Безопасный секс

Это была пятница, тринадцатое марта. С детства я привык, что каждая такая пятница меняет мою жизнь в худшую или лучшую сторону, но этот день был просто адским. На улице с самого утра лило как из ведра, и, разумеется, вечером, когда после работы я собирался отправиться на встречу с моим лучшим другом Чадом, чтобы пропустить с ним по стаканчику виски, жалуясь: он - на свою бывшую девушку, а я – на своего парня, - моя машина не завелась. Кое-как все-таки добравшись до «нашего» бара и безуспешно прождав друга почти до полуночи, я уже собрался идти ловить такси, чтобы поехать к нему разбираться, почему он меня продинамил, как Чад сам догадался позвонить. Оказалось, что его бывшая именно этим вечером перестала быть бывшей, снова перейдя в разряд настоящих, и я, благодаря этому, на ближайшие пару недель оставался один: без обычной компании по вечерам. Впрочем, что еще я мог ожидать от этого дня? Дождь все так же не прекращался, я стоял на тротуаре, промокший до нитки, тщетно пытаясь остановить хоть одну машину с черными шашечками на борту. Но никто не спешил подобрать припозднившегося пассажира, и я уже почти отчаялся, как около меня притормозило такси, и темнокожий водитель, открывший передо мной дверь, не прокричал, пытаясь перекрыть шум льющейся с неба воды: - Эй, парень! Добрый пассажир на заднем сиденье говорит, что тебя надо укрыть от дождя! Обещает, что отвезет, куда тебе нужно! Я отвернулся, показывая, что мне это не интересно и поднимая руку в очередной попытке остановить машину. Знал я таких добрых: потом найдут меня где-нибудь в подворотне: без штанов, бумажника и каких-либо признаков жизни. - Правда, это не сложно, - тот самый «добрый пассажир» высунулся из окна, привлекая мое внимание. – Я знаю, каково это – пытаться поймать такси в дождь. Со мной такое было в Нью-Йорке. Я тогда ужасно простыл. Провалялся в постели почти две недели. Я замялся: парень не выглядел угрожающе. Даже наоборот. Ну, то есть он не был хлюпиком или еще кем-то в этом роде, но его улыбка гипнотизировала, заставляя верить своему хозяину. - Слушай, - тем временем продолжил он, - я досчитаю до трех. Если ты не сядешь, я не буду больше беспокоиться и уеду. Ну же? Один, - он выставил перед собой сжатую в кулак руку и разогнул указательный палец, - два, - средний, - два с половиной… Я оглянулся, бросил взгляд в сторону бара, где меня никто не ждал, на поток проезжающих мимо машин, которым нет дела до одиноко стоящего у обочины насквозь промокшего парня, и забрался на заднее сиденье, неловко задев своего спасителя. - Куда едем?– спросил парень, когда я, наконец, устроился так, что льющаяся с меня вода перестала капать на его безупречный светло-серый костюм. -Куда-нибудь в Вест-Сайд. У меня машина не завелась, а зонта я собой никогда не ношу, - попробовал оправдаться я, не совсем понимая, зачем мне это, собственно, нужно. – Спасибо, что подобрал меня, это очень по-человечески. - Мне показалось, ты был в отчаянии, - парень снова улыбнулся, и я смутился, чувствуя себя девственником на первом свидании. - Так оно и было. - Эй, - он взял меня за запястье, и только в этот момент я почувствовал, что меня колотит от холода, - ты весь дрожишь. Знаешь что, я тут живу неподалеку, а ты, если пробудешь мокрым еще пару минут – точно заболеешь. Давай сделаем так: заедем ко мне, ты просушишься, а потом я вызову тебе такси. Все лучше, чем стоять под дождем. - Парень дело говорит, - вмешался в разговор водитель. – Печка у меня не работает, а на улице совсем не солнечный летний день. - Обещаю, что не буду приставать, - со смешком произнес парень. - Да, конечно, - я усмехнулся, пытаясь расслабиться и показать, что оценил шутку. - Точно не буду, - повторил он, и вдруг спросил: - А это твой естественный цвет глаз или линзы? - Что? - Глаза, это твой натуральный цвет? - А ты кто? Офтальмолог? – фыркнул я, глядя на его замешательство. - В