***
– Четверо, я посчитал. Марко удивлённо переводит взгляд на Чиро, удобно располагаясь на скамейке запасных после произведенной замены. – Нури, Кевин, Синдзи, Лукаш. А, ещё Пьер. Пятеро, – загибая пальцы, перечисляет Иммобиле. – Что-что? – Ты… – Чиро замолкает на полуслове. Вот и как выразить то, что творится на душе? «Какого чёрта тебя все вокруг лапают?» – нет, слишком агрессивно. «Ты сегодня за один вечер изменил мне с пятью мужчинами», – нет, слишком вызывающе. Да и границы понятия «изменил» весьма размытые. А ещё и этот Кампль сидит рядом и наверняка всё слушает. – Ничего. Если бы я был на поле, я бы тебя к ним не подпустил, – Иммобиле делает вид, что продолжает следить за игрой. Второй ряд скамейки запасных на стадионе «Сигнал Идуна Парк» плохо виден с любого угла обзора, да и никто не обратит на них внимание сейчас, все сейчас наблюдают за происходящим на поле. Дортмунду необходима первая домашняя победа в этом календарном году. Марко, накинув куртку, накрывает себя и Чиро тёплым черно-желтым пледом, находит на ощупь руку итальянца и крепко сжимает её. – Не смей меня ни в чём подозревать, – произносит Ройс настолько тихо, чтобы слова услышал лишь его собеседник, – не смей. Вот закончишь сопли распускать, выйдешь в стартовом составе, забьёшь гол и будешь обниматься, сколько тебе захочется. Марко склоняет голову на его плечо, и в какой-то момент им обоим становится хорошо. А команда-то вылезает со дна. И победа домашняя приходит. Единственное, что угнетает Чиро в этой ситуации – он к этой победе не имеет никакого отношения.***
Марко около недели преследует проклятое ощущение, что что-то идет не так. Он не может понять, что именно, жизнь не поменяла свой курс, в конце концов, Ройс продлил контракт со своим клубом. Все радовались. Даже хлопали в раздевалке. А уж что говорить о реакции фанатов — на Марко вновь обрушилась волна безграничной настоящей любви. Echte liebe, как говорится. А с Echte Liebe, играющей под девятым номером, дела обстояли похуже. Хотя казалось бы — ну, подхватил Иммобиле грипп, его необходимо в срочном порядке изолировать от команды. Эпидемия «Боруссии» в такое непростое время не нужна. Всё примерно логично. Тренировочный процесс идет своим чередом, не прерываясь ни на день. Градус юмора не понижается, обстановка в коллективе более чем веселая и позитивная. Но стоит выйти из строя одному конкретному человеку, как Марко уже чувствует себя неуютно. Оборачивается вокруг себя, преодолевая очередной круг, не замечает знакомой кудрявой головы, делает глубокий вдох и продолжает бежать. За столь небольшое время Ройс успел привыкнуть к тому, что Иммобиле всегда рядом. Не столько даже нужно было видеть его, сколько ощущать его присутствие. Знать, что он находится сейчас в паре метров. Нутром чувствовать, что он рядом. «Похоже, я пристрастился к какому-то странному наркотику». «Сколько ты ещё болеть будешь?» – не выдерживая, Марко заваливает Чиро сообщениями. «А чёрт его знает», – ответы приходят неутешительные. В какой-то момент Ройсу хочется все бросить и навестить Иммобиле, но воображаемый дядюшка Клопп в следующее же мгновение мысленно дает Марко леща. Вирус и так бродит по команде. «Перетерплю, что я, не смогу что ли?» Марко искренне верит, что сможет. Только как-то вся эта вера быстро сходит на нет.***
Марко осознает, что радуется совершенно глупому совпадению — в свой день рождения Чиро с ним и только с ним. Семья итальянца осталась в пятистах километрах отсюда. Как же удобно по календарю стоял выезд в Штутгарт… Команда заселяется в гостиницу за день до матча. Каждой минуте вместе Ройс радуется, словно ребенок, однако снаружи этого не показывает. Лучшее, что может быть после продолжительной разлуки – развалиться вместе на одной кровати, молчать и наслаждаться обществом друг друга. Однако, этот тихий совместный вечер портит один единственный газетный заголовок. – И когда это ты успел дать интервью? – Взгляд Марко бегает по строчкам статьи. – Да было дело на днях... – оправдывается Иммобиле, чувствуя что сейчас что-то будет. "Die Deutschen sind kalt". Вот так значит. Одиноко ему. Холодно. Никто его не любит и не греет. Казалось бы, главная проблема решена, Марко остается в клубе, что же мешает им быть счастливыми? Не бывает худа без добра. – И как это понимать? – Там вообще всё неправильно перевели. Я не так выразился. Если Чиро и врёт, то крайне неубедительно. – Почему я должен узнавать о том, что у тебя на уме, из какой-то газеты? – пробует