***
Сильнейших из виданных Рэйнбоу толчков разрушил эшафот и одним из обломков накрыл тело Лайтнинг, но пегаска была слишком взволнована происходящим в небе, чтобы отвлекаться на судьбу трупа. Кобылка стала быстро осматривать себя, намереваясь оценить, насколько успешно прошло внезапное лечение и сможет ли она после него взлететь. — Творится что-то странное. Что-то со всем миром, — Фэнси Пэнтс смотрел на растворявшийся снег. Он телекинезом расстегнул верхнюю пуговицу своего фрака. — Теплеет. — Ты действительно хочешь поговорить о погоде? — огрызнулась Дэш, не отрываясь, впрочем, от осматривания себя. Зажило всё. Кроме гениталий, которые остались запечатанными рубцами, но зато полностью исчезла боль. Рэйнбоу снова перевела взгляд на небо, распахнула крылья и полетела к силуэтам на фоне солнца и луны, проигнорировав призыв белого единорога остановиться и подождать. Пегаска стремительно разгонялась, даже быстрее, чем обычно. Словно бы вместе со здоровьем крыльев возродилась их первозданная мощь и скорость, неиспорченная столькими битвами и травмами, Рэйнбоу Дэш неслась к двум силуэтам высоко над землёй подобно наскипидаренной молнии. Знакомый до милой боли и трепета в сердце звуковой барьер возник перед копытами и сложился в острый клин раньше, чем пегаска успела сообразить. Она радостно посмотрела на мутное жгучее пространство перед собой, как на потерянного и вновь обретённого друга; слёзы, срывающиеся с уголков её глаз из-за запредельной скорости, стали искренними. Крылья сорвиголовы превратились в две смазанные полосы. Громкому хлопку, последовавшему за этой визуальной метаморфозой, совсем чуть-чуть не хватило, чтобы перекрыть шум магии, смешавшей в себе звон и ветер.***
Сложно найти нейтралитет в душе, полюбившей жестокость, но Императрица была существом древним, существом магическим, существом, подчиняющим себе свой разум усилием воли. Через несколько секунд Богиня сумела справиться со своими соблазнами и раскрыла перед элементалем магии весь свой потенциал. Аликорница мысленно повторяла, как мантру: «Я почти так же могущественна, как и ты. Я хочу быть тебе союзником. Позволь мне слиться с тобой». Её энергия, тёмная, как беззвёздное небо, змеёй обвивала бледно-пурпурную сферу, похожую на планету, вмещавшую себя всю энергию Твайлайт. Очень плавно и осторожно дело было завершено. Пони и элементаль теперь дышали и двигались в унисон. У элементаля не было разума, чтобы противостоять пони. У элементаля не было разума, и поэтому он даже не понял, что попал в ловушку. — А теперь я стану хозяйкой всей вселенной, — сладострастно прошептала Императрица в ярко светящееся безвольное ухо. Свет от Твайлайт вдруг исказился и омылся всеми волнами колоссального радужного взрыва. Императрица резко повернулась к его источнику и с величайшим изумлением увидела на сверхзвуковой скорости летящую в неё Рэйнбоу Дэш. За пегаской стелилась почти осязаемая радуга, а от её источника по небу во всех направлениях катилось многоцветное ревущее цунами, провоцирующее вторую волну разрушений. «Соник Рэйнбум! Это невозможно!» — мысленно выдохнула Императрица. Этот трюк являлся признаком величайшего лётного мастерства, он стоял выше всех фигур высшего пилотажа и был исполнен в последний раз более тысячелетия назад, не считая того раза несколькими годами ранее этого, но тогда Богиня так и не смогла найти сумевшего достичь этой вершины пегаса. А теперь всё встало на свои места: это была Рэйнбоу Дэш. Которой тогда было всего лишь одиннадцать. Аликорница ахнула, почувствовав, как незримые цепи, которыми она опутала и подчинила себе Твайлайт, рвутся и распадаются на звенья. А Твайлайт чувствовала совсем другое. Радужные искристые волны проходили через неё бесконечным потоком, с каждой новой волной сначала возвращая ей напоминание того, кто она есть, а потом напоминая о чём-то, чего единорожка сама не знала. Но потом она поняла, что знала, но просто забыла. Голубая радужногривая пегаска несётся в небо, не жалея себя, чтобы спасти телепортированную туда подругу. Оранжевая земнопони со светлыми волосами даёт фору врагу, предупреждая о своей атаке громким криком. Пастельно-жёлтая пегасочка с розовой гривой врачует повстанца и тут же спешит