Король Дроздобород

Давным-давно, в одном королевстве, правил старый король Джеймс из династии Хиддлстонов. И был у этого короля сын-омега по имени Томас, а попросту Том. Славился этот принц на весь белый свет своей красотой и изяществом. Музыканты, поэты и художники наперебой воспевали его золотисто-рыжие волосы, вьющиеся кольцами и обрамляющие лицо, словно лучи солнце, зелёные глаза, тонкие губы, которые так и манили расцеловать, лучезарную улыбку и тонкий стройный стан. А лёгкий запах нарцисса сводил с ума всех альф и бет в радиусе пяти километров. И не было его прекраснее во всём королевстве. Но также не было никого, кто бы соперничал с ним в высокомерии и чванстве. Том считал, что альфа или бета, даже из знатного рода или высшего сословия, вряд ли достойны быть его второй половиной. Кто бы ни сватался к принцу, все получали отказ и вдобавок какое-нибудь саркастическое прозвище. Старый король всё прощал единственной, горячо любимой кровиночке, но и ему однажды надоели все капризы и злые выходки принца. Он велел устроить большое празднество и созвать со всех ближних и дальних государств-городов-краёв знатных и не очень альф и бет, которые ещё не потеряли надежду понравиться спесивому принцу и добиться наконец-то от него маломальской симпатии. В назначенный день съехалось немало женихов. Все они были разряжены в пух и прах и с недоверием посматривали друг на друга. Их выстроили в ряд по старшинству рода, титула и дохода, чтобы принц Том мог выбрать себе мужа. В начале стояли короли и принцы, следом – князи и герцоги, после – маркизы, графы и виконты. Принц решил, как обычно, в своей манере, всех претендентов на свою руку, сердце и другие части тела немного помучить. Сперва он долго прихорашивался, стоя перед огромным зеркалом и любуясь на своё отражение, потом очень тщательно выбирал наряд и обувь к нему. Основательно и аккуратно расчёсывал свои милые пружинки, а также подпиливал и без того идеальный маникюр. Когда король Джеймс и все женихи были уже на пределе, и, казалось, их терпение вот-вот лопнет, двери в тронный зал распахнулись. Перед глазами присутствующих предстал принц Томас во всём своём великолепии и блеске. Омега величаво прошествовал вдоль ряда с прибывшими ко двору представителями знатнейших семей, но и на этот раз он не удержался от язвительных замечаний в адрес каждого. Первый жених был виконтом по имени Гильермо. Добродушный толстяк с огромными окулярами на носу расплылся в улыбке, едва только принц подошёл к нему. - Толстый волосатый медведь! Боюсь раздавит в первую брачную ночь! – фыркнул Том. Виконт тут же сник и покраснел до корней волос. Следующий был графом. Храбрый Бенедикт тоже ощерился во все свои тридцать два зуба. Том, только увидев жуткий оскал, вздрогнул и быстро пробормотал: - Страшон, аки смертный грех! Эдаким монстром только детей пугать! Третьим шёл маркиз Кристофер. Румяный накачанный блондин, который без конца «спасибкал» всем подряд и поигрывал бровями. Принц смерил его недовольным взглядом и проговорил: - Сила есть – ума не надо! С таким лицом и фигурой в самый раз скот на лужайке пасти! Маркиз с горя чуть не высморкался в гардину. Далее по списку находился герцог Родни с собачкой под мышкой. Владелец немалого состояния был уже в годах, но ещё не растерял юношеского задора, и поэтому порывался завоевать сердце омеги любовными балладами. Том тут же пресёк все его поползновения открывшимся чиханием и градом слёз. Оказалось, что у принца аллергия на шерсть именно той породы собак, что держал на руках герцог. Несчастный Родни в расстройстве убежал на артритных ножках из дворца, несмотря на уговоры короля Джеймса всё же остаться. Пятый