Good cop, bad cop

==> Терези: быть законокарательницей при исполнении О, безусловно, именно ею ты и являешься. Проницательный и безжалостный страж правосудия, та, от которой не скрыться презренным злоумышленникам. Ты выполняешь свои обязанности более чем добросовестно, и если даже здесь и затесались личные мотивы – делу это нисколько не вредит. Последнее расследование, долгое и изнуряющее, привело именно к тому, что ты имеешь сейчас, и можно не сомневаться: уж теперь-то Вриска Серкет получит по заслугам. Она не убежит от тебя, хе-хе, даже этой изворотливой хитрой негодяйке не под силу выбраться из запертой тюремной комнаты – что уж там, она не сможет даже высвободить руки и ноги из кандалов. Ты отнюдь не недооцениваешь Вриску, о нет – ты прекрасно знаешь, на что она способна, и именно поэтому, отослав стражников(бесполезные идиоты, не нужно обладать какими-либо способностями, чтобы провести их!), охраняешь ее лично. Тех улик, что уже имеются, достаточно, чтобы провести заседание суда(и казнь) хоть завтра – жестокие законы вашей расы позволяют и не такое, - но это было бы слишком просто. Ты хочешь не просто вывести Вриску на чистую воду, а заставить ее признать свою вину и раскаяться. И у тебя это получится, иначе и быть не может. Преисполненная уверенности, ты заходишь в камеру и запираешь за собой дверь; медленно идешь вперед, демонстративно простукивая тростью каменный пол. Здесь холодно и промозгло, стены намертво пропитались въедливым кислым страхом и провоняли кровью. Тем притягательней в этой дыре для тебя запах Вриски – живой, яркий, с тягучим черничным оттенком. Вместе с затхлым воздухом ты вдыхаешь ее эмоции: она напугана, но не отчаялась, взволнована, но сдаваться и не думает; наверняка в ее голове зреет не менее восьми планов побега одновременно. Меньшего от своей давней соперницы ты и не ожидала. - Терези, - скалится Вриска. Ты слышишь ухмылку в ее хриплом голосе. - Доброй ночи, хехе. Нравится здесь? Не так просторно, как в твоем тупом улье, а в остальном обстановка такая же, не находишь? - Подколы по поводу моего улья перестали быть крутыми несколько оборотов назад, мне даже интересно, сколько еще оборотов нужно, чтобы до тебя дошло, - Серкет довольно хмыкает. – Зачем пожаловала, Пайроп? - Все за тем же, - отвечаешь ты, растягивая слова. – Твое признание, Вриска, будет самым вкусным и честным из всего, что ты когда-либо говорила. Хватит противиться, давай покончим с этим сейчас. - Самой-то не надоело мусолить этот бред? Я ни в чем не виновата и точка. И когда я выйду отсюда, ты пожалеешь о том, что потратила столько моего драгоценного времени. - Убийства, грабежи на Альтернии и за ее пределами, угон имперского звездолета – и это только малая часть твоих злодеяний. Серьезно думаешь, что сможешь отвертеться от правосудия? Не разочаровывай меня, Вриска, ты не можешь быть такой глупой. - Зато ты можешь, - Звон цепей оповещает о том, что ложное спокойствие дается пленнице тяжело – она сжимает кулаки, дергает руками. – Вместо того, чтобы вешать на меня все грехи, просто признай, что ты совершенно не подходишь на должность прокурора. - Пфф, не мели чушь. – Лучше этой злоумышленнице замолчать, если она не хочет проблем. Но она и не думает замолкать: - Да, не подходишь! Ты чокнутая слепая идиотка. Пора бы уже понять, что подвешивать плюшевых уродцев на ветках дерева посреди леса и вести реальные дела в обществе – это не одно и то же. Видят слепые пророки, она сама напросилась. Преодолев оставшееся между вами расстояние в два шага, ты влепляешь ей звонкую пощечину, а потом еще раз. И еще. И еще. Вриска молчит и не предпринимает ни малейших попыток уклониться; в очередной раз занеся ладонь, ты вместо удара мягко проводишь по ее щеке. Кожа едва теплая и отдает вкусной синевой – кажется, ты самую малость перестаралась. Задумавшись, ты смещаешь руку, касаешься предплечья. Здесь кожа холоднее, и Серкет ежится, против воли подается вперед – это ее первая реакция на твои прикосновения. Ты знаешь, что синекровные тролли вечно мерзнут, и все равно поместила Вриску в эту камеру – прямо в таком виде, как ее и поймали, в легкой рубашке и брюках, лишая