Memories...

      Когда-то давно, за долго до того как люди покинули пределы родной планеты и обнаружили Цитадель, один известный, в свое время, человек, сказал: «Чем старше становишься, тем больше остается в прошлом». И это было свойственно не только людям, но и представителям других разумных рас в Галактике. Однако, это так же означало что с возрастом каждый все чаще пристально оглядывается назад, пытаясь анализировать прожитое.       Во всяком случае Самара, в последнее время, частенько ловила себя на том, что пристально всматривается сквозь призму времени в безвозвратное ушедшее прошлое. Это было весьма странное занятие, не свойственное спокойной вершительнице правосудия. По правде говоря, Самара вообще не позволяла себе подобных вольностей в течение четырехсот лет жизни. Охотясь за собственной дочерью, она не могла, не имела права задумываться о прошлом. Потому что там была лишь вина и кровь. Столько крови, пролитой как Моринт, так и ею самой.       Чтобы соответствовать высоким идеалам Кодекса она оставила прошлое позади. И не вспоминала о нем с тех самых пор, как она приняла присягу и стала членом Ордена. По крайней мере, до того момента, пока не встретила Джона Шепарда. Даже сейчас одна мысль о нем способна была прервать плавное течение ее мыслей, нарушить тонкое духовное равновесие, внести хаос в успокоенные с помощью длительной медитации чувства.       Вызвать каскадные потоки воспоминаний, которым Самара даже не пыталась противиться. Вместо этого она простое откидывалась в кресле-качалке, подаренном одним из старых приятелей Шепарда по случаю вступления в «соответствующий возраст» и откладывала в сторону пряжу, переставая двигать спицами и считать петельки. Она просто закрывала глаза, позволяя волнам памяти унести себя на десять лет назад.       Если же это не помогало и приступ ностальгии не проходил сам по себе, вершительница правосудия откидывала в сторону теплый и уютный, разлинованный красными и зелеными клетками плед, совершенно не сочетающийся с ее элегантным домашним платьем, и отправлялась бродить по их с Шепардом личному музею былой славы. Неторопливо цокая каблуками, по она проходила мимо освещенных люминесцентными лампами застекленных витрин, рассматривая выставленные там памятные экспонаты. Предаваясь воспоминаниям.       All of my memories keep you near. In silent moments imagine you here. All of my memories keep you near. Your silent whispers, silent tears.       Шепард… они встретились при странных обстоятельствах уже хотя бы потому, что сразу после своего эффектного появления она сломала шею наемнице-азари. Однако, даже не смотря на столь сомнительное начало, они быстро стали союзниками. Да. Именно так. Поначалу это был просто временный союз и ничего больше. Но наблюдая за тем, с какой уверенностью Джон отдает приказы, позволяющие им преуспеть, Самара постепенно начала проникаться к нему уважением. К которому, затем, добавилось некое странное, полузабытое ощущение.       Так они подружились. Шепард был одним из немногих на судне, кто приходил к ней, чтобы справиться о ее самочувствии после очередной миссии или просто побеседовать. По правде говоря, он посещал ее каюту чаще, чем любой другой член экипажа «Нормандии» и проводил с ней время, даже когда она просто сидела и размышляла, глядя на звезды. Их разговоры всегда казались ей такими успокаивающими. Самара по-настоящему оценила их, потому что они не только помогали ей сохранять душевное равновесие во всех тех передрягах, но и позволяли поделиться сотнями самых разнообразных мыслей которые, в противном случае, так и остались бы сокрытыми.       Эти беседы стали основой ее доверия к Командору Шепарду, что уже само по себе было весьма необычно, поскольку могло ставить под сомнение ее объективность. Будучи вершителем правосудия, Самара отказалась не только от всех благ, но и от личных связей, которые могли бы повлиять на ее суждения. Она путешествовала по Галактике в одиночестве и боролась с несправедливостью. Но Джон Шепард был именно тем человеком, который смог перевернуть ее мир с ног на голову. Хотя, по правде сказать, Джон Шепард не был обычным человеком.       