жених, князь по имени Марк, принадлежащий к семейству Гэттисов, был учтив и любезен, но Том отвернулся от него и брезгливо протянул: - За «крысу» выходить - только гены портить! Шестой - наследный принц далёкого королевства и пригожий брюнет - Роберт, по словам омеги, не вышел ростом. - Целоваться – нагибаться, провожать – в карман сажать, - рассмеялся Том, неприлично тыча пальцем в сторону жениха. В общем, досталось всем без исключения. Но особенно хуже всех пришлось молодому королю из соседней страны – Ли, из рода Пейсов, который был самой титулованной и уважаемой особой на смотринах. На самом деле, в нём не было ничего смешного или забавного. Да и запах ириса, что источал король, был приятен. Любой омеге или бете он бы понравился, но только не принцу Тому. Ему почудилось, что борода его острее и выдаётся вперёд, а поэтому напоминает клюв дрозда. - Смотрите-смотрите! – потешался омега. – Борода, как клюв у дрозда! Король Дроздобород! Это же самый настоящий король Дроздобород! На свете немало людей, которые готовы посмеяться над другими, а потому прозвище это тут же «приклеилось» к молодому королю. И с тех пор Ли так или иначе за глаза называли «король Дроздобород». Но всё происходящее жутко не понравилось старому королю Джеймсу. Он понял, что сын и не думает выбирать себе мужа, а только куражится над женихами, что приехали по его приглашению. Старый король очень сильно разозлился на своего отпрыска и поклялся в сердцах, что выдаст его замуж за первого встречного, который постучит в ворота. Омега не обратил внимания на слова папеньки и продолжал издеваться над беднягами. Спустя два дня под витражными окнами дворца какой-то босой нищий в лохмотьях ударил по струнам и фальшиво затянул песню. Король скривился от такого издевательского исполнения, но всё же послал за бродячим музыкантом. Грязный и сгорбленный мужчина робко вошёл во дворец и предстал перед королём и принцем, который сморщился от отвратительного запаха немытой альфы. Нищий исполнил перед царственными особами всё, что знал, а в конце низко поклонился и попросил несколько монет за свои труды. Король Джеймс сказал на это: - Поёшь ты, конечно, отвратительно. Но всё же тебя стоит поблагодарить за старание, и поэтому я выдаю за тебя замуж своего сына-омегу. Услышав такие слова и не веря в их правдивость, принц рассмеялся. - Отец, а вы большой шутник, как я погляжу! - Это не шутка! – резко ответил король. – Я поклялся, что ты станешь мужем первого встречного, и намерен сдержать клятву. Улыбка сползла с побледневшего лица Тома, а сам он, видя, что отец всё-таки не шутит, упал перед ним на колени и принялся уговаривать родителя не отдавать его вонючему альфе. Омега просил, плакал, умолял, даже угрожал, но всё было напрасно. Король приказал страже силой отвести принца в королевскую часовню, а также проводить туда его суженого. Там и обвенчали обескураженного Тома с нищим музыкантом. После церемонии король сказал, что мужу нищего не пристало жить во дворце, а посему отпускает молодожёнов на все четыре стороны. Бродяга кивнул и попытался взять своего супруга за руку, но Том пренебрежительно отдёрнул её. Музыкант пожал плечами и вышел за ворота. Принц тяжело вздохнул и в растрёпанных чувствах побрёл следом. Омега послушно плёлся за нищим по старой каменистой дороге. Их обгоняли роскошные кареты, запряжённые холёными лошадьми, и оставляли после себя клубы пыли. Том слышал звонкий смех, который доносился из экипажей, и готов был разрыдаться от несправедливости окружающего мира. Молодая чета долго шла по дорогам, холмам, равнинам, плоскогорьям и нагорьям, и наконец небольшая тропинка привела их на опушку леса. Альфа