Эпоха полночных кошмаров

— Мы на месте, — объявила Пинки Пай, осматриваясь. Звонкий голос кобылки отлетел от стен каньона и запрыгал по норам так же пружинисто, как её шаги. — А где Спектральный Шторм? — спросила Скуталу, осматриваясь. — Она устала нас ждать? Эпплджек, только собиравшаяся задать вопрос, а не бросила ли их предводительница, прикусила язык. Версия жеребёнка была более тактична… и желанна. Четыре пони устало уселись на собственные хвосты: холодные камни — не самая лучшая подушка. Скуталу, тяжело вздохнув, уклонилась от приглашающее приоткрытого крыла Флаттершай и уселась, как взрослая. Пастельная пегаска посчитала это желание быть старше милым, но в силу своей натуры всё же смутилась зря предложенной помощи, наверняка надоедавшей самостоятельной оранжевой кобылке. Она даже ни разу не спросила про своих родителей. Эпплджек почувствовала копытами толчок. Она подняла голову и повертела ушами. — Вы чуете это? — осведомилась фермерша. Флаттершай помотала головой, но Пинки Пай через несколько секунд подпрыгнула — именно в тот момент, когда под землёй снова что-то толкнулось, как плод в животе матери. Эпплджек подскочила вслед за розовой подругой и тревожно ощупала взглядом пыль и мелкие камешки под ногами. — Что это? — испуганно прошептала оранжевая пегасочка, чья связь с грунтом, равно как и у Флаттершай, была не так сильна, как у земных спутниц. — Что-то гигантское, — жалобно ответила Пинки Пай. — Мои копыта печёт! Флаттершай плотнее приложила копыто к камню, но не почувствовала ни малейшего изменения температуры. Лишь Эпплджек поняла после такой же манипуляции, что дело не в ландшафте, а в странных способностях пританцовывающей пони. Её копыта пекло… изнутри. Вдруг Пинки Пай с визгом отпрыгнула, а камни под её копытами уродливо надломились — и наружу вылетела гигантская разъярённая мурена. Свившись змеем, она резко распрямилась и, распахнув полную зубов пасть с сильно удлинённой нижней челюстью, с утробным рёвом спикировала на пони. Те, завизжав, бросились врассыпную; мурена, сломав своей головой ещё один участок окаменевшей земли, только коротко тряхнула головой, хищно взглянула на Эпплджек и стремительно поползла к ней, почти не касаясь брюхом земли и держась только на держащемся за что-то под землёй хвосте. Это существо, судя по размерам, могло целиком проглотить двоих пони и, возможно, даже не заметить этого. Спорить с таким чудищем было бесполезно, поэтому рыжая кобылка, заорав, галопом поскакала к стене и в последний момент резко свернула, но её манёвр не удался: мурена с потрясающей ловкостью, даже не коснувшись стены, избежала столкновения и резко распрямилась. Её полетевшее вперёд тело с широко разинутой пастью могло бы настигнуть Эпплджек и проглотить её на лету, но тут в глаз непомерно большой тёмно-красной змеи прилетел булыжник, заставивший ту страдальчески заурчать и остановиться, начав трясти головой в попытке избавиться от боли. — Флаттершай! — задыхаясь от бега и страха, крикнула зажавшаяся в угол Эпплджек. — Что ей от нас надо? — Я не знаю, — почти плача, пропищала пегаска. — Я никогда прежде не встречала таких существ! Но ему не нравится, что мы шумели… Пинки Пай в этот момент храбро забежала с другой стороны и подбила булыжником другой глаз, едва мурена открыла его. Зверюга взревела от ещё более острой боли и забилась на земле, вытащив из норы огромный усеянный короткими фиолетовыми шипами хвост и замолотив им по земле и стенам. — Пинки, не надо! — закричала Флаттершай. — Мы не правы, и мы должны уйти, это её территория! Вдруг мурена прекратила агонизировать и низко зарычала прямо в каньон. В глубине пещер мгновенно началось движение. — Ой… это их территория, — пролепетала пегаска, бледнея. Парализованные