любом случае, я надеюсь, что ты хотя бы не маньяк-убийца. - А это важно? - Ну, если я поеду к тебе, тогда важно. - На самом деле важны лишь четыре вещи: смех, доброта, вечная красота и отличная пицца. Водитель рассмеялся, а я недоуменно посмотрел на этого странного парня. - А как же любовь? - С нею слишком много проблем, - он чуть прикусил и облизал нижнюю губу, скорее машинально, но я почувствовал, как мое сердце пропустило удар. Я не знаю, что на самом деле заставило меня согласиться. Может, дело был в его зеленых глазах, может – в косяке, который курил водитель, а может, я просто устал быть один и решил, что никто не подбирает одиноких парней на улице во время дождя только из соображений гуманности и милосердия. Мне было почти тридцать, плюс несколько романов, разбивших мое сердце так, что мне казалось, его уже никогда не склеить, и работа, отнимающая большую часть времени, в том числе и личного. Я перестал верить во что-то в тот момент, когда от меня ушел последний бойфренд, с которым мы прожили вместе ровно год. И меня это устраивало – так было безопасно. Иногда одиноко, но безопасно. - Проходи, устраивайся, я принесу полотенце и сухие вещи, - парень открыл дверь квартиры и впустил меня внутрь, заходя за мной и щелкая выключателем. Моему взгляду предстала большая квартира-студия, оформленная явно с привлечением очень дорогого дизайнера. - Спасибо. У тебя уютно, - произнес я, когда парень вернулся. – Собственный проект? - Нет, и я не художник, и не дизайнер. Ванная там, - он подал мне стопку полотенец, банный халат и указал на дверь в дальнем углу. – Я пока разогрею ужин. Моя домработница готовит просто замечательный суп. Надеюсь, ты не против моркови? - Не против,- я улыбнулся и отправился приводить себя в порядок. Когда, приняв душ, повесив свои вещи в сушилку и надев халат, я вышел из ванной, парень уже сидел за накрытым столом, ожидая, видимо, когда я к нему присоединюсь. Я сел напротив, и спросил: - Значит, чем занимаешься, ты мне не скажешь? - Нет. - Ясно, - я улыбнулся, беря в руки ложку, - может, ты и прав. В конце концов, самое важное – это отличная пицца. - Верно. Тут раздался телефонный звонок, следом за которым включился автоответчик, и тихий мужской голос произнес: «Привет! Где ты? Я тебя потерял. Позвони мне!». Парень встал, подошел к тумбе, на которой стоял телефон, и нажал кнопку стирания записи, а я, в который раз за вечер смутившись, поднялся из-за стола: мне показалось, что сцена, свидетелем которой я оказался, была не для чужих ушей и глаз. - Мне кажется, это была плохая идея – приходить сюда. Думаю, я пойду. Может, когда-нибудь еще пересечемся. - Зачем? – он посмотрел на меня, а потом подошел почти вплотную. - Ну, не знаю, может, в кино сходить, поужинать… - У нас есть ужин, - парень кивнул на накрытый стол, - можем посмотреть фильм, если хочешь. У меня точно найдется то, что тебе понравится. - Я не это имел в виду, - я сделал шаг назад, натыкаясь на спинку стоящего позади стула. - А что? - Я… Я, правда, не знаю, что здесь делаю. - Ты здесь потому, что тебе было холодно, потому, что ты голоден, и потому, что в такси что-то произошло, - он потянулся к поясу моего халата и начал развязывать узел.– Думаю, тебе не хочется уходить. Могу поспорить, - не стянутые, полы халата разошлись в стороны, и парень провел пальцем по моей груди – от ключиц к животу, чуть царапая ногтем еще распаренную после душа кожу, - все в твоем офисе думают, что ты занимаешься сексом столько, сколько хочешь. Ведь они видят лишь твое тело, и не замечают грусти или страха в твоих глазах. Мне показалось, что мое тело стало пластилиновым, мягким и податливым. Его голос завораживал, и все мысли из моей головы испарились, осталось только желание. Ноя все-таки задал вопрос: - И чего же я, по-твоему, боюсь? - Того, что я уговариваю тебя сделать что-то, что ты и сам уже хочешь, - произнес он, чуть