Где твоя надежда?

На самом деле, человеческие мысли – это мусор, причем у всех, как на подбор. Что приготовить на ужин? Где купить подешевле, продать подороже, кого и как можно надуть? Во сколько нужно забрать детей и заплатили ли нянечке? Осталось ли дома кофе, яблоко, хоть капелька надежды? Ждет ли жена, или опять с любовником в постели выделывает изящные пируэты? Люди мыслят скучно, серо и как-то жалостливо-однобоко. Они не знают всего мира, им достаточно лишь того, что может видеть их вооруженный дорогущими очками, глаз. И, что самое страшное, люди не стремятся узнать, что их окружает! А ведь могли, если бы захотели. Но мысли людей – мусор, недостойный внимания. А вот мысли охотников… О, это находка! Это – золото среди дерьма и песка. Для того, чтобы выжить, этим ребятам приходится думать двадцать четыре на семь, просчитывать сотни вариантов, рассматривать такие пути развития событий, что даже самым гениальным логистам в самых приятных снах не снилось. Идиотов не берут в охотники. Идиоты слишком быстро умирают. Охотников не интересует вопрос – как выжить самим? Им подавай ответ на вечный вопрос: «Как спасти много-много тех самых людишек, у которых серое вещество разжижается, а серость мыслей поглощает?» И, что удивительно, у них получается найти ответ! Мочить монстров штабелями. Отрубать головы, отливать серебряные пули, воровать редкие ингредиенты для чего-нибудь особенного, учить латынь… Запасаться тоннами каменной соли и литрами святой воды. И, конечно же, забивать этим голову. Чтобы ничего не перепутать. А еще охотники любят мучать себя совестью. Они не заводят семьи, они не остаются долго на одном месте, они постоянно куда-то бегут… От совести. Потому что им приходится убивать, да в таких количествах, что трупами можно выложить пару линий, длиной в экватор. О, эти постоянные сожаления, волнения, переживания! Самое вкусное, самое приятное лакомство для демона. Эти слабые места… Наверное, именно поэтому Люцифер особо не жаловался, поселившись в голове Сэма Винчестера. Наоборот, бывший король ада с удовольствием ложечкой ковырял каждую старую рану, что только мог отыскать в мыслях Сэма. Смерть Джессики? О, отлично, Сэм, давай поговорим об этом! Ты снова обманываешь любимого старшего братика? Сэмми, не хорошо так себя вести, давай я напомню тебе об этом! А помнишь Руби, Сэм? А ведь тебя предупреждали, нехороший ты мальчик! Старших надо слушать. Вот именно поэтому погибло столько людей. А послушал бы старшего брата, не случилось бы беды. А тот год, который ты провел без души? О, славное, славное было время, Сэм! «Сэм, ну поговори со мной! Мне же скучно!» - снова раздается в голове у младшего Винчестера, а в зеркале отражается скучающее лицо падшего ангела. Сэм недовольно хмурится и изо всех сил давит на израненную ладонь. Но трюк уже не работает, и Люцифер только смеется в ответ на жалкие попытки. Сэм закрывает глаза и мысленно считает до десяти. Медленно, проговаривая каждую букву, представляя цифры пред мысленным взором. Старательно проговорив «десять», Сэм вздыхает, и с надеждой открывает глаза, но демон никуда не исчезает. Стоит на том же месте, скрестив руки на груди, скучающим взглядом изучая потолок ванной в старом мотеле. - Ты закончил? – голос демона звучит печально и, пожалуй, немного жалостливо. – Сэм, Сэм, Сэм… Ты меня огорчаешь. Неужели ты думаешь, что со мной можно справиться таким способом? «Если вам явились глюки, закройте глаза и медленно посчитайте до десяти. Когда вы откроете глаза, глюк исчезнет». – Передразнивает Люцифер и тут же морщится. – Ты серьезно в эту чушь веришь? Сэм верит во что угодно, лишь бы избавиться от назойливого демона. В то, что все еще можно надавить на рану, чтобы галлюцинация исчезла. В то, что простым счетом можно привести голову в порядок. Даже в то, что, выстрелив, можно убить… Воздух. Сэм продолжает упрямо молчать. Если не реагировать на