Кривое зеркало

Впервые она увидела их в Москве на конференции по вопросам безопасности экстренного оперативного вмешательства в случае беременности пациента. Почему её так заинтересовала эта пара, Наташа не могла понять все Пленарное заседание, постоянно возвращаясь к ним взглядом. Они не относились к интересующим её докладчикам, да и вообще она видела их впервые, но они притягивали её взгляд словно магнитом. Красивая пара. Высокий, широкоплечий мужчина лет сорока с коротким ежиком русых волос и пронзительными, живыми голубовато-серыми глазами выглядел спокойным и расслабленным, даже чуть скучающим. А рядом с ним сидела хрупкая, темноволосая девушка чуть за двадцать с выразительными карими глазами, и почему-то с самого первого, скользящего взгляда было понятно, что они вместе. Эти двое не разговаривали и даже толком не соприкасались, но они притягивали Бахметьеву, заставляя вновь и вновь кидать на них изучающие взгляды. Когда Колмогоров, властно обняв её за плечи, опустился на соседний стул, Наташа не выдержала. - А ты не знаешь, кто это? – кивнув в сторону заинтересовавшей её пары, спросила она. - Кто? – в своей обычной порывистой манере переспросил Колмогоров, пытаясь выяснить, кто же привлек внимание Наташи. – А, это. Это нейрохирург откуда-то с области, Гордеев, кажется. У них там случай такой интересный был, экстренная операция на мозге у пострадавшей на тридцатой неделе беременности. Да, я слышал, виртуозно работает. Он на секции у Попова и Акунина выступает, вон, даже протеже свою привез. Говорят, он её чуть ли не с института в свои ассистенты забрал, выучил, теперь, вот, по конференциям возит, гордится. Последние слова неприятно кольнули Бахметьеву. Настроение моментально пропало, и почему-то стало противно. Но не от слов Колмогорова, а от понимания того, что именно так, а может даже и еще более пошло и низко всегда говорят о ней – протеже самого Юрия Алексеевича, академика Колмогорова. Противная горечь свела скулы, и Наташа поспешно отвела взгляд от столь притягивающей её пары. - А тебе зачем? – не унимался Колмогоров, не обращая внимания на помрачневшую девушку. – Или решила в нейрохирурги переквалифицироваться? В ответ на смех Юры и его ласковое поглаживание по спине, Наташа состроила забавную рожицу и снова, словно притягиваемая неведомой силой, взглянула на Гордеева. Мужчина уже откровенно скучал, нервно подергивал ногами, но, получив удар под ребра локтем от брюнетки, приглушенно рассмеялся и что-то зашептал ей на ухо. Девушка смущенно улыбнулась, шлепнула Гордеева по руке и снова выпрямилась, вслушиваясь в слова выступающего. Внезапно Наташа поняла, что так привлекло её в этой паре. Они были отражением. Отражением её отношений с Колмогоровым, и смотреть на них – взрослого мужчину и почти девочку, которой он покровительствует ради собственного эгоизма – было подобно взгляду в зеркало. Это неожиданно отрезвляло и заставляло отводить взгляд, но в то же самое время вновь и вновь тянуло, манило, заставляло всматриваться в отражение в поисках чего-то важного. Мысли о докторе Гордееве и его протеже отступили на второй план, когда начали работать секции. Колмогоров тянул её из зала в зал, словно ручную обезьянку, показывая коллегам из Академии Наук, хвастаясь её успехами и достижениями и не отпуская от себя ни на минуту. От этого было душно и как-то неприятно, но каждый раз, когда Бахметьева смотрела на Юру, ловила его полный восхищения и гордости взгляд, чувствовала мягкое прикосновение ладоней, все тревоги исчезали, а на лице расцветала улыбка. Вот только улыбка была какой-то неестественной, а духота становилась все невыносимее. Улучив момент, когда Колмогоров отвлекся на кого-то из коллег, Наташа сбежала на улицу. Холодный октябрьский ветер мгновенно растрепал волосы, а на глаза попалась та самая девушка, протеже Гордеева, стоящая неподалеку лишь в тонком пиджаке поверх белой блузки. Словно почувствовав Наташин взгляд, она обернулась и приветливо улыбнулась. - Здравствуйте, тоже сбежали от всей этой суеты? - в свою очередь крикнула Бахметьева, подходя ближе, запахивая тонкую куртку и протягивая руку для приветствия. – Меня Наташа зовут. Я акушер-гинеколог. - Лера, - брюнетка протянула тонкую руку, в которой сразу почувствовалось уверенное пожатие хирурга. - Нет, все очень интересно, но… - Утомительно, - перебила девушку Бахметьева и понимающе улыбнулась. – Не берите в голову, это нормально. Молчание, в котором они стояли на крыльце, было тихим и уютным, но недолгим. Спустя всего несколько глубоких вздохов, громкий возглас «Лера!» заставил девушек вздрогнуть и обернуться. - Лера, ну ты совсем с ума сошла, что ли? – Гордеев широким шагом вышел на крыльцо и, подойдя к девушке, накинул на её плечи собственную куртку. – А если простудишься? - Ты меня вылечишь, - пожав плечами, тепло, абсолютно влюбленно улыбнулась Лера. – Ты чего так рано сбежал, тебе же что-то на счет стажировки наших интернов у Попова узнать надо было? Гордеев смешно скривился, но Лера в ответ лишь строго, но со смехом в глазах, посмотрела на него. Тяжело вздохнув, он проворчал про себя что-то очень напоминающее «змеюка», и вновь скрылся за дверями отеля, в котором проходила конференция. Гордеев казался наполненным жизнью, энергичным, деятельным, в нем чувствовался профессионал, не разменивающийся на мелочи, и не попасть под его обаяние было сложно. И только тонкий ободок обручального кольца, блеснувший в особо наглом солнечном луче, заставил Наташу поежиться. - Ваш коллега? – горькая ирония все-таки просочилась в голос Бахметьевой, смутив Леру, и Наташа укорила себя за бестактность. Но какая-то жалость к молоденькой девчонке, всего на несколько лет младше неё самой, затапливала, выплескиваясь злостью к женатому мужчине, так откровенно опекающем молоденькую студентку. - Доктор Гордеева! – командный голос нейрохирурга заставил Бахметьеву обернуться. – Немедленно зайди внутрь. И себя, и ребенка заморозишь! Лера улыбнулась, и медленным, размеренным шагом пошла по направлению ко входу, но через несколько шагов остановилась и, взглянув на Наташу с вызовом, сдобренным отличной порцией жалости, просто произнесла: - Коллега. И муж, - и уже от двери крикнула без хвастовства и пафоса, просто констатируя факт: - И будущий отец. Дверь за приковывающий весь день внимание парой уже давно закрылась, а Наташа все также стояла на крыльце, жалея о том, что так никогда и не научилась курить. Последние слова Гордеевой стучали в голове все громче и громче, превращаясь в настойчивый барабанный бой. «Коллега. Муж. Будущий Отец». Нет, это не молоденькая девчонка и мужчина с коротким ежиком волос были отражением их с Колмогоровым отношений. Это она с Юрой была отражением счастливой пары нейрохирургов из подмосковного города. Причем отражением кривым, неправильным, и от этого обреченным на вечные насмешки. - Кривые зеркала никому не нужны, - полушепотом произнесла Бахметьева и впервые задумалась над сутью своей жизни. Спустя всего несколько лет ей хватит сил разбить свое кривое зеркало, а в тот день она будет смотреть на привлекательную пару – молодую брюнетку и мужчину со скучающим выражением лица, - и остро завидовать правильности, органичности их отражения.