* * *
Юного Малфоя Поттер отправил вперед вместе с бригадой экспертов, а сам задержался в дежурке для уточнения деталей. Поэтому на место преступления Гарри влетел, когда все уже были заняты своими делами: оперативники наводили чары невидимости и оцепляли периметр крикливыми желтыми лентами, а криминалисты озабоченно бродили под раскидистым дубом и вскидывали колдокамеры куда-то вверх. Поттер вслед за ними задрал голову, пристально всматриваясь в зеленую крону. Да уж, зрелище было незабываемым. На толстом суку старой ветви висел череп с выклеванными глазами, весь в ошметках разлагающейся плоти. Гарри ободряюще крикнул своим: “Ничего не трогать, как обычно. Все оставить магглам без изменений. Только осмотр”, — и быстро поискал своего нового напарника. Услышал резкие стоны, кивнул головой и пошел на звук. Как он и предполагал, стажера тошнило в кустах. Поттер понимающе собрал в кулак и придержал его длинные волосы, ненароком отметив, что на ощупь они и впрямь чистый шелк, дождался, пока тот поднимет голову и смерит его мутным, несчастным взглядом; усмехнулся и хлестнул по нему очищающим. Довольно жестко хлестнул, чтобы поскорее приходил в себя. А то малфоевская порода нежная, припадочная, истерить может долго. Скорпиус закашлялся, и лицо его наконец-то начало приобретать привычный светлый оттенок вместо синюшно-обморочного. — Некогда блевать, стажер, — Гарри протянул ему припасенный заранее шнурок, чтобы тот мог собрать волосы в хвост. — Умирать будешь дома. Нужно идти искать остальное. При этих словах лицо Скорпиуса исказилось новой гримасой, а горло сжали очередные судороги. Поттер пожал плечами, кивнул, чтобы тот следовал за ним, когда очухается, и вылез из кустов, озабоченно оглядывая место происшествия. Тело без головы нашлось тут же неподалеку в отчаянно смердящей мусорной куче, над которой роились полчища мух. Гарри бросил одобрительный взгляд на Скорпиуса, который в этот раз сумел сдержать приступы тошноты и всего лишь посерел при виде останков, нервно вытирая рот рукавом. — Наверное, никогда не привыкну, — пробормотал он, пока эксперты изучали обезглавленное тело и щелкали колдокамерами с разных ракурсов. — Привыкнешь. Обычная работа. Пусть и не самая приятная, — Гарри исподволь разглядывал серые слезящиеся глаза, решительно сжатые губы и вздрагивающее горло. — Ты молодец, стажер. Пойдем, нам нужно искать убийцу. — Это маньяк? — в мертвенном голосе Скорпиуса наконец-то появилась нотка жизни. — Да какое там. Местные мафиозные разборки. Фирменный почерк банды Беспалого — обычное запугивание. У магглов свои причуды. Постоянно подбрасывают конкурентам такие подарки, — при этих словах кадык Скорпиуса снова отчаянно дернулся, но он сумел себя сдержать, и Гарри продолжал, словно ничего не заметив: — А нам приходится с этим разбираться. Три месяца гоняемся за ними, а накрыть их не можем. Осторожные, суки. По донесениям, их банду кто-то из магов прикрывает, поэтому банальное маггловское дело подкинули Аврорату. А этот, — Гарри кивнул в сторону жертвы, — скорее всего, с поставками героина напортачил. У них, как видишь, разговор короткий — такой вот метод устрашения должников. Сейчас, как закончим, защиту снимем, пусть дальше маггловская полиция свою работу выполняет. Поттер ненадолго отошел посовещаться с криминалистами, словно специально давая время молодому напарнику прийти в себя. Когда он вернулся, Скорпиус выглядел уже совсем как обычно, и только белые волосы, собранные в плотный хвост, напоминали о его недавней слабости. Гарри бесцеремонно взял парня за локоть и рывком аппарировал в свой кабинет. — Смотри, стажер, — он едва ли не силой подтащил Скорпиуса к своему столу и легким прикосновением палочки развернул магическую карту. — Это места нападений. Это направления погони, — он водил пальцем по зеленым и красным стрелкам, которые мигали и двигались под его рукой. — Мы никак не можем вычислить их логово. Явно прикрыто магией, слишком уж успешно они скрываются. Наверняка используют чары невидимости. Скорпиус послушно склонился над макетом. Разноцветные стрелки бегали по карте, показывая траектории перемещения банды, очаги наркоторговли, убийств и грабежей. — Мы должны их найти, и в этом я рассчитываю на твои способности тоже, — Гарри плюхнул перед ним на стол высокую стопку папок. - Тут все отчеты по ним за последние три месяца, тебе на изучение и анализ. За месяц должны управиться, — суровый голос раздался прямо над его ухом. Скорпиус оглядел папки, уверенно кивнул, снова склоняясь над картой, и услышал, как где-то за спиной Гарри одобрительно хмыкнул.* * *
До конца дня им пришлось побывать еще на нескольких вызовах, но ничего особо интересного уже не случилось, — обычная рутина. После боевого крещения, полученного Скорпиусом утром, жалкая кража артефакта из фамильного особняка, пьяная магическая дуэль со взаимными превращениями в бурундуков и торговля запрещенными зельями в Лютном переулке уже не представляли для него большого интереса. Гораздо увлекательнее было исподволь наблюдать за Поттером. Как он уверенно отдавал приказы и ставил чары слежения, как возвращал привычный вид сердитым дуэлянтам, как всего парой пассов наводил порядок среди зловещей толпы, ожесточенно напирающей на них и размахивающей волшебными палочками. Больше всего его поражала и зачаровывала невозмутимость Главного Аврора, словно он выполнял не тяжелую рутинную работу, а пил чай на летней террасе. Скорпиус восхищался и завидовал. Когда-нибудь он обязательно научится работать так же. Но сегодняшний первый день что-то тянется слишком долго — в отличие от неутомимого Поттера, к вечеру у него заныла спина, начали подкашиваться ноги, и утренняя тошнота периодически снова подступала к горлу. Гарри бросал на напарника быстрые, изучающие взгляды, но никак не комментировал его уставший вид, за что Скорпиус был ему искренне благодарен. Только поздним вечером, полностью измотанные, они, наконец, смогли снова ввалиться в поттеровский кабинет. — Почему ты сам занимаешься такими вещами, Гарри? — Скорпиус устало, но по-малфоевски изящно опустился на стул. — Ведь с ними может справиться любой оперативник. Тебе по статусу не положено. Гарри обернулся и с усмешкой посмотрел на младшего Малфоя, для которого понятие статуса составляло основу жизни. Можно было даже не стараться рассказывать ему про радость от приносимой пользы и про то, что только на задании он может снова чувствовать себя живым. Юнец, скованный многовековыми условностями и традициями, всё равно его никогда не поймет. — Мне бывает скучно. Я так развлекаюсь, курсант, — ответил Гарри и почти не соврал. Еще раз изучающе стрельнув глазами в сторону Скорпиуса, он подошел к окну, на котором стояла какая-то банка с темной жидкостью, и коротким заклинанием подогрел содержимое. — Будешь чай? — Гарри уже разливал по кружкам коричневое