галлюцинацию, она исчезнет. Верно же? Винчестер спокойно выходит из ванной и быстрым взглядом осматривает номер. Дина нигде не видно, хотя время стремится к ночи. Рука невольно тянется к телефону, но Сэм тут же одергивает себя. Если Дина нет, значит, он чем-то занят. Пусть даже и пьянкой в очередном баре. - Что, не хочешь беспокоить братика? – демон по-хозяйски устраивается в небольшом кресле рядом с кроватью Сэма. – Это ты правильно делаешь. Он тебя не спасет, Сэм. Хотя… Может, так тебе станет легче? Сэм вздрагивает всем телом, словно от удара хлыстом, и резко поворачивается. В кресле, где еще несколько секунд назад восседал Люцифер, внезапно оказывается Дин. Демон полностью воссоздал образ, до мельчайшей детали. Вот и морщинка пролегла между бровей – Дин так хмурится, когда подозревает, что у брата не все гладко. Глаза чуть прищурены, словно одним только взглядом можно вскрыть грудную клетку и увидеть, что творится в душе Сэма. Деланно-спокойная поза, но напряжение чувствуется в мельчайших деталях: нервно сжатых кулаках, грудь вздымается от резких вдохов и выдохов. На секунду Сэм ведется. Ему кажется, что старший брат, вечная опора и поддержка, здесь, рядом. И надежда вдруг загорается. Сэм сможет, он справится даже с этим! И вдруг, в знакомом до боли образе, появляются чужие черты. В зеленых глазах скользит насмешка и осознание победы. Поза становится расслабленной и вальяжной, и даже голос, родной голос, звучит иначе. - Ну что? Так ты со мной поговоришь? «Это. Не. Дин», - мысленно твердит Сэм, словно мантру. Это не его брат, и значит, нельзя расслабляться. Нельзя… - Убирайся прочь! – не выдерживает Винчестер. Он кричит, сжимает пальцами виски и зажмуривается так, что веки начинают болеть. Ему страшно, как в детстве. Словно за окном снова начинается гроза. Грохотом от стен отражается страшный смех Люцифера, громом в висках стучит кровь. Эта пытка, пожалуй, самая изощренная из всех, что мог придумать Люцифер. Зная, как дорог брату образ Дина, какую опору дает Сэму присутствие старшего рядом, демон искусно воссоздает облик Винчестера старшего, дает секундную надежду на спасение… И обратно дарует страх. О, это чудесное чувство! Страх – самое лакомое, что может получить Люцифер от Сэма. Охотники не боятся, стараясь запрятать страх как можно глубже, но демон научился извлекать из самых недр подсознания Сэма это ужасное, липкое чувство. А еще безнадежность. Факт того, что надежды на спасение нет. Как бы Сэм не пытался избавиться от Люцифера – ничего не получается. И самый кошмарный сон вновь и вновь становится явью. - Сэмми? – пробивается знакомый голос через стучащую в висках кровь. – Сэмми, ты в порядке? Сэм не заметил, как успел упасть на кровать, сжимая голову ладонями. Только сейчас, когда кто-то пытался убрать руки от лица, Винчестер понял, в каком положении его нашел старший брат. Если это он, конечно. Сэм осторожно открыл глаза и тут же пристально посмотрел на Дина. Взволнованный взгляд, пожалуй, даже испуганный. Пальцы до боли стиснули запястья. - О, вот и спаситель на черной импале прискакал спасать своего братика, - разочарованно протянул Люцифер. – Или на чем вы там сейчас катаетесь? - Дин. – Выдыхает Сэм, чувствуя, как сердце забилось где-то в глотке. – Дин. - И… Десять баллов в личную копилку Сэма Винчестера! – Радостно выдает демон, чуть ли не хлопая в ладоши. – Угадал! Главный приз твой! Сейчас я спою что-нибудь лично для победителя, концерт по заявкам, только для вас! Галлюцинация исчезает, но лишь для того, чтобы переселиться обратно в голову Сэма и затянуть там очередную песню. Поет Люцифер старательно, почти попадая в ноты и ритм песни. - В моей голове круглые сутки работает радиостанция «Глюцифер», - пытается отшутиться Сэм, пряча взгляд. – И это, пожалуй, самая веская причина вытурить этого демона из моей головы. «Сэм, тебе что, не нравится, как я пою?» - обиженно раздается в голове