Исповедь убийцы

Башня «Стражей Рассвета».       Падал мелкий, мокрый снег.       Две армии сражались за выживание: с одной стороны бессмертные и беспощадные вампиры, с другой – рыцари из ордена «Стражей Рассвета». Рыцарей было меньше и, их безжалостно давили, вампиры были уже на вершине башни. Но там – последняя преграда – защищал, сколько мог, одинокий воин, он держался на последнем дыхании, но соперник оказался сильнее… в этот раз, воин упал на за снежный пол. Он лежал полумертвым, вспоминая, что для вампиров каджиты, словно собаки. На вид воину уже было под тридцать, а его белый окрас являлся прекрасным камуфляжем зимой, но полные ненависти зеленые глаза мешали маскировке. Каджит понимал, что это конец, это понимал и вампир, и с присущей этой проклятой расе аристократичностью вытирая окровавленный когти, он безразлично осмотрел павшего воина и ушел. Каджит лежал, не чувствуя холода, когда снег падал ему на его лицо. Не уж это все? Такой большой путь был пройден, и столько раз смерть подходила так близко… – Я сейчас никак не могу умереть, пока он не умрёт, – произнес мысленно каджит. ***       По тропе шел странник, он был одет в форму Талмора, и, капюшон скрывал его лицо. Тропа вела в Маркат. По дороге ему встретились каджиты-кочевники, которые торговали и с имперцами, и с братьями бури. Странник спросил, есть ли у них лунный сахар, они, узнав своего соплеменника, передали небольшой сверток. Странник пошел дальше и, наконец, перед ним появились величественные ворота Марката. Когда стражники его увидели, сразу начали открывать перед ним ворота. Даже не спросили пошлины… так благоговеют перед Талмором? Странник немного усмехнулся, спросив одного из стражников, где находиться паб, он сразу пошел туда.       Открыв двери в заведение, осклабился, почувствовав, что взгляды местных пьяниц сразу устремились к нему. Странник, сняв капюшон, успокоил всех, ведь он не эльф, а каджит со снежным окрасом и зелеными глазами, хотя среди темных, каменных стен он слишком выделялся. На вид ему было где-то под двадцать. Каджит сел за свободный столик и позвал официантку. Его взор был направлен на Скальда, который пел песню «Дракон рождённый». Предчувствуя, что это его заинтересует, каджит поинтересовался, почему тот не поёт про империю. – А что они сделали мне хорошего?! Если вытрут мой зад, тогда и подумаю, кошара! – Ответил Скальд и, оскалившись так, что стали видны гнилые кое-где, острые зубы, спросил: – Ты что, имперская кошка или послушник Талмора? – Меня зовут Дж'эзарго и, меня лучше не злить, – с хитрой ухмылкой произнес каджит, воткнув в стол кинжал с эмблемой «Братьев Бури». – Я пришел, чтобы навести порядок, и прикончить Талмор! – прокричал он, не боясь отдыхающих после службы стражников.       Он резко бросил два кинжала в сторону этих стражников и обоим попал в шею. В пабе начался переполох и М’алазар воспользовался этим, и незаметно скрылся. Ночью того же дня вся стража искала убийцу.       Каджит спрятался в местном храме. Его чуткие уши слегка дернулись, когда он услышал шаги подходящего человека. Каджит резко напал, но, тот, кто зашел, успел уклониться. Этим человеком оказался Скальд. – У тебя есть яйца, мне это нравиться. Сам этих продажных стражников ненавижу, – сказал с улыбкой Скальд. – Зачем пришел и, как ты узнал, что я здесь? – произнес Дж'эзарго подозрительно смотря на него. – Да, не бойся, я друг и, если что, помогу разобраться с Талмором. А узнал легко, это – единственное место, куда стража ни за что не пойдет, - сказал скальд. – Меня зовут Огмунд – Почему? – поинтересовался каджит. – Здесь часто бывают контрабандисты, а те платят стражникам, чтоб носу сюда не совали, – с усмешкой объяснил Огмунд. – Лан, лучше пойти в другое место, ко мне домой, например, туда тоже стражники не суют носов, – произнес он, потерев подбородок и облизнувшись. – А туда почему? – спросил Дж'эзарго, принюхиваясь. За окном, на мгновение затемнив полоску света от луны на полу, пролетела птица. – Без носов останутся, – рассмеялся Огмунд,       У каджита появилась улыбка, и она не казался странной на зверином лице. – Скорее всего, ты прав, – сказал каджит, – пошли, если приглашаешь,       Они вместе вышли из храма, сначала Скальд, чтобы проверить обстановку; после того как убедился, что никого нет, он махнул рукой и каджит, усмехаясь такой детской наивности певца, уверенного, что своими человеческими глазами он смог бы увидеть убийцу, если бы за ними следили, пошел, мягко, по-кошачьи ступая след в след. Они добрались до дома Скальда быстро, тот, вытирая сапоги о грязную тряпку, открыл дверь и пропустил первым Дж'эзарго (словно верил в эти дикие приметы), потом сам зашел и закрыл дверь. Скальд поджег свечи и, в доме стало светлее. – Чувствуй себя как дома и прости за кошару, я думал ты один из этих, – произнес Огмунд, щурясь и не замечая горячего воска, капающего на перчатки.       