касаясь губами мочки моего уха. - Я остановлюсь, когда ты об этом попросишь… Говорят, что банально описывать поцелуй водоворотом эмоций, но я не мог оторваться от этих губ, словно пил с них живительную влагу после месяцев, проведенных в пустыне. Его руки скользили по моей спине, ощупывая, лаская каждую мышцу, каждый позвонок. Халат давно валялся на полу, а я стоял, опершись на спинку стула, и думал, что никто никогда в жизни не ласкал меня так, как эти горячие губы, спускающиеся по моему животу ниже, туда, где мою откровенную эрекцию не прикрывала уже даже тонкая ткань плавок. Он взялся за их резинку, и тут меня что-то заставило произнести: - Стоп! – я оттолкнул его и прошел в ту часть комнаты, которая служила гостиной. Парень поднялся, глядя на меня, как мне показалось, немного обижено. Но я понимал, что уже не могу остановиться. Только не сейчас. Сняв плавки и халат, я отбросил их в сторону и лег спиной на мягкий ковер у дивана. – Я давно не… - Тсс, - парень прижал палец к губам, на минуту скрылся в ванной, выйдя оттуда уже полностью обнаженным с тюбиком смазки и упаковкой презервативов в руках, и опустился передо мной на колени. – Какой же ты… Он провел ладонью по моей груди, очерчивая пальцами соски, чуть прищипывая их, и наклонился, слизнув кончиком языка каплю смазки с головки члена. Я глубоко вздохнул, обхватывая его голову и прижимая к себе, чувствуя, как его дыхание шевелит волоски в моем паху. А потом он поднял голову, улыбнулся, заглядывая мне в глаза, и, снова наклонившись, взял мой член в рот так глубоко, что мне показалось, если он сейчас сожмет зубы, то откусит его у самого основания. Это была последняя связная мысль, потому что он начал двигаться, одной рукой придерживая меня за бедра, чтобы я не начал вбиваться в него сам, другой – то лаская себя, то чуть сжимая мою мошонку. Почувствовав, как его пальцы начали проникать в меня, смазывая и растягивая, я чуть не задохнулся от неожиданности и еще более сильного желания: кончить, сейчас, немедленно, еще чуть-чуть... Внезапно он оторвался от своего занятия и, перевернув меня на живот, подтянул вверх, заставляя встать на колени. Я подчинился, опершись локтями о пол и уткнувшись лбом в сложенные вместе ладони, слушая, как шелестит разрываемая фольга. Спустя несколько, как мне показалось, бесконечных секунд, он медленно погрузился в меня на всю длину своего немаленького члена. Всхлипнув, я подался вперед, на глаза непроизвольно навернулись слезы, но он начал покрывать мою спину поцелуями. Эта ласка была настолько интимной, что на мгновение мне показалось, будто это не просто разовый секс, и я расслабился, позволяя делать с собой все, что угодно. Он не произнес ни слова, почти сразу начав двигаться, одной рукой синхронно с собственными движениями лаская мой поникший от боли член, другой помогая себе, как бы подталкивая меня за бедро навстречу своему члену. Мы меняли позу еще пару раз, так, что кончил я, лежа лицом к нему и глядя в его потемневшие, заливаемые потом глаза. Он последовал за мной через пару движений, прогнувшись с тихим рыком, после чего вышел из меня, откинулся на спину, устраиваясь рядом и выравнивая дыхание, и стянул презерватив, небрежно завязав его и отбросив в сторону. Я пошевелился, пытаясь встать и морщась от неприятных ощущений в заднице. - Мне надо идти. - Стой, - он схватил меня за руку, не давая подняться, - не уходи. Я должен увидеть тебя еще раз. - Свидание?