пойло, больше похожее на чифир. Скорпиус неуверенно взял чашку в руки, с опаской глядя на сомнительную жижу и не решаясь ее глотнуть. Грубая емкость со сколом на редкость неуместно и нелепо смотрелась в обхвате длинных аристократических пальцев, и Гарри резко отвел от них взгляд. — Пей, напарник, не бойся, не отравлю, — он отхлебнул черно-коричневой бурды и зажмурился от удовольствия. — Помогает снять напряжение после трудного дня. — Ты всегда так долго пропадаешь на работе? — Скорпиус, настороженно принюхивающийся к терпкому запаху бергамота, всё же отважился сделать небольшой глоток, мужественно стараясь не морщиться от хлынувшей в рот горечи. — Разве тебе не надо домой? — Меня там никто не ждет, — Гарри подошел к окну, излишне пристально всматриваясь в темноту. — А жена? Я читал… — Мы с ней давно уже просто друзья. У каждого своя жизнь. Так получилось. Тебе не понять, парень. — Я понимаю, — Скорпиус пожал плечами и, собравшись с духом, сделал еще один глоток. — У отца с мамой так же. — Скорпиус, — Гарри внезапно обернулся к нему, и его кружка глухо стукнулась о подоконник. — Я бы хотел попросить, чтобы мы в разговорах не упоминали твою семью. Твой отец всю жизнь меня терпеть не мог. Вряд ли он будет рад, что ты обсуждаешь его личную жизнь со мной. Давай так: здесь ты — это просто ты. Договорились? Скорпиус расцвел улыбкой, уже смелее делая очередной глоток чифира: — Договорились, Гарри.* * *
— Ну что? Восемь раскрытых преступлений за две недели. Мы молодцы, стажер? Скорпиус поднял глаза и нерешительно улыбнулся. Он вроде бы тут и ни при чем. Всего лишь напарник крутого аврора. Но Гарри обращался к нему, как к равному. Поттер скользнул глазами по светлым волосам, которые младший Малфой теперь ежедневно собирал в хвост, по серо-голубым глазам с трогательными длинными ресницами; пунцовым губам, сложившимся в неуверенную улыбку, и резко опустил взгляд в свои бумаги. Он ничего не мог с этим поделать. Мальчишка неумолимо лишал его защитной брони, выработанной годами. Скорпиус, воспользовавшись тем, что Поттер снова уткнулся в свои документы, жадно его разглядывал. Гарри. Ему официально разрешено так его называть. Легенда Аврората. Отец никогда даже вскользь не упоминал его имя и раздраженно пресекал любые разговоры о нем. Давняя нескончаемая вражда. Но разве можно было сдержать рассказы о национальном достоянии? Даже во Франции, будучи школьниками, они обсуждали спасителя волшебного мира и его редкую магическую силу. А уж здесь, в Англии, его и подавно знает каждый книзл. Скорпиус однажды даже вырезал из газеты и повесил портрет героя на стену, так мечтал быть на него похожим. Правда, вскоре на колдографию наткнулся отец и устроил образцово-показательный скандал, швырнув напоследок скомканный листок в камин. Скорпиус тогда промолчал, глядя на тающее в пламени лицо своего кумира, но поклялся себе, что впредь научится лучше скрывать свои чувства. И преуспел в этом. Отец рвал и метал, внезапно узнав о том, что его сын подал документы в школу авроров. Но никакие уговоры и угрозы уже не могли заставить Скорпиуса пойти учиться на колдомедика, как на том ни настаивали отец и дед, — он тоже умел быть по-малфоевски упрямым. Единственной уступкой родным стал факультет матанализа, — оперативником Скорпиус быть не хотел, к тому же куда-то надо было прикладывать острый ум, унаследованный по мужской линии. Учился Скорпиус блестяще, несмотря на то, что занятия были насыщенными и сложными, а учеба длилась на два года дольше, чем у других факультетов. Так что Драко и Люциусу, которые всё еще надеялись на скорое отчисление, пришлось сжать зубы и смириться, позволив себе надежду, что наследник однажды сделает политическую карьеру. А Драко так никогда и не узнал, что в течение всех этих лет Скорпиус каждый день из кожи вон лез только ради того, чтобы победить в конкурсе отличников учебы и стать на месяц стажером у Героя магического мира. У самого Гарри Поттера. У Гарри. Две недели работы в Аврорате с Поттером слились для Скорпиуса в одно большое приключение. Когда его глаза начинали слезиться от цифр и расчетов, Поттер выволакивал его из-за стола, несмотря на робкие протесты, и тащил с собой на задания. Он так и называл это — “отдохнуть и развлечься”. И казалось, что для него так оно и было. Самую сложную работу Гарри Поттер выполнял с легкостью и изяществом, словно танцуя. Будто для него не существовало неинтересных дел, — каждому он отдавался азартно и целиком. Стремительные ночные гонки за лихачами на метлах, кража бочонка эля из “Кабаньей головы”, нападение тролля на сувенирную лавку, поимка сбежавшего гиппогрифа в Запретном лесу, снятие с дерева отчаянно оравшего юного книзла, погоня за похитителем старинного артефакта из “Горбин и Бэрк”... Гарри всё делал искренне и со страстью. Удивляло только то, что его страсть проявлялась лишь на заданиях. Всё остальное время Поттер был сдержан и отстранен. Но эта холодность ничуть не мешала Скорпиусу наслаждаться происходящим, восхищаться и… влюбляться все сильней. Да, влюбляться. Так уж вышло. Пускай прошло всего две недели, но для него это было время полного счастья и настоящей жизни. Погони, слежка, новые знакомства, полуночные разговоры в кабинете за кружкой черного чая… И во всем этом, вокруг, рядом, везде был Гарри. Гарри. Гарри… Зеленые глаза, заботливо следящие за ним. Сильные руки, выдергивающие из люка, удерживающие на краю крыши, подсаживающие на дерево, подающие очередную кружку с терпким пойлом… Гибкое тренированное тело, от которого невозможно отвести глаз. Обворожительная улыбка, которая так нечасто доставалась ему, и от этого была еще более желанной. Гарри целиком захватил его мысли, лишил своей воли, сделал почти покорным. Скорпиус понимал, что этот счастливый месяц скоро закончится, и ему придется как-то жить дальше. Но наивная влюбленность упорно не позволяла в это верить, со свойственным юности оптимизмом надеясь на лучшее. Скорпиус отчаянно боролся с собой, загонял чувства в самую глубину, настойчиво отбрасывал от себя мысли о том, как он и Гарри… Как, может быть, однажды он… Как он наберется решимости и признается… Но снова смотрел в замкнутое, холодное лицо со шрамами… Нет, это было совершенно невозможно. Вне заданий Поттер всегда был с ним всего лишь корректен. Излишне. Подчеркнуто. Сухо. Давая понять, что никакой надежды нет и быть не может. Но чувство уже было сильнее разума, сильнее любых логических доводов, и нечестивые мысли, постоянно закрадывавшиеся при взгляде на Главного Аврора, обдавали с ног до головы стыдливым жаром, зарождающимся в голове и стремительно стекающим в пах. Гарри низко склонился над документами, чувствуя, как светло-серые глаза прожигают ему висок. Нужно было обернуться, что-то сказать, одернуть. Но он не мог найти в себе силы. Он не представлял, когда соглашался принять курсанта на стажировку, что это будет так. Тяжело. Несколько раз в день неуправляемое сердце трепыхалось и ныло. Серые глаза, резкие скулы, длинные нервные пальцы, кривая ухмылка. Смотреть на них оказалось неожиданно больно. Как же он был самонадеян, когда согласился на всё это. Но ничего. Осталось всего две недели. Как-нибудь он их переживет. Выдержит. Справится. Несмотря ни на что.* * *