Ты отличаешься ото всех, кого я встречала. Когда-то она сказала ему эти слова, еще не вполне сознавая, что кроется за ними. Этот мужчина действительно был уникален. Во всех смыслах этого слова. Блестящий капитан, великолепный тактик, герой – ему с блеском удавалось сделать то, на что другие даже не осмеливались.       Именно Шепард помог Самаре завершить погоню за дочерью, которая длилась четыре долгих столетия, и справиться с ее последствиями. Его понимающего и молчаливого присутствия в каюте было достаточно, чтобы притупить боль и чувство вины, а их вдумчивые разговоры помогали отвлечься от тягостных мыслей. Он слушал ее рассказы о прошлом, когда у нее больше не оставалось сил держать воспоминания в себе. Этот мужчина позволил ей побыть обычной женщиной, а не холодной вершительницей правосудия. Позволил ей побыть слабой и беспомощной. Позволил выплакаться, облегчил непосильное бремя вины и боль от убийства Моринт.        И когда перед ней встал выбор, Самара, не задумываясь, принесла Клятву Причастности, чтобы Кодекс не мешал ей помогать Шепарду. Даже если это означала работать на террористическую организацию «Цербер».       Следуя своему кодексу, я буду служить тебе, Шепард. Твои решения – мои решения. Твои поступки – мои поступки. Твои желания – мой Кодекс. Так она сказала ему, и в тот момент это казалось наиболее разумным решением. Вот только вершительница правосудия не понимала, каковы будут последствия этого шага в личном плане. За время ее пребывания на «Нормандии» они сблизились сверх любых допустимых пределов.       Впрочем, если вдуматься, то в подобном развитии событий не было ничего удивительного. Несчастная, одинокая, сломанная женщина, истинная сущность которой была сокрыта за сияющим образом, элегантной и сильной вершительницы правосудия. И окутанный ореолом неувядающей славы мужчина, чье подлинное лицо уже давно заменила маска ироничного героя. Они были так похожи, что для Самары смотреть на Шепарда было все равно, что видеть свое отражение в зеркале. Она скрывала свои истинные мысли и чувства за сухими строками Кодексом точно так же, как он за – своей репутацией героя. Личные трагедии заставили их надеть эти маски.       Шепард не спешил раскрывать перед кем-либо душу, но из скупых строк отчетов и его коротких пояснений Самара поняла, что он был сиротой в самом ужасном смысле этого слова и лишился семьи в возрасте семи лет. Он был столь юным, что по законам азари еще даже не считался сознательным. А ему уже пришлось столкнуться со смертью. Маленький Шепард был найден среди трупов своих родителей, погибших во время налета. Он сидел на полу и в отчаянии пытался сгрести кровь и мозги обратно в их безжизненные тела. А до этого он сидел в шкафу и видел, как батаринские работорговцы убили их, но перед этим изнасиловали его мать и подвергли отца пыткам.       После этого ужасного случая его желание поступить на службу спасшему его Альянсу было вполне логично, вот только Шепарда преследовали неудачи. Вскоре все его подразделение было убито на Акузе. Его вторая семья погибла на его глазах, а он беспомощно наблюдал, как тела его друзей рубит и колет чудовищный Молотильщик. И хотя он не говорил ей об этом, Самара чувствовала, что командор винит себя за то, что случилось тогда.       Made me promise I'd try to find my way back in this life. I hope there is a way. To give me a sign you're ok. Reminds me again it's worth it all. So I can go on.       Тяжесть пережитых потерь и вина за свои ошибки объединила их. Самара позволила Шепарду быть так близко, но при этом, даже не задумываясь о том, что это значит для него. По крайней мере, до тех пор, пока сама не начала ощущать, что испытывает к нему еще что-то, помимо дружбы. Она размышляла над этим снова и снова, и, наконец, поняла, что ее чувства к Шепарду начали развиваться. Между ними возникла особая связь.       А потом все рухнуло. Перед нападением на базу Коллекторов Шепард признал свои чувства к ней. Решился сказать о том, что любит ее, что все это время мечтал о ней и надеялся, что она ответит ему взаимностью. Она в мельчайших деталях помнила тот разговор, произошедший в ее каюте. Они стояли перед широким окном панорамного иллюминатора, освещенные переливающимся, тревожно-оранжевым сиянием газовой туманности, как будто предупреждавшей их о чем то, и Шепард сказал ей о своих чувствах, осторожно взяв ее руки в свои.       