Я хотела, чтоб ты умер...

POV Аннабет Я шла за мячом прямо к границе Лагеря. Тут я насторожилась, заметив за зелеными деревьями какое-то движение. Я подняла укатившийся мяч Аарона, когда заметила знакомую, выходящую из леса фигуру. Я сотню раз прокручивала в голове нашу с ним встречу, хотя уже знала, что он не вернется. Я неимоверное количество раз представляла, как бегу к нему, оказываюсь в его объятиях. Я думала, что он сильно изменится, но не хотела, чтобы этого произошло. Мяч выпал у меня из рук и укатился невесть куда, в таком я была шоке. Я не могла правильно понять, что я чувствую. Радость, смущение, спокойствие, ярость, гнев, одиночество… Все чувства смешались в одно. Я просто замерла. Не знала, что делать. Перси медленно пробирался сквозь кусты и деревья. А я ждала, когда он увидит меня. Мне было страшно, хотелось убежать. Я вспомнила, что пережила, когда узнала о его пропаже и возможной смерти. И я не хотела вновь пережить это. Наконец, он увидел меня. Он замер там, где и стоял. Впрочем, реакция его была такая же, как и моя, предсказуемая. Я уже хотела заплакать, но не хотела казаться слишком сентиментальной. Через минуту Перси уже ковылял ко мне. — Аннабет… — прошептал он, убирая прядь с моего лица. Я не знаю, что со мной. Я не знала, что делать. А потом совершила самое неожиданное для себя и для него тоже. Со всей силы я влепила ему пощечину. — Да как ты мог? Ты меня бросил. Кто тебе позволял? Ты вообще думал хоть раз в своей жизни, что ты делаешь? Он стоял в полнейшем недоумении, левая сторона его щеки жутко покраснела, и мне стало очень стыдно за свой поступок. Но я не показала этого. — Да ты вообще себе можешь представить, как я страдала. Тебя не было два с половиной года. А это не месяц, не два, это два с половиной года. Где ты был вообще? Перси… Я ненавидела этот момент, когда ярость переходит в слезы. Но на этот раз я не сдержалась. Слезы рекой хлынули из глаз. В этот же момент меня осенило, что сейчас на мой ор сбежится весь Лагерь, а тем более Аарон, а ему лучше не видеть меня в таком состоянии, и своего папу, отсутствующего полтора года с его рождения. — Ну, прости, Аннабет, пожалуйста. — Ах, ты еще и прощенья просишь. Да тебе круто повезло, что ты его просишь не у меня на могиле, — сарказмом ответила я. — Да и вообще тут одного прощенья мало. У нас с тобой будет много времени, и я тебе расскажу, как я страдала, потратив тысячи драхм, пытаясь связаться с тобой. Я бы покончила жизнь самоубийством, если бы не… неважно. Говорить ему об Аароне сейчас было слишком рискованно, он и так в себя не может прийти после моего «теплого» приема. Мне так хотелось, чтобы он почувствовал мою боль, обнял меня и все бы разом прошло. Казалось, он читает мои мысли. Он попытался меня обнять, но я его оттолкнула. Что со мной происходит? Я все еще слишком злилась на него. — Ты еще и обнимать меня смеешь? Ты два с половиной года пропадал невесть где, и что я должна думать, а? — Аннабет, умоляю, прости меня, пожалуйста. Самое главное, что я сейчас здесь. Я умолкаю, в который раз осознавая, что не права и, как же нелепо сейчас выглядит все это. — Прости, прости меня. Я не знаю, что чувствую, что должна чувствовать. Я не могу поверить, что ты здесь. Боги, как же я скучала, Перси, — я обнимаю его, чувствую неимоверное облегчение, будто бы гора Атласа наконец свалилась с моих плеч. — Я понимаю, Анн. Прости меня. Прости, что не связался с тобой. Грусть, оставшееся одиночество постепенно уходили, с каждой секундой их становилось на каплю меньше. Мой опустошенный внутренний мир остался в прошлом. Я была так рада, что он вернулся, ведь без его слов, любви я не могла существовать. Спустя несколько минут