тем самым любой возможности согреться. Это могло бы быть жестоким, но не в случае с Вриской. Не после всего, что она совершила. Ты поднимаешь руку и гладишь ее скованное запястье, касаешься пальцев – они ледяные по сравнению с твоими. Ловко вывернув ладонь, Вриска царапает тебя до крови: - Что ты себе позволяешь?! Убери от меня руки, дура! - Это входит в разряд моих полномочий как следователя, так что прости, но нет. - Не прощу! – Вриска беспомощно дергается, когда ты укладываешь ладони на ее грудь. – Прекрати немедленно, Терези, ч-черт! - Признай свою вину и это закончится. - Я убью тебя, - шипит Серкет. Сквозь ткань рубашки ты ощущаешь затвердевшие соски и не можешь удержаться от удивленного возгласа. - Ты завелась так быстро? Ничего себе. - Аррргх, заткнись! – Вриска рычит и дергается всем телом, пытаясь тебя оттолкнуть. – Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, НЕНАВИЖУ, НЕНАВИЖУ, ОТСТАНЬ! - О, даже так? Тогда ты будешь рада услышать, что я тоже ненавижу тебя, паучиха. Последнее слово ты выдыхаешь ей в шею, и разгневанный голос Вриски срывается на стон. Внутренне возликовав, ты проводишь по нежной коже языком, потом щекочешь влажный участок теплым дыханием и так несколько раз, в то же время трогая соски сквозь ткань одежды. В иной раз Серкет сопротивлялась бы куда дольше, но она чертовски замерзла и устала, проведя в заточении много часов, так что твои теплые ласки – именно то, от чего она не станет отказываться. - Просто признайся мне, Вриска, - урчишь ты, облизывая чувствительный участок за ухом. - Катись к чертям, - хрипло шипит Серкет. И тут же пронзительно вскрикивает: ты впиваешься в ее шею клыками и, не отпуская, терзаешь несколько секунд, после чего, не дав опомниться, лижешь кровоточащий укус. Вкуснейшие черничные ароматы сводят с ума; кровь Вриски превосходна на вкус, и тебе хочется еще. Когтями ты полосуешь рубашку в клочья; по телу Серкет тут же пробегается дрожь, и ты откликаешься на это моментально и неосознанно – прижимаешь ее к себе, чтобы согреть. Для тебя сейчас не существует ничего, кроме Вриски: ее синий прохладный запах, буйствующие эмоции, вынужденная беспомощность сплетаются в будоражащие горько-сладкие узоры. Ты знаешь, что ей нравится то, что происходит между вами, не меньше, чем тебе самой. Настолько сильно, что она больше не просит тебя остановиться. Чувство головокружительного торжества разжигает и без того невыносимое возбуждение; ты с рычанием трешься о Вриску, твои объятия становятся все крепче, мешая ей дышать, когти царапают спину и поясницу. Твоя игра с переменными нежностью и грубостью выходит из-под контроля. Серкет дрожит теперь уже не от холода; зарычав в ответ, она выгибается тебе навстречу и вдруг кусает за плечо. Неожиданная острая боль срывает последние тормоза. Резко разорвав объятие, ты сжимаешь ладонями голову Вриски и впиваешься в нее, агрессивно толкаешься языком в ее рот, задеваешь клыками мягкие губы. Пальцами ты зарываешься в ее густые шелковистые волосы и трешь чувствительную кожу у основания рогов. Вы целуетесь долго и со вкусом; ты отвлекаешься от этого, чтобы освободить одну из ее рук, и, не дав ей понять, что собираешься сделать, обхватываешь губами металлические пальцы. - Ахх…дура, я же не чувствую этой рукой…- Стонет Серкет, вяло шевеля железными пальцами, но ты продолжаешь посасывать их. Ты знаешь, что эта лгунья наблюдает за каждым твоим движением, и продолжаешь игру, даже когда она толкает пальцы глубоко тебе в глотку. Тебя обжигает волной лихорадочной похоти. Ты расстегиваешь ремень непослушными пальцами, дергаешь ткань вниз и ее брюки падают на пол, обнажая ноги; твои когти с легкостью вспарывают тонкую ткань белья. Освобожденное щупальце мгновенно толкается в твою ладонь; ты сжимаешь влажный пульсирующий орган едва-едва, то вовсе отпуская его, то легонько поглаживая снова. - Терези, п-пожалуйста, - хныкает Вриска, щупальце требовательно извивается, пытаясь обернуться вокруг твоей руки. Похоже, от удовольствия она зажмурилась, потому что накинутая на шею веревка вызывает именно тот эффект, на который ты рассчитывала. - Тер?..