Я жалею вас больше, чем его, Спок, потому что вы никогда не узнаете, что пробуждает в мужчине любовь. Экстаз, страдания, нарушения правил, отчаянный риск, славные падения и славные победы. Вы не узнаете это просто потому, что в вашей книге нет слова "любовь". Mаккой Споку , "Реквием по Мафусаилу"
Спок неподвижно стоял у окна в своём номере, и не отрываясь смотрел на мерцающие внизу огни Сан-Франциско и темнеющий вдали залив. Не совсем медитация, но этого было достаточно, чтобы оградить себя от окружающего мира. Последние несколько дней его жизнь была весьма и весьма насыщена событиями, даже учитывая его высокие стандарты в этом отношении: он пытался уничтожить умирающее Ромуланское солнце при помощи красной материи, оказался затянутым в чёрную дыру, попал в плен к Нерону и в конце потерял родную планету. Сердце кольнуло болью. Но вместо того, чтобы, как раньше, подавить это чувство, Спок дал ему волю. Он позволил горю и скорби заполнить его душу: слишком много невинных жизней унесла эти бессмысленная трагедия. Если рассуждать логически, он не был виновен в гибели Ромулуса в его вселенной, как и в уничтожении Вулкана в этой, однако Спок не мог избавиться от желания как-нибудь изменить прошлое, чтобы предотвратить оба эти события. И то, что он был замешан в разрушении этих планет, делало потерю ещё более горькой. Он позволил себе небольшой вздох. Kadiith. Случившееся случилось. Он посвятит остаток своей жизни, помогая восстановить вулканское наследие. Этого должно быть достаточно. Негромкий звонок прервал его мысли. — Посол Селек, — администратор обратилась к нему, используя имя, под которым Спок зарегистрировался в гостинице, — прошу прошения, что беспокою вас, сэр, но к вам посетитель. Спок удивлённо поднял бровь: кем бы ни был его гость, возмущённый тон администратора прямо говорил о том, что тот явно не принадлежал к числу других выживших вулканцев. — Ясно. Могу я осведомиться о личности этого посетителя? После небольшой паузы она ответила: — Он говорит, что он ваш старый друг. Сердце Спока неожиданно забилось где-то в районе горла. Он не стал тратить ни единой секунды, чтобы ответить, потому что был уже на полпути к лобби.*****
— Джим. У Спока перехватило горло. Это имя словно разрывало его изнутри — он ждал почти девяносто четыре года, чтобы вновь обрести возможность произнести его вслух. Кирк обернулся. Идеальная, преступно-сексуальная фигура, чёрная кожаная куртка, растрёпанные волосы и рваные джинсы. Весь его облик, излучающий ауру юности и бунтарства, казалось, бросал вызов безупречному вестибюлю самого дорогого отеля Сан-Франциско. — Эй! — На лице Джима засверкала ошеломляющая улыбка, стоило его непривычно ярким глазам найти Спока. — Вау, ты такой, аж глазам смотреть больно! За три небольших шага Кирк пересёк разделяющее их пространство и оказался прямо перед Споком. В какой-то момент посол понял, что все ещё не дышит, по-прежнему находясь во власти этой обезоруживающей улыбки. Ему пришлось мысленно себя пнуть, прежде чем он смог отыскать в глубине своей памяти подходящий ответ. — Если твои глаза испытывают боль, тебе стоило бы разыскать доктора Маккоя, а не меня. Джим рассмеялся, явно придя в восторг от его ответа: — Ты самый большой врун из всех, кого я знаю! Я ни на секунду не поверю, что за все прожитые тобой столетия ты ни разу не слышал это выражение! Звук его смеха словно наводнил пространство в душе Спока, так долго бывшее пустым, что он и забыл это ощущение наполненности. Он всегда старался рассмешить Джима, только чтобы иметь возможность слушать этот звук, прекрасный, как перезвон колокольчиков, с которыми играют пустынные ветра. Спок склонил голову, признавая поражение: — Ты прав, я знаком с этой идиомой. — Тогда ты знаешь, что это значит, что я очень рад тебя видеть! — Джим сделал ещё шаг, сокращая расстояние между ними. — Я хотел повидать тебя с того самого момента, как мы вернулись. В Академии был настоящий сумасшедший дом, потом налетели репортёры, но сегодня вечером мне удалось вырваться. Я хотел поблагодарить тебя за всё. Я стольким тебе обязан… Спок покачал головой: — Ты не... — Да! И для начала я обязан тебе жизнью, — он потянулся к Споку, мягко обхватывая его руку чуть выше запястья. — Я хотел бы пригласить тебя на ужин. Я знаю неплохой вегетарианский ресторан, тут, недалеко. Или мы бы могли пойти в любое другое место, куда ты уже ходил, или туда, где тебе нравится больше... Куда угодно, только скажи "да". Спок посмотрел на свою руку, туда, где Джим продолжал его касаться. Одно невинное прикосновение, а его сердце уже зашлось в безумном, слишком быстром даже для вулканцев ритме. — Да, — Спок услышал свой ответ словно со стороны. Он никогда не смог бы ответить на просьбу Джима как-то иначе.*****
Спок привёл их в небольшой андорианский ресторанчик, который часто посещал в бытность курсантом Академии. Синекожая, как и положено андорианке, хозяйка отвела их к отгороженной от основного зала кабинке, где они устроились за низким столиком друг напротив друга, прямо на расстеленных на полу циновках. В помещении было довольно тепло, поэтому Джим снял свою куртку, оставшись в одной чёрной форменной флотской футболке. — Шикарное место, — произнёс он одобрительно. — Правда, одет я неподобающе. — Я не вижу недостатков в твоём внешнем виде. Эти слова были почти преступным преуменьшением по отношению к правде. Джим улыбнулся в ответ: — Спасибо. Сначала я хотел остаться в форме, но "Энтерпрайз" сейчас показывают в каждом выпуске новостей. Не знаю, как долго они будут ремонтировать корабль, но, пока есть время, почти вся команда уехала из города, так что папарацци буквально охотятся за теми немногими, кто остался. Я боялся, что меня могут узнать, поэтому по-быстрому переоделся. Внезапно перед глазами Спока возникло видение Джима, который в спешке скидывает униформу, натягивает джинсы, а затем быстро набрасывает кожаную куртку поверх футболки. — Почему ты так торопился? Твоё присутствие требовалось где-то в другом месте, перед тем как ты прибыл в мою гостиницу? — О, нет. Нет, — Джим с преувеличенным интересом рассматривал что-то в меню, но Спок всё равно видел, что на его щеках появился слабый румянец. — Я просто торопился, чтобы побыстрей тебя увидеть. Сердце Спока снова пустилось отбивать стаккато. Такими темпами он не доживёт до конца ужина. Стоило выжить после встречи с Нероном, только