и омега сели отдохнуть под сенью старого дуба. - А чей это лес? – спросил Том, любуясь вековыми деревьями и косясь на своего спутника. - Лес короля Дроздоборода, - услышал он в ответ. – Если бы ты был его мужем, то всё вокруг принадлежало бы тебе. Принц поник головой и прошептал: - Если бы я был свободен, то с радостью бы вышел замуж за Дроздоборода. Нищий понял его, но сделал вид, что ничего не слышал. Немного отдохнув, молодожёны двинулись дальше. Через некоторое время они вышли к реке, где вода была чистой, словно стекло, и полной разной рыбы. - Чья это река? – поинтересовался принц. - Река принадлежит королю Дроздобороду, - откликнулся нищий. - Если бы ты был его мужем, то река и вся рыба в ней принадлежали бы тебе. Том возвёл очи к небу и проговорил: - Если бы я не посмеялся тогда над ним, то король Дроздобород взял бы меня в мужья. И опять музыкант промолчал. Новобрачные продолжили свой путь и вскоре перед ними предстало бескрайнее поле колосящейся золотистой пшеницы. - Чьё это поле? – осведомился омега. - Поле принадлежит королю Дроздобороду, - ответил нищий. - Если бы ты был его мужем, то поле и пшеница принадлежали бы тебе. Принц уже не находил себе места. - Если бы я только повернул время вспять, то был бы сейчас подле короля Дроздоборода, - сокрушался Том. И в этот раз бедняк ничего не сказал. День уже клонился к вечеру. Солнце стало спускаться за горы, а молодожёны достигли стен большого и богатого города. Башни крепостной стены были украшены золотом, а сами ворота были из серебра. Принц пришёл в изумление и пролепетал, глядя на башни и ворота: - Чей это город? - Город принадлежит королю Дроздобороду, - дал ответ альфа. - Если бы ты был его мужем, то город и окрестности принадлежали бы тебе. Том взвыл и с жаром сказал: - Каким же я был дураком, что посмеялся над его бородой! Сдалась она мне! Если бы не мой длинный язык, то всё было бы по-другому! Тут супруг не выдержал и рассердился: - Послушай, дорогуша! Мне не нравится, что ты слишком часто упоминаешь короля, которого сам же поднял на смех, и при этом жалеешь, что не вышел за него замуж! И я, вообще-то, тоже человек подневольный. Я хотел всего лишь заработать немного денег на пропитание, а не жениться на капризной и стервозной омеге! В итоге же получил ещё один голодный рот на свою голову! Том опустил глаза и затих. Они вошли в ворота и пересекли весь город до самой окраины, где находился квартал бедняков. Новобрачные остановились около старого, полуразвалившегося домика, от вида которого принц чуть не схватился за сердце. - Это что? – промямлил омега. - Это наш с тобой дом, - ответил муж и отворил скрипучую дверь, что держалась на одной-единственной петле. – Здесь мы будем с тобой жить. Прошу, ваше высочество, не стесняйтесь, заходите. Нищий картинно поклонился, а Том, преодолевая чувство неприязни к супругу и новому жилищу, прошествовал внутрь. Ему пришлось наклониться чуть ли не в три погибели, чтобы не удариться кучерявой головой о низкую притолоку. - А где мои слуги? – спросил принц, разглядывая обстановку в доме. - Какие ещё слуги? – ахнул альфа. – Здесь нет никаких мамок-нянек-слуг! Всё, что нужно, сделаешь сам! А сейчас разведи огонь и приготовь что-нибудь поесть. Я устал! Том захлопал пушистыми ресницами, не понимая, что от него хочет муж. В конце концов музыканту самому пришлось разжечь печь и состряпать скудный ужин. Они поели и легли спать. Омега прислушивался к сонному дыханию альфы и с ужасом думал, что сегодня его первая брачная ночь. Муж не потребовал от него исполнения супружеского долга, что не могло не радовать, но в то же время несколько огорчало. За Тома боролись знатные люди