One Way or Another

В эти последние весенние дни солнце светит настолько сильно, что лучи его, казалось, проникают во все щели. Комнатный градусник показывает просто ужасающе высокую температуру. На улице находиться - так это вообще дело самоубийцы! Все нормальные живые существа запрятались по норкам и кафешкам, не желая расставаться с прохладой тенька и кондиционеров. У меня самой появилось сильное желание поучаствовать в Ice bucket challenge и вылить на себя пару вёдер ледяной воды, но вместо этого приходится сидеть в классе, утопая в жаре и подозрительных взглядах одноклассников. Один раз я едва сдержалась, чтобы не врезать за такой многозначительный томный взор: уж очень сильно напрягает. - Чё пялишься? – сухо спросила я у сидящего напротив Эрика, за которого меня недавно так горячо одаривали синяками. - Может быть, любуюсь, – ответил слащаво парень и подмигнул мне, после чего я с пофигистичным выражением лица показала ему фак. - Любуйся бабой своей, а не мной, герой-любовник недоделанный. Желание просто встать и уйти со скучного до невозможности урока возросло в сотни раз после этого приятного разговора с тупым человеком, который всё таки не понял моих слов. Эрик ещё десятки раз пытался привлечь моё внимание к нему, но, к счастью, такие парни меня не интересуют уже давно. Я раздраженно вздохнула и положила голову на скрещенные руки. Зеваю и лениво вытягиваюсь на стуле, насколько это возможно. По скорее бы уроки закончились, я могла заняться своими, более нужными делами, например, попытаться выспаться, выпив пару таблеточек снотворного. Бессонница, которую мне с большой любовью устроил Люцифер уже замучила. Сколько я на ногах? Часов семнадцать? - Просто мне скучно, когда ты спишь, – мужчина облокотился о парту, за которой восседал Эрик, тем самым закрыв мне обзор на него, чему я безмерно благодарна. Этот почти-человек словно читает мои мысли. Игнорировать. - Всё ещё молчишь? Игнор. - Ты ведь всё равно заговоришь со мной, – Люца (так стала я его называть потому, что имя Люцифер слишком длинное) прошелся по классной комнате под моим тяжелым взглядом, оценивая как можно напакостить. Может, в действительности, он не мог ничего сделать окружающим, но для меня достаточно того, что выглядело всё это ой как правдоподобно, будто в 100D попала. Полный игнор. Он просто застыл на месте и посмотрел на меня, а уже захотелось упасть и сопеть в две дырочки. Что за чары? Не заметив и половины того, что мужчина стал делать дальше, я прикрыла глазки и блаженно улыбнулась. - Подъём-подъём! Кто спит, того убьём! – весело проорали мне над самым ухом, когда я почти начала наслаждаться сном. Кого бы на моём месте не передёрнуло сразу? Только самого спокойного и хладнокровного, коим я не являлась. - Вот С… - почти вырвалось изо рта перед тем, как учительница развернулась и стала сверлить взглядом весь класс и остановилась на мне, - ука. - Мисс Прайс, вы хорошо себя чувствуете? – пытаясь сделать озабоченное моим самочувствием лицо, спросила женщина. Так и захотелось ответить что-нибудь обидное, за что меня бы в ту же секунду выперли из класса. Но так как я очень хочу на боковую, почему бы не воспользоваться шансом, который мне так любезно сейчас предоставят? Я приложила ладонь ко лбу и слегка согнулась, чтобы это выглядело как можно правдоподобнее, даже физиономию страдающую изобразила. - Нет, мне что-то нехорошо, мисс. Голова кружится. Наверное, это из-за жары. - В таком случае, может тебе стоит пойти домой? - Думаю, что да, – или мне пора в школу актёрского мастерства идти, или же ей просто пофиг, что со мной случиться, пускай даже машина передавит, никто не заметит, подумаешь. - Мисс Стюарт! – услышала со стороны знакомый и явно не означающий ничего хорошего, голос, – Если Джессике плохо, то, может, стоит кому-нибудь пойти вместе с ней? Вдруг что-то случиться по дороге, – а я ведь уже действительно думала о хорошем конце, где я лежу на кровати и продолжаю игнорировать Люцу. Женщина хмыкнула, переводя взгляд с меня на Эрика и поправила очки, висящие на длинном носу, затем долго раздумывала, стоит ли его отпускать вместе со мной. Когда она отвернулась, то я уж понадеялась, что буду добираться до дому сама, но спустя минуту наша самая умная мисс улыбнулась и решила отпустить этого кобеля со мной. Тоже