Это простое прикосновение значило больше тысячи слов. И пусть вместо тепла мужской кожи была лишь прохлада перчаток, ощущения все равно оказались слишком интенсивные. Глядя в его расширенные зеленые глаза, Самара чувствовала, как ее дыхание сбивается, а сердце, пропустившее пару ударов, быстро колотится в груди. Пульс отчетливо ощущался в каждом сантиметре тела. Этот мужчина заставил ее чувствовать себя особенной.       Я и мечтать не могла о прикосновении кого-то… столь юного – эти слова сами слетели с ее языка прежде, чем Самара успела себя остановить. И это было неправильно. Она являлась вершительницей правосудия. Она служила Кодексу и не могла поступиться честью. Не могла позволить чувствам мешать ей выполнять долг.       Она не могла быть с Шепардом, и это причиняло сильную душевную боль. Еще больнее было от мысли, что ей придется сказать об этом. Но выбора не было. Опомнившись, она просила мужчину выбросить эти мысли из головы. Самара ощутила острый укол в сердце, когда произнесла роковые слова, и выражение лица командора заставило ее чувствовать себя еще хуже. Тоска, печаль, разбитые надежды – Самара видела все это в глазах и понимала, что сделала ему больно… но во имя Богини… ей было больно тоже. И это служило хоть каким-то оправданием.       Впрочем, Джон Шепард не был бы собой, если бы сдался так просто. Продолжая убеждать ее открыться, он сократил дистанцию между ними до невыносимого уровня. Сделав шаг навстречу, остановился достаточно близко, чтобы она могла обнять его, но в то же время достаточно далеко, чтобы у нее была и возможность оттолкнуть, если бы захотела. Вопрос был лишь в выборе… У Самары всегда была сильная воля, и она никогда не колебалась на своем Пути, но почему-то в тот момент ей впервые стало невыносимо трудно. А Путь, столь ясный ранее, заволокло туманом. Она стояла так близко к Джону, что эта мучительная близость сводила с ума.       Я служу Кодексу. Он сильнее любых чувств. Если мы выживем в этом миссии, данная тебе клятва перестанет действовать. Я снова буду служить Кодексу. Это делает дальнейшие отношения невозможными. Она произнесла это на остатках самоконтроля. После этого ей осталось только опустить его руки. И все было бы кончено. Шепард оставил бы ее. И, тем не менее, Самара не сделала этого. Не смогла. Она видела огонь в глазах стоящего рядом с ней мужчины. Тот же самый огонь, который увлек Моринт и привел ее к гибели.       А Шепард все равно не собирался сдаваться без боя. Его мягкий, мурлычущий голос лишал ее привычной сосредоточенности, а пронзительные изумрудные глаза смотрели на нее так, что она не могла отвернуться. Ведь глядя на этого мужчину она не могла отрицать, что хотела бы, чтобы они были больше, чем друзьями. Что она и правда влюбилась в Шепарда. Это было не просто притяжение или страсть, а самая настоящая любовь.       Командор, глядя на нее, тоже это понял и потянулся поцеловать ее. Этого нельзя было допускать. Она должна была сосредоточиться и оттолкнуть его. Но сил на это уже не оставалось, и вершительница правосудия смогла лишь беспомощно попятиться от приближающегося человека. Он делал шаг, а она отступала назад. Они продолжали этот медленный танец пока не достигли стенной переборки. Самара на секунду потеряла равновесие, натолкнувшись спиной на неожиданное препятствие, и почувствовала, как руки Шепарда нежно обнимают ее.       Думаю, что могла бы обрести даже больше чем счастье, рядом с тобой, – прошептала она тогда, опьяненная сладким, как мед, запахом, исходившим от притиснувшего ее к стенке самца. Сейчас они были так близко, что азари чувствовала, как его сердце колотится под ребрами. Вершительница правосудия с удивлением смотрела на этого удивительного человека и задавалась вопросом: почему он не может просто отступить? Почему продолжает пытаться достичь невозможного? Действительно ли она так много значит для него?       Мысли путались, и Самара простонала его имя, проведя пальцами по коротким темным волосам. Губы Шепарда изогнулись в улыбке, и он склонился к ней, страстно целуя шею и постепенно перемещаясь вверх, пока не достиг губ. Он прошептал, что любит ее, и она собиралась ответить поцелуем, когда плащ биотической энергии вспыхнул на поверхности ее кожи голубоватым пламенем, и они оба застыли, не смея даже пошевелиться.       