Общая химия

Ее руки прижаты к лицу, по указательным пальцам безжалостно стекают одинокие слезы. Нет, пожалуйста, не плачь. Ничего не решено. Все будет хорошо. Как неприятно утешать человека, особенно если и сам не знаешь, правду ли говоришь. Она трясет головой в ответ на каждое слово моего лечащего врача. Он обещает выслать результаты теста в течение пяти рабочих дней. Ожидание.

***

Мне кажется, это последние дни размеренной жизни. Если результат окажется отрицательным, черт возьми, да. Даже в этом случае моя жизнь не будет прежней, в частности от пережитого сейчас. Я чувствую, как эти волны накатывают, осаждаясь ледяным потом на шее. Дыхание учащается, и перед глазами начинают мерцать звездочки. Я не могу перейти дорогу или приготовить себе завтрак. Я могу лежать на кровати, уставившись в потолок и слушать противный голос Брайана Молко сквозь барахлящие колонки. Почему это происходит именно со мной? Неужели я хуже? Неужели я не из них? Не из этих людей? Неужели я никогда не буду таким? Неужели мне придется умереть? - Энгельс, мальчик мой, ужин готов. Поднимайся, садись осторожнее. Не опускай голову низко, иначе пойдет кровь. Не задирай ноги на кровать, ты можешь потерять сознание. Не вставай так резко, тебе станет хуже! Не... не... не. Мысленно извергая потоки лавы, я запихал в себя диетическую пищу. У меня не получается есть стандартную еду. Врач запретил. Выдавив гнусавое «Спасибо», я отдаю матери поднос. Она натягивает улыбку, а в глазах блестят слезы. - Будь осторожней. И оставайся тут. Если что – зови. С одной стороны, часы тянутся невыносимо долго. Я обращаю в себя каждую минуту, пытаясь найти хоть одно разумное занятие. Ничего, мои мысли пусты. Да и к черту все! Я быстро натягиваю лежащий в кучи у кровати скафандр. В глубине шкафа отыскиваю все необходимые принадлежности. Осторожно открываю окно. Холодновато. Убираю с пути горшочек с кактусом и перебираюсь через подоконник. За окном капает дождь. Под окном стоит куст роз. Идя по дороге в обратном направлении от дома, я начинаю осознавать, что это было не такой уж шикарной идеей. Но я иду, потирая неприятное жжение от шипов на ногах. Моя болезнь очень скучна, если она есть, конечно. Это лишь генетическое отклонение. Отклонение от стандартного вида людей, которые обитают на всей этой планете. Эти люди, с позволения сказать, мутанты. Они более-менее привыкли к ядовитой атмосфере. Прилетающие сюда с Земли всегда носят более надежную экипировку. Наш же костюм предполагает частичную изоляцию от атмосферы и небольшой аппарат, размещающийся на копчике. Он впрыскивает необходимое всем нам противоядие. Что же произойдет, если я отключусь от костюма? У обычного жителя нашей планеты это вызовет дискомфорт и жжение, кожа пересушится и после длительного пребывания без защиты — трескается. Но в целом человек не умрет, если примет противоядие. Но этой способностью обладают лишь генетически измененные особи, которыми являются все жители планеты. Детям до 19 лет необходим осмотр каждый год. Никто наверняка не знает, точно ли ребенок будет таким же устойчивым. В нем могут начать преобладать гены земных людей, от чего он постепенно умрет. Суть отличия в том, что атмосфера будет являться для такой особи критически ядовитой, а поставляемое с соседней планеты противоядие не иметь абсолютно никакого действия. Детям из богатых семей везет: они могут не волноваться о своем будущем. Их родители смогут позволить себе купить костюм повышенной комфортности с полной защитой от окружающей среды. Вместо противоядия они будут закупаться очень дорогим воздухом с Земли. Я однажды читал, что такая жизнь за один год будет стоить равносильно домику в центре Баришвилля и полету до Клазипатры, планеты, с которой всем смертным поставляют противоядие. Я живу с одной лишь мамой и с недавних пор совсем не могу работать. Денег у нас в обрез. С натяжкой хватает на мою учебу. Врачи предполагают у меня аллергию на противоядие. Один лишь Земной воздух стоит десять зарплат моей мамы, и мы ни в коем случае не можем себе это позволить. Будь результат теста положительным – я умру.