ужасом ожидания подруги уставились в истерзанный норами коридор. Одна за другой норы выстрелили муренами, мгновенно сориентировавшимися на свету и помчавшимися на потревоживших их покой пони. Все, как одна, с шипением разверзли пасти, усеянные всевозможными видами зубов; у некоторых существ клыки были так велики, что они даже не были способны закрыть рот. С новым истошным криком Эпплджек, Флаттершай, Пинки и Скуталу рванули к выходу из каньона, но туда нырнула ослеплённая розовой земнопони мурена, и путь к отступлению оказался отрезан. Прижавшись друг к другу, две земнопони и две пегаски обречённо смотрели на катящуюся на них извивающуюся десятками змеиных тел смертоносную волну. У стаи наметился лидер, самая крупная мурена, и кошмарные существа с ещё большим энтузиазмом поползли вперёд — каждый с намерением урвать, отхватить кусочек побольше для себя. Их грохот и рёв заглушил ещё одну порцию толчков снизу. А потом всё произошло так быстро, что никто не успел сообразить. Флаттершай даже по инерции считала себя мёртвой некоторое время. Секундное землетрясение, масштабный каменно-земляной взрыв и фейерверк из тысяч испачканных грязью драгоценностей. Блестящими осколками они очередью пробили чешую вожака мурен и почти мгновенно убили его. Как только длиннющее тело лидера мифических змей грузно шлёпнулось на землю, все остальные остановились. Напуганные страшной и неожиданной кончиной своего предводителя, мурены оглушительно заверещали от страха и бросились обратно по норам, спасая свои жизни. Змеюка, оккупировавшая выход, слепо бросилась в другую сторону, врезаясь в стены и тщетно пытаясь пробить в скалах нору. — И помните, мальчики, — услышали шокированно уставившиеся на ослеплённую мурену пони певучий голос Рэрити, — жадность никого ещё не доводила до добра. Всего хорошего, — раскатистый звук сгребаемой на место каменистой земли. – Ох, я кого-то случайно убила?.. Обнявшиеся в последнем порыве пони медленно повернулись на голос. Выпачканная землёй единорожка, взволнованно прикрыв рот копытом, жалостно бродила взглядом по истекающей кровью мурене. — Р… Рэрити… — прошептала севшим голосом Флаттершай. — Как мы можем тебя видеть? Ты мертва? Мы тоже мертвы? — Нет, — осторожно протянула единорожка, осматривая себя и одновременно пытаясь очистить шёрстку от налипшей земли. — Я жива, мне удалось выбраться. Когда Шторм ударила по стене, с потолка посыпались земляные комки, и я поняла, что пещеры алмазных псов запутанные, но не крепкие. Как только вы ушли и я поняла, что вы в безопасности, я предложила псам джекпот, и они согласились с такой радостью, что едва ли не на передних лапах носили меня повсюду. Мне даже неловко было их обманывать, когда я нашла достаточное количество драгоценностей, чтобы при помощи телекинеза сдвинуть ими пласт земли, — сделав паузу, единорожка посмотрела себе под ноги, на утрамбованный магией грунт. — Я их вернула. Если псы покопаются, то даже смогут их найти. А что вы тут делаете? Не то, чтобы я вам не рада, я просто совсем не ожидала… — РЭРИТИ!!! — с неописуемым облегчением и радостью взревела Эпплджек и, вырвавшись из объятий подруг, влетела в единорожку и стиснула её копытами. — Ты жива!!! Ты жива, слава звёздам, ТЫ ЖИВА!!! — И мы тоже живы! — радостно подпрыгнула Пинки Пай, выбросив вверх копыта. Наступило всеобщее очень громкое ликование, смущённо прерванное Флаттершай: — Возможно, нам стоит отойти, пока мы ещё кого-нибудь не потревожили? Подруги счастливо выразили согласие и пошли прочь от жилищ мурен. — Смотрите! — сияя, воскликнула Скуталу и указала копытом вдаль. — Спектральный Шторм! И ещё одна пегаска с ней! — Это Лайтнинг Даст, — улыбнулась Флаттершай. — С лагерем всё в порядке!