Старый паб в маггловском городе был надежным укрытием для тех, кто не хотел афишировать свои встречи: массивные потертые столы, неудобные жесткие скамейки и выщербленные кирпичные стены, пропитанные вековым запахом табака и старого дерева, — всё это призрачно растворялось в полутьме небольшого зала. Неровные отблески свечи плясали по лицам собеседников, размывая эмоции, но не в силах скрыть давнюю ненависть. — Ты хотел со мной встретиться, Малфой? — Ты работаешь с моим сыном, Поттер. Гарри молча изучал его сквозь сигаретный дым. Давненько не виделись. Почти не изменился. Только черты заострились, и глаза не наглые, а какие-то уставшие. А в остальном — безупречный, чопорный, как всегда идеальный, — привычный, вечно раздражающий Малфой. Гарри кивнул, соглашаясь, усмехнулся и бесцеремонно выдохнул дым ему в лицо: — Красивый парень. — Похож на меня. — Копия. — Я вообще-то всего лишь хотел спросить, чего ты добиваешься, Поттер? — Драко говорил спокойно и насмешливо. Лишь то, как нервно он отодвинул чашку с кофе, расплескав на стол небольшие коричневые лужицы, выдавало, насколько непростым был для него разговор. — Я не понимаю тебя, Малфой, — Гарри затягивался сигаретой и безучастно рассматривал длинные, нервно комкающие салфетку пальцы. Малфой внезапно поднял на него холодные серые глаза. — В последнее время в мэноре стало слишком много разговоров об удивительном Гарри Поттере. — Мы сейчас с ним напарники. Это естественно. — Ты так считаешь? — Да, — Гарри пожал плечами и резко затушил бычок, намекая, что пора переходить к сути. — Тогда я скажу по-простому. Так, чтобы даже до тебя дошло, герой. Если ты притронешься к моему сыну, Поттер, я тебя порву, — Драко криво и опасно улыбнулся, обнажая белые острые зубы, словно демонстрируя, чем именно будет рвать Поттера на части. Гарри взглянул на него ровно, без малейших эмоций, и ответил так же спокойно: — Ты всегда был придурком, Малфой. Странно, что это не меняется с годами. Он всего лишь мой напарник. Еще раз повторить? Или ты весь мир оцениваешь через свою похотливую призму? Малфой опустил глаза. Было видно, что слова даются ему с трудом. — Ты или тупой, или слепой, Поттер. Хотя, скорее всего, и то, и другое. Ты. Ты для него больше, чем напарник. Я прошу тебя, оставь моего сына в покое. Гарри равнодушно посмотрел на него. — Наверное, ты что-то не так понял. — Чего уж тут непонятного. Твоя колдография на его столе, — Драко невесело усмехнулся и дрожащими пальцами рывком снова придвинул к себе кружку. Гарри заметил эту нервную дрожь, пробежавшую по аристократической изящной кисти, молча поднялся, давая понять, что разговор окончен, не глядя кинул на стол смятую десятку и просто сказал: — Он ровесник моего сына. Не о чем говорить. Я никогда не трону твоего мальчика, Малфой. Ты можешь быть в этом уверен. И вышел.* * *
Подходила к концу третья неделя их совместной работы, а банда наркоторговцев была по-прежнему неуловима. Более того, в кустах у заброшенной фабрики обнаружился очередной свежий труп с отрезанной головой. В этот раз Скорпиус сумел полностью удержать себя в руках — не хотелось упасть лицом в грязь в присутствии Гарри. Младший Малфой работал профессионально и четко: быстро заполнял бумаги, производил необходимые замеры, помогал криминалистам обследовать тело. Случайно обернувшись, он внезапно заметил такой задумчивый и тоскливый взгляд своего напарника, устремленный прямо на него, что сердце затрепыхалось, как пойманная птица в силках. Неужели эта долгожданная, невозможная нежность в зеленых глазах — это всё ему?! Нахлынувшее счастье залило с головой, утопило в себе. Скорпиус отвернулся, пытаясь удержать рвущуюся наружу улыбку. Он был прав, что не прекращал верить. У него всё получится. Весь оставшийся день работа спорилась, изящные решения, приходившие в голову, изумляли коллег, а переполняющая радость била фонтаном. Теперь он был не просто влюблен. Теперь у него была надежда. С удовольствием прихлебывая невозможно горький поттеровский чифир, Скорпиус смотрел на карту, нервно заправляя за ухо постоянно выпадающую прядь, и рассуждал, в волнении постукивая карандашом по схеме: — Смотри, Гарри, я всё рассчитал. Если суммировать информацию по каждому нападению, — Скорпиус нетерпеливо доставал какие-то сложные чертежи и расчеты, проворно накладывая поверх карты призрачные сходящиеся круги, перечеркнутые многочисленными линиями, — и если рассматривать каждое нападение как вектор, то выходит, что все они пересекаются вот в этой точке, — Скорпиус ткнул в заброшенное здание на карте и вопросительно посмотрел на Гарри. — Скорее всего, у них там склад или база. Гарри одобрительно хлопнул его по плечу. — Молодец, напарник, хорошо соображаешь. Не зря был отличником. След от теплой ладони жег плечо. Нестерпимо хотелось большего. Намного большего. Скорпиус сглотнул противный комок в горле и кивнул. Гарри склонился рядом с ним над картой, внимательно разглядывая его пометки, чуть касаясь плечом и задевая черными вихрами щеку, отчего у Скорпиуса сердце запрыгало как бешеный заяц. Он чуть подался вперед, чтобы жадно втянуть в себя запах табака, черного чая, бергамота и самого Гарри и еще раз коснуться щекой темных волос. Совсем немного. — Рон Уизли прислал отчеты осведомителей. На основе их данных я вчера установил в этом районе следящие. Там пустынная местность и никого не должно быть. Но сегодня ночью и днем они сработали несколько раз, — негромко пояснил ему Гарри, не оборачиваясь. Голос Поттера с трудом доносился до Скорпиуса сквозь любовный дурман. Он тряхнул головой и, чтобы не выглядеть круглым идиотом, постарался взять себя в руки, полностью сосредотачиваясь на словах аврора. Гарри, пристально вглядываясь в карту, ткнул ручкой в его расчеты: — Только ты не учел погрешность. Видишь вот этот радиус? — Скорпиус поднял на него изумленные глаза, а Гарри весело подмигнул ему, радуясь его удивлению как ребенок. — Ну что смотришь? Я тоже учил аналитику. Поэтому, я думаю, что они здесь, в соседнем здании. Хотел сходить на разведку сам, но раз ты всё высчитал, готов взять тебя с собой. Ну что, пойдем проверим, кто из нас прав, напарник? Казалось, Гарри больше не может устоять на месте ни единой минуты, — оживление и охотничий азарт так и рвались наружу. Скорпиус снова сдержанно кивнул, отчаянно стараясь спрятать свою глупую влюбленность: только бы не заражаться лихорадочным веселым оживлением, не смотреть с немой мольбой в зеленые глаза и не провожать жадным взглядом красиво очерченные решительные губы. Гарри рванул с вешалки серую мантию и бросил ее Малфою, быстро оделся сам и принялся топтаться в дверях, дожидаясь, пока соберется его стажер. Удивительно, что он справился. Мальчишке всего двадцать лет, а он сумел решить такую сложную задачу. Впрочем, в чем Малфоям никогда нельзя было отказать, так это в уме. Парень далеко пойдет. Гарри мельком взглянул на торопливо шуршащего мантией напарника, встретил ответный отчаянный взгляд и резко отвернулся, якобы потянувшись к дверной ручке, лишь бы не смотреть в юное лицо. Острый взгляд и чувственные губы, как новая царапина на израненном сердце. Осталась всего неделя. Он справится.* * *
