Родинки

Сэму плевать на его родинки. Он видел их так часто, что почти не замечает их. Всякий раз, когда он смотрит в зеркало, он не вглядывается в ту, что прямо рядом с носом, или в ту, прячущуюся на острой линии его подбородка. Они просто есть, и если бы не внимание, которое оказывает им Дин, Сэм бы, возможно, забыл, что они существуют. Но Дин не позволяет ему забыть. Никогда. Он целует каждую, одну за одной, ласкает их своими грубыми ладонями, нашептывая сладкие пустяки его коже. Это сводит Сэма с ума. Сэм чувствует, как родинка, та, что у основании шеи, горит так сильно, когда Дин целует ее своими горячими губами. Это как удар молнией, что-то, что заставляет его кровь кипеть в его венах, что-то, что заставляет его терять рассудок. Сэма лихорадит, он мысленно следит за дорожками пота, скатывающимися от его виска к подбородку, где Дин ловит их своим языком, прежде чем вернуть свое внимание родинке. Зерна красоты. Иногда их называют так. Есть у Сэма одна такая, на сгибе ноги. То, как Дин прикасается к ней, благоговейно, заставляет его трепетать. Эта родинка таится на его коже, как замерзший лист на только что выпавшем снегу. Но лучшая отметина скрыта от посторонних глаз. Наверное, поэтому она так важна. Сэм ловит себя на том, что поглаживает ее, если не чувствует пальцев брата, ласкающих ее. Эта родинка –яркая отметина на его бледной коже между тазовой костью и верхней частью бедра. Она самая красивая, Дин любит ее больше остальных. Дин целует родинку, мурашки расползаются по его телу. Тут его кожа уязвимая, нетронутая солнцем. И когда слишком тяжело, когда Сэм разбит, его рука находит это пятно, спрятанное ото всех. Он может почувствовать губы Дина, так нежно очерчивающие ее. И пока он ощущает это, он способен сделать все, что угодно.