В Тебе моя печаль, в тебе мой страх И музыка моя в тебе одной. Теперь и разум мой в твоих руках Душа моя измучена тобой.
Доктор любил приходить на это место. Он его ненавидел, но само ощущение нахождения здесь снова наполняло его душу неким покоем, словно его Роуз не покидала этот мир и не пропадала за той проклятой белой стеной. Здесь, на этом самом месте, лишь в другой параллели, находится дом Тайлеров. И в каком-то из сотен тысяч миров, прямо сейчас, может, буквально в нескольких метрах от него, стоит та самая белокурая девушка с карими, тёплыми глазами, которые перевернули его душу. Это нежное чувство присутствия призрака прошлого на пару секунд колыхнуло сердца. Мимолётная улыбка тронула его тонкие губы, чтобы затем её сменило невыносимо печальное выражение глаз и блеснувшая в луче солнца слезинка. -Я сделала мой выбор давным-давно, и я никогда не собираюсь оставить тебя одного. Он считал, что заслужил это, заслужил все удары судьбы в спину. Он терпел всё и шел по жизни с улыбкой на губах. Но это слишком жестоко. Этот удар он не готов был принять. Слишком больно. Доктор постоянно вспоминал о Роуз. О его солнечной искорке, его свету. Он вспоминал её яркую улыбку и теплые глаза. Почему Доктор никогда не благодарил её, девушку задающую миллион вопросов в секунду, всегда помогающую и понимающую… Не успел…Ему хочется пересечь весь мир к черту, но в последний миг вспоминает, что он не сможет пройти сквозь. Он не сможет забрать Розу сюда. Иначе рухнут границы, и, что самое страшное, она умрёт, так и не увидев его. Он не сможет взять её к себе. Никогда. Не оправдалось её обещание. И захлестывает, заливает душу боль. Но он не плачет, он не может позволить себе такую роскошь. Он просто сидит, и тупо повторяет в никуда: » Роза. Роза. Роза. Роза. Роза.» Перед глазами так и стоят образы тех, кого Доктор потерял, не успел спасти — тех, кто погиб по его вине. Всех помнит. Каждого. По имени. По прозвищу. Они навсегда с ним. Нет, не как призраки. Как воспоминания. Живые, яркие. Для него все они по-прежнему живы и будут жить в сердцах до их последнего удара.И спит она, утомлена, и Знаю ты — тоже сон. Душа моя не заперта, Но к сердцу путь перегражден.
Каждую ночь Доктору настойчиво снится один кошмар — белый коридор, ведущий к разрыву пространства, затягиваемые в Пустоту далеки и Роза. И раз за разом он с ужасом видит, как бледные слабые пальцы разжимаются и Розу поглощает Пустота. Каждый раз Доктор просыпается в холодном поту, крича её имя, а потом очень долго думает, сидя на кухне верной ТАРДИС, с чашкой крепкого и терпкого чая, с тоской глядя в окно и оказываясь во власти бесконечных воспоминаний.Слова остались мне, и в шепоте теней Я слушаю во сне, историю о ней. Слова остались мне, как двери без ключей, Боже, лишь слова остались мне.
Позади разрушенный рай, впереди еще недостроенный ад. Не было ни мыслей, ни чувств. Одна лишь Пустота, которая прорвалась-таки в этот мир сквозь его сердца. Она лилась горьким отчаянием из каждого зала, каждой комнаты, что хранили отпечаток её присутствия. Она подкрадывалась серыми блёклыми тенями из каждого уголка, преследуя его по пятам. И впервые в жизни, кажется, он был рад, что ему практически не нужно спать. Хотелось потеряться. Забыться, но не забывать. Ведь воспоминания это всё что у него осталось. Если любовь — это самопожертвование, то их принесли в жертву самой любви — ее сущности. Он помнит все до мельчайших деталей: каждое чувство, запах и вкус её кожи, ощущение — они будто бы настоящие. И это терзает его сердца. Боль. Невыносимая, тупая боль. Он же Таймлорд, он убил свой народ, ему не дано чувствовать, любить. Он не должен. Но ему так хотелось забыться. Ему надоело одиночество, и вот результат. И он, и она с разбитыми сердцами ждут, пока вселенная опять сведет их вместе. Ведь есть такая легенда, что время лечит, и два влюбленных сердца вечно будут искать друг друга…Холоднее льда воспоминаний боль, Но в моей душе по-прежнему тепло Господи, о ней забыть скорей, Что было, то прошло… Слова остались мне, и в шепоте теней Я слушаю во сне, историю о ней. Слова остались мне, как двери без ключей, Боже, лишь слова остались мне.