мне, защитничек нашелся. Я вообще была в состоянии полного и искреннего непонимания. С какого рожна ему понадобилось провожать меня? Ни за что в жизни не поверю, что в этом человеке проснулись добрые чувства и теперь он ест только зелень и вершит добро на земле, переводя бабушек через дорогу, а из музыки слушает классику. Если первый вариант отменяется, то похоже кто-то захотел получить по лбу сегодня. Но, может… Оглядываюсь и надеюсь Люцифер где-то рядом и может подсказать, как мне поступить в этой ситуации, когда так хочется убежать от навязчивого парня? Ведь это он у нас мастер-класс по садизму и пыткам, а уж точно не я. Но вот только этого гада белобрысого рядом не было, даже намёка на то, что он только что находился в этом здании вообще. Может, он ушел надолго, и я смогу насладиться сном на своей тёплой кровати когда уйду? О, да-а-а-а. Я по-быстрому собрала все вещи в портфель и выбежала из класса, Эри попёрся за мною так же живо. Оказавшись в коридоре, я развернулась и озлобленно осмотрела парня сверху вниз. Терпеть его компанию? Ну уж нет, я хоть и в том возрасте, чтобы мальчиков домой водить, но не таких моральных уродов же. - Не ходи за мной. Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, - кое-как придавила его к стенке, надеясь на более угрожающую сцену, но вместо предполагаемого эффекта всё выглядело так, будто мы парочка. – Тем более в твоей. - Погоди-ка, Прайс, мне кажется, всё должно быть немного наоборот. – Я очень даже вовремя оттолкнулась от ухмыляющегося одноклассника имеющего задние мысли, прежде чем тот успел заключить меня в свои объятия. - Оу-оу, ты меня не расслышал? – Я отмахнулась от него рукой. Нарываюсь же, если ещё и драться полезу в таком-то состоянии - точно будут неприятности. - А кто тебя в последний раз нормально выслушивал? У тебя титул сумасшедшей. – Зеленоглазый засунул руки в карманы своей огромнейшей красной куртки и отошёл на шаг дальше от меня (и как он ещё не сдох от такой температуры?) – Я тебе договор предложить хочу. - Интересно, это какой же? – да я и не собиралась соглашаться с ним на какие-то там сделки, но интерес превыше всего! Так у американцев заложено даже в фильмах ужасов. Именно тот момент, когда кто-то идёт в комнату чисто из интереса, из которой крик доносился, а ты сидишь у телека и громко советуешь ему этого не делать. Вот если бы ты оказался на его месте. - Всё очень просто. Ты вроде девушка не глупая, красивая, но слабая, - так-так начало мне уже не понравилось, но, конечно же, как же сама Джессика Прайс не продолжит стоять с невозмутимым видом? – Мы станем встречаться, и я возьму тебя под своё крыло. Поверь – тебя никто не тронет. - Ты че, последние мозги себе отжарил, Ломан? – после такого предложения не грех даже посмеяться, но в том случае я обижу чувства его величества, и тогда он обидит мои. – Что за бред ты несёшь? Какая девушка? Так я и купилась на твои детсадовские разводки. Не выйдет. В очередной раз не поленюсь сказать: ты не в моём вкусе, валяй отсюда. - Ой-ой-ой как мы заговорили. А кто в прошлом году в любви мне признавался? – это он сейчас так решил на меня надавить? Тогда это самый глупый способ. - Так надо было тогда соглашаться, придурка кусок, или ты настолько сентиментальный, что так долго решался? Какой кошмар, бедненький. – я театрально схватилась за голову и неодобрительно ею покачала, с ужасом смотря на собеседника. – наверное это был нелёгкий выбор. - Попридержи язык, – сердито ответил парень, видимо, не привыкший слышать отказ от девушки, неожиданно подбежал ко мне и схватил за шиворот, - Стерва. Я тебе сейчас покажу. - Так-так, не надо мне тут. Стерва – твоя девушка, а я приличная. – глупая улыбка не сходила с лица ни на минуту, как бы я не старалась её убрать. Вот, дожила, меня тут изнасиловать могут, а я улыбаюсь, строю из себя черт знает что. Самым отвратительным, пожалуй, было то, как этот потный бугай придавил меня весом своего тела к шкафчику сказав что-то про мои неудачные шуточки и, решив полностью проигнорировать то, что он не в моём вкусе. Так прижал, что чуть на тот свет не отправил заранее. Мне словно лёгкие вырвали и попрыгали на них раз этак сто. Парень решил выполнить данное минуту назад обещание “Я тебе сейчас покажу”: начал меня целовать и щупать где можно и где нельзя. Должна