Наложив на себя защитные чары, они разглядывали заброшенный склад. Судя по мелькающим в окнах теням, здание было обитаемо. Пора было вызывать Рона, и можно было брать всю банду с поличным. Оставалось только убедиться в своей правоте. — Я должен посмотреть. Подберусь ближе. Прикрой меня, — Гарри осторожно выглядывал из-за угла, изучая неприветливое серое здание. — Тогда я с тобой, — Скорпиус решительно дернулся ему вслед. — Нет, жди здесь. В случае чего прикроешь. — Гарри, не ходи один. Давай вызовем бригаду, — голос у мальчишки был чересчур испуганный и умоляющий. Прохладные пальцы неуверенно коснулись его руки. — Не волнуйся. Я осторожно, — Гарри аккуратно освободил руку, ободряюще ему кивнул и начал короткими перебежками подбираться к складам. Внезапно он замер. Аврорское многолетнее чутье завопило об опасности. Гарри оглянулся и увидел рядом серую мантию несносного напарника, который все-таки увязался следом. Поттер успел рвануть его на себя и отбросить в канаву буквально за миллисекунды до выстрелов. Мусорные баки в том месте, где они только что стояли, с оглушительным грохотом прошили несколько пуль. Гарри поднялся на четвереньки из грязной жижи, куда рухнул, прикрывая стажера собой, и, дернув за шиворот, помог сопляку сесть, торопливо выставляя над ними защиту. — Какого черта ты полез, придурок? Во Франции не учили слушаться старших по званию? Два наряда вне очереди, — от злости Гарри не говорил, а рычал, не замечая, что лицо у Скорпиуса становится всё белее. Увидев, что от склада отделились две фигуры и направились к ним, Гарри навалился сверху и прижал его к земле, снова машинально прикрывая мальчишку, забывая, что оба они невидимы под чарами. — Тихо, — на всякий случай шепнул он ему прямо в ухо, хотя Скорпиус и так замер, словно боясь шевельнуться. — Чего стрелял? — казалось, что хриплый голос раздался у них прямо над головами. Гарри поднял голову и уставился на двух верзил, возвышавшихся прямо над ними. — Никого ж нет. — Показалось, наверное, — второй, бритый наголо, сплюнул на землю, всё же пристально вглядываясь в кусты. — Сто раз тебе говорил, не сунутся они сюда, побоятся. Псы это бродячие, как обычно. Пошли обратно. Гарри проводил взглядом скрывающиеся в здании мощные спины, встал сам, одним рывком поднял с земли лежащего ничком Скорпиуса и усадил его, наскоро окидывая цепким взглядом и утешающе хлопнув по плечу. Не обращая больше внимания на стажера, Гарри вызвал Патронуса и торопливо наговорил призрачному оленю координаты, срочно вызывая бригаду Рона Уизли. — Пять минут. И на этот раз мы их возьмем, — возбужденно потирая руки, он перевел взгляд с исчезающей серебристой спины на притихшего парня. — Не зря мы… — Гарри внезапно осекся, заметив белизну кожи, уже уходящую в синеву, и серые дрожащие губы. Он быстро присел рядом со Скорпиусом на корточки и приобнял за мокрые грязные плечи: — Стажер, ты что? Тот смотрел на него бессмысленными мутными глазами и тяжело, прерывисто дышал. — Скорпиус? Сынок, ты как? — Гарри положил руку ему на затылок, поворачивая голову к себе и встревоженно вглядываясь в лицо. — Какой я тебе, блядь, сынок? — Скорпиуса в его руках внезапно заколотило от пережитого стресса, а серые глаза налились слезами. Так знакомо. Слишком знакомо. — Прости, — Гарри быстро убрал ладонь, отвел взгляд и принялся осматривать и осторожно ощупывать руки и ноги напарника, — у меня сын твоего возраста, и я нечаянно… — Я тебе не сын, понял?! — Да знаю я, знаю. Вот ведь отцовские гены. Тише ты, не ори. Внезапно мальчишка, тяжело дыша, уставился ему прямо в лицо: — Гарри, я… — Тише, Скорпиус, тише. Всё в порядке, всё хорошо. Сейчас придет подмога, недолго осталось, — Гарри бормотал успокаивающие слова, а сам с беспокойством осматривал его левое запястье, осторожно подтягивая парня к себе. — Черт, рука, кажется, сломана. Дай мне ее сюда, не дергайся. Я залечу. — Я… просто… Гарри… я люблю тебя, — прошептал Скорпиус, отчаянно глядя на него расширенными адреналиновыми зрачками. Гарри выпустил его руку, и она, никем не поддерживаемая, упала вниз. Скорпиус вздрогнул от боли, резко выдохнул сквозь зубы, но так и не отвел от его лица умоляющих огромных серых глаз с трогательными темно-синими крапинками. Молчание обрушилось на обоих. Гарри впервые в жизни растерял все слова. — Скорпиус. Ты… ты не можешь, мальчик. Я бы никогда… Ты мне как сын, — правой рукой он все еще придерживал хрупкие перепачканные плечи. — Пусти меня! Пусти! — Да стой же ты! Гарри испуганно и крепко прижал пацана к себе, не давая ему вырваться. — Ты всё себе придумал, парень, ты меня придумал. Ты меня совсем не знаешь, — обреченно умолял он его, всё сильнее скатываясь в отчаяние. — Знаю. Всё, что мне нужно, я знаю. Так и скажи. Что просто не нравлюсь, — каждое слово тыкало, как шилом в сердце. Скорпиус мучительно пытался вырваться из аврорского захвата и одновременно исступленно прижимался к нему как можно ближе, терся о мантию нежной щекой, изо всех сил втягивая уже знакомый табачный запах. Гарри невольно задержал дыхание. Светлые волосы шелком скользили по скуле, по шее. Нестерпимо. Нереально. Невозможно. Это отчаянье. Эти слезы. И этот голос… Ничем больше не сдерживаемые воспоминания хлынули потоком, затопили, лишили возможности сопротивляться. И Гарри не выдержал. Он рванул парня за грудки и отчаянно зашептал. — Скорпиус, дело не в тебе, пойми. Ты чудесный, замечательный, самый лучший. Если бы мне было восемнадцать, я был бы счастлив быть с тобой. Но так случилось, что однажды в свои восемнадцать я уже влюбился. В парня, похожего на тебя как две капли воды. Я тогда и представить себе не мог, что это навсегда. Оно не отпускает, оно постоянно внутри меня, я так и не смог полюбить никого другого. Я не хотел делать тебе больно, сынок. Прости. Только не тебе. Никогда в жизни. Скорпиус с надеждой заглянул ему в глаза. — Если я на него так похож, может быть, я?.. Гарри покачал головой и ласково ему улыбнулся, как неразумному ребенку. — Только не ты. Никогда. Хлопки аппарации, раздавшиеся рядом, заставили их резко отпрянуть друг от друга. — Гарри, ты как? Всё нормально? — Рон встревоженно оглядывал