Жизнь как Мыльный пузырь

Его часто шлепают по попке. Саске сжимает зубы, но молчит, когда кто-нибудь из клиентов небрежно оглаживает его ягодицы крупными мозолистыми ладонями - объективно сложно сохранить гладкость кожи, когда, будучи шиноби, ты тратишь на тренировки три четверти своей жизни (ведь даже девушкам-куноичи это удается далеко не всегда, куда уж там простым воякам) - и больно щипают или даже пытаются протаранить пальцами его дырку прямо сквозь одежду. И при этом, суки, пристально всматриваются в лицо, гадая, сорвется ли он, сделает ли что-нибудь глупое. Саске не срывается. Он молча принимает заказ, записывая его в свой блокнот безукоризненным почерком. Тяжело смотрит в ответ, выдавая свою ненависть лишь взглядом - и мимика, и интонации заученных слов безукоризненно вежливы, тут ни один из клиентов не может подкопаться, даже если им очень уж хочется пожаловаться на плохое обслуживание старшему менеджеру. В ресторане "Мыльные пузыри" в качестве компенсации морального ущерба можно потребовать "особый сервис" от нерасторопного официанта. Сорок минут любых извращений на вкус клиента - из ограничений стоит только смертельный исход игрищ, остальное, даже здоровье, компенсируется первоклассными медиками Конохи. За два месяца работы Саске еще ни разу не приходилось предоставлять подобные услуги - и это о чем-то, да говорит. Как минимум, о его упрямстве. Бывшим преступникам-изгнанникам поблажки не делаются - и приходится вертеться, чтобы выжить. - Эй, менеджер, а за какие чаевые можно устроить анальную пробку в этой малышке? - кричит один из посетителей, привлекая к себе Саске за шлевки брюк и звонко чмокая его в живот. - Только на посмотреть, правила ресторана мы нарушать не будем. Просто чтобы этот зайчик побегал враскорячку часочек. Саске морщится, пытаясь ненавязчиво вывернуться из кольца рук. Орочимару, выглянувший из подсобки, едко улыбается: - Вашей зарплаты не хватит на такие чаевые, господин. Это входит в "особые услуги", а правила ресторана вы знаете. Клиент громко ругается и, погладив мимолетно промежность Саске, неохотно его отпускает. - Дай мне повод, зайчик, и растяну твою попку настолько, что она без проблем будет принимать мои кулаки, - подмигивает он. И Саске сжимает челюсти на секунду, прежде чем заставить себя растянуть губы в улыбке и вежливо кивнуть. Ему противно от того, что ему приходится терпеть такую жизнь. Но ради Итачи он и не на такое готов - ну, может кроме пункта про подкладывание задницы под мужиков. Благо, брат такого от Саске и не требует - а избежать подобного вполне возможно, нужно иметь лишь бездну терпения, чтобы кому-нибудь случайно не нахамить. Оставшийся рабочий день проходит на автопилоте: Саске отнюдь не самый хорошенький среди официантов, да и нет в нем почти ничего от виктимного образа, необходимого для того, чтобы раздразнить аппетит извращенцев, - а потому до него докапываются только постоянные клиенты, которые хотят залезть к нему в штаны только для проформы. Потому что им кажется, что поиметь Учиху - круто просто из-за самого факта. Сейчас Саске стоит, намыливая посуду: после закрытия ресторана он напросился хозяину на сверхурочную работу. Дополнительный заработок ему был бы вовсе не лишним. Саске смывает мыльной губкой органический жир и чужие слюни с тарелок (подумать только, еще год назад его бы стошнило от такой перспективы времяпрепровождения), и заставляет себя не думать о том, что Орочимару продолжает на него в открытую пялиться вот уже десять минут. Потому что кружевные фартуки явно являются его фетишом - даром, что не на голое тело (да и вообще, жилистая и достаточно физически развитая фигура самого Учихи лишь отдаленно напоминает необходимый по случаю образ нежной фиалки - ему бы сиськи да широкие бедра, вот это было бы хотя бы фапабельно, на непритязательный вкус самого Саске). Он тот еще извращенец, этот Орочимару - правда, никто иной и не смог бы управлять Мыльным пузырем. Однако при всех своих жадных и откровенных взглядах тот не сделал ни малейшей попытки навязать Саске свое общество вне рамок отношений "руководитель-подчиненный". Разве только порой отчебушивал странные требования по типу того же надевания фартука на кухне. Ну или к примеру, однажды он вручил всем своим работникам сережки для пирсинга с логотипом родного ресторана - для самолюбования, не иначе. Впрочем, и проверять, нацепил ли хоть кто-нибудь это "сокровище", он не спешил. Орочимару все продолжает пялиться, и судя по тому, как топорщатся его брюки, вид Саске в фартуке ему нравится. Учиха почти ожидает какой-нибудь шуточки или непристойного предложения, но старый змей почему-то предпочитает всего лишь наблюдать. - На сегодня достаточно, Саске-чан, - через некоторое время говорит тот, подходя почти вплотную. Он проводит бледным пальцем по свежевымытому боку тарелки, будто проверяя ее на наличия слоя пыли, и приглушенно смеется. - Твоя усердность восхитительна. Саске дергает плечом, привычно не понимая подтекста (и есть ли он вообще, этот подтекст?) того, что говорит его начальник. Тот может часами разоряться по несуществующим поводам, заставляя людей напрягаться и искать скрытый смысл там там, где его нет. - Мне деньги нужны, Орочимару, - напоминает он, стараясь отодвинуться от чужой эрекции на приличное расстояние. Ему немного неприятен тот факт, что Орочимару нисколько не стесняется своего возбуждения. - Сегодня семнадцатое число. Единственное, наверное, что удерживает Саске уже семь месяцев в "Мыльном пузыре", не заставляя искать полулегальный заработок в других местах - это то, что с самим Орочимару не нужно соблюдать столь надоевший по работе этикет. С ним можно даже выпустить пар в спарринге - старый хрен очень неплохой боец. Настолько неплохой, что когда-то, будучи подростком, Саске отчаянно набивался к нему в ученики - да и сейчас опрокинуть на лопатки бывшего учителя ему бывает очень затруднительно. Ну и вторым, главным плюсом "Мыльных пузырей" являлась хорошая заработная плата. Почти как если бы его официанты были полноправными жителями Конохи, которым всегда делают прибавки и за вредность, и за ночные смены, и за разные другие мелочи. - Деньги так деньги, Саске-чан, - улыбается бледными тонкими губами Орочимару. - Передавай привет Итачи-сану. Он протягивает белоснежный конверт, выуженный из стопки бумаг на своем столе, и подмигивает весело. Эрекция, все так же натягивающая его брюки, не мешает ему поддерживать обычный разговор. Он только провожает коротким грустным взглядом то, как Саске снимает с себя фартук и аккуратно вешает его в шкаф. Денег в конверте достаточно, чтобы оплатить аренду жилья на этот месяц и купить все необходимые для Итачи лекарства. Саске думает, что если он в следующий вторник выйдет на подпольные бои, они смогут себе позволить даже медиков из главной больницы Конохи - тем приходится переплачивать еще и просто за факт того, что они снизойдут до представителей клана Учих. И денег на каждый их визит приходится отваливать немало. Но с едой, одеждой и обувью опять ничего не получается - денег не хватит даже с подпольными боями (жаль, что ринг открывается от силы лишь пару раз в месяц - когда всевидящий Хокаге в отъезде, и не может препятствовать гладиаторскому безумию). Поэтому нужно будет опять искать подработку: если сам Саске может хоть помоями питаться, он уже давно не гордый, то Итачи сейчас необходимо правильное питание с нормальными продуктами. - Есть ли какая-нибудь частная вечеринка у нас в ближайшее время? - с задумчивостью человека, готовящегося начать ненавидеть самого себя, спрашивает Саске. - Этих денег мне не хватит. Орочимару хмыкает понимающе, облизывает губы необычайно длинным языком. - Тебе повезло быть моим любимчиком, Саске-чан, - довольно улыбается он. - Как раз завтра