чтобы с ним разделалось его собственное старое, одинокое сердце, забывшее, как биться с такой скоростью. Появившаяся, наконец, официантка плавно опустилась на колени рядом с их столом: — Вы готовы сделать заказ? И даже если она и удивилась тому, что этот древний на вид вулканец делил стол с таким шикарным молодым человеком, то была слишком профессиональна, чтобы показать это. — Я хотел бы капустный суп и чай, — ответил Спок. Теперь он вместе с официанткой смотрел на Джима в ожидании. Кирк закусил губу. — Ты не против выбрать за меня? — спросил он, и затем добавил чуть смущённо: — Я не очень разбираюсь в андорианской кухне, но готов поспорить на хорошую сумму, что ты точно знаешь, что может мне понравится. Спок вновь почувствовал, что у него немеет горло. Он с трудом сглотнул и повернулся к девушке: — Принесите ему тушёный клубень асклепиаса и бокал эля. Андорианка взмахнула своими антеннками, давая понять, что приняла заказ, и бесшумно удалилась, захватив с собой меню. Джим облокотился о стол. Теперь они могли вернуться к более важному разговору. — Я говорил о том, что хотел поблагодарить тебя. Поверь, я был абсолютно серьёзен. — Это я и всё живое на этой планете должны благодарить тебя, — возразил Спок. — Именно твои действия спасли Землю. Джим покачал головой: — Нет, ну я имею в виду, да. Просто я хотел сказать, что я не смог бы ничего сделать без тебя. — Я всего лишь... — Я думал о тебе, — Джим не дал ему договорить, — всё это время. После того, как Спок сдал командование, а я стал капитаном, никто не верил, что я с этим всем справлюсь. Ни Сулу. Ни Ухура. Ни даже Боунз. И всё же я знал, что где-то там, среди льдов Дельта Веги, был ты, и ты в меня верил. Спок почувствовал, как ему опять перехватывает горло. — Ты так сильно в меня верил, ты отправил обратно на "Энтерпрайз", чтобы я просто отобрал кресло Капитана у тебя самого… И я... — Джим замолчал, и Спок понял, что, возможно, не только ему трудно сейчас говорить, — это так много значит для меня, — закончил он тихо. — Так что… Спасибо. Разумно не доверяя своему голосу, Спок просто кивнул в ответ. В этот момент вернулась официантка с напитками. Она поставила бокалы на стол и снова бесшумно исчезла. Джим потянулся за элем и сделал глоток, одобрительно хмыкнув. Спок же молча грел ладони о чашку с чаем. — Что ж, я сказал то, что должен был, так что с драматическими моментами на этом и закончим, — произнёс Джим с ироничной усмешкой. — Ну, насколько странно чувствуешь себя, оказавшись в прошлом? Теперь он выглядел расслабленным, довольным тем, что просто сидит за столиком напротив Спока. И Спок ощутил, как его накрыло чувством абсолютного комфорта, словно на плечи лёг знакомый уютный халат. Дух товарищества всегда был силен между ними — независимо от обстоятельств, а теперь, по-видимому, и независимо от вселенной. — Этот раз, несомненно, более экстраординарный, чем другие путешествия в прошлое, которые я совершал. Джим уставился на него широко открытыми глазами: — Ты шутишь! — Отнюдь. — И сколько же... А знаешь, — Джим снова отпил эля и продолжил: — Ты просто начни рассказывать. У меня вся ночь впереди. Спок поднял бровь: — Нет иных мест, где ты предпочёл бы оказаться сегодня? — Не-а. Боюсь, тебе от меня так просто не отделаться. Спок взглянул на непривычно голубые глаза, сияющие на лице, черты которого давно и прочно врезались в его память. — Приемлемая перспектива, — негромко произнёс он, зная, что это очередное ужасное преуменьшение. — Но я не уверен, будет ли разумно раскрывать слишком много информации. В конце концов, однажды ты можешь оказаться вовлечённым в одну из этих операций. — О, так я был с тобой? — Джим нетерпеливо подался вперёд. — Теперь я просто обязан услышать твои истории. Губы Спока дрогнули в намёке на улыбку. — Ты действительно веришь, что можешь переубедить вулканца, Джим? — Конечно, — уверенно ответил тот. — Давай, расскажи мне о каком-нибудь месте в прошлом, где я оказался вместе с тобой. В сущности, Джим был неотразимо очарователен. Впрочем, а когда было иначе? — Здесь, в Америке, во время Великой депрессии. — Вы попали в Америку тридцатых? — глаза Джима расширились от удивления. — Но это же было до Первого Контакта! Ты там всех насмерть перепугал, наверное? — Я сделал попытку не допустить этого, — сухо ответил Спок. — Я даже спрятал уши под очень уродливым головным убором. Джим понимающе улыбнулся: — Какая жалость. — В чём она заключается? — Тебе пришлось прятать эти симпатичные уши. Такого никогда не должно происходить. От безвременной кончины сражённого очарованием этих слов Спока спасло только своевременное прибытие заказанных блюд. Оба хранили молчание, пока официантка не расставила принесённые тарелки и не ушла. Джим взял вилку и с удовольствием приступил к еде. Через некоторое время Спок осознал, что он, не отрываясь, смотрит на Джима. Вероятно, ему стоило постараться выглядеть несколько более адекватным. Он взял свою ложку. — Возможно, я ограничен в том, что могу открыть тебе. Но я с благодарностью выслушал бы всё, чем ты был бы готов поделиться со мной. Джим, с энтузиазмом поглощавший свою порцию, прервался и внимательно посмотрел на Спока. Когда он, наконец, заговорил, в его голосе звучало что-то вроде сожаления. — Я не святой, как тот Джим Кирк, которого ты знал. — Джим Кирк, которого я знал, был далеко не святым. И, несмотря на это, я очень любил его. — Нет, я имею в виду, — Джим вздохнул, словно собираясь признаться в чем-то серьёзном, — я потратил большую часть своей жизни, совершая глупые, бессмысленные мелкие преступления в Айове. Тебе стоило бы увидеть мой "послужной список" со всеми судимостями. — Ты говоришь так, будто веришь, что существует сила в Галактике, способная унизить тебя в моих глазах, — спокойно ответил Спок. — Уверяю тебя, это невозможно. Джим казался слегка опешившим. — Но я был проблемным ребёнком. Всячески осложнял жизнь моему дяде Фрэнку, которому пришлось воспитывать меня. Спустил с обрыва его автомобиль, когда мне было одиннадцать лет. — Я знаком с версией этого человека. Он, несомненно, заслужил все твои ответные действия, и единственное, что меня беспокоит, это причинённые тебе страдания. — Я... — Джим запнулся на секунду, — я смухлевал на "Кобаяши Мару". — Я полагаю, ты установил подпрограмму, изменившую параметры теста, не предусматривавшего победу, и, по твоему мнению, нечестного? Глаза Джима, застигнутого врасплох, расширились. — Я... — он закусил губу, — я был на Тарсусе-IV, — продолжил он почти шёпотом. — Я совершал ужасные вещи, пытаясь выжить. Спок не дал ему отвести взгляд. — Я допускаю это. И я уверен, у тебя не было альтернативы. Джим смотрел на него пару мгновений, в его голубых глазах отражался свет горящих свечей. Затем его лицо озарила прекрасная, нежная улыбка. — Ты действительно нечто, Спок. — Я считаю, что термин "вулканец" будет более точным. Джим снова рассмеялся, а Спок закрыл глаза, наслаждаясь звуком пустынных колокольчиков.*****
