Reach Out (I will be there)

- Так что будет дальше? - Элли бросила на него взгляд, прежде чем опять посмотреть на дорогу. Тихий, как всегда, он уставился в окно и наблюдал за шелестом кустов на холмах, до тех пор, пока они не выехали из Сэндбрука. - Дурак. - В самом деле? Никогда об этом раньше не слышал. *** - Не могу поверить, я думала... - она качает головой, двигая подбородком и сильно сжимая руль. - Красивая семья. Идеальный муж, продвижение по работе и... - Ты опять о работе? Черт возьми, Миллер, просто поехали дальше. - Нет! - она останавливается. Они уже едут достаточно долго, и это не первый раз, когда она пытается сказать ему о своем разочаровании. Она делает глубокий вдох, чтобы успокоиться, но этот пыл в груди не утихает в течение нескольких месяцев. Она столько времени копалась в чужом дерьме, а в итоге её обвиняют в том, что она вышла из себя, что вполне было в ее духе. Гнев заставил ее горло сжаться до такой степени, что не оставалось ничего, кроме как припарковаться на обочине и уступить ему. Харди выглядел озадаченно и, нахмурив брови, спросил: - Что ты сейчас делаешь? Его раздраженный тон только подогрел её гнев. Она резко тыкнула в него пальцем: - Закрой свой чертов рот и слушай, потому что именно так и есть! С тех пор, как ты появился в моей жизни, она превратилась в дерьмо! И я знаю, что это не твоя вина, но ты можешь быть мне другом хотя бы сейчас, когда я точно не перегружена мешками с друзьями?! Меня это не сломает, но я думала, что хотя бы ты сможешь мне помочь. После всего, что случилось, ты был единственным, кто остался со мной. Но сейчас ты не сделаешь всего этого для меня, не так ли? Она вытерла нос тыльной стороной ладони и протерла глаза, влажные от слез. - Все это время я думала, что все, что ты для меня сделал, было от чистого сердца. Потому что кому может быть приятно, от того, что я чувствую себя все время, как кусок дерьма. Но теперь у тебя есть эта чертова металлическая штука в груди, и ты стал еще большим засранцем, чем я могла себе представить. Или ты чувствуешь себя также, как я? - Да ладно, Миллер! - он вздохнул, закатив глаза. - Заткнись! Я для тебя просто такси! Кто-то, кто может отвезти тебя туда, куда нужно, и поговорить с твоими подозреваемыми, потому что ты чертов социопат! Кому-то ты и можешь приказывать, но только не... - Я не знаю, что ты хочешь от меня! - кричит он, взмахивая руками. - Ты даже не даешь мне тебя успокоить! Он закрывает глаза, делает глубокий вдох и отворачивается к окну. - Подожди. Ты так говоришь, чтобы я не считала тебя дураком. А я могу обнять тебя? - Просто поехали. - Нет, - она отстегивает ремень безопасности. - Выйди из машины. - Давай, Миллер, поехали, - он показывает на панель управления, все еще не поворачиваясь к ней. - Просто веди грёбаную машину. - Я сказала выходи! Она вышла, хлопнула дверью и стала ждать его. Ему потребовалось несколько минут, и вот он вышел из машины и поплелся по тихому лугу. Затем встал перед ней, держа руки в карманах. - Ну, давай, - она протянула руки в приглашении. - Давай покончим с этим. Он покачал головой, стоя так, как будто в любой момент готов был сбежать. Его поведение заставило Элли улыбнуться, а гнев в груди сменился теплой нежностью, что всегда появляется там, когда Алек в растерянности. Она подошла к нему, как хищник, готовящийся напасть, и, хотя, он все еще стоял в пол оборота, пристально смотрел на нее. Он развернулся к ней полностью и уставился в землю. Предложение было слишком неожиданным, если проигнорировать то, что оно было нежелательным. Элли провела пальцами вниз по его предплечью и, мягко взяв за запястье - это было поощрение, а не принуждение - вытянула руку из кармана. Когда он лежал на больничной койке, облегченно улыбаясь и радуясь жизни, ей безумно хотелось взять его за руку. Желание было настолько сильным, что напугало её, поэтому, в конце концов, она сжимала перила кровати. Но теперь она берет его за руку и улыбается, которая превращается в удивление, oh, когда он глубоко вздыхает и тянет её в свои объятия. Он приятно пахнет, и Элли закрывает глаза, когда его руки ласкают её спину, а щекой чувствует его мягкую рубашку, и это так мило, что у неё напрашиваются слёзы, а в груди щемит от спутанных эмоций. Поднимается ветер, покачивает с ревом деревья, но Элли чувствует себя защищенно и тепло в его руках.Она обнимает его за узкую талию и зарывается лицом в рубашку на груди и позволяет себе сделать то, чего не могла позволить себе сделать очень долгое время, потому что рядом не было никого, чтобы помочь собрать куски, на которые рассыпалась её жизнь. Но сейчас она может и она сотрясается тяжелыми рыданиями и уродливыми слезами, которые уносят её боль с собой. Она не слышала его тихого утешающего шепота, пока рыдания не превратились в дрожащие вздохи и насморк. Это разрушило чары и напомнило ей о вопиющей нелепости быть в объятиях мрачнейшего человека Британии. Она успокаивает дыхание и ждет, пока он отпустит её теперь, когда она успокоилась. Но он этого не делает. Он держит её в объятиях и целует в макушку. Она в шоке отстраняется. - Ты только что поцеловал меня в макушку? - Люди так делают. - Ты - нет. - Да, делаю. Я обнимаю людей. И я целую в верхнюю часть головы. Он пальцем стирает слезу с её щеки. - Я делаю многие вещи. Его глаза нежны и теплы и заставляют её чувствовать себя, как в первый раз. Она подозревает, что все эти бабочки, порхающие в животе - часть страха за то, что чувства могут стать острей. Она понимает, что все это время она видела в нем что-то еще. И она не знает, что он мог видеть в ней. Она уходит от него, надев улыбку, как щит. - Я запачкала твою рубашку. Он смотрит вниз, на запачканную тушью рубашку. - Оу, хорошо, ладно. - Ох, Харди, что же ты будешь носить теперь? Твою пижамную футболку? - Веришь или нет, но у меня больше одной рубашки. - Да? Хотя, они все выглядят одинаково. Тебе понравилась одна, и ты купил десять таких же? Господи. - На самом деле, так и есть, - бормочет он, подходя к пассажирской двери. - Когда я нахожу то, что мне действительно нравится, я стараюсь этого придерживаться. Он садится внутрь и пристегивается. - Может, поедем уже? - Хорошо. Хорошо, - она бормочет, присоединяется к нему и снова выезжает на дорогу. - И знаешь что, в следующий раз, когда наймешь сиделку или няню для моих детей без моего разрешения, я убью тебя! - Ладно. - Спасибо, - она прочищает горло. - И, ну ты знаешь, и за это тоже. Он отворачивается, чтобы снова смотреть в окно, но не может скрыть улыбку на своем лице. - В любое время, Миллер. В любое время. конец