Два мира, два пророчества

Третий день начался с трудностей. Пришедший с утра пораньше целитель заставил Гарри делать физические упражнения, что пролежавшему двое суток без движения Поттеру давалось с большими проблемами. «Ну просто встань и иди. Христос хренов», — нехорошо поминал Гарри библейскую притчу, когда в очередной раз конечности отказывались подчиняться, и их хозяин на что-нибудь натыкался, падал и набивал себе синяки. Каждые пятнадцать минут безотказный боец Поттер думал сдаться и вымолить у Регулуса небольшую передышку, но смотрел в строгие глаза целителя и тренировался дальше. Только когда тело вновь начало выполнять все пожелания хозяина, Блэк заявил, что нужно передохнуть. «Да что вы говорите», — сыронизировал Гарри, впрочем, не вслух, так как оскорблять каким-либо образом мужчину у него не было ни малейшего желания. Но, как день с трудностей начался, так он и продолжился. Вскоре после обеда Блэк зашел к пациенту и сообщил о том, что Гарри ожидают авроры. — Ваше состояние стабильно, никаких угроз для жизни нет, и я не могу далее препятствовать этой встрече. — Сообщил он. — Понятно, — тихо ответил пациент, хотя пульс у него немного подскочил. — Наверное, вы не очень хорошо себе представляете, о чем с вами будут говорить... — немного нерешительно продолжил Регулус, как будто не должен был говорить то, что собирался. — О, я превосходно представляю, о чем, — саркастически протянул Поттер, но целитель покачал головой. — Если вы считаете Джеймса Поттера мертвым, то нет, не представляете. Гарри начал нервничать еще сильнее. Представление «Гарри Поттер попал в другой мир», как он окрестил для себя ситуацию, продолжалось, и на сей раз это будут авроры, а не просто целитель. Он вперился взглядом в мужчину, ожидая продолжения. — Я бы... — целитель колебался, подбирая слова, — не советовал вам при аврорах утверждать, что их глава мертв. Им вы ничего этим не докажете, но в Мунго вы будете вынуждены вернуться точно. — Понятно, — напряженно ответил Гарри. — Еще что-нибудь? — Думаю, также не стоит упоминать то, что вы сын Джеймса Поттера. Из того, что я понял, копаясь в архивах, он не будет в восторге от подобных заявлений. — Ясно, — еще напряженней сказал молодой человек. — И вообще, мой вам совет — сошлитесь на амнезию. Я смогу это подтвердить. — Вы... — засомневался Гарри, — собираетесь солгать? — Это не будет ложью в полном смысле слова. Вы ведь все равно помните не те события, которые произошли в действительности. — Но не настолько же моя меня подводит, чтобы я не помнил вообще ничего! Я не в другом же мире жил! — Я не знаю, насколько ваша память отличается от реальности, но для вас же будет лучше, если подобные несоответствия обнаружатся. Сообщите, что помните только имя, ни семьи, ни учебы, ничего... — А почему бы мне и имя не забыть? — Потому что я вчера заполнял бланки документов с ваших слов, и теперь вы проходите под тем именем, которое назвали. Гарри немного успокоился. Он с этим разберется... он все поймет, и все встанет на свои места. Под «своими местами» молодой человек подразумевал войну, смерти, противостояние Волдеморту — все, что угодно из того, что он понимал и помнил, но не этот театр абсурда! — И... — внезапно начал он осторожным тоном, — почему же вы мне помогаете? Советы даете? Лгать собираетесь? Целитель довольно долго внимательно смотрел на него, прежде чем спокойно ответил: — Иногда истина лежит совсем не там, где ее ожидают увидеть. Гарри долго примеривал эту фразу ко всем известным ему контекстам и событиям, но так и не понял, что Блэк имел в виду. * * * Трое авроров, вошедших в палату, начали со стандартных вопросов: имя, рождение, образование, проживание. На них так же, как и на Регулуса Блэка, имя Гарри Поттер никакого впечатления не произвело. А ответы в духе «ничего не помню» мужчин не удовлетворили. Молодой человек вообще сильно сомневался, правильно ли поступает, следуя совету целителя. Единственный аргумент в пользу подобному поведению было лишь то, что он сумеет выиграть время, пока со всем не разберется и не решит, как действовать далее. — То есть вы утверждаете, что у вас амнезия, — подвел итог аврор с грубым голосом и грубой внешностью. Звали аврора Патрик Паркинсон — дядя старой знакомой Панси. — Когда вы так говорите, мне кажется, что вы подозреваете меня в попытке вас обмануть. — Нейтральным тоном ответил Гарри. — Не будь случай столь подозрительным... — Аврор усмехнулся: — Гарри Джеймс Поттер. Ну просто прямой намек: я сыночек главного Аврора, не смейте меня трогать. А встретиться с папочкой не желаешь? Не думаю, что он бросится со слезами тебе на шею: «потерянный ребенок нашелся!» Двое других авроров негромко