я вспомнила, что он только что вернулся с поиска и ему нужно в лазарет подлечить раны. Но мне не хотелось, чтобы его видел кто-то, кроме меня. Я вспомнила, что на всякий случай припасла несколько кусочков амброзии и пузырек нектара для Аарона. Я всегда носила его с собой в кармане для перестраховки. Вырвавшись из его объятий, я, порывшись в кармане, достала лекарство. — Вот держи. А то я боюсь, тебя придется отправить в лазарет. — Меня так или иначе придется отправить в лазарет, — усмехнулся он. — Ну, а так можно будет сделать это чуть позже. Ешь быстрее, — поторопила я, контролируя весь процесс. Порезы и небольшие раны стали потихоньку исчезать, вскоре пропали совсем. Теперь хоть на этот счет можно не беспокоиться. — Спасибо. — Пошли мне надо тебе кое-кого показать, — серьезным тоном произнесла я, хватая его за руку и подбирая мяч, который, кстати, лежал в шаге от меня. — Нет, стой, — он резко притянул меня к себе так, что мое лицо оказалось в паре сантиметров от его. Сердце забилось сильнее, слишком давно я не испытывала таких чувств. Я хотела, очень хотела поцеловать его. Но было единственное, что он должен был знать. Я отстранилась. Нет, я все-таки обязана ему сказать. — Прости, я не могу. — Что? — с удивлением спросил он. — Есть кое-что, о чем ты должен знать, — я пыталась говорить спокойно, но у меня получалась прерванная, отрывистая речь. — Я понял, Аннабет. Можешь ничего не говорить, — его лицо исказилось болью, не физической, а душевной. — И что же ты понял? — То, что, пока меня не было у тебя появился кто-то другой, — он послал мне разочарованный взгляд. — Что? Ты в своем уме? Да как ты мог подумать обо мне такое? Я бы никогда… — А что тогда? — он перешел на крик. — Я надеялась, я хотела, чтобы ты умер, Перси. Когда я увидела тебя вновь, несколько минут назад, живого, выходящего из леса, невредимого. Я вспомнила то, как страдала. Тогда я хотела только, чтобы ты вернулся и все было как всегда… Вскоре, я смирилась, постаралась забыть, но не получилось. Я хотела жить другой жизнью, но помнить тебя. Я пыталась начать все сначала несколько раз, все равно тщетно. Я все еще верила, что ты вернешься, но знала, этому не бывать. Я понимаю, ты ушел не просто так, этого требовали обстоятельства. Поиски и героев еще никто не отменял, но ты разбил мне сердце, Перси. И увидев тебя вновь, я пожелала, лучше бы ты умер. А все потому… потому, что я боюсь пережить это снова. Я не хочу опять чувствовать, то, что еле-еле смогла пережить тогда. И я боюсь, что ты опять разобьешь мне сердце. И это моя тайна, мое желание, — я поднимаю на него глаза. — Прости меня, Перси. Я никогда не думала, что буду когда-нибудь чувствовать такое по отношению к тебе. Это равносильно измене. И самое главное, я понимаю то, что сейчас я своими руками убиваю тебя, разбиваю тебе сердце. Но будет лучше, если ты будешь знать, каково положение вещей на самом деле. Я пойму, если ты захочешь уйти. Я хочу, чтобы ты знал это. Может, когда-нибудь мое мнение изменится…, но тогда ни я, ни ты уже не будем прежними. Перси, прости меня еще раз. Когда я посмотрела в его лицо, мне хотелось кричать от отчаяния. Я сейчас испортила все самое светлое и прекрасное в наших отношениях. Это самый ужасный кошмар. Как я могла так поступить? Молча сев на землю, я накрыла голову руками. Я понимала, нужно много сил, чтобы простить такое, и он простит, но это останется огромной черной дырой в наших отношениях. Мне так хотелось сделать что-нибудь отчаянное, дабы заглушить этот поступок. Но несмотря на это, все же горькая правда лучше, чем сладкая ложь. Лучше пусть он знает обо всем этом, чем думает, что все хорошо и прекрасно. Правда, когда-нибудь, да открылась