Стать прокси

— Вот же черт, — недовольно пробурчал мужчина, одной рукой оттягивая галстук делового костюма, а другой держа открытую папку с документами. — Что случилось? — спросила за соседним столом девушка, любопытно выглянув из-за монитора. Очки в дорогой оправе соскользнули и оказались близко к кончику носа, рискуя упасть на твердый, губительный для них пол. Ее голубые глаза стали немного красными от продолжительной работы за компьютером, а строгая идеальная прическа давно прекратила свое существование, превращаясь в невесть что. Девушка часто трогала голову, когда сильно сосредотачивалась на работе, что существенно портило внешний вид, но от дурной привычки избавиться не могла. Вот и сейчас редкие блондинистые пряди повылезали из общей массы. Работнице стоило только взглянуть в зеркало, чтобы окончательно испортить себе настроение. День не задался с самого утра: мало того, что сегодня утром обнаружилось сладкое пятно на деловой блузке, которое не спрячешь за дорогим пиджаком, улица встретила девушку сильным ливнем, что продолжался до сих пор, создавая унылую атмосферу. И, самое главное, дело не продвигается. Совершенно. Мужчина сжал губы в тонкую полоску, кидая папку на стол и начал заглаживать и без того зализанные назад черные волосы, бессмысленным взглядом уставившись на потолок. Вздохнув, он без охоты встал, взял папку и медленными шагами пошел к своей напарнице, передал документ и направился к окну. Девушка быстро открыла первую страницу, попутно жалея, что задала вопрос. Только не это. — Еще одна жертва, — озвучил наихудшие опасения мужчина, открывая окно и закуривая сигарету. — И опять ничего. — В каком месте? — тут же отозвалась собеседница, внимательно глядя на фотографии. — Нам немедленно нужно ехать! — Не получится, Фебри, — недовольно пробурчал сыщик. — Посмотри, где совершено убийство. Нам туда придется ехать минимум три дня, исключая отдых и перерыв на еду. — Как же так... Фебри удивленно стала читать, проверяя, не ошибся ли ее напарник Фаренн Турод, но все было верно. Вот, печатными буквами написано название леса и его местоположение. Девушка не сдержала тяжелый вздох, задумчиво глядя на записи. Ее тонкие блондинистые брови сошлись на переносице. Они стояли в тишине некоторое время. Фаренн успел выкурить сигарету и затушить окурок о пепельницу, подойдя к доске с делом. Там висело множество листков А4 размера, распечатанные самим агентом и фотографии, присланные с места преступления. Он смотрел на общее дело, пока не заметил одну лишнюю деталь — среди привычных записей притаился вырезанный из газеты кусочек статьи. —Фебри! Сколько раз я говорил не вешать сюда мусор из прочих источников? Мы живем в двадцать первом веке. Боже... Неужели тебе так трудно распечатать самой? Ты моложе меня, но действуешь как семидесятилетняя дама, застрявшая в тех годах. — После твоей обработки информация становится сухой. А мне необходимо больше пищи для ума — Нам нужны только факты, — беспрекословно ответил мужчина, снимая с деревянной доски статью. — Если хочешь множество описаний, приукрашенных страстями, купи себе роман в книжном магазине за углом. Нам лишняя информация от третьесортных журналистов ни к чему. Фаренн начал подходить к корзине, намереваясь выкинуть ненужный, по его мнению, мусор. Однако, в противовес его действиям, девушка быстро оказалась рядом, забрала статью и под недовольным взглядом последовала обратно к своему месту. — Не этого я ожидал, когда брал под свое крыло помощника, — взмахнув рукой, он вернулся к доске. — Если бы мы мыслили одинаково, то на кой тебе помощник, когда есть свой мозг? Именно разные взгляды помогают нам смотреть на одно и то же дело с разных ракурсов. — Да, но в этот раз ты превзошла саму себя, — не унимался Турод. — Подумать только! Вырезать информацию из газет. Они там тебе понапишут такую несуразицу, что