признаться, целуется этот мудозвон неплохо (хоть какие-то плюсы в насилии), если бы я ещё его и не ненавидела, то точно не ударила бы между ног и не попыталась сбежать, собственно, это я и сделала, когда поняла – одними поцелуями дело тут не ограничится. Я же нормальная девочка и как во всех мирах буду защищаться, если кто-то кладёт глаз на мою невинность. Тем более, после такой сцены у несчастной Эмили случился бы инфаркт, а потом она ожила и убила бы меня. Не очень хочется в догонялки с живым мертвецом играть. - О, Эмили! - Где? – Испуганно пискнул парень, поворачиваясь, а я воспользовалась моментом и сбежала. Долго ещё потом слышала его проклятия. Я всю жизнь терпела все издёвки, все шуточки, все их удары! Никого не волновало то, что чувствую я, никогда и никого. Нет, я не имею в виду моё физическое состояние, я имею в виду душу, настолько испорченную разными мыслями об убийстве этих людей. Они постоянно толкают меня, и считают это смешным, а я терплю, мне действительно не больно уже. Я ведь девочка, я должна переживать, плакать, бегать к психологу, жаловаться родителям да переводиться в другую школу, черт возьми! Но нет, я всегда молчу, уже сама не понимаю почему, молчу. Почему не зарыдаю в голос и не сообщу маме насколько мне хреново? Каждый день по новой: улыбка натянута на лицо и пошла-поехала бесить одноклассников своим пофигистическим состоянием. Будто они ещё вчера не ругались со мной. Постоянно хожу в синяках и усердно прячу их под одеждой - никто не должен видеть этих побоев, никто не должен спрашивать, ведь только хуже будет. В любой день, в любое время года я молчу: молчу, когда бьют, молчу, когда обзывают, молчу, просто продолжаю ничего не говорить! А так хочется! Очень сильно. В один день я просто стану огрызаться, нарываться на драку, сама желая этого, хотя прекрасно понимаю, защитить себя у меня не хватит сил, да и никто другой не станет этого делать. Ведь правда? Я сильная или это всё-таки называется слабостью? Или тупостью? Пожалуй, последним. Ты неимоверно глупа, Джессика. А я бегу, хоть слабо, хоть и хочется упасть здесь, прямо на месте, ничего не делать и вечно жаловаться на жизнь, как это делают другие, но я бегу, я жалуюсь сама себе и жалею сама себя. Никто не должен знать моих чувств, никому нельзя доверять, они лишь воспользуются мной. Стираю тыльной сторонок ладони солёные слёзы, так не вовремя полившиеся. Зачем? Зачем я стала там с ним разговаривать? Ведь соображала же, что ничего хорошего Ломан не замыслил, так нет же, надо обязательно вмешаться, шило в жопе спокойно обмануть и смыться не даёт. Всё помещение становится размытым, и я начинаю проклинать себя - родилась вот такой слабачкой. Даже обвиняю своего отца, будь он рядом, всё, возможно, было бы по-другому. Глупый город! Я так больше не могу! Если это и абсурдно, сорваться из-за какого-то там осла, мне всё равно. Этот случай попросту был последней каплей. *** Пришла я домой достаточно быстро: мать на работе, гостей, вроде, не ждём, а то как-то не вежливо помирать при гостях. А что мне остаётся делать? Если завтра и приду в школу, то тут уж точно живой мне не вернутся или, по крайней мере, целой. Где моё недоеденное снотворное? Куда я его запрятала вчера? Подальше от чужих глаз спрятала и уже сама не помню куда именно. Шикарно же! Долго я искала эти долбанные таблетки и уже, честное слово, хотела принять. Как меня от столь важного дела отвлёк, угадайте с трёх раз… Правильно – Люцифер собственной персоной! - Что медлишь? Смотри – выпьешь, меня уже не будет, всё время мучивших тебя людей не станет, – медленно, с улыбкой, произнёс как всегда неожиданно возникший из пустого места Люца. Интересно, так появляться - это долбанная привилегия падших или всего ангельского отребья, которое может мне привидеться? – Или ты боишься? – кажется, в руке он усердно вертел чей-то глаз, и я даже не хочу знать чей. – Тебе скучно? Могу устроить торжественный уход с мясом, кровищей и песнями, как полагается. - Где ты был час назад? И ещё, не бери меня на слабо. - Тебе важно знать? Ты, думается мне, только вот совершить самоубийство хотела. Я так обрадовался – оставил все свои дела, к тебе явился, а ты ничего так и не сделала с собой. Одно разочарование в людях. – мужчина искоса посмотрел на меня, выкинув глаз: тот шмякнулся об стену