В другое время… в другой жизни… – прошептала Самара, сознавая, что все это время задерживала дыхание. Выдохнув, она отпустила мужчину и, погладив по щеке на прощанье, и повернулась к двери, ретируясь с «поля боя». С коротким «я извиняюсь» на устах, азари вышла из своей каюты, даже не зная, услышал ли ее Шепард. Она не могла поддаться соблазну, не могла признать, что тоже влюблена в него. Так было лучше для них обоих.       In this world you tried not leaving me alone behind. There's no other way. I prayed to the Gods let him stay. The memories ease the pain inside. Now I know why.       По крайней мере, так Самара думала в тот момент. Сомнения в правильности принятого решения закрались в голову вершительницы правосудия уже по прошествии первых минут. Она начала понимать, что напрасно так резко оттолкнула Шепарда. Ведь она позволяла ему быть рядом, пока он дарил ей ощущение покоя и безопасности. А когда хрупкая иллюзия исчезла – сразу избавилась от него. Оставила наедине с его мыслями.       Осознав это, Самара поспешила вернуться в свою каюту, но Шепарда там не застала. Он ушел, и азари осталась одна, ругая себя за то, что сделала. Она поступила не честно. Джон заслуживал лучшего и гораздо большего, чем это. Она хотела поговорить с ним, хотела прояснить ситуацию, но он так и не вернулся. Когда Самара увидела его снова, Шепард был в обществе слишком многочисленном, чтобы обсуждать личные темы.       Ее ошибка окончательно стала очевидна через неделю после того, как база Коллекторов была уничтожена. Шепард так и не вернулся, чтобы повторить попытку, или хотя бы выслушать ее позволить все объяснить. И это лишило Самару покоя. Она не могла простить себя за то, как поступила с ним. Не могла перестать думать о нем. Эти переживания изводили ее. В конце концов, дошло до того, что вершительница правосудия не могла даже сосредоточиться на медитации! На протяжении четырехсот лет с ней не происходило ничего подобного!       Обдумав все еще раз, Самара, осознала – то, что она сказала Шепарду, было неправильно. Оглянувшись назад она, пришла к выводу, что хотела сказать обратное. Проведя последнюю неделю в бесплодных попытках медитировать, но не сумев освободить свой разум от хаоса мыслей, азари пришла к выводу о том, что совершила ошибку. Позволила себе потерпеть неудачу в том немногом, что действительно было важно для нее лично.       Ведь напрямую Кодекс не запрещал заводить романы, хотя в действительности мало кто из вершителей правосудия осмеливался строить серьезные отношения. Опасность задач, с которыми им обычно приходилось иметь дело, была плохим залогом долгой и счастливой жизни. Вот только Джон сам был таким. Отправляясь на очередное задание он тоже не мог быть уверен, что вернется живым. А значит… в этом они были равны.       Вот так Самара решилась пойти к нему и признаться, но Шепард избегал ее. Говорил, что плохо себя чувствует и что ему еще необходимо составить отчет для Совета. Но она знала, что именно ее отказ стал причиной его внезапного затворничества. Поначалу она даже думала, что он разозлен тем, что она оттолкнула его, но нет. Все оказалось гораздо проще. Джон просто боялся доставить ей дополнительное неудобство.       Никто никогда не говорил ей об этом, она просто… знала. Поняла, наблюдая за ним в те моменты, когда командор делал обход. То, как каким сдержанным он казался и как говорил – лишний раз доказывало, что он похоронил где-то глубоко внутри себя все чувства к ней. Спрятался за маской самоотверженности, изо всех сил пытаясь обеспечить членов экипажа всем тем, что они хотели получить. И она не стала вмешиваться.       Лишь перед самым концом путешествия решилась снова заговорить с ним. В тот раз ей пришлось изменить традициям и самой идти к нему, а потому разговор состоялся в несколько непривычной обстановке. Перед огромным, во всю стену, аквариумом в капитанской каюте. Прежде, чем заговорить, Самара пару секунд любовалась размытыми силуэтами рыбок, паривших в прозрачной, пронизанной голубовато-зеленым светом воде, среди дивных садов и парков из экзотических водорослей. Этот вид был ничуть не хуже звезд Галактики.       Я совершила ошибку, – сказала она почти со смущением. – Неделю назад ко мне пришел человек и открыл мне свое сердце, но я, в своей глупости, бежала от него. Сегодня… я пришла, чтобы исправить ее.       