фыркнули, найдя эту шутку смешной. — Я не утверждаю, что я его сын, потому что я не помню. — Терпеливо объяснил молодой человек. — Хотя встретиться не отказался бы. — Гарри казалось, что если эта встреча произойдет (его мозг отчаянно отвергал саму вероятность встречи), то все разом станет понятным. — Хочешь встретиться, значит... — задумчиво протянул Паркинсон и почесал макушку головы. — А ты на него похож, кстати. Сильно похож. Не будь разницы в возрасте... — Амнезия подтверждена целителем. — Перебил старшего аврор Томсон. — Плюс у него нет документов. Придется везти в участок для выяснения. И если искомые документы так и не обнаружатся, выдать временные. — Да уж... — согласился Паркинсон. — Против закона не попрешь. Собирайся. — Грубо бросил он Поттеру. Проглотив вопрос об упомянутом законе, Гарри встал и позвал медсестру, так как понятия не имел, где его вещи — ну не в форменной пижаме пациента Мунго идти в аврорат! * * * Аппарация принесла Поттеру головокружение и головную боль. Очевидно, он еще не настолько восстановился, чтобы с легкостью переносить подобные перемещения. Оглядевшись вокруг, он понял, что его привели в главный авроратский штаб, располагающийся в самом министерстве. — Что головой вертишь, удивляешься? Хотел увидеться с папочкой? Сейчас увидишься. — Пробормотал Паркинсон, впрочем, за угрюмостью и грубостью его голоса не было никакой злобы. Атриум был великолепен, хотя многие детали оформления разительно отличались от того, что Гарри помнил. Впрочем, это было неудивительно, ведь молодой человек последний раз был в министерстве два года назад, когда судили Снейпа, а Волдеморт еще не пришел к власти. Теперь же в центре восседали две мрачных черных фигуры — волшебницы и волшебника. Очевидно, своими размерами и суровостью исполнения статуя должна была наводить трепет по отношению к власти. Но только Гарри эта статуя испугала по другой причине. Там, внизу мраморных волшебников, была подпись: «Памятник установлен по указу Темного Лорда в 1992 году». «В 1992 году... В 1992 году... В 1992 году...» — как мотылек в банке билась паническая мысль в мозгу Поттера. В 1992 году Гарри было двенадцать лет. В пятнадцать лет он впервые побывал в министерстве, и этой статуи там точно не было. Несколько раз позже на судах и следствиях — и этой статуи там не было... Ну не мог Волдеморт установить ее тут в 1992 году! «А вдруг я заснул и не проснулся?» — Ужаснулся Гарри, но его мозг даже обрадовался подобной перспективе. Только Поттер не умел убегать от проблем. Слишком многое говорило о том, что это вовсе не сон, а странная такая вот реальность. В штабе его усадили в приемной, где молодой человек, наконец, смог избавиться от головокружения. Однако многое из происходящего требовало анализа. Все, что он успел увидеть и рассмотреть, свидетельствовало о мирном существовании населения. Создавалось такое впечатление, что никто здесь и слыхом не слыхивал о военном положении в стране. «А может, и правда, никто не слышал...» — задумался Поттер. Вон, Регулус Блэк живой, и при этом не имел никакого понятия о неком Гарри Поттере. Авроры тоже. Сам Гарри здесь не под арестом, даже палочку не забрали. И в довершение все вокруг утверждают, что Джеймс Поттер пребывает в добром здравии, и имеет совершенно другого сына — Дэвида... Памятник установлен в 1992 году... Все это наводило Гарри на мысль, которую мозг никак не желал принимать как истинную. — Поттер, так называемый, — позвал молодого человека Паркинсон. — Заходи. В кабинете аврора Паркинсона остро пахло табаком, отчего Гарри шумно втянул в себя воздух, припоминая, сколько же он не курил. Аврор лишь усмехнулся. — Будешь? — спросил он, доставая пачку дешевых сигар. — Спасибо, — не отказался Поттер, с удовольствием прикуривая от своей палочки. Томсон, расположившийся за соседним столом, неодобрительно посмотрел на них, покачал головой и вновь зарылся в бумагах. — Итак, — начал Паркинсон. — Никаких документов на имя Гарри Джеймса Поттера, волшебника, не найдено. Возможно, что до этого ты жил среди магглов, скрывался, или еще что... — Аврор снова почесал свою макушку. — А это значит, что временные. Документы, в смысле. — Я сейчас получу пару подписей, и временные документы будут готовы, — вставил слово Томсон прежде чем выйти за дверь. Гарри очень внимательно слушал авроров и лишь изредка кивал в знак согласия. — Хотя вообще странно, что ты помнишь дату рождения, помнишь имя, но не помнишь больше ничего. — Паркинсон глубоко затянулся. — Сожалею, но это не моя вина, — пожал плечами Поттер. — Вина не твоя, но наши заботы. По закону мы не можем отпустить волшебника без адреса проживания, в смысле, просто на улицу. — По какому