Доедешь - позвони

Каждая пятница - для меня праздник, больше, чем Новый год или же День Рождение. Каждая пятница - это день встречи с ней. Звонки и SMS-ки не могут передать теплого взгляда ее карих глаз, в которых я вижу такие оттенки, которые неизвестны миру; той нежной улыбки, от которой мурашки бегают по коже; неуверенных прикосновений ее пальчиков, которые частенько бегают для меня по клавишам рояля; румянца на щечках, который появляется при каждом комплименте в ее сторону. Вы можете подумать, что такой идеальной девушки не может существовать, но я готов спорить. Для меня она идеальна, во всем и всегда. Благодаря ей я засыпаю с мыслью, что она ждет моего звонка завтра и с ней же просыпаюсь, я живу с ней в сердце, в котором она умудрилась поселиться неожиданно и навсегда. - Я люблю тебя, - сжимая ее ладони, повторял я. Она смущенно уводила взгляд в сторону, что больше смущало меня. Я хотел, чтобы она знала о моих чувствах и повторял их раз за разом. - Как взрослые? - я ждал этого вопроса, ведь всегда отвечал одно и то же. - Нет, по настоящему. Согревая ладони, мы тонули в глазах друг друга. Наплевать на то, что скажут окружающие, как они будут на нас смотреть и перешептываться, все равно. Жаль, что так нельзя поступить с ее отцом, который запрещает нам видеться и лишь пятница стала днем нашей встречи, когда ее отец уходит в казино и не возвращается до утра. Жаль, что пятница только раз в неделю. Каждая встреча с ней, словно впервые: я так же нервничаю, когда жду ее на остановке с букетом ее любимых пионов, как я репетирую перед зеркалом то, что буду говорить, а при встрече забуду все, что заучил. Да, возможно я веду себя как ребенок, но мне это нравится, эта беззаботность и наивность. Как хочется, чтобы этот вечер длился вечно, чтобы она никуда не уезжала, мы могли сидеть за нашим столиком у окна и наблюдать, как зажигаются фонари, как пустеют улочки и становится тихо. Мы идем под доносящиеся издалека мелодии закрывающихся кафе, на ее плечах держится моя ветровка, потому что на улице прохладно. И только мы на этой улице, медленно идем к автобусной остановке, где она сядет на свой автобус и уедет от меня на неделю. - Доедешь - позвони, - говорю я, когда она поднимается в подъехавший автобус. Целуя меня в щеку, она шепчет на ухо: - Обязательно. Я смотрю на нее и не могу оторвать взгляда, даже когда она машет мне из окна отъезжающего автобуса, я еще долго стою на месте, смотря в даль, где скрылся жёлтый транспорт. Развернувшись, я ухожу в ином направлении, где за рядами кафешек высматриваются девятиэтажки. Теперь мир кажется опустевшим, словно солнце потухло и больше не взойдет на небо. Стоило зайти в квартиру, как я сразу помчался к компьютеру, чтобы включить "Skype", где мы не будем разговаривать, а просто смотреть друг на друга до полночи. Нам не нужны лишние слова и фразы, которые могут в себе не нести ничего, но их будет много, у нас по другому: мало слов и фраз, но они важны и со смыслом, большую часть проведенного времени вместе мы молчим, общение взглядом - это больше. Я привык, что ровно через одиннадцать минут после того, как мы попрощаемся, она звонит мне, что с ней все хорошо и она доехала, что отца нет дома и мы можем разговаривать столько, сколько захотим, зная, что к ней не ворвется папа и не отберет телефон, по пути крича мне в трубку, чтобы я забыл его дочь. Но сегодня звонка не было. Я уже начал переживать, что отец вернулся раньше и сейчас она сидит в комнате и рыдает, без возможности рассказать мне об этом, но случилось другое. Пока я сидел над телефоном, ожидая звонка, на фоне этого работал телевизор и два слова, которые произнес репортер заставили мои руки разбить телефон о стену. "Экстренные новости! Сейчас, на проспекте Белого произошла автокатастрофа. Водитель автобуса №35 не справился с управлением и въехал в стену торгового центра. Личности погибших сейчас устанавливаются, известно имя лишь одной пострадавшей - Новикова Полина. Сложно представить, что переживают родные пятнадцатилетней девушки..." Всё, всё закончилось. Но в это верила лишь одна моя часть, вторая орала, чтобы я сорвался с места и бежал туда, чтобы удостовериться, что они ошиблись. Я склонился к второму варианту и не обратив на крики матери вслед, помчался на проспект, пусть путь был не близок. Ноги горели словно в огне, а воздуха критически не хватало, но я твердил себе, что останавливаться ни в коем случае нельзя. Пока я бежал, в голове всплывали картинки, как мы сидим за столиком у окна, за которым потихоньку зажигаются фонари и улица постепенно пустеет, как мы идем с ней держась за руки, на ее хрупких плечах - моя ветровка и последний диалог: " - Доедешь - позвони, - говорю я, когда она поднимается в подъехавший автобус. Целуя меня в щеку, она шепчет на ухо: - Обязательно." Это были мои последние слова, которые я произнес ей. Словно сильный ветер они ворвались ко мне в разум и крутятся там в вихре. Повернув из-за угла я попал на огромную толпу, пробравшись сквозь которую в центр, я упал на колени не сдерживая слёз, скатывающихся ручьем по щекам. Нежно взяв ее за руку, я шептал: "Я люблю тебя! Не как взрослые, а по настоящему!" Я знал, что это ей нравилось, но она больше никогда не сможет услышать этих слов. Никто не ошибся, Полины больше нет, как и части меня. Большей части меня. Гул толпы за спиной, которая обсуждала случившиеся, вой сирен - это все затмил мой крик, вырвавшийся, словно злобный тигр из клетки. Я кричал, пока совсем не охрип, что даже произнести последнее "Прощай", когда ее увозила скорая, не хватило сил. На асфальте валялась моя ветровка, которую она забыла отдать мне. Медленно подняв ее, я пошел туда, куда глаза глядят, все равно куда, ведь идти домой, чтобы ждать следующей пятницы нет смысла... - Доедешь - позвони... Она доехала, но не позвонила, и больше никогда не позвонит.