королевства и других государств, а тут какой-то нищеброд от него нос воротит! С такими невесёлыми мыслями уставший принц вскоре уснул. На следующий день, когда едва пропели петухи, нищий выволок из постели омегу со словами: - Вставай! Некогда спать! Работать надобно! Том нехотя поднялся с кровати. Всё тело ломило от жёсткой постели, да и принять ванну было бы не лишним. Кое-как приведя себя в порядок, принц принялся за завтрак, который был ещё более скромным, чем вчерашний ужин. - Нам надо придумать, чем ты будешь зарабатывать на жизнь, - сказал альфа, пожёвывая краюху хлеба. – Что ты умеешь делать? Омега призадумался. Выбирать не приходилось: либо нужно было работать, как простолюдину, либо помирать с голоду. - Да много чего, - ответил он. – Танцевать, петь немного умею, играть в карты и в шары, разбираюсь в живописи, сам немного рисую… - Э, нет! – перебил его супруг. – Я имею ввиду руками что умеешь делать? Дубить шкуры? Прясть? Плести корзины? Стирать? Убираться в доме?.. Том состроил большие глаза и замотал головой. - Я же принц! Я не обязан уметь всё это делать! - А придётся! – отрезал нищий. После завтрака музыкант отправился в лес, нарезал ивовых прутьев и принёс домой. Омеге было сказано, что из этих прутьев нужно сплести корзины, а после продать их на рынке. Не ахти какие деньги, но и сил не особо много потратишь для производства. Том с тоской посмотрел на гибкие палки и принялся за работу. Но жёсткие прутья не слушались, они никак не хотели сгибаться и переплетаться между собой. В конечном счёте ветки исцарапали длинные пальцы принца. - Понятно! – изрёк муж, глядя как омега отбросил свою работу, насупился и уселся на лавке с недовольным видом. – Эта «ювелирная» работа не для таких, как ты. Может, лучше тебе попробовать прясть? Авось, ты хоть на это сгодишься? Омега сел за прялку, но нитки были настолько грубыми, что порезали ему все пальцы. Вскоре белая шерсть окрасилась в красный цвет. - Да что ж ты за наказание такое! – воскликнул нищий. – Ничегошеньки сделать нормально не можешь! Ладно! Я придумал! Когда-то я выучился гончарному делу и неплохо умею делать глиняную посуду. Я буду ваять всякие горшки, чашки и плошки, а ты будешь сидеть на рынке и торговать. Возможно, покупатели клюнут на твою милую мордашку, и мы сможем неплохо заработать. Принц замер на месте от такого. - Я не собираюсь торговать на рынке! – возмутился Том. – Вдруг кто-то из моего королевства будет проезжать мимо и увидит меня продающим глиняную посуду! Я не хочу, чтобы надо мной смеялись! - Да неужели! – расхохотался муж. – Значит ты можешь смеяться над другими, а они в свою очередь над тобой не могут?! Так, значит, получается? Том поджал губы и отвёл взгляд. - Послушай, - смягчился музыкант. – Если мы ничего не будем делать, то умрём с голоду. Никто ничего нам на блюдечке не принесёт. Нам придётся самим как-то выкручиваться. Понимаешь?.. Омега вздохнул и кивнул. На том и порешили. Следующим утром нищий достал из своих закромов гончарный круг, сходил за глиной у реки и принялся творить. Горшки, миски, плошки и вазы получались довольно красивыми и аккуратными. Том тоже принимал посильное участие. Месил глину, таскал воду из колодца, помогал обжигать. А когда музыкант выудил откуда-то краски для рисования, принц бросился расписывать посуду незамысловатыми узорами. Нищий незаметно улыбался и исподтишка наблюдал, как омега, высунув язык от усердия, водил кисточкой по слегка шершавой поверхности. Когда первая партия посуды была готова, супруги отнесли свой товар на ярмарку, и Том остался за главного. Сначала он стеснялся заговаривать с покупателями, но скоро освоился, и началась бойкая торговля. Альфы