Винчестера. Сэм снова тянется руками к голове, только в этот раз для того, чтобы закрыть уши и не слышать, как фальшивит демон. Люцифер старательно перевирает мелодию и искажает голос так, что голова начинает раскалываться от какофонии. Дин не смеется над слабой шуточкой брата. Даже уголки губ не дергаются в улыбке, или хотя бы в попытке ее воспроизвести. Дин смотрит на младшего брата – встревоженно, взволнованно, но молчит. И все еще до боли сжимает запястья Сэма. Потому что тоже верит, что боль все еще может вернуть контроль над адом, что творится в голове у младшего брата. Что, если сжать руки еще сильнее, то сработает какой-то рычажок, и радио внезапно вырубится, словно выдернутое из розетки. Но Сэмми все еще пытается зажать уши в бесполезной попытке спастись от внутреннего радио, болезненно кривится и снова зажмуривается. Не в силах смотреть на мучения брата, Дин отпускает его руки и отходит в сторону. Дину и самому страшно. Все меньше и меньше остается от того, чем он дорожил. Старая, но надежная халупа Бобби, которую они с Сэмом привыкли считать домом, сгорела до тла. Люди, которых они с Сэмом любили, погибают один за другим. Чертовы левиафаны строят непонятные планы… И Сэм. Сэм, который всегда прикроет спину, сыграет роль совести, поддержит… Сэм слетает с катушек, и с каждым днем симптомы становятся все тяжелее, тяжелее, тяжелее… И где гарантия, что в самый нужный момент Сэмми не слетит окончательно? От безнадежности Дин мысленно взывает к Касу, хотя прекрасно понимает, что и ангел ему теперь не помощник. Ангела тоже больше нет, остался только старый, потрепанный временем и приключением плащ. «Как же ты не вовремя начал страдать комплексом бога, чертов засранец! – мысленно выругивается Дин. – Как ты мог оставить меня в такой момент? Как ты вообще посмел сдохнуть, зная, что не выполнил обещание? Ты обещал вылечить Сэма, ангельская ты жопа!» От злости старший Винчестер готов орать на всех, кто придет на ум. Но винит он только себя. Не защитил мелкого, сам же обещание не выполнил. А должен был! Должен был уберечь Сэмми, должен был что-то придумать, должен… - Должен выпить. – Непроизвольно озвучивает последнюю мысль Дин, и тянется в карман, за старой фляжкой Бобби. Сделав пару больших глотков, Винчестер немного успокаивает свой собственный ад, и поворачивается, чтобы проверить состояние младшего. Сэм уснул. Даже не уснул, а вырубился, не раздеваясь, и не удосужившись доползти до подушки. Просто откинулся назад, закрыл глаза, и… Все. Ушел в глубокий отруб. Дин устало выдыхает и принимает решение. Немного сна еще никому не мешало. Вряд ли с Сэмом может что-то приключиться во сне. По крайней мере, Дин на это надеется. В глубине души. Надежда – непозволительная роскошь для охотника. Музыка безумия – любимая песнь демона. Люцифер прекрасно изучил эту мелодию, знал каждую ее нотку и все полутона, которые только возможны. Он играл ее настолько безупречно, что, пожалуй, ему можно было вручать премию за особо выдающиеся музыкальные таланты. Крики израненной, уставшей души дополняли в основную песнь свои особые переливы, делая мелодию более звонкой и сложной. Страх добавлял остроту восприятия, а безнадежность и беспомощность - глубину звучания, эхом отражаясь на каждой натянутой струнке нервного волокна, из которого сплетено все человечество. Как звучала эта прекрасная музыка сейчас! Даже сам Аполлон не сыграл бы лучше на своей лире. Песнь безумия была гордостью Люцифера. Пусть и не его детищем, но демону удалось усовершенствовать эту мелодию. И Люцифер с удовольствием ее играет вновь и вновь. Он издевается, словно ребенок, - жестоко, нескладно, даже как-то мстительно. Словно только Сэм виноват во всем, что происходит. Флейтой звучит грусть, ударными бьет по голове отчаянье и боль, иные духовые просто пропитаны ядовитым криком безнадежности. И скрипка, нервная, неровная, рваная скрипка, как главный мотив – безумие. Музыка дрожит и переливается всеми оттенками отчаянья, сливаясь с безумием в своем особом звучании. Сэм слышит эту музыку. Слышит и понимает, что окончательно сходит с ума. Даже во сне он не может спастись от этих жутких переливов и различных, мешающихся в одно, мотивов. Он старательно закрывает уши, жмурится опять до боли, кричит, пытаясь перекрыть безумную музыку, но она, словно на зло, звучит громче самого громкого крика. - Хватит! – отчаянно кричит Сэм. – Прекрати это! Сэм не просто просыпается – он резко вскакивает с кровати. От неудобной позы ноги тут же сводит судорогой, и Винчестер не удерживает равновесие – падает на колени, пытается отдышаться и вернуть сердце на место. Колени тут же разрывает от дикой боли, руки царапает короткий, жесткий ворс коврового покрытия, но вся эта боль Сэму только в радость – какофония в голове утихает на несколько секунд. От грохота Дин, конечно же, просыпается. Вскакивает с кровати и включает маленький прикроватный светильник. - Сэмми? – сонно, взволнованно. - Наша принцесса упала. – Расстроенно раздается голос Люцифера. – И сильно ушиблась. Сэм, ну что же ты такой неаккуратный? Вот, и брат за тебя опять переживает… - Я в порядке, Дин. – Хрипло выдыхает Сэм, пытаясь подняться. Дин вскакивает с кровати и бросается к брату, хватает за руку и тянет на себя, помогая встать. Пока Сэмми отряхивается, испытующе осматривает, стараясь заглянуть прямо в глаза. - Дин, я просто неудачно встал. – Оправдывается Сэм и тут же морщится – колено неприятно взвыло от слишком резкого движения. Раздается тихий смех – Люциферу откровенно смешно от всех этих жалких оправданий и такой неумелой лжи. Демон вальяжно расположился на освободившейся кровати Сэма, закинув руки за голову и скрестив ноги. - И как вы только смогли мир спасти? – удивленно тянет демон. – Нет, ну с Михаилом все понятно, он дурак, хоть и мой брат. Но как ты, Сэм, умудрился меня одолеть, если даже с кровати встать нормально не можешь? Сэм снова морщится, но на сей раз – от слов Люцифера. Винчестера так и подмывает объяснить демону, как у него получилось, но присутствие Дина останавливает, оберегает от необдуманных поступков. Поэтому Сэм только крепче стискивает зубы и сжимает кулаки – не пытаться же дать по морде воздуху. - Сэмми? – на этот раз Дин требует объяснений. - Я действительно неудачно встал, - Сэм устало вздохнул. – Но спать мне больше… - Нужно. – Резко обрывает Дин. – Пытку с бессонницей мы уже проходили, Сэмми. - Да не могу я! – Взрывается Сэм, но тут же успокаивается. – Он разлегся на моей кровати. Дин удивленно моргает и смотрит на кровать Сэма, но ничего не видит. Люцифер еле сдерживает смешок и показывает раздвоенный язык им обоим. Видит это, правда, только Сэм, но вид раздвоенного языка вызывает у него желание поморщиться. - Сэмми? - Это прозвучит странно, но… - Сэм опять вздыхает. – Он дразнится. - Он… Что? На секунду Дин теряет контроль над эмоциями, и удивление скользит во всех чертах его лица. Бровь тянется вверх, а губы так и норовятся растянуться в подозрительной усмешке – ой ли, Сэмми? Демон, король ада, твое личное безумие - дразнится? Как-то это не вяжется с образом Люцифера, пытающегося свести с ума. Скорее, это похоже на заигрывания, или что-то в этом духе. Хотя, кто знает, какую чушь при этом несет демон? - Так, - Дин устало потер переносицу, чуть прикрыв глаза, - ты идешь спать на мою кровать. - Но Сэм! Разве ты не хочешь провести эту ночь со мной? – вставляет демон, обиженно кривясь. Сэм всеми силами старается не реагировать на реплику демона. - А ты? – устало спрашивает Сэмми. - У меня есть кресло и фляжка. Эту ночь продержусь. – Обещает Дин и действительно занимает кресло. Обманчиво-вальяжная поза, но фляжка Бобби в руке зажата слишком крепко, до побелевших костяшек. Сэм вздыхает и корит себя за то, что опять доставляет старшему брату неудобства своими проблемами, но на кровать