Если Шепард и был удивлен, то никак не стал выражать этого. Лишь на лице командора появилась усталая улыбка, при виде которой Самара в очередной раз испытала укол совести за то, какой жесткой и бесчувственной она была с ним в прошлый раз. Моргнув, она с удивлением увидела, как Шепард тянется ладонью к ее правой щеке, чтобы стереть катившуюся по ней слезу. Благодарно улыбнувшись, она закрыла глаза, наслаждаясь чувством ладони командора на своем лице. Она ощущала себя такой потерянной в течение последнего времени. Одна ее часть хотела остаться с Шепардом, в то время как другая твердила о верности Кодексу. Но сейчас, стоя рядом с ним, вершительница правосудия окончательно убедилась в правильности решения, принятого ею накануне.       All of my memories keep you near. In silent moments imagine you here. All of my memories keep you near. Your silent whispers, silent tears.       Я была одна… так долго. Я и не думала, что смогу найти… кого-то, – пожаловалась женщина, нежно лаская щеку Шепарда. Затем она открыла глаза и, к немалому удивлению мужчины, рванулась вперед. Обняла его за шею и прижалась губам к его губам. И в голубом отсвете биотического огня, вспыхнувшего темноте, их губы слились в первый раз. Шепарду потребовалось несколько секунд, чтобы опомниться, после чего он уверено скользнул руками по талии азари и собственнически притянул ее к себе, углубляя поцелуй.       Самара долгое время не давала воли своим желаниями, а потому сейчас вложила в поцелуй все чувства и эмоции, который вызывал у нее этот удивительный мужчина. Бравый командор потерялся в ее поцелуе, потому что его никто и никогда так раньше не целовал. Она видела по его изумленным ярко-зеленым глазам. Но через несколько минут волшебный поцелуй все же был прерван. Самара отклонилась назад, чтобы кое-что сделать.       Шепард был удивлен, когда вершительница правосудия сняла красные украшения в виде скобок, которые обычно носила на лбу и положила на стол. Возможно, такой вид был ему непривычен, но Самара не могла позволить начертаниями Кодекса мешать им этой ночью. Услышав это пояснение, мужчина ответил, что это очень много значит для него, чем вызвал еще одну улыбку азари. Затем они соединили губы еще раз.       И этот поцелуй получился еще более страстным. С жарким сплетением влажных языков и чувственным соприкосновением губ. Несколько упоительных минут они наслаждались тем, что наконец-то могут быть вместе и сделали остановку только для того, чтобы не потерять сознание от недостатка кислорода. Не более.       После пары судорожных вдохов, Шепард нежно взял Самару за руку и отвел кровати. Они синхронно опустились на это пружинистое чудо и несколько секунд просто наслаждались моментом. Чтобы затем снова наброситься друг на друга со страстным поцелуем. Мужские руки опустились с талии на бедра вершительницы правосудия, в то время как ее – проникли под форменный китель командора, оглаживая накачанную грудь.       Но поцелуй, разумеется, так и не прервался во время их короткого исследования. Не сдерживаясь, Самара одним уверенным движением освободила Шепарда от кителя, обнажив тренированный торс. А после его игривого замечания о том, что это не совсем честно, она улыбнулась и удалила тяжелое украшение в виде золотой скобки вокруг шеи, деликатно поставив на тумбочку рядом с кроватью. После чего стянула комбинезон. Шепарда присвистнул. Он явно был восхищен ее телом, на котором не оставили отпечатка даже шестьсот прожитых лет.       Их возбуждение было очевидное и от обоюдных ласк становилось еще сильнее. Самара гладила выпирающий из штанов Шепарда стержень, пока он массировал ее грудь. В процессе она уложила мужчину на спину, а сама удобно устроилась сверху. Настало время слияния. Время для двух влюбленных чтобы стать единым целым.       Ты был прав, Джон, Галактика не взорвется, если мы получим немного счастья, – прошептала она, и мужчина погладил ее по щеке. Самара опустила голову, дав ему быстрый любовный поцелуй, прежде чем закрыть глаза. Когда она вновь открыла их, они были черными как смоль. Началось Объятие Вечности…       …потом, лежа в объятьях возлюбленного, она наслаждалась миром и покоем, коего не знала прежде. Это была величайшая ночь в жизни вершительницы правосудия. Никогда раньше она не испытывала слияния такой силы. Их умы действительно стали единым целым, позволив им глубже познать друг друга. Это было волшебно. Остаток ночи она просто наслаждалась покоем в мускулистых руках Шепарда, мягко обернутых вокруг ее тела.       