Гребаные розы

Приоритетным для Бартоломео являлся фрукт Мера Мера, по праву принадлежащий его звезде. Все ради Луффи-сэмпая! Ничто не остановит самого преданного фаната команды Мугивар. Хоть в огонь, хоть в воду, хоть в наручники из кайросеки! Но Бартоломео оказался абсолютно не готов к диаметрально противоположному. Ах, посмотрите на него, это же пират-принц, Кавендиш-сама! Ах, его белоснежный конь, роскошный плащ, золотые локоны и ангельский голосок! Ах, скорее приготовьте свои верхние конечности - рукоплескать и ловить падающих в обмороки девиц! С чего к этому недоумку такой интерес и обожание? Да в одном его, Бартоломео, носке, больше мужества, чем во всем Кавендише полностью! Вся природная, живая, дикая и оттого грубая, но честная натура Бартоломео негодовала от одного только вида этого заносчивого хлыща. Но черт с ним, с Кавендишем и его замашками. Гораздо больше Бартоломео возненавидел этот запах, шлейфом тянущийся за пиратом-принцем. Словно под плащом блондина находятся целые розовые плантации, и оттуда высыпаются миллионы, нет, мириады дурацких лепестков и источают этот раздражающий приторный аромат. И сам он такой же приторный. Аж скулы сводит. Недоумок Кавендиш. Да рядом с ним стоять невозможно - он как будто в духах искупался... На арене Колизея Корриды блистал великолепный Монки Д. Луффи. То есть, гладиатор Луси, разумеется. Бартоломео восхищенно наблюдал, как кумир расправляется со своими противниками. Ради этого можно было даже потерпеть и всякие ароматы, и их источники. К тому же наблюдать за тем, как Кавендиш беснуется и психует, тоже интересно. Правда, его слова в адрес Луффи-сэмпая были настолько оскорбительны, что Бартоломео едва сдерживался. Кавендиш, тем временем, сжевал уже три розы и изо рта у него презабавно торчал обгрызенный стебелек. - ...грефаный уфлюдок эфот Муфифара! - завершил блондин особенно длинную и гневную, но очень неразборчивую из-за останков цветка, тираду. - Что-что? - не расслышал Бартоломео, увлеченный происходящим на арене. - Говорю, я сотру в порошок этого, морской король его побери, Сверхнового, чтоб ему пусто было! - и Кавендиш прикусил лепестки своей четвертой жертвы, да так яростно, будто уже перегрызал Мугиваре сонную артерию. Бартоломео не выдержал и расхохотался. Он был смешон, этот нарядный и постоянно прихорашивающийся парень. Может, он и неплохой мечник, но противопоставить Мугиваре ему явно нечего. Даже в самом главном для Кавендиша - красоте и популярности - Луффи-семпай обошел блондина. Он был уж точно популярнее и известнее, да еще и, по слухам, не обделен вниманием самой Боа Хэнкок. А уж то, что про Кавендиша думает сам Бартоломео, вообще не принято печатать. Обо всем этом Бартоломео и не преминул сообщить собеседнику прямо в лицо, обеими руками притянув его за складчатый ворот рубашки. При этом плащ с Кавендиша слетел и зеленоволосый пират убедился в том, что никаких розовых плантаций в нем, конечно, не спрятано. Бартоломео принюхался. Розами пахло все так же. - Отфуфти феня, чофнутый фридурок! - пробубнил Кавендиш. До Бартоломео дошло, что во рту блондин до сих пор держит пресловутый цветок. - Да выплюнь ты эту хрень! Блондин округлил глаза и начал жевать гребаное растение. Вот где жеребец зарыт! Наверняка, этот запах неотделим от Кавендиша потому, что он постоянно хавает эти дурацкие цветы. - Я сказал выплюнь, а не сожри! - и Бартоломео, так как обе руки были заняты, вцепился зубами с другой стороны бутона. Глядя друг другу в глаза, они терзали несчастную розу. Нежные лепестки осыпались на пол один за другим, пока не закончились, и Бартоломео не прокусил блондину нижнюю губу, впившись стихийным и неаккуратным поцелуем. Кавендиш как-то истерично стукнул кулаком по татуированной груди оппонента. Бартоломео притянул его еще ближе, проведя носом по щеке, уху, шее, ключице, убеждаясь, что с уничтожением розы аромат приглушился. Кавендиш пах самим Кавендишем - тоже сладковато, но не раздражающе, а скорее наоборот. Одновременно руками Бартоломео уже проводил по спине и бедру блондина, оправдывая себя тем, что гребаная роза, скорее всего, не последняя и где-то да припрятана еще парочка... Дальнейшее притязание на тело недокоронованной особы было пресечено воем трибун и победными воплями одного небезызвестного псевдогладиатора. Бартоломео отвлекся, чем и воспользовался Кавендиш, выпростав свою рубашку и отпрыгнув аж на метр. - Ты чертов извращенец! - огрызнулся Кавендиш, поднимая свой плащ и озабоченно ощупывая припухшую губу. Огрызнуться-то огрызнулся, однако дальнейшего развития скандала не последовало. Бартоломео ехидно ухмыльнулся, отлепив от зубов приставшие лепестки. Когда-нибудь он все равно избавится от этого гребаного запаха гребаных роз. Либо привыкнет.