Купите меня ещё, леди

Пожалуй, такой партнёр ей попадается впервые. Мальчишка, лет пятнадцать, может. Впрочем, кто его знает — определять возраст по одной только внешности более чем ошибочно в большинстве случаев. Зато какая у него нежная светлая кожа, какие голубые глаза в обрамлении бахромы чуть тёмных ресниц… Вернее, один глаз. — Нет-нет, — с лёгким налётом паники произносит парнишка гораздо более взрослым голосом, чем можно подумать, судя по детскому лицу, и резко отталкивает её руку, когда она пытается приподнять белый квадрат повязки на его левом глазу. Однако тут же, заметив удивление в глазах застывшей девушки, он торопливо берёт её руку обратно в свои, аккуратно подносит раскрытую ладонь к своим губам и нежно целует в сетку тонких линий на внутренней стороне. Прикосновение вызывает у неё трепет, а юный обольститель поднимает взгляд цвета сочной бирюзы и с лёгкой улыбкой тихо произносит: — Не стоит. Поверьте мне, леди, там не на что смотреть. Аккуратный овал лица, изумительный взгляд с искорками невинности и порока на бирюзовой радужке, красивые манящие мальчишеские губки, не ведавшие, как она уже поняла, тепла женских поцелуев… Прелесть. — Такой милый, — шепчет она с улыбкой, нежно проводя кончиками пальцев по его щекам, губам, от виска до подбородка, и затем запуская их в шелковистые светлые волосы. — Так бы и съела тебя… Мальчишка смотрит внимательно, но в то же время ненавязчиво, с каким-то интересом. Тайным, но не подозрительным, не опасным. Своим. — Ну так… Съешьте. Проказливо улыбнувшись и чуть приподняв одну бровь, он шепчет свои слова и придвигается ближе. Обхватив руками шею клиентки, приближает лицо к её лицу и игриво смотрит снизу вверх. Этот мальчик словно невинный, красивый цветок, оставленный без ухода, тепла и света, и потому теперь вянущий и медленно погрязающий в Эргастулуме, в этом смрадном городе порока и бесчестья… Очаровательное создание. Она с удовольствием покажет ему, что такое женские любовь и ласка. Девушка наклоняется к раскрытым мальчишеским губам. Минута, две — и на них появляется лёгкий налёт малиновой помады, а сама клиентка чувствует на языке привкус «Pall Mall». И ей мгновенно и почти нестерпимо хочется увидеть, как он их курит — наверняка, незабываемое зрелище. Изящные ключицы и плоская грудь покрываются бледно-розовыми отпечатками её губ. Его светлые волосы, обыкновенно забавно обрамляющие прелестное лицо, теперь, будто ореол, легли у его головы по кругу. Юное тело пахнет очень приятно — может, каким-то мылом, может, и гелем для душа. И, честно говоря, столько ей ещё никого не хотелось целовать. Наверное, она и вправду съест милашку своими поцелуями… *** Коротенькая темноватая сорочка из дешёвого кружева и поддельного шёлка, которая ничего, в общем-то, не скрывает, соблазнительно лежит, собравшись в небольшие складки, на её теле. Спадающие на бок каштановые локоны прикрывают обнажённую грудь. Подперев рукой голову, она лежит и смотрит, как парень натягивает на узкие бёдра бельё и потёртые джинсы, как он откидывает со лба светлые непослушные волосы и, так и оставшись полуобнажённым, садится на край её просевшей вниз кровати. Смотрит на худую спину с каждым чётко выведенным на ней позвонком, на руки, такие хрупкие с первого взгляда, но такие сильные и жилистые в действительности. Смотрит, как он, достав из кармана легко узнаваемую пачку, аккуратно закусывает кончик сигареты губами и отточенным движением зажигает её. Осторожно отбрасывает третьесортную зажигалку на постель и тонкими пальцами обхватывает сигарету, чтобы выпустить из красивых соблазнительных губ облачко дыма. Она невольно облизывает свои пересохшие губы. — Уоррик… — с придыханием шепчет она, застыв, будто заворожённая. Он резко оборачивается, смотрит в лёгком недоумении несколько мгновений… Затем вдруг расплывается в какой-то ироничной и одновременно печальной улыбке. — Да, моя леди? И почему-то в этот момент ей вдруг кажется, что ему уже далеко не пятнадцать. Получив деньги, он в шутку целует их и подмигивает клиентке своим не скрытым повязкой глазом поразительного бирюзового оттенка. Она улыбается. Когда он выходит на улицу, она решает выглянуть в окно, чтобы проводить его взглядом. — До свидания. — Купите меня ещё, леди, — он оборачивается, улыбаясь, машет рукой. И уходит. «Уоррик», хах… Надо же, он почти забыл, что это теперь его новое имя. Что ж, мальчика Уоллеса больше нет. Есть только Уоррик. А у Уоррика будет новая жизнь. И в ней — хоть что-то, похожее на любовь.