— Спасибо, что согласился поужинать со мной. Джим накинул на плечи куртку и стоял, перекатываясь с пятки на носок, пока они ожидали аэротакси на обочине крутой улочки. До Эмбаркадеро было рукой подать, и в воздухе ощутимо пахло морем. — Это доставило мне не меньшее удовольствие, — честно ответил Спок. — Сомневаюсь, — Джим прочистил горло. — Что ж, в случае, если ты не знал, сейчас настало время для той части, где ты приглашаешь меня к себе в отель. Спок замер от удивления. Он украдкой посмотрел на Джима, чтобы увидеть ответный пристальный взгляд. Его первым побуждением было воспринять сказанное как шутку со стороны Джима, но этот взгляд был слишком трезвым, слишком напряжённым и чересчур серьёзным. — Ты флиртуешь со мной? — Да, — Джим улыбнулся тягучей, почти дразнящей улыбкой. — Это работает? Спок моргнул. Его несчастное сердце снова понеслось вскачь. — Я настолько стар, что могу считаться твоим предком. — Это не ответ "нет". Спок обнаружил себя неспособным подобрать нужные слова. — Давай же, Спок. Джим сделал пару шагов вверх по сумасшедше крутому склону улочки, и светлые прядки его волос поймали блики света от уличных фонарей. — Я знаю, что не впервые Джим Кирк пытается флиртовать с тобой. Спок рот открыл, а затем закрыл. Его мозг отказывался функционировать должным образом, словно забыл, как реагировать на заигрывания Джима, — несмотря на то, что служил мишенью для них на протяжении десятилетий. — Как ты... — удалось ему выдавить из себя. — Догадался? — Джим пожал плечами. — Я встречался с младшим тобой. Ты самое сексуально привлекательное создание, которое я когда-либо видел в форме Звёздного флота, и умнее всех, кого я когда-либо знал. Так что другой я просто обязан был хотеть тебя до умопомрачения. Иного и быть не могло. Джим шагнул вперёд, вниз по склону, позволяя гравитации приблизить его к Споку. — И то, как ты смотришь на меня. Вопреки логике часть разума Спока пребывала в уверенности, что происходящее не было реальным. Он ведь спит, правда? Он же не может стоять на улице Сан-Франциско рядом с безумно сексуальной двадцатипятилетней версией Джима, словно вышедшей из фильма ХХ века "Бунтарь без причины"? И даже придвигаться всё ближе? — Как я... — Ты смотришь на меня, словно я чудеснее, чем Туманность Омега. Когда твой взгляд обращён на меня, я чувствую, что могу покорить Галактику. И ты заставляешь меня желать этого, просто чтобы потом вручить её тебе, чтобы ты никогда не переставал смотреть на меня, — Джим стоял сейчас так близко, просто подними руку и коснись. — Обычно так не смотрят на бывшего капитана, или даже лучшего друга. Вы оба были влюблены, — взгляд Джима наполнился нежностью, — а потом ты потерял его. Спок застыл. — Да, Джим, — признался он. — Но, т'хи'ла, ты не должен мне ничего... — Спок, — на этот раз Джим удерживал его взгляд, — похоже, ты знаешь все мои секреты. Так что я уверен, тебе знаком и самый сокровенный, — он перевёл дыхание. — Что в душе я жалкий, несчастный сукин сын, который ненавидит, что ему всегда приходится быть одиноким. Сердце Спока сжалось от боли. — Ты изменил это для меня из твоей вселенной. Сделай это ещё раз. Здесь. — Джим... И они бросились друг к другу, сливаясь в отчаянном поцелуе. Спок сжимал Джима в объятиях, а Джим крепко обнимал ладонями его лицо, и его тело было моложе, и кожа мягче, но вкус губ был таким же, как и целый век назад... Сигнал аэротакси резко вернул Спока обратно, на тротуар возле андорианского ресторана. Джим отстранился, но только на пару сантиметров, не отнимая своих рук от лица Спока. — Забери меня к себе, — потребовал он, обжигая дыханием губы. — Да.*****
Утренний солнечный свет, весёлый и жёлтый, вливался через незашторенные окна гостиничного номера Спока; золотистые лучи подцвечивали более тёмное золото головы, покоившейся на его груди. Под рукой вулканца спина Джима вздымалась и опадала в ритме мягкого неспешного дыхания. Спока вскоре ожидали в посольстве Вулкана, и надо было бы идти, но он продолжал красть столько драгоценных секунд, сколько мог, лёжа в тёплой постели с человеком, которого, как думал, он никогда больше не будет держать в объятиях. Наконец откладывать дальше стало нельзя. Он прижался человеческим поцелуем ко лбу Джима. — Джим. — M-м-м. — Моё присутствие требуется в посольстве Вулкана, но ты можешь здесь оставаться столько, сколько захочешь. Я попрошу, чтобы тебе принесли завтрак. Это приемлемо? — Mмм-хм. Выразив этим бормотанием согласие, Джим сонно запротестовал, пока Спок неохотно вылезал из постели. Он ни за что не оставил бы Джима, но будущее мира было так туманно и неопределённо, что Спок не мог предпочесть собственные желания потребностям своего народа. Если он и задержался на мгновение в дверном проёме спальни, с намёком на улыбку на губах и лёгким страхом в глазах взирая на спящего человека, он был уверен — нет никого, кто бы ему не позавидовал.*****
