The owner / Хозяин

Миновав съемочную площадку, я оказываюсь на улице, впуская в свои легкие теплый вечерний воздух. Но и он не дает мне возможности дышать ровно – из-за давящей на нервы истерики я даже не могу полноценно вдохнуть. Рваные вздохи это единственное, на что я сейчас способна. В районе грудной клетки начинает печь, не знаю, чем это чревато, но мне становится еще хуже. В итоге, ноги не выдерживают, и я с ударом падаю на колени. Изумрудная трава перед моими глазами размывается, с каждой секундой окрашиваясь в серый цвет. Веки тяжелеют, глаза норовят закатиться, а дрожащие руки еле выдерживают мой итак небольшой вес тела. Ладонями чувствую травинки, ускользающие из моих рук, когда меня кто-то поднимает на ноги. Моя голова будто перегружена, поэтому я опускаю ее на свое плечо, пропуская последний выдох, прежде чем разбиться о тьму. *** Внезапные и беспричинные обмороки стали для меня домом. Стали чем-то, вроде глупой неконтролируемой привычки, как, например грызть кончик карандаша. Но так же, я не могу сравнить это с курением, или зависимостью наркотиками. Это можно как-то исправить, знать, чем это вызвано. А я… я не знаю, что происходит со мной, и почему мои глаза иногда закатываются вверх, а тело ослабевает и роняется на землю. Я сижу в кабинете мистера Лоуренса, как он сказал мне ранее. Маленький кабинет с лазурными стенами ограждает меня от улицы уже, наверное, минут десять. Запрокинув голову, я изучаю обшарпанный потолок сероватого цвета, посередине мигает миниатюрная лампочка с желтым светом. Слева от себя слышу тиканье старомодных напольных часов, и иногда этот ритм нарушает чирканье ручки о бумагу моего доктора. — Мистер Лоуренс, - зову его я, не поднимая голову. — Да, мисс Бронте? – я не вижу его, но уверена, что он тоже не перевел на меня взгляд зеленых глаз. — Так, что со мной происходит? — Погодите минутку, - и снова чирканье ручки. Поднимаю голову и вскидываю брови. Перед глазами все темнеет, а голубые стены снова начинают превращаться в серый. Что, опять?.. Нет, просто показалось. Шея слегка затекла, поэтому я киваю головой влево и вправо, после смотря на доктора. Ожидающе складываю руки на коленях и прожигаю взглядом дыру в светлых коротких волосах Лоуренса. Он делает вид, что не замечает, но уже все знают, что когда кто-то таращится на тебя – это бесит. Лоуренс вздыхает. — Вы сталкивались с подобным ранее? – утомленно произносит он, все еще делая записи. — Пару раз, разве что, - я пожимаю плечами. — За всю неделю, сколько раз вы падали в обморок? — Не считала, но количество небольшое, думаю. — Анемия? Мигрень? Что-нибудь этакое? — Ни то, ни другое. — Ваша кожа белее снега. Вы уверены, что не страдаете кожным заболеванием? – наконец, изумрудные глаза с недоумением покосились на мое лицо. — Наверное… Лоуренс кивает, и снова отводит взор. Его руки тянутся к толстой папке, доктор начинает листать ее содержимое, тщательно выискивая что-то. Отличающиеся от волос цветом, темно-шоколадные брови слегка опускаются, отчего на переносице у мужчины образуется небольшая складка. Взгляд застыл на какой-то странице, и это, кажется, то, что и искал Лоуренс. Он кивает сам себе и вновь смотрит на меня. — Нужно пройти небольшое обследование, пройдите, пожалуйста, со мной, - мужчина встает из-за стола, и я проделываю то же самое. *** Застывший на моем лице шок я вижу только тогда, когда мой взгляд падает на отражение в зеркале. Выходя из кабинета профилактики, я чуть ли не спотыкаюсь о свои ноги. Придерживаюсь дверного косяка, опуская опустошенный взгляд на пол. Ком в горле разрастается, словно растягивая мое горло. Я стараюсь моргнуть и попытаться начать дышать нормально. Потому что я выпускаю вдохи лишь тогда, когда мне об этом напоминает мистер Лоуренс. Он придерживает меня за плечи, ведя из комнаты к коридору. Молчаливо поглядывает на меня, убеждаясь, что я дышу. Иногда сам вздыхает. Он же доктор, каждый день видит таких, как я. Таких, как я?.. А какая я? Официально больная? Я ведь даже не знаю, как с этим жить. Не умею это контролировать, не знаю, как предотвратить. Это похоже на раннюю