Письмо

      Негромко шуршала мокрая листва от осторожных шагов. Босые ступни покрывались маленькими ранками от острых камней, а кончики пальцев немного посинели от холода, но хрупкая фигура девушки продолжала идти в глубь Запретного леса.       Девушка вдруг резко остановилась, оглянулась, заправила за ушко светлую прядь волос, которая так упорно лезла в глаза, и задумалась. Голова её немного наклонилась, а длинные ресницы быстро-быстро затрепетали, взгляд затуманился, дыхание участилось, клубы белёсого пара вырывались из чуть приоткрытых губ. Луна сильно сжала в руках ремень школьной сумки и быстрым движением руки смахнула горькую слезу.       Глубоко вздохнув, она продолжила свой путь, совершенно не смущаясь того, что идёт босиком. Многие мерзопакостные вещи могут случиться в жизни каждого волшебника, а потеря последней пары обуви – это маленький пустяк. Совершенно не нужно расстраиваться из-за мелочей, в этом Луна была совершенно уверенна, так что откладывать важное событие она не собиралась. А нарглы поиграют с её ботинками немного и отдадут, они всегда так делают, наверное, всё потому, что она слишком мало обращает на их игры внимания, отчего бедные существа обижаются на неё.       И вот сейчас она целенаправленно, невзирая на холодную землю, шла в своё секретное место. Она его нашла ещё во время обучения на первом курсе. Когда она впервые увидела странных существ, запряженных в повозки, она так и не успела их получше разглядеть, ведь добродушный великан (Луна это сразу приметила) позвал их к озеру.       А потом она долгими вечерами издалека наблюдала за этими потусторонними загадочными существами. В этой картине было нечто неуловимо завораживающее, и Луна любовалась ими до тех пор, пока ночь не вступала полностью в свои права. Одним прекрасным днем она вдруг осознала — наверное, помогли мозгошмыги — что желает увидеть этих существ вблизи, потрогать их, почувствовать их холодную и гладкую кожу. И тогда, наспех надев длинную мантию, Луна ринулась со всех ног к Запретному лесу, совсем не беспокоясь, что её могут заметить.       Было четыре часа утра. Может, удача, а может, чудо помогло ей не заблудиться. Она вышла почти сразу к небольшой поляне, где паслись эти самые прекрасные существа. Неподалеку Луна заметила огромную фигуру лесника, который заботливо кормил крылатых коней свежим мясом. Она бесшумно подошла к великану и аккуратно потянула его за рукав. Тот, обернувшись, во все глаза посмотрел на маленькую когтевранку. Наверное, она выглядела ужасно, раз он так смотрел на неё. Хотя Луна предполагала, что виной были мрюки, которые покусали её дома, когда она влезла в их гнездо, отчего теперь она ходила вся в мелких красных пятнышках. — Ух, ты ж! Кто ты? — удивленно спросил лесник, да так, что, казалось, все странные кони с интересом посмотрели на них. — Думаю, — она задумалась и почему-то ей в голову лезли глупости — это либо мозгошмыги постарались, либо виноваты глаза существ, так похожие на бездну морскую, — я думаю, что друг. Хотя у меня их никогда не было. А у Вас?       Лесник почесал затылок, пригладил густую бороду и положил огромную ручищу на белокурую голову, взлохматив. — А звать-то как? — Луна. Луна Лавгуд. — Она лучезарно улыбнулась ему. — Хагрид я, — пробубнил лесник, но Луна всё равно расслышала его. И добрый Хагрид потом рассказал, что эти кони зовутся фестралами. Он рассказывал так воодушевленно, что Луна стояла с открытым ртом и ловила самых хитрых мозгошмыгов (да-да, они и так могут залететь). Но девочка приметила тогда, что Хагрид печально на неё смотрел, и только потом, в библиотеке, когда она читала «Чудовищную книгу о чудовищах», Луна поняла значение его взгляда. И в тот момент Луна по-настоящему поняла ту магию, что окружает крылатых коней ночи.       И сейчас три года спустя та самая поляна, где она встретила фестралов, осталась такой же, правда, не было Хагрида. Но это было даже к лучшему: Луне очень тяжело сосредоточиться, когда есть кто-то посторонний.       Вытащив из сумки огромный разноцветный плед, она аккуратно расстелила его у дерева. Было в этом пледе нечто волшебное, как будто он впитал в себя всю заботу и любовь мамы, когда она создавала его. Сидеть на нем было одно удовольствие, а ещё приятнее было закутываться в него холодными зимними вечерами и представлять нежные объятия мамы.       Поёрзав немного, чтобы поудобнее усесться, Луна достала из другого отделения сумки пергамент и перо с чернилами.       « Дорогая мама,       Я снова пишу тебе. У меня всё хорошо и у папы тоже. Правда, в последнее время из-за нашествия мрюков на наш огород у него появилась ужасная аллергия. Бедный папочка никак не может найти лекарство, а обычные зелья против аллергии не помогают. У него ужасный-преужасный зуд, я думаю, ты бы смогла ему помочь, ты ведь самая умная, мамочка. Нам не хватает твоих советов.       Знаешь что ещё, мамочка. Хотя ты всё знаешь, ты ведь всегда приглядываешь за мной. Этот год самый лучший. Самый-самый. У меня теперь есть настоящие друзья: Гарри, Гермиона, Рон, Джинни, Невилл. Мы все ходим в один кружок. У него такое интересное название! "Отряд Дамблдора". Только жаль, что им не понравилось мое название — "Храбрые Крюрлики".       Ещё, мамочка, я решила для себя одну очень важную вещь. Я обязательно найду тех самых солнечных кизляков. Я помню, как ты рассказывала мне о них, ты будешь мной гордиться, когда мы встретимся. Даю слово.       А теперь самое главное – дорогая, любимая мама, поздравляю тебя с Днём рождения! Тебе бы было тридцать четыре. Я очень скучаю без тебя.       Целую, обнимаю,       Твоя Луночка»       Завернув пергамент, Луна перевязала его синей атласной лентой и поцеловала бантик. Она нежно улыбнулась подошедшей кобылице и её жеребенку. Девушка встала и приблизилась к фестралам, ласково погладила жеребёнка. — Ну, здравствуй, милый. Сегодня твой первый полёт? – В ответ фестрал расправил крылья, продолжая ластиться, и утробно заурчал. Больше было похоже на рокот железных магловских птиц. — Тогда у меня для тебя ответственное задание. Отдай это моей маме. — Луна передала свою посылку и теперь наблюдала, как мама-фестрал давала напутствие своему чаду и облизывала ему мордочку. Потом, ещё немного потоптавшись на месте, он взлетел, неуверенно, задевая кроны деревьев, но в каждом взмахе крыльев видна была его радость от ощущаемой свободы. А мать так и стояла, взволнованно ковыряя копытом землю, смотрела неотрывно, пока жеребёнок не скрылся из виду. И Луне казалось, что в её огромных чёрных глазах стояли слёзы.       На следующий день Хагрид был очень печален. И Луна всё поняла по его взгляду — больше тот жеребёнок не будет мучиться от ужасной болезни. После ужина она обязательно успокоит и лесничего, и маму-фестрала, ведь её, лунина, мама обязательно позаботится о малыше.