к чейнджлингу. Белоснежная единорожка с фиолетовыми локонами прыгает в пропасть, чтобы её телекинез мог достать до цели. Невозможно розовая земнопони взбирается на гору, чтобы своей песней взбодрить союзников… …И сама Твайлайт, здесь и сейчас, услышавшая этот зов. Зрачки единорожки резко расширились, их чёрные влажные бездны вспышкой прогнали заливавшее глазницы бело-пурпурное сияние, как будто эти образы обладали силой найти и вернуть её душу из всего бушевавшего вокруг неё света; он замер и, не выдержав внезапной остановки, ссыпался на землю искрами, а Твайлайт тоже чуть не упала вниз, лишившись способности так чувствовать потоки, по которым поднялась, но успела схватить себя телекинезом. Да и то это заклинание было выполнено скорее на уровне чувства самосохранения: глаза и разум Твайлайт обратились к радужногривой сорвиголове и Императрице. Пользуясь приданным взрывом ускорением, Рэйнбоу Дэш баллистической ракетой влетела в Богиню, снеся её с места, и принялась наносить короткие быстрые удары копытами по лицу аликорницы, силясь попасть в рог и сломать его. Императрица не сопротивлялась лишь первые секунды, пока справлялась с шоком, но затем круговым движением развернула острые крылья и длинной передней ногой ударила пегаску в нос. От удара та отлетела в сторону, но сумела сгруппироваться и, крутанувшись в воздухе, пружиной бросилась в атаку. Императрица отразила выпад пегаски выстрелившим из рога лазером, но в этот момент на самую высокую из стен полуразрушенного дворца, над которым зависли борющиеся кобылы, телепортировалась Твайлайт и с магическим шипением выставила щит между Богиней и Дэш: смехотворная попытка, лишь ненадолго сдержавшая атаку аликорницы и слегка погасившая её силу. Но через долю секунды, когда луч уже ужалил Рэйнбоу в шею, за щитом пурпурной единорожки появился ещё один, прочность которого смогла испарить бирюзовый лазер. Твайлайт в неверии обернулась и издала испуганно-радостный вскрик. Её брат стоял на полусогнутых ногах, низко опустив голову от временного бессилия, но всё равно с ненавистью глядя вверх. Аликорница секунду смотрела на него, зависнув в воздухе, но затем её глаза расширились в неподдельном страхе — и она исчезла, телепортировавшись. В этот же миг раздался трескучий хлопок и глухой вскрик — совсем рядом с единорогами. Пурпурная волшебница быстро обняла брата и побежала на звук: омывавшие единорожку ранее радужные волны пробудили какие-то струны её души, которые тщательно подавлялись. Рэйнбоу Дэш полулежала среди руин, хрипло постанывая и копытом держась за шею. — Ты как? — нагнувшись к пегаске, задыхающимся от непривычного бега голосом побеспокоилась Твайлайт. — Она меня зацепила, — выдавила радужногривая, стараясь усилием воли подавить боль. И только через секунду поняла, что обращается к самой Смерти, как к подруге. Вишнёвые глаза медленно перетащили свой взгляд на тёмно-сиреневые, смотрящие с сочувствием и обеспокоенностью. Совсем не так представляла себе Рэйнбоу встречу один на один с пони, убившей столько её друзей и соратников. Абсолютно всё шло совсем не так, как она представляла. Пегаска уже опасалась что-нибудь планировать в этом мире. — Ты убила всех моих друзей, — низко прорычала Дэш, пытаясь хоть как-то соответствовать своему образу в мечтах — образу, который с летописной яростью — и не менее летописной потрясностью, разумеется — сражается с искусным магом. — А ты хочешь с ними встретиться? — прищурилась Твайлайт, впрочем, в её словах не было ни злобы, ни угрозы, ни ехидства. Это настолько озадачило Рэйнбоу, что та позволила единорожке зажечь рог и снять последствия контакта с смертоносным лучом. Сглотнув, небесно-голубая кобылка сразу почувствовала себя лучше. Она поднялась на ноги и молча взлетела, но в её движениях не было суетливости. Фиолетовая волшебница с диковинным спокойным чувством уверенности в том, что Дэш вернётся, проследила за тем, как она взлетает и шмелиным полётом направляется в сторону поля боя, всё ещё усыпанного телами, которые не успели растащить придворные некрофилы.***