их обоих. — Я — да. Пацан руку сломал, — Гарри приподнялся и хлопнул друга по плечу. — Давайте, Рон, мы будем здесь. Всё по плану. Рон кивнул ему, махнул рукой молчаливым аврорам, и вспышки заклинаний, окрасившие сумерки зеленым и красным, пересеклись в воздухе с летящими из окон пулями. Гарри из их импровизированного укрытия наблюдал за боем, по-прежнему инстинктивно заслоняя мальчишку собой. — Это отец? — настырный парень за его спиной тяжело дышал, видимо, от боли. Рука Гарри сама собой метнулась в карман за пачкой сигарет. Аналитик хренов. Впрочем, сложно было ожидать, что он не догадается. — Нашел время, Скорпиус. Помолчи. Но Скорпиус решительно вцепился ему в мантию здоровой рукой и дернул на себя. Чертовски знакомая малфоевская настырность. — Ответь мне, Гарри! Это был мой отец? Не сводя глаз с поля битвы, Гарри выдернул из пачки сигарету и судорожно, глубоко затянулся. Никто никогда не должен был узнать об этом. — Я сильно похож на отца, — услышал он за спиной несчастный голос. — Ты слишком сильно похож на него, Скорпиус, — у Гарри не было сил обернуться, даже если бы он и хотел. — Я постоянно кусаю себя за язык, чтобы не назвать тебя “Драко”. Прости меня, сынок. Если бы я знал, что так сложится, я бы сразу отправил тебя в другое подразделение. — Ты... Ты ... Ненавижу тебя. — Скорпиус, стой! Не разбирая дороги, Скорпиус выбежал на линию огня. Застыв на месте, Гарри смотрел, как автоматная очередь летит в светлые волосы. В светлые волосы его Драко. Искривление пространства всегда давалось ему неважно и отнимало слишком много сил. Поэтому единственное, что он успел сейчас сделать — это трансформировать и дернуть на себя асфальт, как ковровую дорожку, и упасть на парня сверху, в который раз закрывая своим телом. Защитный экран, который Гарри успел выставить напоследок, накрыл и спрятал их обоих — сбитого с ног Скорпиуса и его самого со спиной, прошитой аккуратной строкой из пуль в районе сердца. В оглушающей тишине прозрачного купола Скорпиус, сжимаясь от ужаса и механически стирая с себя здоровой рукой чужую теплую кровь, выбрался из-под неподвижного залитого красным тела. Дрожа и трясясь, как от лютой стужи, он заглянул в закатывающиеся зеленые глаза, чтобы услышать прощальный шепот: — Скажи ему... Скажи Драко. Скорпиус испуганно посмотрел на восковое мертвенное лицо, всхлипнул, взмахнул рукой, и серебристый призрачный горностай ринулся прочь со всех ног, унося к отцу его крик о помощи.* * *
— Отец! Отец! Помоги... Малфой, аппарировавший к ним почти в ту же минуту, уже упал перед неподвижным телом на колени и прижал пальцы к пока еще теплой шее, судорожно нащупывая пульс. Скорпиус никогда еще не видел, чтобы его уравновешенный отец так мгновенно бледнел. Белел. До потери сознания. — Я побоялся его трогать. — Правильно сделал, — голос у Малфоя был сухой и отрывистый. — Помоги мне. Поднимай его. Осторожно! Он обхватил неподвижные плечи руками, стараясь не потревожить рану. Скорпиус опустился рядом, пытаясь одной рукой подхватить неестественно вывернутые ноги. — Держи крепче. Аппарируем на счет три. — Какого черта, Малфой?! Гарри! ГАРРИ!!! Что с ним? Оставь его, ты, ублюдок! Рон Уизли, вынырнувший неизвестно откуда, рванул его за воротник мантии, не давая сдвинуть тело с места. Малфой ощетинился совсем по-волчьи и, казалось, действительно готов был вцепиться Рону в горло. — Отвали, Уизли! Не до тебя сейчас! И не до твоих истерик! — Малфой! — Рон наставил палочку в беззащитное белое горло, пользуясь тем, что обе руки Драко лежали на поттеровских плечах, и с ужасом смотрел на кровавую лужу, растекавшуюся под телом его друга. — Убери от Гарри свои поганые лапы! — Уйди, Уизли! Или клянусь, я убью тебя, — несмотря на заведомо проигрышное положение, безоружный Малфой как всегда шел ва-банк. — Дай мне его спасти, слышишь, ты, рыжая сука! Каждая секунда на счету, ты это понимаешь? Хоть раз в жизни подумай своей тупой башкой и сделай, как правильно. Рон скривился от ярости и взмахнул палочкой. — Пожалуйста, Рон! — оба резко обернулись к сидящему на земле бледному Скорпиусу, про которого в ходе перепалки успели забыть. — Он спас меня. Долг жизни. Пожалуйста, помоги… Гарри… к отцу в клинику. Он — врач. Рон перевел глаза с испуганного парня на Малфоя, который, снова не обращая на него никакого внимания, поудобнее укладывал Поттера для транспортировки, и внезапно послушно опустился рядом, осторожно подхватывая тело друга под колени. — Куда аппарируем?* * *
Когда Драко, спустя три часа, пошатываясь, вышел из операционной, Скорпиус, так и не смывший с себя кровь Гарри, сидел на корточках, привалившись к стене. По его лицу непрестанно текли слезы. Расположившийся неподалеку усталый Рон Уизли поднял голову и застыл в напряженном немом ожидании. Скорпиус не выдержал первым: — Он жив? — Жив. Первый раз в душе Драко Малфоя шевельнулось что-то похожее на жалость, когда он увидел, как рыжий, всё так же молча, закрыл глаза и сглотнул. — Уизли… — Не заставляй меня сейчас говорить тебе “спасибо”, Малфой, — несмотря на ненавидящий надтреснутый голос, в усталых и влажных глазах читались такое облегчение и благодарность, что Драко усмехнулся и снисходительно ему кивнул. — Он спит после наркоза. Вечером приходи, когда очнется. Тогда и поблагодаришь заодно. Рон вскинулся, посмотрел ему в лицо возмущенно, но без привычной злости, шевельнул губами, словно пытался что-то сказать, но только махнул рукой и с тихим хлопком аппарировал. Драко схватил сына за ворот и грубо втащил в свой кабинет. — Рассказывай. Только быстро. Скорпиус тихо всхлипнул, закрыл лицо руками и заговорил, захлебываясь рыданиями: — Это всё из-за меня. Я сказал ему, что люблю. А он мне, что нет. И никогда не будет. Потому что всю жизнь любит только одного. А когда я понял, что это ты… Я побежал, я нарушил, а там перестрелка, — Скорпиус окровавленной рукой размазывал по лицу грязные дорожки слез. — Он накрыл меня, а сам... Ты вылечишь его, отец? Ни единый мускул не дрогнул на лице старшего Малфоя. — Надеюсь, что да. Сейчас он вне опасности. Главное, что ты жив, — он положил ладонь на плечо сына. — Уизли спрашивал у тебя, что случилось? Скорпиус подавленно помотал головой. — Нет. Он все время молчал. Только руку мне вылечил, болела сильно. Драко быстро осмотрел его запястье и недоверчиво хмыкнул, преисполняясь к Уизли чем-то вроде благодарности. — Хорошо. Не смей никому ничего говорить. Это была шальная пуля, ты меня понял?! — посмотрел, как Скорпиус равнодушно кивнул, и, не сдержавшись, добавил: — Говорил же, не для тебя эта работа. Ты не умеешь подчиняться приказам. Скорпиус поднял на него тоскливые несчастные глаза: — Но мне нравится аналитика. — Значит, сиди у себя в отделе и не высовывайся! Всё, быстро приводи себя в порядок. Тебя не должны заметить в таком виде. Он оставил Скорпиуса в кабинете, закрыл за собой дверь, вышел в коридор и только тогда прислонился спиной к холодной стене и закрыл глаза. Драко не стал говорить сыну, что Поттера оперировал не он. Другой хирург. Он всего лишь ассистировал. Потому что руки тряслись так отчаянно, что старший врач, лишь раз взглянув на него, молча кивнул своим мыслям и принялся готовиться к операции сам. Потому что нельзя оперировать того, кого ты так любишь. Любишь всю жизнь.* * *