М’алазар в это время рыскал по дому, осматриваясь, и увидел ни чем не прикрытые алтарь и амулет Талоса. – Ты не боишься, что тебя посадят или убьют за поклонение Талосу? – произнес Дж'эзарго, не скрывая улыбку, словно намекая на свой прошлый костюм. – Пусть только попробуют, я их всех порублю! Ссал я на их законы – злобно произнес Огмунд. – Лан, надо что-нибудь перекусить, а то я проголодался, да и ты не сыт, – более спокойным голосом произнес он. – Да, – тихо произнес каджит, при этом вытаскивая кинжал.       И только Скальд повернулся к гостю спиной, тут же кинжал оказался около него, темная сталь холодила кожу. Он не успел произнести и слова, как тут же каджит, убил его, перерезав глотку; кровь брызнула на алтарь. – Прости меня, но я и впрямь талморская кошка, – с грустью сказал Дж'эзарго.       Откинув кинжал, он подошел к алтарю и забрал амулет. Выйдя из дома, он безразлично посмотрел на стражников. Талморцы начали следить за ним еще возле того храма. – Задание выполнено, – произнес каджит с грустью, держа в правой руке амулет Талоса. – Тебя желает видеть Главный, раб, – сказал один из талморцев.       Один из талморцев приказал каджиту снять робу Талмора и надеть лохмотья, которые кинул ему под ноги. Дж'эзарго с неохотой согласился. Он не заметно для эльфийских глаз бросил сверток с сахаром в сторону. "Потом пригодиться", - подумал он. - Поспеши, раб, у нас не так много времени, - сказал один из талморцев, при этом оглядываясь по сторонам. - А я думал у нас вся ночь впереди, - явно издеваясь, произнес каджит, не спеша надевать лохмотья, которые ему бросили. - Твое счастье, раб, что ты хозяину нужен живым – произнес тот же талморец, но он все сильнее волновался и все чаще оглядывался.       Каджит не понимал почему вдруг талморцы заволновались, ведь они практически хозяева Скайрима и почему решили убить скальда, который поклялся Талоса. А самое главное, почему тихо. Эти вопросы ему не давали покоя, к сожалению, для него, если даже он спросит, никто ему не ответит.       Они вернулись, к удивлению Дж'эзарго, в тот самый храм, где он прятался. В отличии от того, что было вечером, теперь там лежали трупы простых людей и стражников. Скорее всего это были контрабандисты, про которых говорил Огмунд. В центре, где находилась чаша с огнем, которая обогревала храм, стоял эльф, в отличии от других талморцов он был более уродлив, особенно впечатляли: его кроваво-красный левый глаз, шрам по всей щеке и дорогой амулет на шее. Он грелся возле чаши и проклинал город. - Хозяин мы его привели, - неуверенно проговорил один из талморцев, толкая каджита вперед. - Что так долго?.. – сдерживая злость загадочный талморец лишь чуть сильнее сжал края чаши, отчего металл немного погнулся, - я чуть в ледышку не превратился - Господин Боримир, этот блохастый каджит нас задержал, - наябедничал талморец, толкая М'алазара на колени. - Я выполнил ваш приказ, - становясь на колени и опуская глаза вниз, скрывая своё удивление и ненависть, прошипел каджит. - У тебя новая цель и более известная для людей, - повернувшись лицом к каджиту и давая ему карту и кинжал, на котором был нанесен сильный яд, сказал эльф. - Главное, сделай хотя бы один порез, и твоя жертва обречена.       Каджит хотел наброситься на эльфа, но тот бросил некий браслет явно работы эльсверейской мастерской. В глазах каджита промелькнула надежда. - А да, если ты выполнишь, то твоя награда будет большой, как те рулеты что вы, кошки, обожаете, - смеясь, Боримир повернулся к чаше и снова стал греться. - Всё, пошли прочь, вы меня утомили. И не забудь, твоя судьба, - ехидный смешок талморца догнал каджита у дверей, - и той, кто дорог тебе, у меня в руках. ***