и упал на пол. - А помнишь, как в прошлом году ты пыталась порезаться лезвием от бритвы? Вот то-то веселье было! Правда Джессика Прайс такая слабачка, что на полпути к цели остановилась. Почему я не удивлён? - Без тебя я хотя бы посплю на том свете. Мудозвон. - А ведь призраки совершивших суицид прокляты вечно скитаться по земле в наказание. Так что времени выспаться у тебя будет мало. - Да что ты говоришь? Очень надеюсь, что явлюсь тебе самым стлашным кошмалом, мой холоший. – Засюсюкала я и стала кривляться. - Может мне тебе ещё спеть в последний путь? - Хоть этим меня радовать, - на последнем слове я изобразила кавычки, - не надо. Во время разговора я выскребла таблеток примерно десять, очень надеюсь… Этого должно хватить? Не очень хочется, чтобы меня нашли полузадыхающуюся. - Давай! - Заткнись. Обойдусь без воды, так съем, чего утруждаться-то? Мы всё делаем так, как в фильмах учили добрые тётеньки, похожие на меня. Беру таблетки в руку и долго смотрю на них, пытаясь испепелить, чувствую взгляд на себе, Дьявол тоже на меня взирает своими небесного цвета глазами и никак не беспокоиться. Если я умру, он что же, не исчезнет? Проглотила всё разом и минут через пять меня стало сильно клонить в сон, до невозможности прям (а ещё тошнить), уже стоять на ногах не могла, присела на стул. Вся комната поплыла перед глазами и стала шататься из стороны в сторону. О, мой Бог, легче было повеситься, так как я вообще собой не управляю и падаю на пол. Я даже успела услышать, как разбивается о пол чашка, которую я сбила, ну, а напоследок запомнила чьи-то ноги в туфлях. *** Фиг знает через какое время, я очнулась уже в больнице. Рядом мать неуспокоенная рыдает, я уж по началу подумала, что угодила прямиком в ад, так как на рай место, насквозь пропитанное запахами лекарств не смахивает (но не думаю, что в преисподние есть лекарства). Так же, вовремя успела остановить желание спросить у мамы: “Ты демон?”. Как оказалось, мать нашла меня на кухне, валяющуюся с блаженной улыбкой на полу в обнимку с коробкой таблеток. Вызвала скорую, и в больнице меня откачали, как на зло. Я с неделю пролежала в палате, изучая пожелтевшие от времени стены, на которые уже лезть от скуки хотелось, побеленные потолки. Я отказалась идти в школу после того, как меня выпишут. А мама тем временем творила такое, что я себе и представить не могла (я действительно об этом не знала). Эта женщина прямо таки мать года: записала меня на приём к психиатру. Подумать только, собственная родня! Меня так все вокруг достало, что я призналась врачу о дьяволе, которого вижу каждый день и который поёт мне песни Битлз. Меня приняли за невменяемую, приписали лёгкую стадию какой-то там болезни с религиозными наклонностями и запихнули в самое страшное для семнадцатилетней место – в психушку. Медсестра, проверяющая меня тогда, была очень хмурая и раздражительная особа, возрастом под пятьдесят лет, она явно не любила подростков. Уж не знаю, что они ей там сделали такого, но женщина была не прочь пожаловаться на моих однолеток или испепелить меня за одно. Ой, да я сама знаю какие мы, подростки, плохие, чего уж там. Будь мне пятьдесят, я бы её поняла. Я чувствовала себя преданной, отданной на съедение чужим неизвестным мне людям. И это сотворила моя собственная мать! Эта женщина, которую я так любила, сказала мне, что надо подлечиться, представляете? А сама свалила невесть куда. Вот и верь после этого людям. Одно радовало: Люцифера рядом нет. Я была озлобленная на всех, многих игнорировала до одного прекрасного дня. Мне пришлось сидеть в своей палате, с решетками на окнах и замками на дверях, и раздумывать над тем, как меня бесит этот мир. Я всего лишь на минуту прикрыла глаза! А когда открыла, то свет погас, а потом включился, но это уже не была обычная палата. Я находилась в какой-то камере пыток. Потолок был затыкан крюками, с обрубками мяса на них, а к стенам прикованы цепи, с остатками высохшей крови, и повсюду слышались крики. “Морок!” – подумала я, отчаянно вертя головой. Это было самым страшным, ведь только одно существо так может: - А вот и я. Ты рада? – напротив меня вальяжно расселся на стуле старый знакомый - Люцифер. –Неужели ты подумала, дорогая Джессика, что я вот так просто тебя отпущу? Мои глаза расширились от удивления. Нет, нет, нет, НЕТ.