все же ложится. И снова вырубается почти моментально, не успев даже голову до подушки донести. Люцифер в голове Сэма даже не усмехается – победоносно скалится, словно хищник, напавший на след своей добычи. «Сэмми, какую игру я придумал! – раздается в голове Сэма. – Думаю, ты оценишь…» И внезапно голос затихает. Сэм, хоть и очень неспокойно, но все же спит. Дин всю ночь следит за братом, так и не сомкнув глаз, постоянно подливая в свой внутренний бак вечное топливо для охотников. Как ни странно, но утром Сэм чувствует себя вполне сносно, если учитывать все обстоятельства. В голове приятная, манящая пустота, сознание вполне бодрое. Даже в зеркале отражается почти нормальный человек, без прежних огоньков безумия в глазах. Да и синяки немного сошли. «Неужели моя новая пытка, - случайно думает Сэм, пока чистит зубы, - это пару дней без твоего нудного пения? Мне определенно нравится такой вид пытки». Весь день Люцифер подозрительно тих. Иногда напоминает о своем существовании, насвистывая какую-нибудь мелодию, но этот шум даже не беспокоит Сэма. Его волнует хмурый вид Дина, сильная боль в коленях и разодранные ладони, но никак не затихший Люцифер. Дина Сэм надеется отвлечь какой-нибудь работенкой, руки аккуратно забинтовывает, а боль в коленях почти благодарит. Ему кажется, что именно она сейчас спасает его от демона. Боль и присутствие старшего брата рядом. Это – два последних оплота надежды на то, что с глюками можно бороться. И не просто бороться, а именно справиться. Ведь их двое – он и Дин. Надежда… какое глупое и безнадежное, на самом-то деле, чувство! Но именно оно является самой сладкой приправой к основному блюду пыток. Именно из-за надежды люди веками раскрывали самые страшные секреты, совершали самые необдуманные поступки, ослабляли самые надежные барьеры… Веками люди совершали самую большую ошибку – они начинали надеяться. И Сэм – не исключение. Сэм начинает надеяться, и тем самым дает слабину. Несколько дней Люцифер терзает его только своим ужасным пением в голове, подпевая даже самым незначительным песенкам, какие только слышит. Будь то музыка из магазина, мимо которого Сэм пройдет, или песня, играющая по радио – Люцифер каверкает их так, что голова трещит сутками, но с этим Сэмми готов мириться. Пьет таблетку, зажмуривается, пытается мысленно не слышать, но вздыхает облегченно. Ему кажется, что Люцифер, наконец, устал его донимать. И даже не врет Дину, убеждая, что в порядке. «Он ужасно поет, - смеется Сэм. – Но пусть лучше поет». Дин не верит в то, что Люцифер мог успокоиться, но не смеет рушить надежду брата. Наоборот, он всеми силами пытается поддержать эту игру. Подшучивает над радио в голове Сэмми, терпеливо сносит постоянные таблетки от головной боли и почти не спит несколько ночей подряд, напряженно наблюдая за хрупким сном младшего братишки. Дин понимает, что такое надежда. И ни в коем случае не дает себе слабину, не позволяет себе даже подумать о том, что все действительно наладилось. Он уж точно знает цену таким мыслям. Не в этой жизни. Не в их с братом безумной жизни с их просто чертовским везением. Но Сэмми немного ожил, и только это кажется важным. Теперь Сэмми – его надежда. По крайней мере, на то, что он сможет справиться со своим адом в голове и выжить, не стать овощем. Дин не надеется, но надежды Сэма хватает на них двоих. Именно поэтому Дин находит в себе силы подыгрывать брату, пряча собственное неверие за той самой улыбкой, про которую говорил ему Фредди. «Нужно дотянуть до конца недели. А потом до конца следующей недели», - говорил этот странный человек. Пожалуй, это единственное, во что Дин еще готов верить. В конец следующей недели. А потом следующей. И следующей за следующей. Так, может, и дотянут они до чего-нибудь дельного. Или до собственной смерти. А Люцифер просто выжидает идеального момента для своей игры. И дожидается. Прошло несколько дней с того момента, как