голова кругом пойдет. В офисе снова возникла тишина. Каждый думал о своем, тщетно пытаясь разгадать бесчеловечные убийства в лесу. Фаренн Турод уже несколько лет зарабатывал себе на жизнь частным сыском, подобно Шерлоку Холмсу, прежде набравшись розыскного опыта в качестве обычного служителя закона. Гением сыска или любимчиком фортуны он не был и ни одно дело, которое он вел, не было легким. Наоборот, последние дни были на удивление изнуряющими и мужчина начал подумывать над тем, не взять ли простую, банальную и более денежную работу — вроде слежки за сомнительной супругой богатого бизнесмена. Это гораздо лучше, чем сидеть в гнетущих мыслях, в ожидании чуда. Или нового трупа. Но, тем не менее, Фаренн не спешил идти на поводу своих мыслей, являясь человеком чести и гордым от природы. Если он лично дал слово заказчику, несчастным родственникам жертвы, то так и будет — он найдет маньяка или группу людей, совершающих убийство. И спокойно вздохнет. — Прошло шестьдесят семь дней с тех пор, как мы взяли это дело, — послышался голос напарницы. Фаренн хмуро оглянулся, чтобы спросить, к чему эти слова, но промолчал, увидев возле лица Фебри диктофон. Еще одна система, которую он не одобрял и которая, по его мнению, отнимала кучу времени. Мало того, что это следует прослушать потом, так еще девушка говорила безумно долго и нудно, будто вела дневник, а не запись по работе. Он считал, что за всем этим потоков мыслей и описаний можно наоборот скрыть нужный факт, обращая внимание на что-то другое. — За последнюю неделю зарегистрировано еще несколько жертв. Точнее говоря, четыре человека. И того за время нашего расследования убито тридцать человек в совершенно разных местах, но исключительно в лесу. А еще такая речь угнетает. Фаренн искренне не понимал, зачем записывать достаточно банальную речь, да еще в офисе. По его предположению, напарница должна держать диктофон в рабочем состоянии возле места преступления, чтобы описать ранения, сомнительные пятна, местность. Быть может, такая запись действительно им поможет, хотя это тоже не наверняка, учитывая, что служители закона на сегодняшний момент отлично обучены и имеют технику первого сорта. И какая удача, что среди таких людей чуть ли не половина друзей, притом далеко не рядовые, что давало достаточно много привилегий, таких как поход на огороженную красной лентой территорию. — Благодаря разработанной статистике, — тем временем продолжала Фебри. — Нам удалось выявить некую связь между убитыми. Во-первых, хочу напомнить, что у каждого человека были найдены записки разного количества. Чаще всего встречались от трех до пяти записок. Самое максимальное количество шесть, минимальное одна. Отпечатков пальцев предполагаемого убийцы на них нет. — Не забудь про их содержание, — напомнил Турод, поневоле начиная слушать речь. — Так же смело могу сказать, что листки вырваны из блокнота средней длины, но на вид они достаточно старые — бумага слегка пожелтела от времени. Что касается их содержания, то оно весьма своеобразное. На листке чаще всего небрежно нарисован человек и деревья, имелось маленькое послание. У всех людей без исключения была записка с надписью: «Не смотри, или он убьёт тебя». Похоже на предупреждение. Записки создавались, чтобы вызвать у жертвы страх и панику, но те их собирали. Скорее всего, маньяк или группа людей вступали в контакт с жертвой, предлагая игру. Во-вторых, общей чертой является возраст. Практически всем убитым было от шестнадцати до двадцати трех лет. Неожиданно раздался звонок мобильного телефона и Турод поспешил ответить. Девушка хотела ретироваться из помещения и продолжить доклад, но ей махнули рукой, призывая оставаться на месте. — До следующей записи, — сказала она, выключая диктофон. Фаренн выглядел хмурым, впрочем, для столь закоренелого пессимиста это было нормально. Даже его внешний