***

Радужногривая пегаска хмуро уставилась на Лайтнинг Даст: — Что всё это значит? Повстанцы, сновавшие на фоне застывшей в сантиметрах над землёй бирюзовой пегаски, были целы, невредимы и даже в полном составе. Пони расположились под покосившимися скалами, нависшими над ними; некоторые особо деятельные уже начали тренироваться и сооружать для себя и других какие-то хижины из подкопытных материалов. Лайтнинг Даст окинула хмурым взглядом новую стоянку и коротко бросила Шторму: — Надо поговорить. У логов мурен. Сейчас. Спектральный Шторм, уже качнувшаяся в воздухе следом за любовницей, резко остановилась. Лайтнинг не отреагировала и продолжила изредка загребать крыльями воздух, толкая себя вперёд и скользя, как морская птица. В голову голубой пегаски полезли неприятные, унизительные мысли о том, что Лайтнинг может действительно оказаться шпионом. А ведёт её к логовам, чтобы убить. Шторм понимала: от атак она бы легко отбилась, но боли предательства точно не выдержит и застынет на месте. Потерять, обрести и снова потерять — страшно. Цепляясь за соломинку, Шторм подумала: «Тогда почему она не разделалась с повстанцами?». Но в итоге здравый смысл одержал победу, и предводительница поняла, что есть только один способ всё выяснить. — Присмотри за ними, — сказала она Тандерлейну и кинулась догонять Лайтнинг Даст, игнорируя рутинное ворчание жеребца, как обычно оставшегося вторым. Лайтнинг Даст игнорировала попытки Шторма превратить медленный полёт в их обыкновенную гонку, и вскоре радужногривая кобылка поняла, что в этот день ничего «обыкновенного» ждать нельзя. Две пегаски летели молча, медленно, ноздря в ноздрю. — Ты шпион? — коротко спросила Шторм, не выдержав напряжения. — Да, — глухо ответила бирюзовая пони, и ситуация сделалась только нелепее. Не так Спектральный Шторм представляла себе обнаружение шпиона. Ни тебе ссоры, ни битвы не на жизнь, а насмерть — быстрый, как пуля, вопрос и лаконичное согласие, как бы несущее в себе печальное послание: «Ой, как неудобно получилось». И уж тем более Шторм не желала, чтобы шпионом оказалась её любимая кобыла. — Ты собираешься убить меня? — удручённо полюбопытствовала радужногривая. — Нет, — ещё тише отозвалась Лайтнинг Даст. — Тогда зачем весь этот балаган? Бирюзовая пегаска прижала уши и с силой стиснула зубы. — Я должна была тебя убить, — процедила она. — Я — шпионка Императрицы, посланная, чтобы уничтожить тебя и восстание. Но я изменилась. Я больше не служу ей. Взгляд Спектрального Шторма похолодел: — И как давно ты изменилась? Оранжевого оттенка глаза затуманились воспоминаниями: — После первой же встречи. Помнишь, как это было? — напряжённые губы тронула ностальгическая улыбка. — По неосторожности я подвергла себя большей опасности, чем думала сначала. Филлидельфия, горящий особняк Хойти-Тойти — а ты не побоялась ни огня, ни рушащейся стены. Бросилась туда и вытащила меня, полнейшую незнакомку, своего врага, на себе. А ведь я уже начала задыхаться там. — Я не знала, что ты мой враг… — пробормотала Спектральный Шторм, но быстро осеклась, не сказав того, что и сейчас не считает Лайтнинг врагом. Когда её любимая пегаска так откровенничает, что рассказывает о своих слабостях — момент исключительный, который нельзя упускать. Лайтнинг замолчала, и, когда радужногривой стало казаться, что насовсем, снова заговорила: — Никто не поступал так ради меня. Даже когда на учениях в академии «Шэдоуболтс» я попала в западню из грозовых туч, а ситуация вышла из-под контроля, инструктора просто подождали, когда одна из туч разрядится в меня до приемлемой «колючести» и только потом меня спасли. Когда для них уже не было угрозы, а я была