– я усмехнулся, глядя в его шалые глаза. - Нет, не свидание, я хочу снова заняться с тобой сексом, так же, как сегодня. А потом ты уйдешь. - Не скажу, что это был лучший мой секс, - произнес я, вырывая у него свою руку, вставая и направляясь в ванную. Вещи уже высохли, и когда, спустя пять минут я вышел, парень стоял у входной двери, вопросительно глядя на меня. - Когда? – спросил я. - В среду, - ответил он. - В среду я не могу. - Тогда во вторник. - Хорошо, во вторник. - Во вторник в семь. - В девять. - В восемь. А потом и в следующий вторник? Я кивнул. - Надо сверить наши расписания. - Хорошо, сверим, - он улыбнулся, подходя вплотную и запуская пальцы мне в волосы, притягивая к себе, скользя языком по моим губам. Я почувствовал эту его улыбку и сам мысленно улыбнулся: все-таки эта пятница закончилась не так уж и плохо. Сидя в везшем меня домой такси, я думал о том, что в первый раз в своей взрослой жизни встретил человека, который хотел то же, что и я – по вторникам и четвергам. Это было лучшее решение: никакой привязанности, никаких ожиданий, обмана. Я не знал его имени, он не знал моего. Все анонимно. Самый безопасный секс. Я приходил к нему, мы ужинали, занимались сексом, говорили обо всем и ни о чем, не касаясь наших жизней. Мне было все равно, кто он и откуда, к какой партии принадлежит и какую школу закончил. Важным было только то, что происходило в данный конкретный момент: его запах, его вкус, его обжигающее дыхание на моей коже, его губы на моем члене, его руки, ласкающие каждую клеточку моего тела. Казалось, это может продолжаться вечно. Но, как известно, вечность ничто перед Божественным провидением. *** - Мистер Падалеки, вас спрашивает мистер Морган, - раздался из селектора голос моей секретарши, и я вздохнул - Морган был тем еще клиентом: слишком много гонора и самомнения, и никакой помощи в делах. - Скажи ему, что я перезвоню, - я отключил селектор и посмотрел в окно на раскинувшийся передо мной город. Вчера проявился Чад. Я не смог удержаться, и все рассказал ему. Посмеявшись над нами, а потом, убедившись, что я его не разыгрываю, он сказал то, что я от него никогда не ожидал услышать. - Приятель,- произнес мой лучший друг, отставляя стакан с виски в сторону, - жить без привязанности нельзя. И ты никогда не сможешь ее избежать, даже в подобных отношениях. Поверь мне, порой очень сложно отличить любовь от акта любви, как ты его не называй. А я знал одно: я справлюсь. Справлюсь, несмотря на сны, преследующие меня, на мысли, раз за разом возвращающиеся в наши вторники и четверги, в наши встречи, к его улыбке, глазам, жестам… Не знаю, специально ли в тот день он оставил на столе пачку писем или это была случайность, но я не смог устоять: среди конвертов обнаружился паспорт. - Дженсен Росс Эклз, - прочитал я вслух и только после этого услышал легкое покашливание у себя за спиной. Я обернулся, неловко спихнув стопку на пол. - У нас был уговор, - он смотрел на меня с укором, и я, не выдержав его взгляд, опустил голову, рассматривая его ботинки. - Прости. Я знаю. Вот и все, все кончено, я нарушил правила, - и, уже дойдя до входной двери, развернулся: - Я понимаю тебя, я бы чувствовал то же самое на твоем месте. Уговор есть уговор, а самое главное – это отличная пицца. Дженсен смотрел на меня так, будто он застал меня, по крайней мере, над трупом собственной бабушки с окровавленным ножом в руках, и тут меня прорвало. - Ты был настоящим засранцем! - я начал повышать голос, тыча в него пальцем. – Ты установил все эти дурацкие правила поведения, заставляя меня чувствовать себя сейчас школьником, вызванным на ковер к директору за курение в подсобке. Да пошел ты! Я выскочил в коридор к лифту и нажал кнопку вызова, после чего, услышав, как хлопнула дверь квартиры Дженсена, и его шаги, не дожидаясь, пока он меня догонит, бросился вниз по лестнице. - Стой! Да стой же ты! – он все-таки догнал меня на площадке между этажами и прижал к стене. Я попробовал вырваться, но это было бесполезно: Дженсен был ниже меня ростом, но по силе я с ним сравниться не мог. Это был самый бешеный секс, который когда-либо был в моей жизни: в месте, где нас в любой момент могли застать, ощущая, что мы находимся на самом краю обрыва, и стоит сделать один неосторожный шаг, как все закончится. Он вбивал меня в стену, зажав мой рот своей ладонью, и я вгрызался в его