вид говорил о том, что его особая хмурая аура заставит упасть от всей тяжести жизни любого весельчака, если таковой осмелится подойти к ним. Через минуту стало ясно, что паре пора собираться на встречу с родственниками последней жертвы. Тщетная попытка узнать что-то новое. Фаренн, не медля ни секунды, снял плащ с вешалки и вышел из офиса. Его помощница беспокойно закопошилась в вещах, кидая диктофон, документы и личные вещи в небольшую сумочку, умудрившись при этом задеть шкафчик с канцелярскими принадлежностями. Тот с неприятным звоном упал, растеряв свое добро. Фебри подняла свои голубые глаза к потолку, ругая все на свете. Но времени было в обрез, беспорядок придется оставить, ибо Турод не отличался особой терпеливостью, хоть и был по-джентельменски сдержан. Фебри поспешила к двери, но, заглянув в зеркало, так и застыла на месте, удивленно глядя на неопрятный вид, будто в отражении была не она вовсе. — Не цивильно приходить с таким видом на допрос, если ты не бедный художник, — пробурчала девушка, снимая резинку с волос и начиная приводить их в порядок. Ей пришлось вернуться к рабочему столу, чтобы взять расчёску. Когда относительный блеск был наведен, Фебри кокетливо улыбнулась самой себе и тут же нахмурилась, отметив у себя красные глаза и темные фиолетовые круги под ними. — Фебри! — В дверях оказался рассерженный Турод. — Сейчас, — отозвалась она, почему-то снова возвращаясь обратно к столу. Но, не найдя там ничего нужного, схватила злосчастную статью из газеты и практически сорвала с вешалки серое пальто. Ехать пришлось прилично — допрос проводился в домашней обстановке, непосредственно у семьи, а те, как оказалось, жили за городом. Фебри лениво посматривала на голую местность, когда город остался позади. Не зная, что делать, девушка начала рыться в сумке и с неудовольствием отметила, что забыла влажные салфетки и еще кое-что из личных вещей. Представила, как бы сейчас начал ворчать рядом сидящий водитель, который был собран до ниточки и впала в осадок. В конце концов, сделав вид, что все прекрасно, девушка начала перечитывать статью, стараясь не усмехнуться тому, что пишут журналисты — девушка, давняя жертва маньяка, предвидела свою смерть во сне и видела мужчину в костюме. Но, тем не менее, бумажка была нужна максимум для озарения, минимум для оставления своей точки зрения перед напарником и выкинуть в окно чуть пожелтевшую бумагу не позволяла гордость. Спустя какое-то время Фебри скромно сидела на диване в уютном зале и держала самое доброжелательное лицо, внимательно слушая сбивчивые рассказы родственников. Те, задыхаясь от невосполнимой утраты, всеми силами пытались помочь делу, стараясь как можно точнее отвечать на вопросы. Фаренн хмуро задавал вопросы, изредка что-то записывая, несмотря на положенный на середину стола диктофон напарницы. Мужчина, игнорируя предложенное угощение, коим являлся чай и разнообразное сладкое в синей вазе, полностью отдавался делу. Поэтому Ферби ничего не оставалось, как взять чашу в руки и сделать небольшой глоток, принимая гостеприимство. Она, как истинный представитель женского пола, могла делать сразу несколько вещей. Поэтому, разворачивая приглянувшуюся конфету, она в очередной раз услышала заезженную фразу Турода: — Он вел себя странно? Может, он хотел что-то сказать, но не мог? Хорошо спал, ел, общался? Любое его действие может быть напрямую связано с происходящим. Фебри флегматично начала жевать угощение, глядя, как вся семья призадумалась, давая мнимую надежду на поимку злодеев, но, как ожидалось, ничего дельного не сказали. Парень был на редкость жизнерадостным человеком и даже последние дни своей жизни оставался таковым и ничего, что указывало бы на его гибель, не было. И вот, когда напарники поднялись со своих мест, намереваясь покинуть дом, молодая девушка, приблизительно лет шестнадцати, младшая