Самолёт

Перелет ожидался долгий. В салоне уже час как притушили огни, и большинство пассажиров спали. Только Сникерс никак не мог угомониться. — А когда мы прилетим, там будет утро или уже день? — Там будет раннее утро. — отвечаю ему терпеливо. Я понимаю, что он совсем сбит с толку тем, что вылет задержали. — Пять часов тридцать две минуты. И у нас будет впереди весь день. Так что сейчас можешь поспать. — я в самом деле хочу, чтобы он заснул и дал мне спокойно прослушать очередную серию языкового курса. — Что-то не хочется... — Сникерс блестит глазами в полутьме, видимо, его озаряет одна из его сумасшедших идей, — Натс, а ты когда-нибудь трахался в самолете? Ну конечно нет, блин. У меня и секса-то толком до него не было. У меня были занятия поинтереснее, ага... — Сникерс, — шепчу ему я, придвинувшись, и почти касаясь его уха губами. — Немедленно выкинь из головы то, о чем ты сейчас думаешь. — и я прикусываю ему мочку. Он приятно пахнет, даже после беготни по аэропорту, и мне нравится быть так близко от него, я продолжаю целовать его в шею, не забывая жарко дышать в ухо. Дыхание Сника уже неровно, он подается ко мне, тянется к моим губам, мы с удовольствием целуемся, медленно и наслаждаясь. Сник гладит меня по волосам, щекочет пальцами за ухом, и это так приятно, что я готов замурчать от удовольствия. Я поднимаю подлокотник между нами и тянусь к его животу, строгим шепотом предупреждая: — Только тихо. Он понимающе кивает, и довольно улыбается, продолжая гладить меня по спине. Я поднимаю его футболку и целую в живот, одновременно расстегивая джинсы. Стараюсь делать это бесшумно, но молния оглушающе скрипит, а Сникерс дышит так громко, что вот-вот кто-нибудь проявит к нам нездоровый интерес. — Чтобы ни звука. — еще раз предупреждаю я, снимая очки и цепляя их на спинку впереди стоящего кресла. Сник кивает. Молодец. Хорошо, что это я сижу у прохода, а он у окна. Я возвращаюсь к его джинсам, раздвигаю их, и просовываю пальцы за резинку трусов. Чувствую, как напрягается живот Сника, старающегося дышать бесшумно. В самолете, значит, не трахался... Я достаю его член, уже изрядно набухший, и сразу беру его целиком в рот, обнимая языком и нёбом, сжимая губы у основания, пока еще могу так сделать. Через полминуты я уже вряд ли смогу взять его в рот целиком. Сник дергается, подается мне навстречу, я вдруг спохватываюсь и поднимаю руку к его лицу — заткнуть ему рот. Вовремя. С удовлетворением я слышу, что он издает только еле слышное мычание, которое можно принять за сонные стоны глубоко уснувшего человека. Несколько движений — и вот я уже придерживаю рукой стоящий колом член, насаживаясь на него горлом, слизываю выступающую жидкость, стараясь делать это бесшумно. Сникерс убирает руки с моей спины и вцепляется ими в кресло, отчаянно стараясь тоже соблюдать тишину. Я продолжаю измываться над его членом, то щекоча языком уздечку, то вновь вбирая его целиком, пробираясь пальцами за мошонку, надавливаю на хорошо известное мне место. Сникерс изнывает от наслаждения и кусает меня за руку, которой я до сих пор зажимаю ему рот, и двигает бедрами на кресле, в тишине салона шурша джинсами по сиденью так, что я опасаюсь, как бы кресло не начало раскачиваться и скрипеть. — Тсс...— я выпускаю член изо рта и поднимаю голову, чтобы строго посмотреть ему в лицо. — Не двигайся. Сник опять кивает, глазами показывая, как он хотел бы, чтобы я поскорее вернулся к своему занятию, я снова наклоняю голову и продолжаю сосать, уже более аккуратно и размеренно, помогая себе рукой, и чувствую, как Сник через усилие заставляет себя расслабиться, возбуждаясь от этого еще больше, его член уже совсем напрягся и подрагивает, выпуская солоноватые капли мне на язык. Спустя пару минут Сник не выдерживает и хватает меня за голову, заставляя прижаться лбом к его животу, потом отодвигает и двигается из кресла мне навстречу, замирая в глубине моего горла, и я, едва сдерживаясь, чтобы не подавиться тем, что полилось в меня, судорожно сглатываю и наконец отрываю искусанную ладонь от его лица. Я с трудом распрямляюсь в своем кресле — спина совсем затекла — и смотрю на Сникерса. Он сидит с закрытыми глазами, медленно приводя в порядок свое белье и застегивая джинсы, и на его лице написано удовлетворение, может, слегка чрезмерное — не такой уж я и специалист в оральном сексе — но это как раз то, чего я добивался. Сникерс приваливается к моему плечу, так и не открывая глаз, и по его замедляющемуся дыханию я понимаю, что он, наконец, скоро заснет. Прекрасно. Я достаю из кармашка кресла перед собой свои очки и планшет — теперь я могу заняться и своими делами.