демон решил замолчать. Сэм расслабился, выспался и нашел им с Дином новую работу. Новый старый маленький городок, новый мотель с очередным банальным названием, новая забегаловка, где пахнет кофе и чем-то явно горелым. Места преступлений, морги, опрос знакомых и родных… Такая работа, пожалуй, даже успокаивает. Когда твердо знаешь, что делаешь. Вечером они с Дином возвращаются в мотель вымотанные, как собаки. И вот уже близок момент, когда можно снять удушающие галстуки и переодеться во что-то более удобное… Дин замирает прямо на пороге номера и борется с желанием настучать по дырявой своей башке. - Сэм. У нас есть еда? – с надеждой спрашивает Дин брата. Сэм молчит и тоже борется с желанием настучать по безумной голове. Видя беспомощный и виноватый взгляд младшего брата, Дин тут же осознает масштаб проблемы. - Так, я в магазин. И Сэм… Не сойди тут с ума без меня, хорошо? Сэм кривится от явного намека брата, но кивает, молча обещая держать свое безумие под контролем. Дин уходит, а Сэм, наконец, с чувством блаженства, переодевается и садится за стол. Открывает ноутбук, чтобы заняться поисками… - Ах, как это трогательно, Сэмми! Какая забота, какое трогательное волнение. Я даже прослезился от вас, ребята… Демон опять занимает мягкое кресло. Располагается в нем, словно на троне сидит – уверенно, вальяжно, раскрепощенно. На лице – театральная трагичность и напускное волнение. Сэм сжимает зубы от злости, а руки невольно зажимаются в кулаки, да так, что ногти уходят под кожу. Боль сильная, но ее уже недостаточно для того, чтобы прогнать галлюцинацию. Демон опять смеется над жалкими попытками. - Сэм, ну почему тебе так не нравится мое общество? Хочешь, я тебе с делом помогу? В прошлый раз мы идеально сработались. Как думаешь? Сэм невольно дергается, тянется к телефону, но снова одергивает себя. Не стоит беспокоить Дина, он и так почти поверил в то, что надежда есть… Сэм злобно смотрит в сторону демона и упрямо молчит, стараясь не поддаваться на провокацию. Люцифер лишь разводит руками, мол, не виноват я, что мерещусь тебе! Всеми силами Сэм пытается вернуться к работе. Утыкается в ноутбук, бегает пальцами по клавиатуре, вчитывается в статьи, листает вкладки… Демон подозрительно тих. Сэм слышит только шаркающие шаги, да насвистывание очередной песенки. А погрузившись в работу, перестает слышать что-либо вообще. И потому для него совершенной неожиданностью является холод лезвия ножа на собственной шее. - Знаешь, Сэмми… - раздается вдруг над ухом до боли знакомый голос. – Я в аду прославился своими пытками… Сэм резко дергается и пытается встать, но ничего не выходит – он словно прикован цепями. Сэм пытается закричать, но из горла вырывается только тихий, беспомощный хрип. Сэм пытается зажмуриться и дышать ровно, но сердце, почему-то, снова колотится где-то в горле, не пропуская кислород в легкие; страх вырывается из своей клетки и мечется, словно зверь. Дикий ужас вперемешку с паникой и отчаяньем, рвется криком изнутри, но ни звука не вырывается из горла. Сэм пытается позвать Дина, но Дин уже здесь – стоит за его спиной, с холодным ножом в руках… «Нет! – мысленно ругает себя Сэм, пытаясь бороться, - это не Дин. Это галлюцинация, это чертов Люцифер. Дин скоро вернется, Дин скоро, Дин, Дин…» Сэм цепляется за имя брата, словно за соломинку. Будто одно только имя брата может спасти его от ужаса в собственной голове, словно силы имени достаточно, чтобы пережить этот кошмар… Сэм зажмуривается еще сильнее, мысленно возвращая брата в номер. Вот он, здесь! И кошмар прекратится. Гроза не достанет его. Потому что Дин рядом… - Да, Сэмми, я здесь… Холод лезвия скользит от шеи к плечу, посылая импульсы в мозг. Холод. Острое. Опасность, опасность! Невольно срабатывает рефлекс, и Сэм нервно дергает плечом, пытаясь уйти от опасного прикосновения. За спиной раздается смешок, лезвие скользит быстрее. Сэму кажется, что он