сестра погибшего, неуверенно пикнула. Все взгляды молниеносно устремились на нее, и она несмело оглядела всех, явно решая, стоит ли продолжать. — Ты что-то хотела сказать? — спросил отец семейства. — Да, — неуверенно отозвалась девушка. — В последнее время Кайре жаловался на кошмары. За два дня до... — она замолчала, шмыгая носом и вытирая глаза. — Он приходил ко мне, и мы вместе засыпали на моей кровати. Он говорил, что ему страшно. — Что ему снилось? — спросил Фаренн, внимательно слушая. — Он бегал по безлюдному городу, от кого-то спасаясь. Один раз Кайре даже кричал, и мне пришлось его будить, — тут девушка не сдержалась и начала заливаться слезами. — Простите меня, я не знала, что все настолько серьезно. Я бы... я бы обязательно все сказала. Кайре просил меня никому не говорить, это всего лишь кошмары. Фебри так и застыла на месте, не смея вымолить ни слова. Перед ее глазами четко предстала надпись: «Девушка предвидела свою смерть во сне». — А еще? Он говорил еще? — Говорил про высокое существо, — она замолчала, подбирая слова. — В строгом костюме и в красном галстуке. «И видела мужчину в костюме». — Через некоторое время Кайре забывал про сон. Днем его ничего не тревожило. Совершенно. Он вел себя обычно, как всегда. Фебри сглотнула, пытаясь осмыслить информацию. Мужчина кивнул семье, что-то записал в свой блокнот и, взяв в руки технику со стола, спросил: — Есть что-нибудь еще? Девушка вяло повертела головой, не поднимая глаз, страшась встретиться с кем-нибудь взглядом. — Хорошо, — ответил тот. Послышался щелчок, запись прекращена. Хозяин дома и его жена вместе с сыщиками вышли на крыльцо. Фаренн бегло осмотрел стоящих перед ними людей и быстро объяснил, где найти лучшего психолога для единственной оставшейся дочери. Сев в машину, он вставил ключ в замок зажигания, и пара покинула место. — Ты веришь в мистику? — спросила Фаренн. Водитель мимолетно скосил глаза, не смея отрываться от дороги, и заметил в женских руках листок. — Нет. — И я нет, — ответила та и, открыв бардачок машины, закинула туда бумагу. — Логически, — попросил мужчина. — Нельзя быть точно уверенным касательно всех погибших, но некоторые из них были связаны со своей будущей смертью. Неужели какая-то секта? Проверка показала, что люди между собой никак не связаны, только двое были знакомы друг с другом, пересекались в повседневной жизни в спортивном кружке. Но, тем не менее, люди что-то знали и скрывали это, — Фебри задумалась, вспоминая заплаканное лицо девушки. — Но как простой человек может держать что-то такое в секрете? — Они могли догадываться об угрозе. — Но тогда бы им не снились настолько прямые сны. Он кричал во сне. Знал? Но почему не обратился за помощью? Он поехал на пикник, с компанией. Из шестерых двое пропали, одного нашли мертвым, другой не найден. Дело в компании? Нет, такое уже происходило несколько раз. Если кто-то далеко уходил в лес, то больше не возвращался. Черт... ничего не понимаю. — А если мистически? — повернулся в ее сторону Турод. Фаренн недоуменно раскрыла рот. — Ты спросила, верю ли я в мистику. У тебя были мысли? — Я не знаю... у меня ничего нет по этому поводу. Раздался смешок. — О, да. Неужели наша болтушка наконец не знает, чем крыть? Да я готов в любую тварь из параллельного мира поверить, но не в то, что у тебя нет мыслей! Было видно, что слова задели Фебри. Лицо девушки исказила мимолетная злоба, женская обида и, наконец, пришла глубокая задумчивость. — А наш многоуважаемый Фурод настолько прекрасен, что не заметил одну особенность, — не осталась в долгу девушка. Однако, ее собеседник никак не отреагировал на выпад, желая услышать главное. — Впрочем, я не буду озвучивать ее вслух, пока не буду уверена в подлинности своих слов. — Чего? — недовольно нахмурился Фаренн. — В нашей работе надо все знать. — И все-таки, — настояла на своем блондинка.