похожа на сырой уголёк. Спектральный Шторм внутренне сжалась и перестала дышать. Вовсе не от подсунутой воображением картины, в каком состоянии находилась Лайтнинг. — А ты даже имени моего не знала, — горько произнесла бирюзовая кобылка. — И не побоялась подвергнуть себя опасности. Несла меня на себе всю дорогу, а я думала: «Почему я должна убивать ту, что обошлась со мной лучше, чем те, что послали её убить?». И когда ты прыгала через обрыв, я сбросила туда свои перьевые клинки. Узнавая о тебе и о восстании всё больше и понимая, что ты спасаешь так абсолютно каждого, я отправляла Императрице ложные отчёты — сходящие за правду, но ложные, — Спектральный Шторм поняла, что большинству своих спасений и проявлению стражниками и военными откровенной тупости она обязана именно Лайтнинг Даст с её ложью властям, и растроганно посмотрела на неё, но оранжевогривая пегаска продолжала сверлить раздавленным взглядом проплывающую снизу землю. — И что теперь? — тихо спросила Спектральный Шторм. — Я простила тебя, Лайтнинг. — Я собираюсь сказать тебе кое-что об Императрице, — резко повернулась к ней бирюзовая кобылка со стальным блеском в глазах, но вдруг вскинула уши и посмотрела вперёд. — Что там за крики? Две пегаски замерли на секунду, прислушиваясь, а потом единодушно рванули вперёд. Прилетев, они увидели пятерых пони, уходящих от развороченной чем-то острым мурены. У Спектрального Шторма опустилась на землю челюсть: — Не знаю, кто это сделал, но я его явно недооценивала. Летуньи нырнули вниз и элегантно спланировали к нелетающим подругам. Увидев Рэрити, радужногривая удивлённо захлопала ртом, но в итоге просто обняла вернувшуюся единорожку — не так пылко, как Эпплджек. — Ты нашла лагерь? — с улыбкой осведомилась Скуталу. — Да, мелкая, — весело ответила Шторм и растрепала жеребёнку чёлку. — А шпиона? — прямолинейно спросила Эпплджек. Лайтнинг Даст, немного поколебавшись, вышла вперёд: — Это я. Императрица послала меня, но я теперь на стороне Шторма, — выдохнув, пегаска повернулась к лидеру повстанцев и чётко произнесла: — Недавно я получила приказ уничтожить восстание и повела всех сюда, к логовам мурен. Но в последний момент поняла, что не хочу и не обязана это делать. — Ты ведь должна была убить меня? — удивилась Шторм. — Зачем Императрице убивать всех тех пони? — Даже если я убила бы тебя, идея, оставленная тобой, продолжала жить. Её подхватили бы остальные… — Рэрити моргнула и вернулась в памяти к тому дню, когда говорила Фэнси Пэнтсу те же самые слова. — Сейчас я собираюсь сказать кое-что. Я знаю, что замышляет Императрица и зачем ей… Внезапно кобылка замерла, бестолково хватая ртом воздух. Её крылья расслабились и полураскрылись, ноги сделались ватными. Лайтнинг Даст качнулась и захрипела; изо рта потекла кровь. — Лайтнинг! — бросившись к ней, Шторм поймала агонизирующую пегаску передними ногами. Голова бирюзовой кобылки тряхнулась и отпала от шеи. Флаттершай, издав невнятный мяукающий звук, упала в обморок, Рэрити закрыла копытом рот, а Эпплджек прижала Скуталу к себе, запрещая той смотреть. Маленькая кобылка, шокированная, не сопротивлялась. — Л… Л-л… Лайтнинг? — оцепенело прошептала Шторм. Её дрожащие копыта выпустили обезглавленное тело, глаза предательски защипало подступающими слезами. Полубезумным взглядом пегаска обвела пространство и заметила на вершине одной из скал силуэт единорога. В ту же секунду он скрылся, но радужногривая, распахнув крылья, с переполненным скорби криком ринулась за ним. Золотистая вспышка телепортации снова подсунула Шторму лишь тот же самый силуэт — и убийца исчез. Рэрити, трясясь, подошла к голове Лайтнинг Даст и копытом закрыла той глаза.