пальцы, заставляя его двигаться сильнее, резче, быстрее… И ничего не закончилось. *** Вечер очередной пятницы застал меня на работе. Несмотря на все мои старания, бумаг на столе не становилось меньше, и я с раздражением поглядывал на часы, размышляя, успею ли я на встречу с Чадом или стоит перезвонить ему и сказать, что задерживаюсь, как вдруг раздался телефонный звонок, изменивший все. - Мама? Что случилось? - Твой отец, у него был инфаркт. Врачи не смогли его спасти… - всхлип на том конце телефонного провода вырвал меня из пропасти, в которую, как мне показалось, я начал падать, а потом раздался другой голос: - Джаред, ты еще там? – это был Джефф, мой старший брат. - Да, я здесь, - отозвался я. – Я уже еду. *** Я нажал кнопку звонка, и через минуту дверь открылась. Дженсен, в домашних брюках и растянутой футболке, застыл на пороге, рассматривая меня. - Зачем ты пришел? – спросил он, как только наши взгляды встретились. – Тебя не было две недели. Долбанных две недели. И, к тому же, сегодня воскресенье. - Мой отец,- я глубоко вдохнул, словно собираясь нырнуть, и сделал шаг вперед, - он умер. Я ездил на похороны. Я должен был, - мне показалось, что пол уходит у меня из-под ног. - Джаред, - Дженсен подхватил меня, втаскивая внутрь и усаживая на диван. В этот момент я почувствовал, как меня начинает колотить, совсем как тогда, в нашу первую встречу. Только на этот раз причина была в другом. - Я сейчас, подожди, - Дженсен сорвался с места, заметавшись по квартире. Через пару минут он что-то вколол мне в предплечье, а потом у меня в руках оказалась чашка с горячим чаем. - Что это? – я сделал глоток и поставил чашку на стоящий рядом столик. - Всего лишь легкое успокоительное, - Дженсен улыбнулся, садясь рядом и притягивая меня к себе. - Знаешь, когда я был маленьким, отец всегда оказывался там, где был нужен мне больше всего. Не знаю, как это у него получалось, - я чувствовал, как дрожь постепенно уходит, а по телу разливается тепло, наполняя спокойствием. – А потом он узнал, что я гей. Это было давно, почти десять лет назад. Представь себе: десять лет не разговаривать с человеком, которого любишь больше всех на свете. Я ведь таки не сказал ему об этом. Дженсен пошевелился, устраиваясь удобнее и еще крепче обнимая меня. – Все будет хорошо. Я всегда буду рядом, в любой момент, когда тебе понадоблюсь. Только скажи. В ту ночь мы не занимались сексом, только говорили. Обо мне, о нем. Казалось, не осталось ни одной темы, которую бы мы не затронули. А через неделю мне пришлось уехать: дела семьи требовали моего присутствия, и я не мог отказаться. Вернувшись, я не застал Дженсена дома, телефоны его не отвечали, сообщая, что абонент находится вне зоны доступа, и, спустя несколько дней я понял, что это конец: мы пересекли черту, которую когда-то для себя установили. В следующие три месяца я погрузился в работу, надеясь все забыть, но, бесцельно слоняясь по вечерам по улицам, молил Бога увидеть его еще раз, всем сердцем желая, чтобы судьба дала нам второй шанс. Дженсен оказался тем единственным, с кем я готов был идти на компромиссы во всем, не думая об опасности или боли. И вдруг, в тот самый день, когда я потерял уже всякую надежду, он позвонил мне на работу и сказал, что хотел бы продолжить наши отношения. Причем именно с того, на чем мы остановились. Но на этот раз без каких-либо ограничений и правил. *** А дальше…Дальше мы встретились, и уже не было вторников и четвергов. И чертова пицца стала всего лишь пунктом номер два в списке самых важных вещей, уступив свое место тому, о чем мы никогда не говорили. Именно тогда я понял одну важную вещь: отделить секс от любви и страсть от привязанности возможно, только если вы встречаетесь в первый раз. Второй раз, какие бы правила не устанавливали, вы занимаетесь сексом уже не с незнакомцем, и здесь от настоящих эмоций не уйти. И еще: безопасного секса не бывает. Конец.