День прошёл так же, как и предыдущие, — в кропотливом, но плодотворном и эффективном планировании. Благодаря Джиму и младшему Споку остались в живых, по крайней мере, некоторые члены Высшего Совета. Все вулканцы, спасённые «Энтерпрайз» или эвакуированные шаттлами, размещались сейчас на Земле. Загруженное работой посольство разрывалось между ними и людьми; многие аспекты основания новой колонии требовали круглосуточного присмотра. И планы уже благополучно начали претворяться в жизнь. Планета была подобрана, на идеальном удалении от Земли. Двойная атака Неро на обе планеты, учитывая роль Джима в спасательной операции, укрепила отношения между выжившими вулканцами и Звёздным флотом. На Земле было много пустынных областей, ресурсы которых предлагались колонии безвозмездно. И, в довершение всего, само существование Спока доказало, — если перейти к вопросу восстановления популяции, — что человеческая генетика сочеталась с собственно вулканской, делая людей вполне подходящими партнёрами. На облюбованном месте колонии закладывался город; трансфер с первыми переселенцами мог бы отправиться туда в самом ближайшем времени. Это значительно ускорило бы ход работ на планете, но прежде требовалось провести огромный подготовительный этап. Эту часть Спок взвалил на свои плечи — столько, сколько мог выдержать. Была уже поздняя ночь, когда он покончил с делами и покинул посольство, направившись в отель. И, пока он преодолевал недолгий путь по улицам Сан-Франциско, его мысли устремились к Джиму. Если бы не прекрасная память, он бы почти поверил, что предыдущая ночь была ничем иным, как сном, одним из многих подобных ему за прошедший век. Поднявшись на лифте на свой этаж, Спок ввёл входной код, ожидая встречи с темнотой и тишиной, к которым возвращался на протяжении многих десятилетий. Вместо этого, как только дверь отъехала, на Спока обрушились яркий свет, крики и взрывы, исходившие от видеоэкрана перед кушеткой. С минуту он, поражённый, простоял неподвижно, и странная теплота разливалась в его груди. От этой теплоты ноги его внезапно ослабели; от неё — и от вида Джима, высунувшего голову из-за спинки кушетки. — Эй, — Джим застенчиво улыбнулся, — извини, что поймал тебя на слове и решил остаться. Я надеюсь, что это не… — Это чрезвычайно приятно, — сказал овладевший собой Спок, проходя в комнату и слыша, как позади него закрывается дверь. — Я всегда рад тебе. Застенчивая улыбка превратилась в ослепительную ухмылку, и сердце Спока дрогнуло. — Спасибо, — искренне сказал Джим. Он положил ПАДД, который держал в руках, на журнальный столик. — Академия так — так обезлюдела, — он фыркнул. — За исключением папарацци, так и роятся там. Здесь намного приятнее. Спок присел на конец кушетки, беспомощно глядя на представшее перед ним зрелище: лежащий на боку, привлекательно встрёпанный Джим, одетый только в чёрную футболку и боксеры. — Достаточно было бы одного взгляда на тебя, чтобы вернуться, — сказал он, в очередной раз подивившись своей склонности к преуменьшению. — Я приношу извинения за долгое отсутствие… Джим взял его за руку. — Я и не жду, что ты будешь заниматься сейчас чем-либо, кроме помощи твоему народу, — твёрдо сказал он и жестом указал сначала на ПАДД, а потом на компьютерный терминал в номере. — Мы все сейчас делаем для этого то, что можем. Я работаю над перепрограммированием банков данных ВАН, чтобы совместить их с серверами Звёздного флота. — Конечно. Голос Спока стал мягким. Он, казалось, не мог оторвать глаз от Джима — от сильных ног, широких плеч и очертаний крепких, плоских мышц. Дружеская улыбка Джима перетекла во что-то погорячее. — Ты собираешься всего лишь смотреть на меня всю ночь? — кончик языка обежал губы и увлажнил их. — Или я всё-таки дождусь чего-то большего, нежели взгляды? Спок поднял бровь: — Как сказали бы люди, будьте осторожны со своими желаниями, они могут исполниться. И движением, на которое не считал своё тело всё ещё способным, он опрокинул Джима спиной на кушетку. Восхищённый смех Джима наводнил гостиничный номер, но не так, как заполнял так долго жившую пустоту внутри Спока.*****
Поздним утром следующего дня Спок шёл из главного конференц-зала посольства в свободный кабинет, используемый им как офис, когда услышал знакомый голос, доносившийся из видеоэкрана в холле. — Я заскочил сюда просто для того, чтобы увидеться с адмиралом Пайком, и если бы я мог пройти… Не в силах сопротивляться, посол свернул в холл. Несколько вулканцев и людей столпились вокруг экрана, где шла прямая трансляция из Академии; кому-то из настойчивых репортёров, судя по всему, удалось-таки застать Джима врасплох. Капитан, одетый по-прежнему в кожаную куртку и джинсы, нёс большую спортивную сумку и, очевидно, не брился с тех пор, как двумя днями ранее появился в отеле Спока. Он выглядел брутально-небрежным, и Спок знал, что был не единственным, кто находил сейчас Джима почти преступно обольстительным. — Капитан Кирк, в виду того, что вы практически поселились в эфире информационной службы Федерации, не могли бы мы рассчитывать на минутку вашего времени… Спок уловил, как глаз Джима чуть дёрнулся, но в следующий момент молодой капитан приятно улыбнулся темноволосой женщине-репортёру. — Чем могу служить? — спросил он. Спок был уверен, что только он в состоянии расслышать в такой короткой фразе лёгкий зубовный скрежет. Репортёр радостно улыбнулась: — Капитан, как нам стало известно, «Энтерпрайз» до сих пор на ремонте. Когда же корабль сможет отправиться в предполагаемую миссию? — В Звёздном флоте служат лучшие инженеры Галактики, — дипломатично ответил Джим. — Мы не можем назвать дату старта, пока они не дадут добро на полёты нашей Серебряной леди. — Вы не могли бы рассказать нашим зрителям больше о том, при каких обстоятельствах «Энтерпрайз» получила повреждения? — Сочувствую, но об этом вам придётся справиться в пресс-службе Звёздного флота, — вежливо сказал Джим. — Теперь, если вы не возражаете, я действительно… Женщина поднесла микрофон ближе к лицу капитана: — Журнал «Еженедельник Федерации» только что назвал вас самым привлекательным капитаном в истории Звёздного флота… — Я… кем? — Что бы вы ответили тем, кто утверждает, что с вашей молодостью и внешностью лучше сниматься для головидео, а не командовать звездолётом? Джим начал заливаться краской и Спок подумал, что тот вот-вот потеряет терпение, но капитан вдруг обратился прямо к камере. — Что речь должна идти не обо мне, — проговорил он, и Спок побился бы об заклад, что был не единственным, чьи колени дрогнули от страстного огня, загоревшегося в этих ярко-голубых глазах. — Что надо думать об офицерах Звёздного флота и миллиардах вулканцев, лишившихся жизни в этой трагедии. Лицо молодого человека придвинулось ещё ближе, и Спок услышал, как пара дам в комнате вдруг задержали дыхание. Женщина-репортёр, похоже, готова была упасть в обморок; Спок забеспокоился, что и сам недалёк от того же. — Моим ответом будет личная просьба… нет, даже не просьба — мольба ко всем, кто меня видит. Сегодня утром адмирал Пайк и я создали фонд сбора пожертвований для новой вулканской колонии. Фонд памяти Аманды Грейсон. Джим был настолько великолепен, что в горле Спока встал ком. Камера не могла оторваться от глаз Джима, более синих, чем высокое небо Сан-Франциско. — И если добрые души, принимающие всё это так близко к сердцу, найдут там и причину для внесения пожертвования, они заработают мою вечную благодарность. Он улыбнулся, и Спок мог практически слышать звук повсеместно открывающихся кошельков. Тем временем капитан поблагодарил словно поражённую огнём небесным корреспондентку и исчез с экрана. В колл-центре посольства внезапно воцарился хаос. Все свободные линии оказались заняты людьми, требовавшими немедленного доступа к их банковским счетам. Вестибюль гудел от возбуждённых голосов, среди коих даже были вулканские. Спок продолжил путь в кабинет. Его сердце переполняла такая любовь к молодому человеку, какую его тело было уже не в состоянии вместить. Он собирался сделать сегодня кое-что, что Джим особенно любил. О, возможно, Джим ещё не знал, что это любил — но он узнает.*****