— Что ты наплел моему сыну, Поттер? Это были первые слова, которые Гарри услышал на этом свете. Он с трудом приоткрыл веки и посмотрел в холодное лицо своего колдомедика. — Снова ты. И всё никак не уймешься? — голос Гарри был едва слышен. — Что-то в моей жизни в последнее время стало слишком много Малфоев. — И когда же ты мне собирался рассказать обо всём? — ледяные глаза разглядывали его внимательно и настороженно. — О чем тебе рассказать, Малфой? — привычная злость бодрила и приводила в чувство получше любого допинга. — Что ты, оказывается, был в меня влюблен, — язвительный, ехидный голос зазвенел в ушах и задребезжал в сердце. Драко ждал привычной стычки, он хотел ее. Но Гарри только ровно смотрел ему в лицо. — Какая разница, — его голос был тих и совершенно спокоен. Если Малфой и намеревался его смутить, то ему это явно не удалось. — Дело давнее. Тебе от этого не должно быть ни горячо, ни холодно. Ни к чему ворошить прошлое. Вопросы? Драко запнулся. — Ты спас моего сына. Гарри еле заметно кивнул. — Работа такая. На службе много кого приходится спасать. Так что не волнуйся, ты мне ничего не должен. — Я тебя вытащил с того света. Так что долг я тебе вернул. Оба неловко замолчали. — Почему ты мне не сказал, Поттер? — может быть, оттого, что Малфой спрашивал об этом без привычной ухмылки, может, оттого, что смотрел в стену, а не на него, Гарри ответил так же честно: — И как ты себе это представляешь? “Люблю тебя, сволочь белобрысая. Жить без тебя не могу, гад слизеринский. На тебе, придурок, получай, получай”. Так? — Гарри хрипло рассмеялся и устало закрыл глаза. — Неужели я тебе давал мало поводов для издевок? Малфой, который невольно вздрогнул при слове "люблю", невесело усмехнулся и молча вышел из палаты.* * *
— Гарри, я пока не сказал нашим. Они бы с ума сошли от беспокойства, — Рон застыл на стуле возле его кровати, цепко придерживая за плечо, словно боялся, что Гарри может снова уйти. — Не думал, что скажу это, но хорошо, что ты у Малфоя в частной клинике. В Мунго бы уже давно все всё знали. Да и лечат они здесь на совесть. Так что я пока никому не говорил, что с тобой. — И правильно сделал, Рон, — Гарри счастливо улыбался лучшему другу. — Скажи всем, что я пока в командировке, ладно? Что там у вас? Скрипнул стул; Уизли наклонился к нему поближе и понизил голос: — Те двое, которых мы взяли, уже дают показания. А с трупами магглов работают невыразимцы. Очередной висяк для полиции, пусть поломают голову, — Уизли хмыкнул и покачал головой. — Лучше ты мне скажи, что у вас там случилось, на поле? Как тебя так зацепило? — Рон сжал его плечо еще крепче, поиграл желваками и внезапно признался: — Я так испугался за тебя. Даже с Волдемортом так не боялся. А тут думал, всё. Так как? — он стиснул зубы и вопросительно уставился на Гарри. Тот усмехнулся безбашенно и весело, напоминая самого себя школьной поры: — Шальная пуля. В пацана летела, а я поймал. Но Уизли не повелся на его веселый тон. — Вы были на линии огня, а должны были сидеть в укрытии, — Рон смотрел на него недоверчиво и изучающе. — Стажер мой споткнулся и выпал. Мне пришлось спасать, как всегда, — Гарри смотрел на него так подкупающе искренне, что Рон, разумеется, ему ни капли не поверил. — Придурок, — он ткнул Поттера кулаком в бок, отчего тот непроизвольно охнул и поморщился. — Врёшь ты всё, а я тебя зачем-то слушаю. Гарри внезапно поднял на него глаза, ставшие слишком серьезными: — Ты же не успел завести дело? — Некогда было, — Рон согласно кивнул. Он вообще привык понимать Гарри с полуслова. — А теперь, наверное, и не нужно? Раз с тобой все в порядке... Гарри покачал головой: — Мальчишке ни к чему проблемы. Должны же мы как-то отплатить Малфою за гостеприимство? — Гарри, — Рон опустил глаза, словно ему было страшно неловко. — Ты знаешь… Я думаю, Малфой не такой уж и гад, как мы о нем думали. И очень удивился, когда Гарри внезапно улыбнулся с какой-то скрытой затаенной печалью и сказал: — Я знаю, Рон. Поверь мне, я это давно уже знаю.* * *
На утреннем обходе Малфой снова изучающе уставился на пациента: — Поттер, так значит, всё в прошлом? Гарри, которому уже было разрешено сидеть, откинулся на спинку кровати и нахмурился: — За два дня ты третий раз заводишь об этом разговор. Тебе так необходимо потешить больное самолюбие? — А тебе так сложно ответить? — Ладно. Сыграем в твою игру, Малфой. Нет. Не в прошлом. Это уже давно стало частью меня. Я привык. Если бы у меня полжизни не было руки, мне пришлось бы жить с тем, что ее постоянно не хватает. Только у меня полжизни не было части души. Разница на самом деле невелика. Теперь ты доволен? Можешь издеваться. — Повернись, сменю тебе повязку. — Позови медсестру и не марай руки. — Я тебе сказал, заткнись и повернись на бок, герой. Мне нужно проверить швы, — Драко раздраженно толкнул его в плечо, перевернул и удалил заклинанием окровавленный бинт. — Двадцать лет прошло, Поттер, а ты всё не можешь оставить меня в покое, — его длинные пальцы ловко летали над раной, меняли повязку, бережно проверяли свежие розовые стежки. Он ждал хоть какой-то реакции, но Гарри покорно молчал, как на привычной перевязке в госпитале. — Как был идиотом, так идиотом и сдохнешь на своей дурацкой работе, — Драко, замотав рану, зло затянул узел, сдавив бинт чуть сильнее, чем нужно. Гарри поморщился, но снова промолчал. И только поэтому услышал тихое: — Неужели раньше не мог сказать, гриффиндорский придурок. Теплая узкая ладонь соскользнула с повязки и осторожно погладила обнаженную смуглую лопатку. Гарри рывком сел на постели, не замечая, что на его бинтах снова начали расплываться кровавые пятна. — Малфой? — он неверяще уставился в серые грустные глаза: — Малфой, ты?.. Драко перевел взгляд на окно, и глаза его посветлели. От серебряного утреннего тумана или от воспоминаний. — С самой школы. И не избавиться. Чего только не перепробовал. Изрядно достало. — Ты тоже мог сказать, — Гарри смотрел на него широко распахнутыми глазами и не верил происходящему. — Когда? Ты же национальный герой. К тебе хрен пробьешься. — Сову бы прислал. Не прикидывайся, никогда не поверю, что Малфой не сумел бы придумать способ. Скажи лучше, гордость не позволяла. — Ты меня ненавидел. Я не мог. — А ты меня… — Столько времени из-за тебя, дурака, потеряли. — Я у тебя всегда во всем буду виноват, да? — Гарри внезапно улыбнулся школьному врагу вопросительно, почти нежно. Драко повел плечом, что вполне могло означать: “Конечно, будешь. А кто же еще?”