Старый сад

Благоуханный ветер приятно обволакивает мое уставшее лицо. Я неспешно бреду по тропинке, вымощенной серым камнем. Показались большие витые ворота. Они настолько черные, что кажется, за ними властно возвышается готический замок. Но за ним просто заброшенный вишневый сад. Нет. Это не простой сад. Именно здесь десять лет назад моя жизнь изменилась навсегда. До этого мое существование было пустым и никчемным. Ржавый замок легко мне поддался. Ничего не изменилось. Все те же ароматные деревья, ряды аккуратных скамеек, которые когда-то были белыми. Те же изящные столбы фонарей, навсегда погашенных. Свечу больше никто не зажжет. Цветы в ажурных клумбах завяли, фонтан давно высох. Остались голоса птиц. Когда-то давно сюда ежедневно приходили двое. Они танцевали, слушали птичий хор, радовались жизни. Сейчас сюда приходит только один, чтобы вспомнить те времена.        Тогда сад только открылся для свободного посещения, и я решил заглянуть туда, чтобы развеяться. Неспешно бредя между стволами, я заметил что-то белое. Осторожно отодвинув одну из ветвей, я увидел шелк. Она кружилась в непонятном танце, вороша опавшие лепестки. Ее рыжие локоны, освещаемые теплым светом, казались огненными. Легкое платье делало ее похожей на бабочку. Невольно залюбовавшись, я не заметил корня и растянулся прямо перед ней. Заливистый смех, детские черты. Поднявшись, я, сам не понимая, что говорю, спросил ее: - А что это за танец? - ее ответ удивил меня еще сильнее, чем сам вопрос. - Хочешь попробовать? - она лучезарно улыбалась. - Что? Мы с Вами знакомы не больше минуты! Я даже имени Вашего не знаю. - Ну, если вам это так важно… Я Ироха. Теперь можно? - она слегка наклонила голову набок. - Глупости… Я и танцевать-то не умею… - Так и я не умею, - не унывала она, - просто жизни радуюсь. Ну так что? Мне понравилась ее открытость, а заняться было нечем, поэтому я согласился. Мы кружились, взявшись за руки. Она постоянно о чем-то болтала, а я улыбался, слушая ее. Музыкой нам служил ветер, наполненный лепестками. Она была чрезвычайно худой и миниатюрной. Открытая, смотрящая вперед с оптимизмом. Когда мы закончили кружить, я почему-то пообещал, что завтра снова приду. И пришел. Она тоже была там. И на следующий день все повторилось. Снова и снова я приходил в сад, где мы кружились в своем странном танце. Моего имени она так и не спросила.       Я же стал замечать, насколько она хрупкая и даже прозрачная. Глаза янтарные, кожа фарфоровая. Она напоминала антикварную куклу. Как-то я пришел вечером и увидел, что она сидит на скамье, опустив голову. Почему-то я почувствовал беспокойство. На мой вопрос, не случилось ли у нее нечто ужасное, она лишь слабо улыбнулась: - Просто узнала очень грустную новость. Знаешь, - она прижалась ко мне, положив голову на плечо, - давай сегодня не будем танцевать? Просто порадуемся жизни вместе. Я устала. Я молча кивнул. Мы долго слушали шум воды в фонтане, обнявшись. Она молчала. Я понял, что мои чувства к ней сильно изменились. Долго после этого вечера я пытался признаться. Но все время чего-то не хватало. Летом мы продолжали кружиться и радоваться жизни. Все это время я таил в себе чувства, которые крепли с каждым днем. Осень сильно изменила ее лицо. Теперь оно казалось совсем хрустальным, а глаза померкли. Все чаще мы не кружили в танце, а просто сидели в обнимку. Она слушала меня, изредка вставляя короткие фразы. Иногда, когда на ее лице отражалась грусть, я пел ей. Она любила слушать эти тихие песни. В такие моменты мне казалось, что она снова расцветает, как весной. Но я понимал, что она увядает. Ничего не говорит о себе. И до сих пор не спрашивала имени, а я не говорил, считая, что ей это ненужно. В конце ноября, когда мы кружили в такт с облетающими листьями, она вдруг сказала: - Зимой я не смогу приходить. Ты дождешься весны? - я был удивлен ее прямотой. - Конечно, - мне так хотелось сказать ей о своих чувствах, но было бы не вовремя. Зима тянулась вечность, но мои чувства остались прежними. Когда сакура распустилась, и я понял, что ждать невозможно, я примчался в сад. К моему счастью и удивлению, она сидела на скамье. - А я тебя ждала, - ее улыбка согревала меня. Мы вновь виделись ежедневно, но уже не танцевали под музыку ветра. Я пел, она слушала, затаив дыхание. Через две недели должна была состояться первая годовщина нашей встречи, и я твердо решил, что пора признаться. Когда я пришел, в саду было еще пусто. Это было странно. Она всегда приходила раньше. Я решил подождать. Только через полчаса я увидел ее силуэт. Сев рядом со мной на скамью, она сразу же произнесла, глядя в глаза: - Я пришла в последний раз. Мне осталось жить не более нескольких месяцев, если верить диагнозам врачей. Я приходила сюда, чтобы наслаждаться оставшимися днями. Без тебя меня, наверное, давно уже не было, - я отказывался поверить ей. Не говоря ни слова, я вскочил со скамьи и подхватил ее на руки. Бережно и плавно кружа, я пел изо всех сил. Она обнимала меня. Я услышал слабый шепот: - Можно… Узнать твое имя? - из глаз хлынули слезы, но я ответил ей: - Юма, - она прижалась ко мне сильнее. Снова шепот: - Я тоже тебя люблю. Я не мог ничего говорить, поэтому продолжал петь.        И вот теперь, когда прошло десять лет, я снова здесь, хоть и знаю, что она не придет. Я здесь, потому что навсегда сохранил в сердце этот сад и ее образ.