— Ты так меня убьёшь когда-нибудь. — Воспринимаю это как комплимент, — сказал Спок, прижимая к себе пресыщенное удовольствием и почти коматозное тело Джима. Тот игриво ткнул вулканца в бок. — Самодовольный ублюдок, — и опустил голову ему на грудь. — Спок? — Да? Джим немного повозился: — Я не знаю точной даты отбытия «Энтерпрайз», но это будет скоро. Ты задумывался о… — T'hy'la, — мягко прервал его Спок, успокаивающе перебирая пальцами знакомые тёмно-золотые волосы, — каждая минута с тобой — это минута, о которой я не думал, что она снова настанет. Я сожалею о твоём капитанстве, но не больше, чем ты — о моей потребности помочь основанию колонии на Новом Вулкане. Джим молчал несколько минут; Спок думал уже, что тот уснул, но потом капитан очень мягко произнёс: — Покинуть тебя будет тяжело. Я буду волноваться. Руки Спока непроизвольно обхватили Джима крепче. — Мы будем поддерживать контакт, — сказал он. — И этого будет вполне достаточно, я переживу… Последовал лёгкий прерывистый вздох. Спок поцеловал золотую макушку: — Спи, Джим. Сам он в эту ночь вообще не спал. Он наслаждался каждой секундой, обнимая мужчину, по которому так долго тосковал.*****
Следующие несколько дней пролетели незаметно. Большая спортивная сумка Джима оказалась набита одеждой и прочими вещами, которые он разместил, к радости Спока, в его гостиничном номере. Днём они трудились бок о бок долгие часы, а их ночи проходили в вихре страстных, так нужных обоим прикосновений, и в глубоком умиротворении бесед. Несмотря на недавнюю трагедию, существование Спока было наполнено почти невообразимым счастьем и таким содержанием, подобного которому он не знал почти столетие. Спустя примерно две недели, поздно вечером, к нему пришёл гость. — Посол? Спок с удивлением обернулся на знакомый голос и увидел не менее знакомую личность, стоявшую в дверях по-прежнему занимаемого им офиса посольства. Спок встал. — Спок, — ответил он, с ноткой весёлья в голосе. — Пожалуйста, входите. Его младшая копия переступила порог, и Спок на мгновение удивился. В своей жизни он не раз встречался с другими версиями себя, в том числе однажды с намного моложе. Тем не менее им никогда не было настолько неуютно в собственном теле, как молодому Споку. Нет, внешне он не был так уж очевиден, чтобы всякий мог бы сразу это подметить. Младший Спок явно чувствовал себя неловко, однако в действительности никто не сделал бы такого вывода, опираясь только на еле заметные признаки. Но старший Спок их разглядел — чуть поникшие плечи, небольшая сутулость, боль в глазах. Посол мысленно вернулся назад, в то время, когда ему было столько же, сколько этому Споку сейчас, и признал, что да, он тогда боролся за свою идентичность так же яростно, как и стоявший перед ним Спок. В конце концов, посол повстречал своего Джима, когда им обоим было уже за тридцать, и привязанность капитана стала незаменимой, помогая Споку принять в себе то, кем и чем он являлся. — Могу я для вас что-нибудь сделать? — спросил посол молодого себя. — Стала известна дата старта «Энтерпрайз». Он запланирован через неделю. Споку пришлось напрячь все силы, чтобы не вздрогнуть. Ну, вот и оно. Он всегда знал, что Джим покинет Землю с «Энтерпрайз». Это не значило, что мысль ему нравилась. — Я полагаю, вы будете в составе экипажа? — Отрицательно. Я хочу забронировать место на первый же рейс в новую колонию. Спок, удивлённый и даже немного возмущённый, нахмурил брови: — Вы решили не всходить на борт «Энтерпрайз» как первый помощник Джима? Спок, я же обещал заменить вас. Советую… — Я собирался воспользоваться вашим предложением, — прервал его тихим голосом Спок. — Действительно, я обнаружил, что предвкушаю это — его дружбу, такую, какой вы мне её описали, от какой я не склонен был отказываться. На миг в глазах младшего Спока отразилось сожаление. Старший вдруг с болью вспомнил свою жизнь — чем она была до того, как он стал первым помощником капитана Кирка. Потеряв Джима, он опять остался в одиночестве, это верно. Но прежде, до Джима, оно было ещё хуже, чем эта потеря. Спок жил не просто с сознанием того, что одинок и нелюбим, но и в уверенности, что так будет всегда. — Но если вы намерены были принять моё предложение, то почему сейчас стремитесь присоединиться к колонии? — Потому что Джеймс Кирк подал в отставку. Мир Спока внезапно накренился. — Что? — Он направил прошение сразу после того, как на «Энтерпрайз» были получены приказы. — По какой причине? — спросил слегка севшим голосом Спок. — По личным причинам, он не уточнил, по каким. Спок опустился в кресло, пытаясь разобраться в сумятице мыслей: — Он однозначно подходит для должности капитана звездолёта. Я совершенно не могу понять логику этой внезапной отставки. — Я уверен, что определённая логика в его решении есть. Как я заметил, капитан Кирк не склонен к необдуманным действиям без какой-либо поддерживающей мотивации. Я не всегда могу понять эту мотивацию, или его рассуждения, но они, тем не менее, присутствуют. Следить за работой его ума очень увлекательно. Спок замер. Он бросил взгляд на свою копию — и увидел. В глазах младшего себя горела искра безошибочного интереса к Джиму Кирку. Такая искра, которая способна в один прекрасный день разгореться в бушующее пламя. И этот интерес к Джиму может привести застенчивого одинокого полу-вулканца, которого посол видел перед собой, к первой настоящей дружбе, а затем, в конечном счете, к редчайшему чувству, к той самой любви, превозносимой философами и романтиками всей Галактики. Но только