Between the lines

Случаются дни, когда все не так, как надо. Когда у тебя концерт, а лидер не может даже разогнуться из-за больной поясницы. Когда тебе надо уже выезжать, а Хунмин все еще ищет успокоительное для самого младшего, потому что чувствует: Джунен уже сейчас готов сорваться. И все бы ничего, ведь бывало и не такое, но Кевин выглядит неестественно бледно, а Илай хмурится, потому что Сухен едва на ногах держится, когда его осторожно грузят в машину. Хунмин забирается на переднее сиденье, вместо лидера, и бросает взгляд назад. Илай спит, прижавшись лбом к стеклу. Кисоп строчит сообщения, может быть, жалуется на сегодняшний день Чжэсопу. Кевин сидит рядом с Сухеном и всякий раз, когда тот морщится, сжимает чужие пальцы, успокаивающе шепча: «потерпи, сейчас таблетки подействуют». А Сухен только улыбается и кивает, он ненавидит, когда Кевин нервничает. Хунмин вздыхает и цепляется взглядом за младшего. Джунен смотрит на него и в его глазах столько страха и отчаяния, что у Хунмина больно екает что-то внутри. Он шепчет Джунену одними губами: «Не бойся» и улыбается так, чтобы «их ребенок» поверил. Страх в глазах Джунена не исчезает, но он кивает, стараясь хотя бы внешне стать спокойнее. Хунмин вдруг ощущает острое желание вернуться на свое место, чтобы крепко обнять младшего, спрятать его от всех проблем, но дрожащие пальцы Кевина, гладящие широкие плечи Сухена останавливают его. Хунмин снова цепляется взглядом за Джунена и долго смотрит, как тот кусает губы и теребит края своей большой кенгурухи. Желание обнять никуда не исчезает, но становится немного стыдно перед Кевином. Тот переносит болезни лидера куда хуже, чем сам Сухен. В зале, на репетиции, под жгучим, обжигающим светом софитов становится только хуже. Для лидера вызывают медиков и Хунмину отчаянно хочется напоить успокоительным уже не Джунена, а Кевина, который даже не замечает, как сильно напряжен. Он мягко сжимает колено самого младшего и твердит ему, что все будет хорошо, а сам не верит и Хунмин видит, как худые плечи вздрагивают, когда из-за тряпичной ширмы раздаются тихие стоны. UKISS любят своих фанатов. Правда, любят. За каждую улыбку, за каждую смущенную попытку поддержать, за каждую глупость и неловкость. Они любят тех девочек, что стоят у сцены, сжимая в руках полотенца с их именами. Поэтому Сухен поднимается с дивана, обклеенный лидокаиновыми пластырями. Поэтому Илай пьет Red Bull. Поэтому Кисоп старательно замазывает синяки под глазами. Поэтому… - Ты справишься, - негромко говорит Хунмин, ловя отражение Джунена в зеркале. Младший размазывает по рукавам концертного костюма сопли вперемешку с тональным кремом и пытается кивнуть, но в глазах снова появляются слезы и он выдыхает лишь жалобное: «Хен…», а потом оказывается в кольце сильных рук, которые прижимают к себе так крепко, как только можно. - Все будет хорошо, слышишь? – шепчет ему на ухо Хунмин и младший кивает, отчаянно комкая чужой пиджак пальцами. – Я тебя не брошу. Я помогу. Верь мне, ладно? Он вытирает черные дорожки, бегущие по щекам, и вдруг мягко улыбается, заставая Джунена врасплох. Для младшего нет ничего красивее улыбки его главного хена. На сцене душно и жарко. Кисоп и Илай старательно перетягивают внимание фанатов на себя, стараясь прикрыть едва держащегося Джунена и Сухена, который убегает за кулисы после каждого блока, чтобы получить очередную дозу обезболивающего. Кевин шутит и дурачится куда больше обычного, стараясь не обращать внимания на то, как дрожат пальцы. Пальцы не голос, ничего страшного. Хунмин смеется над его шутками, и думает о том, как