. В палате повисла тишина. Оба старательно отводили глаза и смущенно молчали. Наконец, Поттер решительно посмотрел прямо в красивое бледное лицо, с трудом перевел дух и все же решился: — Когда меня выпишут, сходишь со мной куда-нибудь, Малфой? И снова увидел холодную высокомерную усмешку и услышал знакомое фырканье. — Поттер, ты точно придурок. Ты думаешь, я тебя теперь куда-то отпущу? Улыбки разлетелись по губам. Оба неуверенно смотрели друг на друга, свыкаясь с мыслью, которая выжигала души последние двадцать лет. Стукнула входная дверь, Скорпиус ворвался в палату, падая перед кроватью на колени. — Гарри… Гарри, прости, я не хотел. — Меня ждут в операционной. Увидимся, — Драко небрежно кивнул обоим и стремительно вышел из палаты. — Успокойся, сынок, всё в порядке, — Гарри ласково похлопал парня по руке, указывая глазами на стул, стоявший поодаль. — Твой отец отлично меня заштопал. Но я полежу тут недельку. Справишься без меня? Я рад, что с тобой всё хорошо. Рон Уизли согласен забрать тебя к себе в отдел. Ты готов? Скорпиус уселся на стул, отчаянно краснея и стараясь не смотреть на Поттера. — Гарри, я… — Проехали и забыли, ладно? — Гарри уверенно положил руку ему на плечо и постарался заглянуть в несчастные глаза. — Ты простил меня, Гарри? — парень упорно прятал взгляд. — Все нормально, стажер. Скорпиус какое-то время посидел молча, потом не выдержал и тихо спросил: — С кем я теперь буду в паре? — Я позже познакомлю тебя с ним. Зайдешь ко мне вечером? Тот кивнул, еле сдерживая слезы, и стремительно вылетел из палаты.* * *
После вечернего обхода Драко неловко остановился у поттеровской постели, излишне внимательно изучая показания приборов. Гарри откинулся на спинку кровати и заглянул колдомедику в лицо. — Малфой, когда я через неделю выпишусь, мы пойдем с тобой в паб? Драко постарался скрыть удивление и высокомерно приподнял светлую тонкую бровь. — Допустим. — Вначале мы будем стесняться друг друга, потом разговоримся. — М-может быть. — После пятой кружки пива я стану жаловаться на судьбу тебе, а ты мне. Светлая бровь взлетела еще выше. — К чему ты клонишь, Поттер? — А после шестой я осмелею настолько, что поцелую тебя, — при этих словах, все-таки пробивших его ледяную броню, Малфой вздрогнул. — Потому что ты никогда на это не решишься. — Не решусь?! — Ты всегда был слабаком, Малфой. И я не верю, что жизнь тебя изменила. Опять эта высокомерная рожа Золотого Мальчика, которая всегда так раздражала. И гнусная правда. Он бы действительно не решился. Драко разозлился. Назло проклятому Поттеру, он быстро подошел к кровати и склонился над его лицом. — Не решусь? Гарри ухмыльнулся и отрицательно покачал головой. Притянуть к себе лохматый упрямый затылок и впиться в губы голодным поцелуем было делом одной минуты. И всей жизни. Горячие лихорадочные обветренные губы. И в мире ничего нет и не было лучше. И ответный тихий шепот куда-то прямо в рот: — Я не мог ждать еще целую неделю, Малфой. Тонкие изящные пальцы уже бежали по белой рваной линии на смуглой щеке, лаская, прижимаясь. — Откуда? Снова кого-то спасал… — Девочку. Оборотень. Три года назад. — Я ничего о тебе не знаю. Ты мне все расскажешь, да? — Да. И ты тоже. И снова губы к губам. Как оазис в пустыне после недели пути. Как они могли столько терпеть? Прожить огромную часть жизни с располовиненным сердцем. Шепот. Признания. Длинные пальцы, запутавшиеся в черных прядях. Малфой не выдержал, обнял, прижался, что есть силы, и быстро и страстно зашептал ему что-то на ухо, торопливо мешая и путая обычные слова с грассирующими французскими. Гарри и без того уже плохо соображал, но от этого непонятного, шелковистого шепота в голове у него что-то перемкнуло. Он мучительно застонал от очередного “je t'aime plus que tout”, потерялся во времени и в пространстве, в его мире осталась только одна внятная цель — как можно быстрее расстегнуть все пуговицы под белым халатом, осторожно коснуться обнаженной светлой кожи, как оголенных проводов, и наконец-то поцеловать острую ключицу под тихие перекаты французской речи. Дверь тихо открылась. Скорпиус быстро вошел в палату, и все слова застряли у него в горле. Он ошеломленно смотрел, как его высокомерный холодный отец целует кого-то так нежно и страстно, словно это последний день в его жизни. А Гарри, его отстраненный, молчаливый Гарри крепко прижимает к себе светлый затылок и, закрыв глаза, исступленно непрерывно шепчет: “Люблю тебя. Люблю. Люблю. Люблю... Как же я тебя люблю”. Скорпиус задыхался. Гарри был прав. Он действительно совсем его не знает. Как и своего отца. Никогда в жизни он не мог себе представить, что сдержанный отец способен шептать кому-то “je t'aime”, практически сдаваясь и расписываясь в собственной слабости. Значит, всё по-настоящему. Значит, надежды больше нет. С трудом втягивая воздух, Скорпиус кусал губы и рвался уйти, но почему-то не мог сдвинуться с места, словно ноги приросли к полу, и вместо этого всё смотрел и смотрел, как эти двое с трудом отрываются друг от друга, неохотно отстраняются, кое-как разводят глаза, еле-еле разнимают руки и, наконец, поворачиваются к нему. Никогда ни у одного из них он не видел таких глаз — шалых, пьяных от любви, сожалеющих о каждом мгновении порознь. — Я… — голос неожиданно сел. Скорпиус прокашлялся. — Я только хотел узнать, кто теперь будет моим напарником. Извините, я пойду. — Подожди. Все в порядке, — Гарри под потемневшим взглядом Драко начал торопливо застегивать рубашку, скрывая под воротником смуглую шею с расцветающей на ней лиловой меткой. Скорпиус не мог отвести глаз от отцовского клейма на любимом теле. Пометил. Теперь это его территория. Его отец такой же собственник, как и все Малфои. Скорпиус готов был выть от отчаяния, как загнанный за красные флажки зверь. Гарри, старательно не замечая его тоскливого убитого взгляда, продолжал торопливо застегивать пуговицы и сбивчиво говорить: — Он скоро придет сюда. И я могу сказать, что тебе повезло с напарником, Скорпиус. Практика в Румынии в заповеднике драконов, год на особом спецзадании. Третий магический уровень. Пятнадцать раскрытых дел. Ему есть чем похвастаться, но, надеюсь, что он не станет этого делать. При этих словах голос у Поттера как-то особенно потеплел, и Скорпиус, отчаянно-прощально глядя в зеленые глаза, со всей яростью, на которую был способен, заранее возненавидел этого выскочку. За всё. За такое особенное отношение к нему Гарри. За свою глупую невозможную любовь. За злость на отца. За ревность к ним обоим. За то, что им с Гарри никогда больше не придется работать вместе. И за то, что нестерпимая боль, ушедшая из вылеченной руки, переползла, кажется, куда-то в глубину сердца. Дверь снова распахнулась, и Гарри радостно улыбнулся входящему. — Позволь тебя познакомить с твоим новым