бы. И это было бы гораздо хуже. В моей голове крутились тысячи мыслей, прежде, чем я услышала его голос, прям рядом со мной. Я вздрогнула от неожиданного спокойствия в его тоне. — Ничего, я понимаю, — он обнял меня и притянул ближе к себе. — Я бы почувствовал тоже самое, будь я на твоем месте. — Ты правда прощаешь меня? — За что тебя прощать? За то, что ты без утайки сказала все, как есть, и оказалась права? Наконец, я все-таки понял, что ты чувствовала в то время, пока меня не было. И это я должен извиняться, ведь, если бы не я, ты бы не страдала так. — Теперь, мы квиты, — я поднимаю голову и целую его. Он с охотой отвечает. А целуется он все также отлично. И ничего, что прошло два с половиной года. Мои страданья разом исчезли, и остался только он. Впервые за это время я чувствую себя, как раньше. Я забыла эти ужасные слова, сказанные мною пару минут назад. Перси не углублял поцелуй, я тоже не хотела этого делать. Это было, как в первый раз. Глупо, наивно и нежно. Своим возвращением он вновь пробудил мои чувства. — Я люблю тебя, Аннабет, — отстранившись, прошептал он. — Я тоже люблю тебя, Перси, — говорю я, поднимаясь с земли. Я вспомнила про Аарона, за мячом которого я хожу уже с полчаса. — Но я все же должна показать тебе кое-кого. Готовься, это последние моменты твоей спокойной жизни. — Предупредила бы, — улыбнулся он. — Сейчас сам увидишь, — отвечаю я и за руку веду его к центру Лагеря. Первой увидевшей Перси, после меня, конечно, была Пайпер, которая шла ко мне на встречу. — Аннабет, где тебя… Тут она видит рядом со мной Перси и открывает рот от удивления. — Ты вернулся… — большего она ему сказать не смогла, зато обратилась ко мне. — Ты ему сказала? — Нет. Я собираюсь. — Вы о чем? — попытался выяснить Перси. — А ты молчи вообще. Если еще раз уйдешь от нее, будешь иметь дело со мной. А я тебе обещаю, живого места на тебе не останется после этого, — выговорилась Пайпер. — Ладно, молчу, — он понял, что в такой ситуации лучше промолчать. — Он облил меня водой, — пожаловалась мне подруга, указывая на свою мокрую футболку. — Тебе по-моему не в первой уже, — виновато улыбаясь, заметила я. Аарон унаследовал некоторые черты Перси: и управление водой, в частности. И его любимой мишенью была Пайпер. Я то могла забрать у него синюю еду, так или иначе наказать. Иногда мне самой доставалось. Особенно, когда весь фонтан домика Посейдона затопил Лагерь. — Ладно. Пойду сообщу Хирону, что ты жив, — девушка удалилась. — Да, а она не промах, — заметил осмелевший Джексон. — Ну, ты приготовься. Каждый второй, как минимум, подойдет к тебе с такими словами. -Слушай, а что ты должна мне рассказать? — он не отказывался от прошлой идеи узнать все сразу. — Да подожди ты минуту. И узнаешь. Только умоляю, веди себя достойно. А то я тебя знаю. Пока мы шли по лагерю, многие стояли в шоке. Но были и те, кто обязательно считал своим долгом сказать что-то, подойти вставить свои пять копеек. Вскоре мы подошли к площадке, где играл Аарон. Увидев меня, он сразу же побежал за своим мячом. Выхватив его из моих рук, он улыбнулся. — Ну, почему так долго? — спросил малыш, глядя на меня своими зелеными глазами. Сначала он явно не заметил Перси, а потом увидел наши сплетенные пальцы, спросил, цепляясь за мою руку своими маленькими пальчиками: — Мам, а это кто? Мне просто очень хотелось посмотреть на реакцию Перси. Я чуть не рассмеялась. Его глаза стали такими же, как у Аарона. Большие, полные недоумения. Парень в шоке уставился на меня, задавая мысленный вопрос. По моему телу пробежали сотня мурашек, когда я вновь встретилась с ним взглядом. Не раздумывая, отвечаю на его не произнесенный вслух вопрос: — Да, Перси. Это твой сын.