и беты, толкаясь и крича друг на друга, толпились около привлекательной омеги, который, пользуясь своим очарованием, брал со всех по максимуму. Все без исключения платили не торгуясь, а некоторые возвращали назад уже купленную посуду, дабы кучерявый ангел ещё заработал. Так молодые и жили, пока не закончилась посуда, что они впервые вместе сделали. После нищий снова сходил за глиной у реки, и работа закипела. Вторая партия получилась намного лучше предыдущей. Альфа уже поднаторел в своём мастерстве, а омега расписывал посуду с большей сноровкой и любовью. На этот раз Тому пришлось устроиться на рыночной площади возле дороги, так как его место было занято. Он расставил свой товар, сел рядышком поудобнее и принялся ждать покупателей. Вдруг из-за угла на лихом коне выскочил пьяный вояка и вихрем пронёсся по глиняной посуде, оставив за собой взметнувшуюся вверх пыль и множество черепков. Принц сначала опешил от такого поворота событий, но после вскочил, сверкая зелёными глазами от негодования, и крикнул вслед наглецу: - Да как ты смеешь! Кто ты такой, чтобы так относится к чужому труду! Ты, наверняка, из тех, кто издевается и насмехается над людьми, что стоят ниже тебя… Тут Том осёкся и захлопнул рот. Только сейчас он понял, каково это, когда над тобой потешаются и ни во что не ставят. Краска стыда залила его лицо, но ещё обиднее было за свои старания. Принц шмыгнул носом. Он поднял один из черепков, прижал к груди и побрёл домой. - Кто же садится с глиняной посудой около дороги? – вопрошал муж, когда омега всё ему рассказал. – Неужели другого места не нашлось? Ну ладно, что теперь поделаешь? Вижу ты не годишься для нормальной работы. Сегодня я был в королевском дворце. Скоро состоится свадьба короля, и на кухне не помешают ещё одни руки. Завтра пойдёшь и устроишься посудомойкой. По крайней мере у нас будет обед каждый день. Так принц стал работать на кухне. Теперь им помыкали все, кому не лень. Он постоянно бегал по различным поручениям повара и поварят и делал самую чёрную работу: драил полы на кухне, чистил котлы, выгребал золу из очага, а в конце дня перемывал горы посуды. После работы он собирал в горшок остатки кушаний и относил домой. И вот настал торжественный день, когда должна была состояться свадьба короля. С самого утра все бегали, словно заведённые. Том тоже не сидел без дела и носился по кухне, как угорелый. Когда принцу выдалась свободная минутка, он тихонько пробрался из кухни наверх и притаился за дверью залы, где должно было состояться торжество. Ему хотелось хоть одним глазком взглянуть на праздник. Омега вспомнил пышные балы и приёмы в своём родном замке, и на сердце стало невыносимо грустно. Вот зажглись свечи, и многочисленные гости стали появляться в покоях. Они все были пышно одеты, а блеск их драгоценностей слепил глаза. Принц смотрел на них и всё больше погружался в пучину отчаяния. «Я всегда считал себя самым лучшим, - думал Том. – А теперь я нищий и самый последний из ныне живущих…» Мимо него прошли нарядные по такому случаю слуги с огромными блюдами на руках, где красиво были уложены изысканные кушанья. Омега проводил их печальным взглядом и уже намеревался уходить, чтобы дальше не расстраиваться, как в этот момент в залу вошёл сам король. Он был прекраснее всех на свете, и Том застыл с открытым ртом, рассматривая короля и его бархатные одежды, расшитые золотом и драгоценными камнями. Король увидел остолбеневшего принца за дверью, схватил его за руку и потащил за собой. Принц отбивался как мог, уворачивался и прятал лицо. Он так боялся, что его узнает сам король Дроздобород. Да-да, тот самый король Дроздобород, которого он совсем