- Серкет растерянно дергается, - Что ты делаешь, черт возьми? - Спокойнее, - отвечаешь ты, перехватывая металлическое запястье и направляя его вниз. – Будь хорошей девочкой, Вриска, и ничего плохого не случится. - С катушек слетела, слепая сука?! Отпусти меня! С трудом удерживая ее железную руку в прежнем положении, ты затягиваешь петлю сильнее, чем собиралась; Вриска хрипит, пытаясь вдохнуть. Когда ты ослабляешь веревку, она кашляет, жадно глотает воздух и спрашивает с дрожью в голосе: - Ты собираешься убить меня вот так, даже не сыграв в суд? - Будь хорошей девочкой, Вриска, - повторяешь ты, направляя ее старательно обслюнявленные тобой железные пальцы в ее же влажную щель за щупальцем. - Ч-что ты делаешь? – Снова спрашивает Серкет. Она слишком возбуждена, чтобы трезво соображать; ее растерянность действительно милая, и ты объясняешь свое поведение, лишь насладившись ею вдоволь: - Ничего сложного, дорогая, просто двигай пальцами. Давай, сделай себе хорошо. - Ч-чертова слепая психопатка, - шипит Вриска. – Нена..ааах… Она не может продолжать говорить, потому что ты дразнишь ее щупальце – надавив на чувствительный кончик, размазываешь выступившие сочные синие капли генматериала по всей извивающейся длине, мягко колешь когтями и, наконец, обхватываешь в кулак у самого основания, позволяя обвить запястье. Наклонив голову, ты распухшими губами обхватываешь сосок Вриски и начинаешь медленно посасывать его. Вриска извивается и громко протяжно стонет; когда ты одновременно прикусываешь сосок и дергаешь за веревку, сжимая ее горло, она срывает голос от крика. Щупальце сокращается все быстрее, ускоряются и движения ее пальцев – Вриска порывисто двигает ими внутри себя, - ты слышишь, как кровь сумасшедшей пульсацией закипает в ее венах, дыхание срывается вместе с сиплыми стонами и бессвязными словами. Серкет выгибается дугой навстречу твоим грубым ласкам, утробно урчит, дрожа всем телом, и… И ты резко отстраняешься прочь. Перехватив ее руку, ты резко заводишь ее вверх; щелкают, замыкаясь, кандалы. С губ Вриски срывается разочарованный полустон-полувсхлип, она тяжело хрипло дышит и извивается на подгибающихся ногах. Ты ловишь себя на мысли, что, если бы не оковы, она рухнула бы вниз. - Ты не сделаешь этого, - в ее сорванном голосе ярости и неверия пополам. – Не бросишь меня вот та-а-ак. - Мне ничего не хочется сильнее, чем остаться, - ухмыляешься ты. – Всего одно признание, Вриска, и мне не придется уходить. - Катись к черту, - хмуро откликается Серкет. - Что ж, тогда прощай. Надеюсь, в следующую нашу встречу ты будешь посговорчивее. – Тебе неимоверно жаль, что ты не можешь увидеть ее сейчас – в разорванной одежде, возбужденную и разозленную до предела, с веревкой на искусанной шее. Тяжело вздохнув, ты отворачиваешься и идешь к двери, на ходу гремя ключами. - Терези, - зовет Вриска. - Что еще? - Ты хочешь наказать меня или же себя? Ты застываешь на месте. - Те-е-ерези, - Серкет тянет твое имя снова и снова – словно пробует его на вкус. – Что ты собираешься делать, когда уйдешь? - Не твоего ума дело, паучиха. - О, конечно, можешь не отвечать – я и сама знаю. Ты запрешься в кабинете и наконец достанешь свое сладкое щупальце из штанов, верно? Конечно, да. Достанешь его и будешь трогать, думая обо мне, будешь нюхать и облизывать свои пальцы, на которых все еще есть мой запах, тебе он нравится, Терези? Конечно, да… - Заткнись сейчас же. Я собиралась пойти поискать для тебя тюремную робу, но ты доигралась, еще одно слово – и будешь торчать здесь голышом. - Так вот, к чему это я. Терези, детка, это так просто, что даже до тебя должно дойти в рекордно быстрые сроки. Делать это гораздо приятнее здесь со мной, чем в одиночку в кабинете, так что просто подумай хорошенько, прежде чем отказываться. Безусловно, твоей силы воли хватило бы на сотню отказов развратным преступницам и, конечно, правосудие куда важнее личного удовлетворения. Но, очевидно, чем меньше эта злоумышленница себя контролирует, тем больше шансов вырвать признание, а ты только что обнаружила отличный способ лишить ее самоконтроля. Справедливость должна восторжествовать, и ради этого ты готова на все. Облизнувшись, ты делаешь шаг назад.