вся элита Конохи празднует день рождения нашего любимого Хокаге. И я могу поставить тебя туда официантом. Саске соглашается. И правда, как он мог забыть о празднике в честь того человека – а ведь когда-то обводил эту дату в календаре маркером, чтобы не прослыть плохим другом из-за своей забывчивости. Частные вечеринки - то, чего очень ждут новенькие официанты и немного боятся старые профи. На одни чаевые от них можно безбедно прожить пару недель, а иногда бывало и так, что кто-нибудь из верхов по причине внезапной симпатии/ одолевшей скуки/ игры в благотворительность решали и проблемы с законом для приглянувшегося юноши. Правда, чаще всего такие вечеринки заканчиваются пьяной оргией, порванным анусом и необходимостью посещать психотерапевта для того, чтобы снова захотелось хотя бы соскребывать себя с постели по утрам - но это уже детали. На частных вечеринках нет Орочимару, следящего за тем, чтобы главный закон Мыльных пузырей о домогательствах лишь к провинившимся официантам не нарушался. И те из нелегалов, кто попал за черту закона по глупости или недоразумению, часто не могут сами постоять за себя - а потому и огребают на свою задницу кучу приключений. Не то чтобы Саске причислял себя к таким неудачникам, но все же. Среди нынешней элиты Конохи едва ли у четверти не найдется личных счетов именно к нему - и уж тем более у самого Хокаге, чтоб его. С Узумаки Наруто он виделся в последний раз семь месяцев назад, перед судом над кланом Учиха в лице двух оставшихся в живых шиноби. Пойманных преступников, ага. Чтоб их. ... Итачи выглядит уже не так плохо. Он уже может немного передвигаться по комнате и даже ест нетвердую пищу самостоятельно. Саске думает, что тот держится исключительно на своей гордости - глупый старший брат больше всего ненавидит ходить по нужде под себя, поэтому и карабкается, пытаясь ускорить свое лечение. Пока он не калечит самого себя, Саске не против. И даже останавливает самого себя от глупых утешений, когда вилка в очередной раз выпадает у Итачи из рук - просто поднимает ее и, вытерев, снова вкладывает в слабо сжатые пальцы. Период, когда Саске кормил его с ложечки, уже пройден: теперь Итачи поджимает губы и отворачивается, пытаясь самостоятельно дотянуться до столовых приборов. Упрямый ублюдок. Саске целует его в лоб перед выходом и слушает несвязный хрип, лишь отдаленно напоминающий некогда красивый глубокий голос брата. Так Итачи желает ему удачи: у него получается выговаривать только самые простые слова, и традиционное пожелание хорошего пути явно в себя их не включает. Саске заставляет себя улыбаться. - Съешь то пюре из говядины, что я оставил для тебя, - напоминает он. И дожидается послушного кивка головой, прежде чем буквально заставляет себя выйти из квартиры, снова оставляя брата одного. Больного и беспомощного. Беззащитного хуже распоследнего младенца - тот хотя бы может закричать в случае опасности, привлекая внимание. Младший сын Учиха грязно матерится сквозь зубы, добираясь до Мыльного пузыря. Настроение у него ни к черту - а ведь ему нужно быть в тонусе, чтобы вытерпеть сегодняшний вечер. Частная вечеринка Хокаге явно не покажется ему райскими кущами. ... Саске в очередной раз поправляет плюшевые заячьи ушки, чтобы те не сверзлись с его головы, и скучающим взглядом оглядывает толпу. Знакомых рож слишком дофига, чтобы можно было действительно равнодушно пережить этот вечер. Впрочем, те пока лишь удивленно таращатся в его сторону, для подколок и шуточек алкогольного угара пока слишком мало. Ну и хер с ними. Остальные официантики, с этими заячьими ушами выглядящие так же нелепо, как и он, сбиваются в кучки и пока только перешептываются, пытаясь определить, что их ждет. А программа их ждет наверняка очень насыщенная. Впрочем, первая часть вечера проходит будто на автомате. Он не рвется обслуживать стол именинника, и все проходит так, будто он