущениям, которые дарили. Юнхо делал это нежно, в такой горячей неге это был самый идеальный темп. Чувствовать партнера каждой клеткой, каждым вздохом. Для Джеджуна же это было остро, от мысли, что эти губы ласкают его так нежно, омега, не сдерживаясь, скулил от собственной ненасытности. - Юнхо, я не выдержу долго, - обрывисто произнес он, давая понять, что такие муки ему невыносимы. Партнер понял и, не споря, выпрямился, стянул свои штаны, высвобождая налитый член. Дав его потрогать Джеджуну, который сам тянулся к нему, завлек того в поцелуй. Омега, крепко держа в ладони чужую плоть, изнывающе мычал сквозь поцелуй. Юнхо помог парню удобно сесть, так, чтобы он мог войти в него, в то время, как тот продолжал сидеть на столешнице. Он входил в это тело, смакуя каждое движение, ловя каждый звук с пухлых губ парня. На залитой последними лучами солнца кухне, что уже шло на спад, они наполнили это помещение запахом и звуками своего деяния. Юнхо не мог насытиться сладостью этих губ, ароматом шеи партнера. Любить его вот так каждый раз, горячо, страстно, утопать в нем полностью… Когда это стало для него так сильно важно? Джеджун с беременностью становился более чутким, более открытым, но все равно существовало слишком много дверей, в которые его не пускали. Это раздражало мужчину, но в такие моменты он понимал, что должен дождаться, когда наступит то время, и между ними не останется секретов, а до тех пор делать все, чтобы ему могли доверять. Горячий, яркий секс распылял обоих так, что они просто терялись в реальности и во времени. - Ты выйдешь за меня? - врываясь в тесное нутро, рвано произнес альфа. Джеджун, попытавшись сфокусировать взгляд на нем, потерпел неудачу, и лишь поддавшись темпу мужчины, произнес: «Да!», прежде чем излиться, закапав живот своего альфы. Юнхо, обхватив двумя руками голову омеги, прижал ее к себе, насколько это позволял живот последнего, кончив бурно внутри. - Эй, нельзя сцепляться, у меня срок большой. - Да, прости, я просто рад. - И вообще, я был под властью хмм… В общем, не в себе, - спрыгнув со столешницы, Джеджун медленно пошел в сторону ванной, светя своей беленькой попой, которая от трения по поверхности, хоть и гладкой, довольно-таки раскраснелась. - Под властью чего ты там был? - уже смеясь, Юнхо последовал за этим развратником, умеющим даже в своем положении быть таким манящим. – Что так тобой овладело? А? - уже приблизившись к нему у дверей в ванную. - Вот это, - оскалившись, Дже схватил мужчину за его немаленькое достоинство, которое еще находилось в полуэрегированном состоянии. - Детка, я сделаю так, чтобы эта власть не кончалась никогда! – зайдя следом за омегой в душевую, Юнхо закрыл за собой дверь.