напарником, Скорпиус. Он только вчера вернулся из Албании с очередного задания, и сразу к нам, — в голосе Поттера прозвучали горделивые родительские нотки. — Альбус Северус Поттер. Скорпиус с трудом оторвал от Гарри глаза, полные непролитых слез, с ненавистью перевел взгляд на новоявленного героя и замер, захлебнувшись воздухом, ошеломленно глядя на парня, застывшего в дверях. Он был красив, очень красив. Но разве это было важно? Лохматый и веселый, он был как две капли воды похож на Поттера. На Скорпиуса снова смотрели шальные знакомые глаза цвета весенней листвы, которые, столкнувшись с серыми, внезапно утратили свою смешливость. Неожиданно стало чуть легче дышать. Боль в сердце дрогнула и начала растворяться. — Скорпиус, — он с трудом выдавил из себя свое имя и протянул руку. Его пальцы слегка дрожали. Неужели в этой вселенной есть еще один Гарри? Специально для него. — Ал, — черноволосый лохматый парень ответно скрепил пожатие, пристально вглядываясь в серые печальные глаза и невольно удерживая сильную изящную руку в своей. — Не уверен, что мы сработаемся, — Скорпиусу до боли не хотелось выпускать теплую крепкую ладонь из ноющих пальцев, но отчего-то внезапно возникло странное желание делать все наперекор зеленоглазому красавцу. Разозлить, уколоть и дождаться встречной мести. — Если ты думаешь, что я от этого в восторге… — Альбус скривился и выразительно округлил глаза. Скорпиус в ответ на это только высокомерно фыркнул: — Интеллект у оперативников всегда оставлял желать лучшего. — Зато все они знают, что аналитики — жуткие снобы, — Ал вызывающе уставился ему в лицо: — Ну пошли уже, посмотрим, на что ты способен. А то, знаешь ли, свистеть — не мешки ворочать. Только тут они заметили, что до сих пор так и не расцепили рукопожатия, и, смутившись, резко отдернули руки. — Ну ладно. Ты сам напросился. Сейчас мы оценим твой IQ. Если ты, конечно, вообще понимаешь, о чем я, — Скорпиус резко развернулся на каблуках и ехидно бросил ему через плечо: — Догоняй, если сможешь… напарник. Парни одновременно протиснулись в дверь — ни один из них не желал уступать другому право первенства. Гарри невесело усмехнулся: — Мне кажется, или им тоже никуда от этого не деться? — Главное, чтобы они это поняли намного раньше, чем мы, — Драко задумчиво стоял в дверном проеме и так долго смотрел им вслед, что Гарри не выдержал: — Запри наконец дверь, Малфой. И иди сюда. Мы и так потеряли столько времени. — Из-за тебя, — даже поспешно запечатывающие дверь Малфои всегда остаются верны своим принципам. — Конечно, из-за меня. Из-за кого же еще? — покладисто согласился Гарри и улыбнулся, нежно глядя на белую челку, строптивые дымчатые глаза и острые плечи, которые скоро наконец-то будут принадлежать ему и только ему. Судя по всему, теперь ему частенько придется соглашаться. Но, кажется, оно того стоит. Он счастливо вздохнул и почти приказал: — Иди сюда немедленно! — А ты не слишком много на себя берешь, Поттер? — Драко, нахмурившись, подошел к кровати, но сильные смуглые руки уже рванули его на себя, прижали, захватили в плен, судорожно расстегнули халат, забрались под рубашку и заскользили вверх и вниз по голому телу, обжигая и вызывая нестерпимые волны желания. Горячие губы прошептали, извиняясь: "люблю… хочу… не могу больше" и приникли к его губам, язык ворвался в рот, и Драко, растеряв все остатки здравого смысла, бездумно ответил ему, с силой прижался к своему мучителю, вцепился в сильные плечи, совсем забыв про его рану, про болезнь, про вражду, про всё-всё, и снова оттолкнулся, чтобы зашептать, жарко, влюбленно, сдаваясь и торопливо разрывая непослушные пуговицы больничной пижамы — “Je t'aime… oh oui... je t’adore”... Он чувствовал, как Поттер сцеловывает с его губ французскую нежность и тает под руками как воск, как его каменное желание упирается куда-то в бедро, не выдержал и с мучительным стоном принялся торопливо раздевать своего лохматого придурка, задыхаясь от ответных горячих ладоней на своем теле. Из последних сил они лихорадочно стащили друг с друга одежду и застыли на мгновение, соприкоснувшись обнаженными телами. Взгляд решительных серых глаз встретился с неукротимым зеленым, и оба поняли, что именно сейчас, здесь, на этом поле начнется их решающая схватка. Только в ней уже не будет победителей и побежденных. Будут они. Вместе. На всю оставшуюся жизнь. — Драко. У меня никогда… мужчин… Драко. Чужое имя на губах, как пропуск в другую жизнь. — Я буду нежным. Обещаю тебе… Гарри. Имя бывшего врага согрело губы. Потому что, оказывается, врагом он никогда не был. Многолетняя защитная броня была сброшена, растеряна, растоптана в пыль. Но это уже никого не волновало.Эпилог
— Альбус Поттер. Я тебя ненавижу! Я вообще не понимаю, как с тобой можно работать. Я попрошу, чтобы меня перевели во Францию. — Вот и вали в свою Францию, придурок. Правильно отец всегда говорит. Малфой — он и есть Малфой. Видеть тебя больше не могу. — Думаешь, мне приятно весь день смотреть на твою кислую рожу? — Ты сам меня довел! Ты вообще аналитик! Обязан сидеть в кабинете и перебирать свои бумажки! Что ты снова лезешь под непростительные?! — Как я мог не лезть, если он целился прямо в тебя? — Я бы справился! Меня отец учил. — Можно подумать, что меня нет. — У меня есть его сила, а у тебя нет. Ты не понимаешь, что ты рисковал? Что тебя могли убить? Отвали от меня, Малфой. Лучше работать одному, чем каждую минуту ждать и бояться, что ты еще выкинешь. — Ал. — Отвали. — Ну, перестань. Я думал, он тебя убьет, идиот. Я же не смогу без тебя, Ал. — А я без тебя смогу? Имей в виду, еще раз так сделаешь, Скорпиус, и я тебя брошу. — Угу. Ты как всегда логичен. — Какой есть. Не нравлюсь? — Нет. — Скорпи! — Отвали. — Ну прости меня, прости. Я очень за тебя испугался. И вообще, почему именно я всегда должен просить прощения? — Потому что Малфои не просят. Иди ко мне. — Скорпиус! Ты опять меня метишь? Оставь мою шею в покое! Все и так давно знают, что это твоя территория. Я уже весь в пятнах. — Заткнись и поцелуй меня, идиот. Не так. Не так. По-настоящему. Ну что ты, как в первый раз. Ничего ты не умеешь. Не… О-о-ох. Что ты творишь? Ал, застегни ремень обратно. А если кто-нибудь увидит, придурок? Что ты?... Люблю тебя… люблю… возьми его глубже… еще, умоляю, еще… Да-а-а-а! Черный авроратский кот, проходящий мимо, снисходительно смотрел на проделки этих людей. Изобретатели. Вечно они зачем-то усложняют такой простой, пусть и приятный, процесс. Вчерашняя парочка, которая едва не спугнула его мышь, тоже была сильно похожа на этих. Только постарше. И вытворяли они кое-что покруче. Молодежи у них еще учиться и учиться. Хотелось громко мяукнуть и заявить о своих правах на эту поляну. Но до тех пор, пока эти двое не мешают его охоте, он тоже не будет их тревожить. Каждому свое. У каждого своя территория. Всё по-честному.