зайти Марко с другой стороны. – А разве ты станешь меня слушать? У тебя всё хорошо. Мои проблемы – это мои проблемы. С каждым таким ответом итальянец все больше погружается в подавленное настроение. – Чиро, пойми, – Ройс придвигается ближе и гладит его по волосам, – глупо говорить, что «всё будет хорошо», но смотреть на то, как ты убиваешься… Я не могу. Иммобиле поднимает на Марко взгляд, полный грусти. Солнце тоже иногда устает светить. – Я не оправдываю надежд болельщиков. Я не приношу пользы. Я балласт команды и поэтому я полирую лавку. «О, Господи, самоедство пожаловало, как же это знакомо». – А разве это моя вина в том, что тренер тебя не выпускает? Только произнеся фразу до конца, Марко понимает, что сболтнул лишнего. А слова-то уже улетели, не вернешь. «Какой же ты, Марко, придурок», – заявляет Ройс сам себе. – Ну вот, я же говорил. Иммобиле молча встает со своей кровати и направляется к выходу из номера. Неплохо отметили наступающий день рождения. – Чёрт, прости, херню сказал, я не то имел ввиду, прости, пожалуйста… Молчание в ответ самым натуральным образом убивает Марко. Да и разве спасение утопающих — дело рук самих утопающих? Только не в этом случае. Пора бы самому побыть спасителем. Решение нужно принимать за доли секунды. Только почему-то на поле делать это очень просто, а в момент, когда небезразличный тебе человек уходит восвояси, мозги закипают. Шаг. Два. Три. Все верные решения всегда самые короткие и самые простые. Марко не помнит, чтобы раньше так когда-нибудь целовал кого-то. Всем своим нутром кричал «Ну, не уходи, пожалуйста, куда же тебе уходить, прости меня, прости». – Прости меня, прости, прости, – осознание сказанного возвращается к Марко ледяным дождём. Потерять такого нужного человека из-за пустяка, потерять солнце тогда, когда всё вроде бы наладилось… А ключевое слово «вроде бы». И его необходимо стереть в ближайшее время. Чтобы не мешало. Извиняться по-итальянски оказывается удобнее, одно ёмкое “Scusi” можно повторять бессчётное количество раз. Просить прощения за то, что был слишком холодным, занимался лишь своим контрактом и всякой сопутствующей ерундой. А теперь пришлось разгребать всё навалившееся. Марко целует Чиро так, что поцелуй этот можно сравнить с мощным электрическим разрядом, который проходит насквозь, заставляя встряхнуться каждую клетку тела. Иммобиле не вырывается, хотя и мог бы. Имеет на это право. Однако предпочитает не сопротивляться и плыть по течению. Марко прекрасно понимает, что не спасёт ситуацию одним своим поцелуем, однако ему ничего другого не приходит в голову. Оторвавшись, наконец, от действа, Чиро вытирает тыльной стороной ладони едва выступившую каплю крови на губе. «Перестарался», – подмечает Марко. – Если бы ты это тупое интервью до конца дочитал, не кипел бы так, – Иммобиле улыбается, показывая всем своим видом, мол, простил, – если бы мне дали второй шанс, я бы всё равно сделал этот выбор. И перешел бы сюда. И вообще забудь эту ерунду. – А вот ты всегда забываешь о том, что я тебя… – Любишь, – заканчивает фразу Иммобиле. И совершенно не хочется его ругать за то, что перебил. – Не забываю. Ti voglio bene, Марко. – Что это значит? – То же, что и Ti amo. По-немецки это будет «Я тебе хочу хорошо». – Я тебе хочу хорошо, – Марко пробует новую фразу, улыбаясь. Пускай она криво построена, зато очень точно выражает их отношение друг к другу. «Умеют же итальянцы выразить любовь словами...» – И не говори больше о том, что тебе одиноко. – А я должен кричать на весь мир «Марко Ройс любит меня, слышите, да, съели?» – Нет, но... – Хватит того, что я говорю тебе это каждый день. Марко соглашается. Ему кажется, что он готов согласиться с чем угодно, лишь бы Чиро не умолкал.***
После напряженного первого тайма счёт на табло «Ювентус Стэдиум» не в пользу гостей. Отправляясь в раздевалку по темным коридорам подтрибунного помещения, Чиро позволяет себе некоторую вольность, опуская руку на талию Марко. Одной шалостью больше, одной меньше – он и так уже зацеловал его на глазах у всех. – С тебя гол, – наигранно строго заявляет Ройс. – А если не забью, то что? – Найду и накажу, никуда не денешься. – Да куда ж я от тебя теперь денусь? Марко ерошит волосы Чиро, хитро прищуриваясь. В этот момент их обоих накрывает ощущение того, что всё им вдвоем под силу. И оно вряд ли исчезнет с малейшими трудностями. Ведь и не через такое проходили, справятся. А если существует это взаимное "я хочу тебе хорошо" - и подавно.