в обычной забегаловке: все шумят и веселятся, пытаются щупать мимопроходящих за то, до чего в принципе дотягиваются, но за рамки пока не выходят. Саске, не сдерживаемый внимательным взором Орочимару, два раза наступил клиенту на ногу, а другому плюнул в пиво. Чаевые, которые ему уже изрядно поплывшие девчонки засовывают прямо за пояс брюк, он скрупулезно складывает в заначку у бармена, с которым нашел удивительное взаимопонимание за несколько совместно проведенных мероприятий. После полуночи становится уже не так уныло. - Эй, Учиха, - тянет знакомый голос. – Не ожидал тебя увидеть. Ты же обычно отказываешься от подобных вечеринок. - Еще не сдох, болезный? – равнодушно интересуется Саске, ставя перед Хьюгой заказанный мартини. – Закусывать будешь, или совсем алкоголиком стал? Неджи вежливо приподнимает уголок рта, изображая улыбку. Выражение глаз, впрочем, у него не меняется: все та же холодная и безразличная пустота, что и всегда. - Разве тебе позволено грубить клиентам? – лениво изображая удивление, спрашивает в ответ он. – Я же теперь в полном праве затребовать твою задницу. - А ты интересуешься моей задницей? – Саске поправляет заячьи уши и насмешливо щурит глаза. Перед Хьюгой он может хоть шоу комиков устроить на самом деле, тот непробиваем. – Скрытые комплексы и нереализованные фантазии, где ты все же нагибаешь меня, когда у меня нет даже чакры для сопротивления? - Я был одним из тех, кто схватил тебя, помнишь? – напоминает Неджи, делая маленький глоток своего напитка. Судя по тому, что видит Саске, пить он так и не научился. - Одним из, - Саске криво улыбается, сжимая кулаки. – В драке один на один ты бы сосал. - Теперь мы никогда не узнаем, - качает головой Хьюга, и кивает на место против себя. – Присядь, самому же надоело наверняка мельтешить по залу. Саске пожимает плечами и устраивается на высоком стуле. - Ты невероятно заботлив. Или тебе просто требуется компания? – он скрещивает руки на груди и задумчиво рассматривает собеседника. Наследник клана выглядит, как и всегда, отвратительно безупречно. – И почему ты сидишь не рядом с именинником? Тебя отстранили от ближнего круга? - Слишком много вопросов, - Неджи поджимает губы, рассеянно изображая неудовольствие. Мыслями он находится где-то далеко. В молчании они проводят следующие десять-пятнадцать минут. Саске думает о том, умеет ли Неджи испытывать настоящие эмоции, или вынужден всю жизнь имитировать их подобие. Или может, они все-таки существуют, но настолько скудные и хорошо запрятанные, что внешнему миру достается абсолютный ноль? Саске не знает, почему это его интересует. По идее, он должен был бы ненавидеть его лично и весь его клан в принципе. Все дети, которые когда-нибудь появятся у него или Итачи, будут воспитываться именно в семье Хьюга – ведь те единственные, кто имеет представление о модифицированных геномах. Кроме, конечно, самих Учих, доверие к которым деревня давно исчерпала. Или Какаши-сенсея, которому и дела нет до своего бывшего ученика и его проблем. - Ты же понимаешь, что нарываешься, появившись здесь? – Неджи заправляет длинную каштановую прядь за ухо и всматривается ему в лицо белесыми глазами. – Половина из присутствующих не преминет воспользоваться твоей беспомощностью. Ты и пикнуть не успеешь, как тебя разложат. - Посмотрим, кто кого, - скалит зубы Саске. – Во мне много сюрпризов. - Все же не нарывайся, для твоего же блага. И дай потрогать свои уши, - внезапно переводит тему Неджи. И перегибается через стол, трогая и сминая в пальцах мягкий искусственный мех заячьих ушей. Саске замирает, позволяя ему находиться так близко. Он чувствует фантомные прикосновения к своему ободку и слышит едва уловимый аромат чужого одеколона. Один из самых странных моментов его жизни. - Настоящий мех смотрелся бы куда лучше, - выдает, наконец, свое экспертное мнение тот. И Саске фыркает, просто не может сдержаться. - Да