если представится возможность. Своими дальнейшими словами младший Спок подтвердил предположение старшего. — Возможность служить с Джимом Кирком была для меня единственной причиной оставаться во флоте. Если я не могу выступать его первым помощником, то предпочёл бы присоединиться к трудам моего народа. Спок подумал о мире, где они разделены, где Джим — не капитан, а Спок остался на планете бок о бок с прочими вулканцами. Это было немыслимо; Галактика и все её обитатели от этой перемены только безмерно пострадали бы. Не такова была их судьба, и Спок не мог позволить, чтобы так произошло. — Здесь какая-то ошибка. Джим — капитан «Энтерпрайз», и он будет находиться на борту, когда на следующей неделе миссия стартует. Взгляд младшего Спока вдруг стал колючим. — Вы с ним контактируете? — спросил он голосом несколько более резким. Старший Спок склонил голову. — Он займёт пост капитана, — повторил он тихо, не желая говорить больше, чем уже сказал. Молодой Спок продолжал пристально рассматривать своего старшего коллегу, заставляя последнего задуматься, насколько далеко продвинулся этот блестящий ум в постижении истины. Но когда коммандер заговорил, всё, что он сказал, было: — Если это действительно так, то и я буду на борту, как его первый помощник. Он поднял руку в та`але. — Живите долго и процветайте, — проговорил он, прощаясь. Оставшийся в одиночестве старший Спок, глядя ему вслед, раздумывал о том, что существование временной линии, на устойчивость которой он затратил столько усилий, снова подверглось угрозе.*****
— Джим? — А, Спок, — работавший за компьютерным терминалом Джим бросил взгляд через плечо. — Ты рано. Спок прошёл через номер и сел по другую сторону стола, лицом к Джиму. — Почему ты подал в отставку? — Ах, ты об этом узнал, да? Джим оторвался от компьютера, полностью сосредоточившись на Споке. — Смотри, — проговорил он. — Я знаю, ты должен помочь восстановить Вулкан и не стал бы просить тебя не делать этого, но я просто … ну хорошо … — он в смущении потёр шею. — Подумал, что мы вместе. Спок уставился на молодого капитана. Противоречивые эмоции — любовь, радость, восторг, отчаяние, страх — владели им, пока он пытался облечь мысли в слова. — Ничего не хотелось бы мне сильнее, чем пробыть с тобой до конца моих дней, но ты — не часть вулканской колонии. Ты, прежде всего, капитан, ты принадлежишь звёздам. Джим снисходительно пожал плечами. — Да, я хотел быть капитаном, — сказал он с оттенком грусти. — Но с тобой я хочу быть больше. Спок сморгнул: — Но я буду с тобой. — Кто, младший ты? — Джим покачал головой. — Даже если он согласится стать моим первым помощником, он же меня терпеть не может. И влюблён в Ухуру. Мы никогда не будем вместе так, как с тобой. — Джим, это не… — Спок замолчал, не желая проговориться и выдать младшего Спока. — Я слишком стар для тебя. Джим отмахнулся: — Тебе только сто пятьдесят семь. В любом случае, у нас впереди несколько десятилетий совместной жизни, и я не хочу покидать тебя сейчас. Ты был один слишком долго… — Не надо, — быстро сказал Спок. — Не предавай звёзды ради жалости ко мне. — Жалости? — Джим выглядел озадаченным. — Я не жалею — я люблю тебя. Боль от этих слова ощущалась почти физически. Спок должен был это предвидеть, должен был помнить, как быстро, но глубоко Джим влюблялся в Эдит, в Райну. Но он забыл об этом и в своей слепоте думал, что влюблён только он, что Джим сможет уйти на «Энтерпрайз» и оставить его. Он совершил страшную ошибку. — Джим, это слишком поспешный вывод… — Это не так, мы же были вместе, раньше. И теперь, когда мы вновь обрели друг друга, я не собираюсь сбегать и покидать тебя. Я имею в виду, да, я действительно стремился к капитанству, но это не то, на что я готов потратить всю жизнь, — голос Джима звучал искренне. — Я даже не собирался в Звёздный флот, пока три года назад Пайк меня не уговорил. И ты значишь для меня куда больше, чем капитанская должность когда-либо будет значить. Спок содрогнулся. Он встал со стула, сцепил пальцы рук и поднёс их ко рту. Он был так поглощён собой, так сосредоточен на том, что существование Джима в этой вселенной значило для него. Как он мог забыть про способность Джима любить — и про то, чем он готов жертвовать ради того, кого он любит? — Ты не можешь так поступить, Джим. — Это мой выбор, и я этого хочу, — резко сказал Джим. Он поднялся, вышел из-за стола и подошёл к Споку. — Я не хочу эту должность, если это означает невозможность быть с тобой. Ты самое лучшее, что когда-либо со мной случалось. — Нет, Джим. Самое лучшее, что случалось с тобой — «Энтерпрайз». Там, среди звёзд, твоя дорога. Ты спасёшь множество жизней, сделаешь бесценные открытия. Ты — одна из самых значимых фигур, какая когда-либо существовала в Галактике, и я не могу позволить тебе пренебречь этим ради того, чтобы стать сиделкой при престарелом вулканце. — Нет, — глаза Джима сердито сверкнули, когда он присел на край стола, лицом к Споку. — Не говори так о себе. Это моё решение. Ты должен помочь своим людям и не можешь уйти со мной в космос, поэтому я иду с тобой. — Джим… — Что ты мне предлагаешь, Спок? Прожить жизнь одиноким, тоскующим, сожалеющим о том, что я мог бы быть с тобой. Хочешь отправить меня в изгнание на «Энтерпрайз»? Я не желал бы тебе такого, так неужели это то, что ты пожелал бы мне? По телу Спока, уронившего голову на руки, опять пробежала дрожь. Он представил капитана, чахнущего от тоски, одинокого, с разбитым сердцем. Он думал о девяноста четырёх годах, прожитых без своего Джима. И этому Джиму придётся испытать ту же муку… — Конечно, нет. — И разве ты не любишь меня? Спок почти испуганно посмотрел поверх рук на Кирка, будучи не в силах солгать: — Больше, чем могу выразить словами. Глаза Джима вспыхнули. — Тогда как же ты не понимаешь логику того, что я делаю? — спросил он серьёзно. — Мы можем быть вместе, Спок. Ты не был бы счастлив в одиночестве в вулканской колонии. И я бы не обрёл счастья, командуя «Энтерпрайз», если тот, которого я люблю, вдали от меня, — он улыбнулся обнадеживающей улыбкой. Улыбкой, не знающей сомнений. — Не надо бороться со мной, Спок. Я всё обдумал и даю слово, что независимо от того, что бы ты или ещё кто-нибудь ни сказал или ни сделал, я избрал себе путь. С тобой. И даже если ты попытаешься устранить меня этим своим нервным захватом, на «Энтерпрайз» я не вернусь. Я последую за тобой. Спок