Соув

Этот человек действовал на меня как удар электрического тока: ничего внешне не заметно, но не знаешь, что именно с тобой произошло. [Дженли/Эстравен]

Ледник, сияющий, миллионами звезд двоих укрывает, согретых желаньем не разделенным, но уже близким. «Нет, ничего такого не будет»,- решительно отверг эту мысль Дженли, хотя видел, что Эстравен буквально дрожал от сексуального желания. Еще пару дней назад Дженли понял, что у того первая фаза кеммера. Он уже умел различать тот огонек, разгорающийся в гетенеанцах с наступлением новой Луны. Они уже два дня в палатке - идет соув, мокрый снег, а идти в такую погоду весьма затруднительно, да и одежда промокает. Потому что, пройдя все эти километры… «Да нет, даже не в этом, собственно, дело»,- Дженли опять прервал вереницу мыслей, чувствуя вновь разгорающуюся теплоту где-то внутри. Ему хотелось лечь рядом с Хартом и обнять его, хотя бы для того, чтобы облегчить боль кеммера. - Прости, если это из-за меня. Харт, обнаженный по пояс, поджав ноги, лежал в метре от Дженли. Он чуть двинул плечом в ответ: - Это неважно… Дженли стало неловко. Если бы его друг произнес «все нормально», то можно было ответить «нет, это моя вина», а затем как бы невзначай сочувственно погладить лежащего в кеммере премьер-министра Кархайда по обнаженному плечу… А потом… «Хватит, хва-тит…»,- Дженли был готов выйти из палатки под леденящий снег с дождем, лишь бы заглушить уже такие явные сексуальные ощущения, которые становились все желаннее, а ситуация все напряженнее. «Может быть потом, когда я посажу корабль, когда с Эстравена снимут обвинение в предательстве…» Ветер усиливался. Падал снег. Печка на минимуме - так Эстравену легче переносить кеммер. Сейчас они оба слишком слабы, чтобы контролировать не только свои чувства, которые давно перешли границу дружбы, но и половые потребности. «Я не должен тебя касаться», - слова входящего в кеммер не давали покоя. Полузакрытые глаза Дженли еще раз остановили взгляд на обнаженных плечах Харта. Изящные, исхудалые, в едва дающих свет оранжевых лучах маленькой печки… Дело в том, что у него самого тоже как бы кеммер, постоянный, как тут говорят. В любом другом мире, при других обстоятельствах посланник Эйкумены легко отбросил бы саму мысль о телесном контакте, в конце концов, дело важнее любых личных привязанностей и желаний плоти. Когда броманс, братская любовь перерастает в плотскую? Когда области возвышенных чувств оказывается недостаточно. Дженли почти задремал, слушая ветер и снег. Обладая телепатией, он мог без ведома понять, что думает другой человек. Общаться без согласия, разумеется, не получиться, а вот узнать истинные чувства можно. Тем более, времени для этого было сейчас достаточно. Немногословный, замкнутый Эстравен не так уж и часто позволял говорить по душам, тем более в дни своего кеммера. Дженли – исследователь, представитель Лиги Миров и исследовать другие миры – его прямая обязанность. Возможен ли союз между гетенеанцем-андрогином и землянином, будет ли он бесплодным – все это когда-нибудь тоже будет исследовано, и… Приподнимающийся Эстравен, прервал его мысли. Гетенеанец потянулся к кружке с водой – та оказалась пуста, и он как-то судорожно уронил ее на место. - Я помогу, - тихо произнес Дженли с такой заботой, на которую только был способен. Наполнив чашку, поднес к ладоням друга и только сейчас заметил – у того жар. Забыв о предупреждении «не касаться друг друга» их ладони все же соприкоснулись, когда Дженли поддерживал ладонь Харта своей, помогая другу пить. Внезапно, еще не осознав, что касанием ладоней они невольно усилили кеммер, Дженли услышал мысли Харта. «Так вот что связывало его с братом»,- Дженли уставился на него яркими синими глазами. Темные глаза Эстравена смотрели сквозь него. При кеммере бывают такие вот внезапные проблески памяти, усиленные давно произошедшими событиями. - Харт, - нежно тронув его за плечо, произнес Дженли Тот словно пребывал в трансе. Дженли провел по обнаженному плечу еще раз, читая мысли Харта: клятва вечной верности, любовная связь с братом сейчас заполоняла его подсознание. А еще через минуту они оба сжимают ладони в любовной агонии, нарушая все предостережения.