закону? В смысле, я не помню такого закона... — разволновался молодой человек. — Закон от 12 мая 1998 года «Об обеспечении благополучия волшебников». Наш консорт продвинул. — Консорт? — переспросил Поттер в замешательстве. — Да, многого же ты, парень, не помнишь... Да, консорт Темного Лорда, первая Леди страны, если хочешь, только это парень. — Хрипло засмеялся Паркинсон. — То есть, типа... муж Вол... Темного Лорда? — переспросил молодой человек. — Ну да. Именно. «Типа муж», или «типа жена», не знаю, как у них там все происходит... Но все должны называть его консортом. Темного Лорда называют Темный Повелитель, или просто Повелитель. Ну а министра магии — раньше ведь должность так называлась — Премьер-Министр, хотя почему Премьер, так никто и не понял: он же всегда второй, если не третий. Гарри сидел в шоке, переваривая информацию. — Вот так вот. — Глубокомысленно протянул аврор. — Так что теперь наш консорт занимается благотворительностью, как и должны делать все Первые Леди. — Значит, закон о благополучии волшебников. — Гарри скинул пепел в красивую склянку, очевидно подарочную. — Ну да. — И что теперь? Посадите, раз у меня адреса нет? — Посадим? — Аврор хрипло рассмеялся. — Ну насмешил. Нет, конечно. У нас есть временнее жилье для волшебников с такими проблемами, как у тебя. Жилищными, в смысле. Сложней всего этот закон оказалось продвинуть в связи с нежеланием нашей элиты финансово поддерживать проект. Так что жилье тебе оплатит государство, а вот насчет еды тебе придется покрутиться самому... Ну ничего, в Косом переулке подыщешь себе какую-нибудь работенку на первое время. В крайнем случае, в Лютном. Гарри открыл было рот, собираясь сказать, что деньги в Гринготтсе у него есть, но вовремя спохватился. Маловероятно, что он бы смог до этих денег добраться. — Все подписи есть, — сообщил вернувшийся Томсон. — Адрес жилья тут же, — протянул он бумаги Поттеру. Гарри облизнул губы, бегло просматривая документы и отмечая интересные моменты вроде дат, ссылок на законы и имен министерских служащих. — Я свободен? — уточнил он. — Вполне. — Подтвердил Паркинсон. — Только подпишись тут и тут. — Он подвинул молодому человеку чернильницу и пару бланков. — В документах тоже пару раз черкануть надо, — вскользь заметил Томсон. — Без проблем. — Пожал плечами Поттер и выполнил требуемые действия. Сразу же после этого он вежливо попрощался с аврорами и направился к выходу из кабинета, но перед самым его носом двери распахнулись, и вошел Он. Гарри застыл. Мужчина сорока лет, густые смоляные волосы, сухие черты лица, карие орехового оттенка глаза, продолговатые очки, красная аврорская мантия с символикой Министерства и Аврората. Джеймс Поттер. Гарри не мог ошибаться. Это был Джеймс Поттер, отец, причем живой и невредимый. Рациональная часть мозга кричала, что это фальшивка, подделка, но как его можно было подделать? Оборотным? Но Джемс умер, когда ему был всего двадцать один год. А Оборотное со Старильным не сочеталось. «Боже, о чем я думаю?» — очнулся Гарри и оглянулся на других авроров, вставших по стойке при появлении начальника. — Гражданский? — спросил Джеймс, осматривая молодого человека цепким взглядом. — Так точно, — ответил Паркинсон. — Потерял память, помнит только, как его зовут и дату рождения. — Интересный случай. — Джеймс Поттер все не отрывал взгляда от Гарри. Было очевидно, что сходство между самим собой и молодым человеком он заметил. — И как зовут? — Гарри Поттер, сэр, — отчеканил Томсон напряженным голосом. Никто не знал, как на подобные заявления может среагировать известный вспыльчивым нравом Глава Аврората. — Однофамилец, значит, — каким-то слишком спокойным тоном произнес Джеймс. Но никто из авроров ему не ответил. — Да, — тихо сказал Гарри. — Однофамилец. Вы разрешите пройти? — Сердце молодого человека стучало набатом, казалось, еще немного, и оно не выдержит и остановится. Он так всегда мечтал иметь родителей, представлял себе в детстве эту встречу, но сейчас все модели поведения, которые рисовало тогда воображение, казались абсурдными. Он не знал, что делать, как себя вести. Но одно знал точно — это не отец. Это не его отец. И не потому, что его зовут не Джеймс Поттер, у него сын Дэвид, он жив и вообще Глава Аврората, а потому что он его не растил. Потому что Гарри Поттера — таким, какой он есть — он никогда не знал. Потому что родитель — это показатель времени и качества отношений, а не кровного родства. И теперь единственное, чего желал молодой человек — это свободы и воздуха. Джеймс Поттер отошел с прохода, и Гарри пулей вылетел из кабинета Паркинсона. Теперь единственное, чего он хотел — это не разобраться в этом долбанном мире, а просто напиться.