беременность – знаешь, что имеешь, но не знаешь, как с этим управляться и жить. С доктором мы достигаем входной двери, и она распахивается перед нами, едва ли Лоуренс успевает потянуть на себя ручку. Я вижу эти самые карие напуганные глаза, и отвожу взгляд, чувствуя, как сердцебиение снова скачет. Смыкаю губы и дышу через нос, опустив ресницы и пытаясь найти спокойствие. Думаю о зиме, успокаивающей и ранней. Когда на мёрзлый асфальт только-только тонким слоем ложится снег. Дыхание снова ровное. — Здравствуйте, Вы.. — Опекун, - отрезает Джастин, не дав Лоуренсу договорить. — Хорошо. Знакомое тепло ладоней касается моей талии, и я крепче жмусь к Лоуренсу. Я не хочу видеть Джастина, по крайней мере – сейчас. Нахожу в себе силы и пытаюсь выпрямиться, держась на ногах как можно тверже и увереннее. Двигаю плечом, чтобы доктор убрал руку, и давая ему понять, что я сама справлюсь с тем, чтобы дойти до дома. От мысли, что мне придется спать в одном доме со лжецом, мне становится тошно. — Спасибо, мистер Лоуренс. Всего хорошего, - не смотря на доктора, произношу я и выскальзываю на улицу. Время сейчас клонит к полуночи, всё объясняет темное небо над головой и включенные неподалеку высокие фонари. Ночью мне всегда становится свободнее думать, будто это то самое время, когда рамки твоего сознания стираются и ты можешь думать, о чем захочешь. Ведь, днем ты не подумаешь о утрирующих или печальных вещах. Так заложено, что днем мы обычно улыбаемся, а ночью наши губы притворяются, что никогда не знали, что такое «улыбка». Слышу позади свое имя, произносимое ненавистными на данный момент устами. Зажмуриваю глаза, думая, что это поможет мне не слышать. Тщетно. Останавливаюсь, чтобы наконец разъяснить этому идиоту, что к чему. Когда я оборачиваюсь, то теряюсь на несколько секунд. Джастин выглядит таким… усталым и бледным. Он останавливается в шаге от меня, и когда я в глубине его глаз вижу свое отражение, вспоминаю, что хотела сказать. — Не трогай меня, ладно? Я не хочу видеть тебя, - мой тон удивляет даже меня саму: твердый и холодный. — Что с тобой произошло? Это из-за голода? Ты не ела? – голос настолько тихий, что его можно спутать с дуновением ветра. — Это не твое.. — Нет, Глория, это мое дело, - отрезает Бибер, - скажи мне, что с тобой произошло. — Какая разница что со мной? Тебя разве не волнует та брюнетка? — Боже, так ты видела, - Бибер поджимает губы, - как оказалось, Блейк просто проверял мою ориентацию. Щелчок, и мое лицо расслабляется. Значит он… он не… изменил? А что, если неправда? Что, если он действительно издевается? Отворачиваю голову и опускаю взгляд на асфальт, освещаемый толстой желтой полосой света, исходящего из фонаря. Наконец, я нормально дышу. Второе «Я» кричит мне, что все хорошо, что Джастин не изменял мне намеренно. Глупо звучит, но… я верю ему. Как всегда. Но диагноз – есть диагноз, и я все еще больна. Горло начинает давить от обиды, а глаза начинают покрываться тонкой водяной пленкой. Моргаю, и ресницы намокают, роняя слезинки на щеку. Джастин разворачивает меня к себе за плечи и прожигает мое лицо обеспокоенным взглядом. Никогда не видела его настолько испуганным и слабым. Я уверена, это вовсе не опекунские чувства. — Джастин… - всхлип срывается с моих губ и я обхватываю спину парня, прижимаясь к нему сильнее. — Я здесь, не плачь, хорошо? – рука Бибера успокаивающе поглаживает мои волосы, - я всегда буду здесь. Это вселяет в меня надежду, заставляет поверить, что не все в мире так ужасно. Присутствие Джастина – то, чего я хочу всегда, и при любых обстоятельствах. Будь я зла на него, или разочарована, я всегда буду хотеть, чтобы он никогда не покидал меня. Наверное, это ужасно банально, но я не знаю, что случится со мной, если я однажды останусь без этого парня. Что угодно, лишь бы это не произошло. — Из-за чего ты попала в больницу? – снова спрашивает Джастин, и я набираю много воздуха в легкие. — Доктор часто спрашивал меня, были ли у меня какие-либо болезни до этого, а потом он пригласил меня на профилактику, и.. – я запинаюсь, не в силах произнести это. — И? — У меня порок сердца, Джастин.