ты фетишист, - с нарочитым удивлением замечает он. И снова замирает, когда осторожные пальцы скользят по прядям его волос, мимолетно гладят его по шее и касаются мочек его ушей. Саске будто прошивает током: такое он позволяет далеко не всем своим любовницам. Неджи отстраняется лишь через двадцать неловких секунд. - Так ты все же имеешь виды на мою задницу, - хмуро предполагает Саске, растирая покрасневшие щеки ладонями. - Покажи мне того, кто может остаться к ней равнодушным, - пожимает плечами Неджи, и в его блеклых глазах мелькают искорки веселья. Саске хмыкает и без пиететов отпивает мартини из чужого бокала. Неджи без выражения за ним наблюдает. - Воркуете, голубки? – от Кибы, подошедшего к столику, откровенно несет алкоголем и веселой злостью. Он кладет ладонь на плечо Саске и сильно сжимает пальцы. – Тебе разве не нужно ублажать всех гостей, Учиха? - Именно этим и занимаюсь, - приподнимает бровь тот. – Хьюга, есть какие-то нарекания ко мне? Неджи ловит его взгляд и едва заметно качает головой. - Все в порядке, Киба. Не нужно беспокоиться. Инузука, впрочем, не выглядит убежденным. Он плюхается рядом и с преувеличенным энтузиазмом заявляет: - Значит, попользуемся услугами нашей шлюшки вместе. Ладонь его почти сразу же оказывается на бедре Саске, и с нажимом проводит от бедра к паху. Сам Киба впивается взглядом в лицо Неджи, пытаясь отследить его реакцию. Тот, впрочем, оставляет происходящее без комментариев. - Инузука, остынь. Не собираюсь я согревать постель ни тебе, ни твоему любовнику, - Саске скидывает чужую ладонь с ноги и наблюдает приподнявшуюся бровь Хьюги. - М-мы… мы не любовники! – Киба краснеет резко, сразу. Жар оставляет следы на его щеках, кончиках ушей, спускается в ворот футболки. Взгляд он опускает вниз, скрывая эмоции, и тут же вскидывает вверх, с ненавистью глядя на Учиху. – Я тебя ненавижу, знаешь. Я голосовал за твою казнь. Саске веселится. Он старается не принимать близко к сердцу слова от человека, который вполне мог бы стать ему другом – если бы обстоятельства сложились по-иному. - Если вы не любовники, ты многое упускаешь, - говорит он и снова отбирает бокал из рук Хьюги, делая приличный глоток. И тот опять позволяет ему это, по какой-то из необъяснимых причин. - Заткнись, - Киба морщится и подзывает еще одного официанта. Остывает он так же быстро, как и вспыхивает, и после небольшой порции глинтвейна он снова вполне благодушен. – Не боишься, что выведешь меня настолько, что я отволоку тебя в подсобку? Ты действительно нарываешься на то, чтобы я попробовал наказать тебя в духе того заведения, где ты влачишь свою жалкую жизнь. - Я нуждаюсь в деньгах, но не настолько, чтобы подставляться, - хмыкает Саске. – Тем более тебе. - Если бы мы оказались вместе в закрытом помещении, я бы не стал заниматься с тобой сексом, Учиха, - медленно говорит Киба. – Я бы просто оставил от тебя кровавые ошметки. Потому что ты гребаный предатель, и не заслуживаешь даже то, что у тебя есть. - Да ты пьян сильнее, чем я думал, - с удивлением замечает Саске, привычный пропускать подобные речи мимо ушей. Сколько он слышал всего за эти полгода, просто невозможно сосчитать – и речь собачника даже не в топе лучших. – Тебе нужно остыть. Неджи не обращает на них внимания, разговорившись с девочкой-зайчиком, подошедшей обновить его заказ. - Я знаю отличный способ остыть, - говорит Инузука и резко притягивает к себе Саске за прядь волос. – Почему бы не попробовать. - Ты под кайфом? У тебя слишком быстро меняется настрое… мппфх.. Целуется Киба неумело, но с азартом. Саске едва подавляет рвотный порыв и, не сдерживаясь, ударяет собачника под дых. Тот отшатывается, схватившись за живот, и Саске мрачно думает, что возможно его жизнь сейчас сделает еще один крутой вираж прямо в преисподнюю. Хотя, не то чтобы он жалел: черта с два он добровольно позволит так с собой обращаться. ...