Самара хотела остаться с Шепардом и сражаться на его стороне… не важно против кого. Против Коллекторов, против Жнецов, против всех остальных, кто осмелился бы выступить против Джона Шепарда. Но она так же не могла оставить свое служение Кодексу. Даже ради того, кого любила. А потому уже на следующий день покинула «Нормандию», продолжив охотиться на преступников по всей Галактике.       После этого они не виделись в течение долгих месяцев, но воспоминания о Шепарде неизменно поддерживали ее даже в самые темные моменты. Помогали не сдаваться, когда Жнецы вторглись на Тессию и принялись убивать ее сородичей. Или когда их слуги проникли на Лессус в Монастырь Ардат-Якши. В тот страшный для нее момент Шепард не только помог ей спасти дочь, но и удержал от самой страшной ошибки в ее жизни.       Когда она уже приставила пистолет к голове, готовая оставить мир, который причинил ей так много боли, и прошептала короткую молитву Богине, Шепард перехватил ее руку и вывернул за спину. Резко, но в то же время нежно, даже в броне. А потом, когда Фалере сумела обойти Кодекс, обнял ее, позволив выплакаться на плече.       Together in all these memories. I see your smile. All the memories I hold dear. Darling, you know I will love you. Until the End of Time.       Сейчас, оглядываясь назад, Самара недоумевала, как она вообще могла когда-либо представить себе, что сможет жить без этого человека? За десять лет жизни с Шепардом в ее жизни произошло больше событий, чем за последние четыреста! Она рассчиталась с долгами прошлого, примирилась с дочерьми, нашла свою любовь, поучаствовала в самой масштабной войне за всю историю Галактики и даже умудрилась выжить при этом.       А уж сколько было всевозможных ситуаций, вызывавших у нее улыбку. Стоило вспомнить то тихое утро, проведенное в садах Тессии, когда она сообщила Фалере о серьезности своих намерений в отношении Шепарда, а та принялась танцевать, крича нарочито-детским голосом, который был слышен далеко вокруг: «У меня снова будет папа!». В тот раз озорная ухмылка дразнившей ее дочери вызвала у Самары самое настоящее смущение.       Или тот раз, когда она представила Шепарда сестрам по Ордену. Было тихое утро и золотисто-розовые лучи солнца освещали строение из голубовато-серого камня. Колонны, стены, арки, будто не созданные руками разумных существ, а выросшие здесь по своей воле. Его архитектура казалась строгой, не похожей на другие строение Тессии. Хотя некоторое неуловимое сходство с изящным стилем азари все же прослеживалось. Здание выглядело так, словно готово было исчезнуть, раствориться в предрассветном воздухе, хотя стояло здесь века.       Самара и Шепард остановились возле главной арки амфитеатра, к которой сбегали ступени длинных лестниц и кольцевые террасы. И там, в самом сердце Ордена, в окружении седых древних камней, на которых лаконичными иероглифами тайного языка были выбиты начертания Кодекса, под взглядами сотен собравшихся вершителей правосудия, он опустился перед ней на одно колено и поклялся в верности ей и идеалам ее Ордена.       Нужно сказать, что Джон Шепард был единственным мужчиной, получившим одобрение всех сестер Ордена. Без исключения. Раньше такого не удавалось никому, но прославленному командору «Нормандии», ветерану Монзона, герою Фероса, спасителю Цитадели, защитнику Совета и человеку, победившему, Жнецов удалось даже это небывалое деяние. Самара не могла вспоминать тот момент без гордой улыбки на губах.       Тихие шаги, прозвучавшие за спиной, вывели азари из состояния задумчивости. Наверное, он знал, что найдет ее именно здесь, возле застекленной витрины, на которой выставлен старый костюм вершительницы правосудия и оружие, которым она раньше пользовалась. Самара не повернулась, и не сказала ни слова. Лишь поймала отражение его лица в гладкой стеклянной поверхности и улыбнулась ему с теплотой и нежностью.       Шепард тоже молчал. Лишь встал рядом и взял за руку. Знал – их воспоминания бесценны.