пристально вглядывался на Джима. В выражении его лица была видна страсть и решимость; он, несомненно, сделает так, как сказал. В другой жизни капитан также отказался от «Энтерпрайз» ради любви к Споку и, не задумываясь о счастье или своей судьбе, собирался сделать это снова. Ярко-голубые глаза — такие непостижимо юные — обещали годы преданности, судьбу, без сожаления принесённую в жертву счастью Спока. Перед его мысленным взором мелькали картины: они потихоньку стареют вместе под горячим солнцем пустыни, в радости и любви. Опасности космоса Джиму больше не грозят, и он каждую ночь засыпает в объятиях Спока. В этой Вселенной он переживёт вулканца, и Споку никогда больше не придётся жить без любимого. Лишь мгновение тот, чей скорбный дух был обречён на столетнее одиночество, разрешил себе утешаться песней этой сирены. Он не мог допустить, чтобы эта грёза сбылась. Потому что удерживать Джима рядом, даже во имя любви, всё равно, что приковать орла к земле, отнять те звёздные крылья, что позволят Джиму воспарить. Больше, чем все, кого знал Спок, Джим создан для полёта. Спок не мог посадить его в клетку. — Что же я наделал? — хрипло сказал он, обняв дрожащими руками лицо Джима. — Я никогда не должен был оказаться в этом мире, мы никогда не должны были встретиться. Джим, возлюбленный мой, я разрушил твою жизнь так, как даже Неро не удалось. — Это не так, Спок, — с любовью сказал Джим. Он обхватил руками запястья Спока. — Ответ для меня ясен — я отправляюсь с тобой в вулканскую колонию. И в этот момент Спок вдруг понял, что должен сделать. — Нет, Джим, — он с трудом сглотнул, так как мог бы поклясться, что чувствовал, как раскалывается надвое его сердце. — Мой ответ — твоя свобода. Джим сморгнул: — Что ты… — Звёзды будут твоими, ashayam. И ты будешь летать меж ними без моих оков. Спок переместил руку, и пальцы его легли на точки мелдинга. Джим застыл на месте, в недоумении глядя на посла: — Что ты делаешь? — Прости меня, t'hy'la. Глаза Джима расширились и наполнились страхом. — Постой… Спок закрыл глаза... — Подожди… Спок… ...и открыл связь, чтобы достичь разума Джима, красивого и текучего, как никогда. — Спок… Нет… Спок… Голос дрогнул, когда он заговорил, и тихий шёпот, казалось, наполнил весь гостиничный номер. — Забудь. Ну вот и всё. Теперь никто, кроме него, никогда не вспомнит.*****
Брюнетка из службы новостей Федерации, предусмотрительно занявшая позицию перед строем шаттлов, ослепительно улыбнулась на камеру: — Мы ведём прямой репортаж из стыковочного дока Звёздного флота в Сан-Франциско. Экипаж «Энтерпрайз», включая популярного капитана Кирка — названного самым привлекательным капитаном флота всех времён по версии «Еженедельника Федерации» — отбывает на свой корабль для выполнения первой пятилетней миссии. Атмосфера наэлектризована, команда с нетерпением дожидается отправки. Давайте взглянем на них. Она повернулась к находящемуся за ней причалу, заполненному людьми в форме Звёздного флота. Камера безошибочно выхватила из толпы Джима, стоявшего возле транспортного шаттла; в униформе он был невероятно красив. Он оживлённо переговаривался о чём-то со своим йоменом и группой офицеров службы безопасности, и на его лице сияла улыбка, ну прямо как у ребёнка на Рождество. Рядом с ним, также облачённый в униформу, стоял младший Спок, наблюдавший за этой сценой с, казалось бы, идеальным спокойствием истинного вулканца. Только тот, кто знал его изнутри, увидел бы искру предвкушения в тёмно-карих глазах. — Как вы можете видеть, рядом с капитаном Кирком стоит коммандер Спок с Вулкана, которого Кирк выбрал своим первым помощником. Оба уже работали вместе во время нападения Неро, и адмирал Пайк выразил убеждение, что в течение следующих пяти лет мы станем свидетелями великих событий. Камера повернулась к брюнетке, прислушивавшейся к чему-то в наушнике. Затем она снова улыбнулась: — Только что нам стало известно, что первым заданием «Энтерпрайз» в этой миссии будет исследование необъяснимого сигнала бедствия, который выглядит так, будто поступает с земного судна, чей возраст около двухсот земных лет... Спок, стоявший до этого момента в глубине заполненного до отказа холла вулканского посольства, повернулся и пошёл прочь, позволяя другим — как вулканцам, так и людям — толпиться у видеоэкрана. С миром всё было в порядке. Это не означало, что он должен был на это смотреть.*****
Спок сидел за столом в своём кабинете в новом здании Вулканской академии наук в Нью-Ши'кар, и пальцы его летали по клавиатуре. Он упорно работал над каталогизацией имён всех катр, когда-то размещённых на Вулкане. С тех пор, как Спок прибыл в колонию с первой партией вулканских переселенцев, прошло почти два земных года. В целом он был удовлетворён достигнутым прогрессом. Колония процветала. Работала школа для детей, была открыта больница, где принимали целители, построены теплицы и фермы. Вновь начала функционировать Вулканская академия наук. Самый напряжённый этап был пройден, и посол проводил дни в кабинете, ежедневно запечатлевая на бумаге известную ему историю своего народа, насколько он её помнил. Возможно, это и не было самой захватывающей частью его жизни, но такая работа тоже была крайне важна. В глубине души он признавал за собой чувство недовольства. Живя среди вулканцев и общаясь только с ними, он ощущал себя так, словно на нём надет чужой свитер — и рукава коротковаты, и швы натирают. Со Споком всегда были приветливы, но тайна его личности воздвигла непреодолимый барьер между ним и другими выжившими, напоминая горькую изоляцию детства. В своём уединении он не нашёл и забвения — его эйдетическая память в совершенстве воспроизводила события, имевшие место по всей Галактике, лишая какойо бы то ни было привлекательности даже выпуски новостей. Некоторое удовольствие он находил в отслеживании подвигов Джима и «Энтерпрайз», бывших сейчас поблизости от Лаурентийской системы. Но даже это излюбленное занятие имело привкус затаённой боли. Он не мог осуждать себя за эти чувства — никому не доводилось прощаться с любовью всей своей жизни столько раз, сколько Споку. Он наклонился ближе к терминалу, чтобы прочесть мелкий шрифт, раздражённый ухудшившимся зрением. Даже в собственной вселенной, на процветающей планете Вулкан, он не нашёл врача, который мог бы так же эффективно, как доктор Маккой, лечить его гибридный организм. В новой колонии с