же страшно видеть Кевина таким. Все заканчивается слишком быстро. Свет гаснет. Зал пустеет. Голоса смолкают. Кисоп еще несколько долгих мгновений машет фанатам в окно и улыбается, позируя для фотографий, а потом и площадь вокруг концертного зала пустеет, разрешая, наконец, перевести дыхание. Этот безумный день подходит к концу. - Привет, вечный студент, есть минутка? – в тишине и полумраке огромного коридора Кисоп улыбается голосу с той стороны, вопящему что-то о том, как он их всех ненавидит. Конечно, ненавидит. Фанаты, наверняка, уже написали в сети, что сегодня у UKISS был «сложный» день. - Как вы? – уже тише. Чжэсоп все еще не рядом, но он по-прежнему волнуется за них. Менеджер привозит Сухену пояс для поясницы и говорит, что по возвращению в Корею договорится об осмотре в больнице. Лидер кивает и широко улыбается – сейчас, накаченный болеутоляющими, он чувствует себя бодрым и полным сил. Илай снова укладывается спать, но усталость накатывает с такой силой, что даже уснуть получается с трудом. Джунену знакомо это чувство. Он слишком часто испытывает его в последнее время, поэтому он присаживается рядом и подставляет плечо. Илай смотрит на него долгих пару секунд, а потом усмехается и все же укладывается, прикрывая глаза. Джунен старается дышать спокойно, чтобы не сильно мешать, но он тоже устал, а еще напротив него сидит Хунмин и снова улыбается ему. Мягко и до одури головокружительно. - О, вы все здесь? – Кисоп появляется в дверях и кивает лидеру. Тот отмахивается, говоря тем самым, что он в порядке. - Как Чжэсоп? – негромко интересуется Хунмин. Он не хочет разбудить Илая, который все же, кажется, умудрился задремать. - Любит нас долго и в разных позах, - Кисоп заглядывает в зеркало и смахивает под глазами осыпавшуюся тушь. - Развратный ботаник, - Хунмин улыбается и позволяет себе, наконец, прикрыть глаза. Его шея напряженно гудит, отдаваясь скрежетом в висках. Чужие ладони он чувствует почти сразу же и его снова тянет улыбаться. Кисоп ничего не говорит, но его сильные пальцы дарят приятную истому, и от этого слишком хорошо. - В следующий раз, массаж тебе сделаю я, - шепчет Джунен, хмуро наблюдая за тем, как довольно морщится его хен. - Кстати, а куда девался Кевин? Я его после концерта что-то не видел совсем, – Кисоп спрашивает, но понимает, что не стоило этого делать только через пару мгновений после того, как Сухен подрывается со своего дивана и выскакивает в коридор. – Что-то не так? Лидер находит Кевина в дальнем конце коридора. Тот жмется в углу, пряча лицо в острых коленках, обнимает себя руками и мелко дрожит, словно беззвучно плачет. Беззащитный. Испугавшийся. Уставший. - Сонхен-а… Сухен ощущает болезненный удар куда-то в область груди. Ведь он обещал, что защитит этого нелепого паренька рядом с ним. Обещал же. Больше всего на свете Сухен ненавидит слезы Кевина. - Сонхен-а… - он встает на колени рядом с ним и осторожно тянет Кевина к себе. Тот все еще отчаянно сопротивляющийся собственным слезам, пытается сказать, что все нормально, что все это лишь усталость и волноваться не о чем, но Сухен прижимает его к себе и зарывается носом в светлые волосы, выдыхая неслышно: - Ты лучшее, что есть в моей жизни. И Кевин сдается. Он хватается за чужую футболку, как хватался утром за пиджак хена Джунен, и плачет: тихо, едва слышно. Он испугался. Так сильно испугался за своего Сухена. А Сухен все крепче прижимает худое тело к себе, вдыхая чужой запах и надеется, что у него всегда будет эта возможность: успокаивать такого сильного и гордого Кевина. Любить такого сильного и гордого Кевина.