слышит, как рвется ткань белой футболки под его натиском. Ткань – плохая защита от острого ножа. Вскоре в мозг поступает другой импульс – боль. Кожу разрезают легко, словно горячее масло. Кровь тут же хлещет маленькими фонтанчиками, в голове бьется тихая болевая истерика. Дин обходит Сэма и садится перед ним. Зеленые глаза так и блещут теплым, ласковым светом… И изливаются желчью и садистским удовольствием от причиняемой боли. - Ты. Не. Дин. – Зачем-то вслух произносит Сэм, старательно пряча истеричные нотки в голосе. Он упрямо цепляется за брата, хотя образ затмевают упрямые болевые импульсы. Мозг подает сигналы – боль, боль, боль, звенит этим в голове, бьет тревожные перезвоны во всех участках. Сэм старается не упустить брата, цепляется за него, улавливает слишком знакомые нотки в том существе, что сидит напротив… - Сэмми, это же я. – Такой спокойный, уверенный голос. – Ну же, посмотри на меня. Это я, твой брат… С этими словами лезвие снова вспарывает кожу. Боль разрывает мозг своим истошным воплем, и Сэм снова пытается кричать, но голосовые связки словно онемели, и наружу выходит только страшный хрип. От напряжения в руках кровь хлещет сильнее, и Сэм слышит, как она каплями разбивается об пол. Слышит, как внутри по швам трещит надежда, как рушатся все последние оплоты. Из последних сил Сэм твердит себе имя брата, сквозь зубы проговаривает его, как заклинание, роется в осколках памяти, вытаскивая надежный образ наружу. Но выходит очень плохо – образ Дина гаснет с каждой секундой, на него обрушиваются стены и крыши, его придавливает этими развалинами… Надежда на спасение медленно угасает, и сознание устает бороться. Неожиданно для себя Сэм перестает воспринимать галлюцинацию, как дефект своего мозга. Перед ним – Дин. Его брат. Его надежда. И он же сейчас его пытает. Дин, его опора и последняя надежда… Все рушится вокруг. Все истекает кровью, все кричит и молит о помощи, но брат глух к этим мольбам. Дину, почему-то, все равно, что сейчас испытывает его брат. Люцифер доволен собой, как никогда. О, эта пытка ему действительно удается! Ах, как же сладко – находить слабые места, и бить по ним до тех пор, пока не убьешь окончательно. Сэма сломать не так-то просто, но терпение и умение найдут подход к любому слабому месту. Главное – уничтожить опору. И Люцифер прекрасно с этим справился, разрушив образ брата, крепкую защиту в головешке младшего Винчестера. От брата Сэм защититься не может, его сознание не воспринимает Дина, как угрозу, наоборот, пытается прикрыться образом брата, как неким щитом. И вот - победа! – щит пал к ногам демона расколотым куском метала. Еще некоторое время Люцифер измывается над своей жертвой. Режет, кромсает кожу, разговаривая со своей жертвой голосом Дина. Он рассказывает, как сладки пытки, и как приятно Дину, что удалось опробовать эти знания на родном братике. Рассказывает, как пытал демонов в аду, какими приборами пользовался. Жаловался, что сейчас не успел достать подобных. О, сколько еще извращенного удовольствия он мог бы доставить любимому братику! Сэм почти ничего не слышит, кроме звона стекла в ушах. Звук разбитых надежд перекрывает голоса в голове и заглушает вопли импульсов. Он не слышит, не чувствует, не видит – он просто молча умирает вновь и вновь. Без защиты, без опоры, - он просто сдается на милость своему безумию. Брат его не защитит. Никто не сможет помочь ему не стать овощем, сошедшим с ума, погрязшим в собственных галлюцинациях. Сэм постепенно теряет ту грань, за которой находилось безумие. Грань, которую, не переступив, еще можно было спасти. Но за этой чертой уже ничего нет. Только безумие в чистом виде. Пустота и осколки поруганной, растоптанной надежды. Стена рухнула. Опора разрушилась. Осталась только пустота. Пустоте не может быть больно. Пустота никогда ничего не чувствует. Она просто есть. Она – внутри, и это состояние гораздо хуже, чем отсутствие