ограниченным числом целителей это было тем более безнадёжным делом. — Я должен был бы тебя побить. Спок в шоке развернулся вместе с креслом, его сердце бешено заколотилось… — Джим?! …потому что в дверном проёме стоял Джим, и лицо его пылало от ярости. — Ой-ой, посмотрите только на это удивление! Не думал, что когда-нибудь снова меня увидишь? — выплюнул он в гневе. — Ты меня взбесил, похититель разума, сволочь ты последняя! Спок мог только безмолвно взирать на шагнувшего в комнату Джима. Он был красив, как никогда: два года в космосе окончательно сорвали налёт детскости, оставив капитана таким же обтекаемым и мощным, как его корабль. — Как же тебе повезло, что я знаю, что ты сделал то, что сделал, из-за любви. В противном случае я бы сейчас действительно тебя ударил. Рот Спока бесшумно открылся и закрылся несколько раз, прежде чем ему удалось заговорить. — Как ты… — Три дня назад я снял поставленный вами блок на воспоминаниях капитана. Глаза Спока переметнулись с Джима на младшего Спока, стоявшего за капитаном и выглядевшего спокойным и невозмутимым. Неловкость, заметная два года назад, сменилась тихой безмятежностью и уверенностью в себе. — Вы… — Спок пытался понять, что происходит, — я же послал письмо, объясняющее мои действия… — Да. Но я нашёл ваше утверждение, что ради безопасности временной шкалы Джим не должен сохранить воспоминания о вас, недостаточным. Я спросил себя, что могло бы более логично объяснить внезапную отставку капитана, а затем его восстановление в должности, и какова была ваша роль в этом, — он шагнул вперёд, встав рядом с Джимом и не отстранившись, когда их пальцы мимолётно соприкоснулись. — Потом, всего через несколько месяцев, по воле обстоятельств я застрял на шаттле «Галилео», и Джим поставил мою жизнь выше приказов Звёздного флота, рискнул карьерой ради почти невероятного шанса на то, что меня ещё можно спасти. Я обнаружил, что он ценил меня больше, чем свой пост, — Спок кашлянул. — Отсюда следовал простой вывод, что в Сан-Франциско он должен был чувствовать то же самое в отношении вас, но вы не были готовы позволить ему продать ради вас своё капитанство. Глаза старшего Спока перебегали с одного на другого — с Джима, бывшего еще, очевидно, в ярости, на спокойного, как озеро, Спока. — Значит, вы здесь для того, чтобы выдвинуть обвинение против меня за то, что я сделал с разумом Джима? — Нет, — раздражённо сказал Джим. — Мы здесь, чтобы забрать тебя. — Что? — Вы возвращаетесь с нами на «Энтерпрайз», — пояснил молодой Спок. Сердце Спока стремительно выходило из-под его контроля, отчаянно прислушиваясь к зову надежды. Доводами разума он заставил его замедлиться. — Но моя работа… я не смогу оставить колонию… — Сможете, — прервал его двойник. — Два года назад вы пожертвовали своим счастьем, и ваши действия позволили Джиму и мне обрести наше. Теперь мы хотим исправить ситуацию. Капитан Кирк, я и мистер Скотт провели часть прошлого года, создавая и настраивая терминал в научной лаборатории «Энтерпрайз», где вы будете работать с той же эффективностью, как в колонии. Джим мотнул головой: — И ты можешь поверить? Этот лжец сказал мне, что это делается для него! — Так оно и есть, капитан, — спокойно сказал Спок с намёком на весёлость в голосе. — Не умничай, — отрезал Джим. — Я до сих пор зол на тебя за ожидание, пока три дня назад ты не разблокировал мои воспоминания. — Загрузка компьютера не была завершена, и «Энтерпрайз» ещё не прибыл на Вулкан. Ты должен был бы иметь дело со своими эмоциями и тоской по моему старшему коллеге, и я не хотел, чтобы ты страдал напрасно. Джим ткнул в него пальцем. — Я до сих пор зол, — палец сместился, указывая на другого Спока, — на вас обоих. Надеюсь, вы понимаете, что в течение следующих двадцати лет будете делить один диван? — он повернулся к старшему вулканцу. — А теперь собирай свои чёртовы пожитки и притащи свою задницу на мой корабль, прежде чем я решу, что диван ещё слишком хорош, и не устрою тебе спальню в грузовом отсеке, — и капитан исчез за дверью. Спок повернулся к молодому себе. Несмотря на капитанский гнев Джима, глаза молодого Спока хранили отблеск счастья, которого не было там два года назад. — Вы вместе, — озарило Спока. — Дружба, которая меня определит? — поднял бровь коммандер. — Пожалуйста. Я могу, как люди говорят, читать между строк. Какая была бы логика в ожидании? Спок счёл своим долгом указать ещё кое на что: — Вы понимаете, что нас двое, а он один? — Считать до трёх мы способны с младенчества. Старший поднял бровь, придя в восторг от дерзости своей младшей версии. — Тогда я предполагаю, что у вас на уме какой-то план? Спок пренебрежительно махнул рукой: — Хотя истинно то, что в течение большей части нашего детства Сайбока рядом не было, и, таким образом, у нас нет опыта совместного проживания, тем не менее, безусловно, два существа столь логичных, как мы, смогут что-нибудь придумать. Спок был несколько сбит с толку щедростью другого Спока. — Вы готовы поделиться Джимом со мной, когда не должны делать ничего подобного, — сказал он и голос его был немного напряжён. — Почему? — Я мог бы напомнить вам, что вы сами отдали Джима мне и звёздам два года назад. Самопожертвование в делах любви не всегда приводит к сердечной боли, — младший Спок отодвинул вещи на столе Спока, расчистив место для ПАДДа. — Но если вам требуется более убедительное подтверждение того, что ваше место — с нами на «Энтерпрайз», позвольте мне продемонстрировать это свидетельство. Год назад нас с Джимом забросило в 1930-е годы, в Америку. Мы познакомились с женщиной по имени Эдит Килер. Она сделала наблюдение, с которым я согласился. Я полагаю, вы помните, что я имею в виду? Горло Спока сдавило. — Она сказала, что твоё место рядом с ним, так всегда было и будет. — Да, — младший Спок выпрямился, — но если моё место рядом с Джимом, отныне и навсегда, то, по логике вещей, ваше тоже. Там, где Джим, должны быть и мы. И ни у кого из нас нет права отказать вам в вашей судьбе, так же, как нет права отказать Джиму в его. Спок нехарактерно для него растерял все слова. — Кроме того, — сказал молодой Спок, опять поднимая бровь, — вы же не захотите лишить доктора Маккоя возможности взаимодействовать с нами обоими? Спок чуть улыбнулся. Его старое сердце забилось снова, и на этот раз он не пытался успокоить его. Спустя девяносто шесть лет он возвращался к звёздам. К Джиму.