недавно поднял на смех непонятно за что. Но не так-то легко было вырваться из цепких объятий сильного альфы. Король Дроздобород вывел Тома на середину залы и принялся с ним танцевать. Гости, увидев партнёра своего повелителя, начали громко смеяться. Да и как тут не улыбнуться, когда нарядный прекрасный король, одетый по последней моде, выплясывает с чумазым нищим в грязных и старых лохмотьях. Хохотали до коликов в животе всё, кто видел столь интересное и увлекательное зрелище: гости, придворные дамы и кавалеры, советники, учёные, стражники, пажи и даже слуги с кухни. Только несчастному и униженному Тому было не до веселья. От стыда он был готов провалиться сквозь землю, лишь бы только не слышать этого издевательского смеха. Наконец вырвавшись из стальных тисков, принц кинулся вон из залы и быстрее ветра побежал вниз по лестнице. Но кто-то тут же догнал его, схватил и развернул к себе. Том посмотрел на своего преследователя и ахнул. Перед ним стоял сам король Дроздобород. Он ласково погладил омегу по щеке и сказал: - Не бойся! Неужто ты не узнаёшь меня? Ведь я тот самый жених, которого ты обидел ни за что. И тот самый нищий, что женился на тебе по приказу твоего отца, жил с тобой в убогом домишке на окраине города и лепил глиняную посуду. И тот бравый вояка на коне, что испортил твой товар. Я полюбил тебя с первого взгляда, и всё это я делал для того, чтобы ты понял, как больно человеку быть униженным на глазах у всех, чтобы ты смягчил своё сердце, и оно стало таким же прекрасным, как и твоё лицо. Том, слушая всё это, стоял, словно громом поражённый. А король, воспользовавшись моментом, наклонился и нежно прикоснулся своими губами к губам омеги. Принц прикрыл глаза и ответил на поцелуй. Они стояли на лестнице совершенно одни и целовали друг друга. Вдруг омега прервал ласки и хитро улыбнулся. Он изловчился и резко ударил альфу кулаком под дых. Тот моментально опустился на ступеньки, хватая ртом воздух. - Может, я чёрствый, насмешливый, ехидный, высокомерный и чванливый, но я никогда и никому не врал, а говорил в лицо всё, что думаю, - сказал принц, смотря на короля сверху вниз. – Я извлёк урок из всех тех трудностей, что выпали на мою долю. Я всё понял и всё уяснил. И теперь я никогда и ни за что не стану унижать ближнего. Но есть одно обстоятельство, которое я тебе ещё долго буду припоминать. - И что же это? – спросил Дроздобород, уже придя в себя и встав на ноги. Том набрал в лёгкие побольше воздуха и выпалил на одном дыхании: - Я не прощу, что ты разбил мои горшки! Я так старался, так корпел над ними, чтобы они были красиво расписаны. Всю душу в них вложил, а ты взял и всё испортил! Король от удивления поднял бровь. - Предлагаю смягчить твою потерю посредством моей любви, внимания, уважения, а также кучи нарядов и драгоценностей, - предложил, улыбаясь, альфа. - Сейчас я предпочёл бы горячую ванну, - отозвался омега, кокетливо стреляя глазами. – Но я подумаю над твоим предложением… Расторопные слуги нарядили чистого и благоухающего собственным запахом и душистым мылом омегу в роскошные одежды, что сверкали изумрудами под цвет глаз, а после проводили его в залу к мужу и королю. Там Тома ждали гости, среди которых был и его отец - король Джеймс. Все приглашённые, что прибыли на празднество, без конца желали Тому и Ли любви, счастья, терпения и побольше детишек. А старый король на радостях, что сбагрил своенравного сынулю так удачно, напился и отплясывал на балу не хуже молодых щёголей. Прожили альфа и омега много-много лет в любви и согласии. А всем своим детям и внукам супруги строго-настрого наказали относиться к людям с почтением независимо от их внешности и положения.