Безглагольность кварталов и улиц

Один. Оно — живое; знаю, слышу, чувствую. Оно шумит, кружит, дождится, листопадит. Два. Бьёт «тара-рам» без удержу, без умолку. Кого-то мусорным собой захватит. Три. Окрýжит, поглотит, утопит в серо-грязном нечто бульварное, дрянное, исплёванное что-то… Четыре. Оно звенит, грохочет — вдруг! — взревёт отрывисто. Оно навзрыд вопит. Оно впотьмах разлито. Пять. Шесть. Проснётся… Снова умолкает… Стихает, льёт, гремит, перестаёт. Семь-восемь, девять-десять. Бум! Бах! Шлёп! Хлоп! Ух! Ах! Тёмно. Накуренно-туманно. Мокро, гадко. Случайный всякий окунётся тут в безликое ничто. Иной пройдёт, его не замечая, жалко. Другого поглотит забвенное «оно». Идущий вдаль! Остановись послушать, как через монотонное «нельзя», как через страшное «не надо», «не позволю», «оно» безропотно отдаст всего себя.