Ошибка

      Она впервые гостила в итальянской резиденции Вонголы и чувствовала себя здесь чужой. Конечно, неделя – слишком маленький срок, чтобы о чем-то судить, но все же от чувства непринадлежности к этому месту избавиться было тяжеловато. Гокудера уже несколько раз вызывался показать ей Италию, но всякий раз Тсуна мялась и отказывалась, находя для того тысячу и один предлог. Ей вполне хватало экскурсий Девятого, правда, вся полученная информация оседала с трудом и как-то совсем не желала усваиваться. Что ж, вполне в ее стиле.       Впрочем, сейчас Савада убежала ото всех и наслаждалась неожиданным одиночеством. В этом саду крайне легко затеряться, что, впрочем, Тсуна с успехом и провернула. Не столь страшно, ведь рано или поздно ее все равно бросятся искать, а пока можно и отдохнуть от обычной суеты вокруг нее.       Погода выдалась солнечной, ясной, а небо было удивительно высоким, бездонным. Тсуна не привыкла к платьям, но Бьянки вбила себе в голову, что наследница не должна выглядеть обычной девчонкой из японской провинции, потому взялась за Саваду похлеще, чем это некогда сделал Реборн. Благо, что не заставляла носиться по округе в одном нижнем белье…       От мысли о Реборне стало как-то не по себе. Он тоже оказался в резиденции. Не то чтобы сопровождал ее. Он уже не ее репетитор, и проклятье Аркаболено снято. Потому Тсуна не совсем понимала, что он тут забыл, но, наверное, у него были причины, к примеру, какие-то дела с Девятым. Хотя… хотя она была этому рада, пусть никогда в том и не признается. Ей некогда казалось, что они с Реборном достигли определенного взаимопонимания, но это чувство исчезло, растворилось, когда перед ней вдруг оказался не малыш с хамелеоном, а вполне взрослый харизматичный мужчина. Который опять же некогда заставлял ее бегать в неглиже…       В общем, полная катастрофа и откровенное смятение. Она даже не могла с ним нормально заговорить, да и тем для разговора у них не находилось, хотя, если подумать, им было что вспомнить. Но Реборн не искал с ней встреч, и она сама не знала радоваться тому или огорчаться.       - Тсуна, - голос Реборна прозвучал требовательно, и Савада рефлекторно вздрогнула, едва не оступившись. Стоит только вспомнить… И зачем так подкрадываться?       - А? – она обернулась с какой-то нелепой и неестественной улыбкой на лице.       Как обычно при костюме, вооружен и крайне опасен…       В глазах Реборна явно промелькнуло неодобрение: наверное, она снова показала себя не с лучшей стороны. Лучше бы ее нашел кто-нибудь другой…       Реборн был начисто лишен сентиментальности, а Тсуна – уверенности в себе, когда дело касалось непосредственно ее и никоим образом не было связано с Хранителями.       Она вроде уже не маленькая, но за эти три года Саваде казалось, что она не слишком-то изменилась.       И все же Тсунаеши толика реализма чужда не была. Она уже давно поняла, что эти игры в мафию – далеко не наивная забава без жертв и потерь. Просто ей до определенного момента удавалось избегать столь горестной участи, чтобы в полной степени познать боль утраты. Наверное, именно этого Савада боялась больше всего.       Реборн же убийца, не знающий осечек и промахов. Тот случай, когда своя репутация значит больше, нежели чья-то жизнь, а собственная слабость может стать причиной для вынесения смертного приговора без права на отсрочку.       Даже странно, что он остался при Вонголе, когда его миссия была благополучно и весьма профессионально исполнена. Никто теперь не скажет, что Савада Тсунаеши не заслуживала возглавить Вонголу, даже Занзас куда меньше выражал недовольств по этому поводу, что уже являлось показателем.       И все же…       - Ты почему шатаешься без дела? – мужчина вскинул вверх бровь.       Началось… Вроде бы он уже не ее наставник, но замашки остались.       - Я просто осматриваюсь… - проблеяла она и куда увереннее добавила: – А что, нельзя?       - Тебе? Нет, - уверенно произнес Реборн. – Признайся, что заблудилась, непутевая Тсуна.       Девушка аж опешила от подобного признания. Одно дело знать самой, другое – когда тебя тыкают в ошибку носом, не делая поблажек и скидок. Да еще и называют ненавистным прозвищем.       - Н…неправда! – возмущенно воскликнула она, глядя мужчине прямо в глаза, графитовые, буквально выжигавшие всю ее решимость.       - И кому ты это говоришь? – равнодушно откликнулся Реборн, слегка склонив голову к плечу и испытующе глядя на Саваду.       - Ладно, забыли! – она резко развернулась и зашагала прочь, стуча ненавистными каблучками по вымощенной плиткой дорожке. Тсуне показалось, что скульптуры, стоявшие по обеим сторонам, нагло ей усмехнулись.       - Ты куда? – осведомился Реборн ей вослед. – Выход с другой стороны.       - Я не заблудилась! Я гуляю! Сказала же… - воскликнула Тсуна и поспешно зашагала прочь, хотя никто ее и не собирался преследовать.       Сердце билось в груди встревоженной птицей, что только изрядно раздражало.