Она была жива! Флаттершай страстно вдохнула воздуха новыми лёгкими и лихорадочно осмотрелась. Она была жива, хотя помнила, как умирала. Но теперь пегаска поднималась на ноги, невольно вспоминая, как ещё толстоногим жеребёнком училась ходить… и как подростком путалась в непривычно тонких и длинных конечностях… воспоминания о прошедших временах вспыхивали и угасали, как будто вся жизнь запоздало проносилась перед глазами. Пегасочка облизнула пересохшие губы и шарахнулась от вкуса крови на них, наткнувшись крупом на такого же поднимавшегося с земли бывшего мертвеца и тоненько вскрикнув. Единорог, сосредоточенный на своих странных ощущениях или просто не успевший вернуть себе чувствительность, не обратил на неё никакого внимания. Щурясь на сильно потрёпанный замок Кэнтерлота, кобылка пошла к нему. Она не помнила его таким: даже когда щит пал, дворец был очень даже целым. Что успело так разрушить его? И когда? В памяти Флаттершай оказался глубокий белый провал. Она умерла, что-то произошло за время её смерти — и она ожила. Спустя ещё несколько картинок, подброшенных воскресающей памятью, пегаска вспомнила про оранжевую земную пони и стала искать её глазами. Та обнаружилась почему-то на поднимающейся в гору тропинке, пытающейся встать, схватившись за скалы. — Эпплджек, — прошептала одними губами Флаттершай и, замахав слабыми крыльями, с трудом оторвалась от земли. Пегаска вспомнила про Рэрити, проследить чью судьбу мысленно ей так и не удалось, и про Пинки Пай, которая в последний раз была на вершине… Крылья пастельно-жёлтой кобылки схлопнулись по бокам от леденящего чувства обречённости, рока. Но от мрачного вывода Флаттершай отвлекла пони, чья яркая расцветка привлекала к себе всё внимание. Она вылетела из-за одной из башен разрушенного замка и зависла на одном месте в воздухе, с изумлением осматриваясь. Пегаска встретилась взглядом с зажегшимися надеждой глазами Флаттершай… радостно ахнула и нырнула вниз. Пастельно-жёлтая кобылка смогла лишь вспомнить, что любит, бесконечно любит эту обладательницу радужной гривы. Что она хочет засыпать и просыпаться рядом с ней, слушать её голос, вдыхать запах голубой шёрстки, запах небесного холода и неукротимого ветра. Поэтому Флаттершай побежала ей навстречу. С каждым прыжком сердце кобылки колотилось всё сильнее, улыбка раздвигалась всё шире, а Рэйнбоу летела к ней на всех парах, смеясь, чуть не плача от счастья. Но, когда Дэш раньше времени раскрыла объятья, в них влетела Лайтнинг Даст и обе пегаски, кувыркаясь и счастливо вскрикивая, поцеловались, Флаттершай встала, как вкопанная. Две быстрых кобылки разделяли свою радость, не касаясь земли. Они синхронно взмахивали крыльями и парили над землёй, не разрывая объятий. Впервые Рэйнбоу и Лайтнинг не скрывали свою нежность ни от других, ни от самих себя, пусть она и была смазана опасной игрой. Однако их радость от встречи друг с другом, разлучённых смертью и вновь живых, была неоспорима. И Флаттершай… улыбнулась, искренне радуясь за них. Отпуская Рэйнбоу сквозь резь в сердце. Лайтнинг и Дэш, всё ещё счастливо смеясь, подлетели к робкой кобылке и тепло поприветствовали её. — Получается, Смерть… оживила всех? — подытожила весело Рэйнбоу, наслаждаясь иронией. — Теперь-то я совсем растерялась, превратить ли ей то, что все почему-то до сих пор называют лицом, в кровавую квашню, или пожать копыто. — Я не совсем понимаю, о чём вы, — сказала Эпплджек, осторожно подходя к трём крылатым пони, — но разве та единорожка не должна была заодно оживить и Рэрити, шо ль? Улыбки на лицах пегасок сменились сосредоточенностью. Лайтнинг и Рэйнбоу взлетели и, обменявшись парой жестов, полетели в разные стороны, зовя белую единорожку по имени. Эпплджек и Флаттершай делали то же самое, скача по земле. — В последний раз она была высоко в небе, — сказала Дэш после того, как четыре подруги вернулись ни с чем на прежнее место. — Не означает ли это, что она сразу же упала вниз и разбилась? — Нет, глупышки, это означает, что Рэрити не мертва! — раздался неприлично громкий голос Пинки Пай из-за горы. — И кто-нибудь уже заберёт меня с этого выступа уже? Я укачалась висеть тут, ожидая, пока обо мне вспомнят! Хи-хи, укачалась, поняли? Рэйнбоу Дэш спешно метнулась на голос и подумала, уже подставляя для посадки свою спину висевшей на одних копытах земнопони: «Похоже, жать Смерти копыто всё ещё рановато».