Предыстория

Молодой император сидел в комнате родителей, держа плюшевого льва на коленях. Золотой взгляд, направленный в сторону семейного портрета, выражал безразличие. Полы алого императорского одеяния, щедро украшенного золотым рисунком, складывающимся в причудливо изогнутый герб Коу, раскинулись на полу, скрывая под собой мягкие остроносые туфли. Багряные волосы были почти полностью распущены, лишь на затылке, стянутый незаметной глазу резинкой, виднелся небольшой хвост. Энроу смотрел на единственную картину с изображением отца и матери, чудом уцелевшую во время восстания, ощущая тянущую пустоту где-то внутри. Боли не было – она вытекла из него вместе со слезами, бессильно пролитыми в первый месяц траура. Ничто не могло изменить факта их смерти. Никто не был в силах их вернуть. Императору оставалось лишь продолжать идти вперёд, заперев своё сердце, так горячо любящее Коуэна и Химеру, на замок. Находиться в комнате, где его родители провели вместе четырнадцать самых счастливых лет своей жизни, с каждым мгновением становилось всё тяжелее. Плюшевый лев, с заботой и любовью сшитый Матерью-Императрицей для своего тогда ещё не родившегося сына, казался сделанным из стали. Но юноша продолжал держать его на коленях, аккуратно, почти с опаской, касаясь пальцами потрёпанной гривы. Шорох шагов заставил императора моргнуть и сместить взгляд. Вздрогнуть он даже не подумал. – Ваше Величество, – низко поклонившись, произнесла вошедшая женщина, – все гости прибыли. Коронация скоро начнётся. Энроу молча кивнул и снова посмотрел на картину. В этот раз вполне осмысленно. Встал, не выпуская игрушку из рук, приблизился к портрету. За три года, что прошли после смерти родителей, он сильно изменился: вытянулся, возмужал. И стал практической копией отца – разве что значительно моложе, без короткой бороды, да с золотым, а не карим взглядом. Характер, если не принимать во внимание свойственную Химере вспыльчивость, у молодого повелителя империи тоже был ближе к темпераменту Коуэна. Вот и сейчас, несмотря на тоску, тисками сдавливающую его душу, юноша выглядел спокойным и собранным. Груз ответственности за целую страну сделал его таким – хотя до сих пор Коу официально правил наместник, последние полгода сын Коуэна и Химеры принимал все важные государственные решения самостоятельно. И сегодня, в свой двенадцатый день рождения, Его Высочество Принц Энроу для всего мира станет повелителем империи Коу. Юноша отвернулся от портрета, медленно направился к выходу. Остановился возле дверей, передал игрушку женщине. – Позаботься о нём, Сузули, – он окинул комнату печальным взглядом, тяжело выдохнул. – И об этом тоже. – Как пожелаете, Ваше Величество, – низко поклонилась служанка. Император дёрнул плечом, словно желая одним этим движением сбросить с себя тоску, и вышел. Пройдёт более семнадцати лет, прежде чем он решится переступить порог этой комнаты вновь.