души. Никакая пытка не сравнится с этим страшным, глухим ощущением. Просто пустота. Сэм не чувствует больше боли от ранений, нанесенных острым лезвием. Он не ощущает присутствие брата, не слышит его голоса… Настоящего брата, живого Дина, из плоти и крови, не галлюциногенного призрака безумного демона. Пустота ничего не чувствует. Дин кричит, пытаясь привести брата в сознание. Бьет по щекам, твердит «Сэмми, Сэмми, братишка!», словно мантру или заклинание. А Сэм даже понять не может – это реальный Дин, или Люциферу все еще не надоела эта игра в маскарад? Он уже не видит разницы между реальностью и галлюцинацией. И пытается увернуться, спрятаться от родного брата, но Дин держит слишком крепко. Заставляет брата встать, тащит его на себе к машине. На Сэме нет ни единой царапинки, но он, почему-то, упрямо отказывается залезать в машину под предлогом «Дин, я тебе все сидения испачкаю кровью». Кое-как старшему Винчестеру удается справиться с младшим братом и затолкать его тушку в машину. Дин понимает, что брат окончательно слетел с катушек. Всю дорогу Сэмми молчал, только с ужасом поглядывал в сторону старшего брата, словно ожидая чего-то. Лишь на несколько секунд сознание озаряет яркий блеск реальности. Небо и земля возвращаются на положенные места, в голове тихо и спокойно, а реальность становится реальностью. На секунду Дин снова старший брат, надежный, как тысяча каменных замков. И в эту секунду Сэм успевает сказать брату: - Дин, сдай меня в психушку. Я не справлюсь. Дин не успевает ответить – снова пелена безумия заволакивает глаза младшего брата. Никакой ясности – только дикий ужас и паника во взгляде. Дин крепче сжимает руль, до побелевших костяшек. Нервы звенят в голове, словно натянутые струны. Дин нервно кусает губы и гонит машину вперед, словно скорость поможет сейчас. Словно они смогут убежать от демонов, преследующих Сэма. Словно… Словно есть надежда на спасение. Словно что-то еще возможно сделать. На заднем сидении довольно распевает Люцифер. Ох, эта игра ему точно удалась! Наконец-то с Сэмом было не скучно. Может, они и не поговорили, зато славно поиграли. Какое удовольствие для демона, какая светлая радость. Все получилось именно так, как спланировано. Гениальный план, достойный самого короля ада. Оказавшись в палате, Сэм все же немного успокаивается. Дин ходит по белой комнате, метается из угла в угол, и постоянно твердит младшему о том, что они найдут способ. Что справятся, потому что не могут не справиться. Он обязательно что-нибудь придумает, он обяза… - Дин. – Прерывает метания брата Сэм тихим, болезненным голосом. – Дин, ничего не исправить. Я знаю, что ты реален только потому, что… - Потому что я сижу рядом с тобой, Дин. – Довольно сообщает Люцифер, удобно устроившись на столе. - … Потому что он сидит на столе. Дин, мы сотни раз спасали друг другу жизнь, пару раз – вытаскивали друг друга из ада. Но здесь меня не вытащить, потому что ад – в моей голове. Как ты сможешь вытащить меня из моей головы? Прости, но ты… Ты ничем мне не поможешь. Кажется, все действительно кончено. Каждое слово Сэма бьет Дина ножом. Дин упрямо отказывается верить в то, что его любимый младший брат сдался. Не верит, что потерял его навсегда. Дин упрямо закусывает щеку изнутри и держит позорный поток слез внутри. Нет, он останется опорой брату. Он сможет что-то придумать, он вытащит его даже из того ада, что в голове. Нет, Дин не сдастся. Они уже победили Люцифера один раз – победят и второй, и третий, и сто сорок пятый, если понадобится. Дин упрямо твердит это Сэму, но натыкается лишь на безвольное отчуждение и неверие в глазах брата. Сэм ему не верит, потому что прекрасно понимает – он остался наедине со своим собственным адом. Может, когда-то Дин и смог бы его защитить, но не сейчас. Не после тех пыток, что он устроил. Сэм больше не видит разницы между тем Дином, что пытал его, и тем Дином, что пытается его спасти.